Vengeance

***

Прошло три месяца. Джастин, казалось, вросла в роль благополучной тихой женушки, чему немало способствовала беременность. Осчастливленный Рауль в очередной раз умчался бить испанцев, а граф после гибели друга стал чаще предаваться глубокомысленной печали, которую так удачно дополняло бургундское. За поздним ужином Джастин недолго с невеселым видом перебирала бахрому на скатерти. Пользуясь своим положением, она тихо улизнула в спальню, мысленно вознося благодарность высшим силам за крепкое здоровье, делавшее все ее «недомогания» лишь удобным поводом остаться в одиночестве. Второго дня к ним заезжал Арамис, аббат д'Эрбле. Впрочем, по его лихому виду с трудом можно было опознать духовное лицо. Джастин изо всех сил старалась не сболтнуть лишнего о прекраснолицых «делах» в соседнем замке, которые привели к ним гостя. Он пообещал заехать в замок «на обратном пути, через день-два». Разразившийся у соседей скандал, когда внезапно нагрянувший муж так и не поймал фантомного любовника, и отсутствие аббата наводили Джастин на мысль, что еще один кусочек ее плана сработал. Выбираться из замка тайком было непривычно. Все же значительную часть своего благонравного образа Джастин действительно проживала, и ночные вылазки со времен замужества практически исчезли из ее жизни. Еще сложнее оказалось с одеждой: прежний, выручавший ее много раз черный мужском костюм упрямо не хотел сходиться, и пришлось позаимствовать у горничной простую юбку без фижм. Прохладная осенняя ночь заставила двигаться живее. Джастин осторожно вывела лошадь за ворота и только потом вскочила верхом. До соседей было еще далеко, когда она спрыгнула у кромки леса, привязала поводья к деревцу и двинулась дальше пешком. Малозаметный домик в глубине леса порос мхом и редко теперь служил охотникам ли, лесника ли, но мох не затронул того, из-за чего он был построен: узкого лаза, служившего тайным ходом в ближайший замок. Когда-то его строили для военных целей, но сейчас почти позабыли. Джастин вошла внутрь, открыв дверь ключом. Хоть домик и стоял на чужой земле, пользовались им все окрестные дворяне. Это и облегчало доступ, и в то же время было рискованно: вдруг кому-то захочется с рассветом заскочить на привал? Низкий проход скрывался в углублении, так что случайно его заметить было сложно. Длинный ход делали на совесть, и даже в дождливую осень он был почти что сух. Стены и потолок не осыпались, воздух был затхл, но сырости не чувствовалось. Джастин свернула направо, левее, еще левее и попала в ответвление, ведущее вместо замка к монастырю. Как легко было тут заблудиться несведущему путнику! А плутание в темных коридорах порождает панику, паника лишает разума, а без разума очень легко свернуть не туда... — Эй! Кто там?! Джастин вздрогнула, услышав знакомый голос. На мгновение душа у нее ушла в пятки: а ну как аббат тут в первый же час блужданий скончался от сердечного приступа, а это кричит его призрак? Джастин тряхнула головой: глупости. Ее не преследовал даже призрак короля Карла, что уж говорить об этом... Она осторожно приблизилась к месту, откуда доносился зов. Фонарь, предусмотрительно зажженный ею, едва горел, освещая небольшой круг. — Кто там? Помогите! — снова раздался голос. Джастин двигалась осторожно, чтобы самой не стать еще одной жертвой собственной ловушки. — Вытащите меня отсюда! Я здесь, внизу! Ну пожалуйста! Ну кто бы вы ни были! Вытащите, я умею быть благодарным! Фонарь осветил поворот и уходящий в пустоту пол. Там, внизу Джастин и увидела его. Перепуганный, расхристанный, с нечесаной головой смотрел на нее вверх аббат д'Эрбле. — Кто вы? Помогите! Он протянул к ней руки со дна узкого, глубокого колодца. Джастин поставила фонарь на край и сама опустилась рядом на колени. — Вы! — ахнул аббат. — Но что вы здесь делаете? — Добрый вечер, — Джастин удивилась, как ровно прозвучал и отразился от гладких стен колодца ее голос. — Пришла проверить, как вы тут. Все-таки я не была уверена, что вы попадете именно сюда, а не пробежите благополучно к выходу. — Что?! — Вы еще не поняли? — она с интересом разглядывала его и представляла, как бы он мог выбраться: безупречно ровные стены, по которым его рука на полтора фута не достает до края, колодец, широкий ровно настолько, чтобы невозможно было вылезти, упираясь в противоположные стороны. — Вас вызвали сюда письмом, но ведь кто-то же должен был вызвать и ревнивого Траверсе. И кто-то должен был занять мысли его жены тайными подземными ходами настолько, что она и вам прожужжала ими уши, верно? Д'Эрбле помотал головой, еще не до конца понимая. — Ход ведет в лес, главное — не свернуть вправо, чтобы не попасть в старую ловушку. Она рассчитана на погоню, незнакомую с этим маленьким подземным лабиринтом. Или на вспугнутых любовников. Согласитесь, погибнуть на дуэли от рук рассерженного мужа куда почетнее, чем сгнить в этой дыре. Д'Эрбле сглотнул. В его голове уже вырисовывалась картина происходящего, но он еще отказывался в нее верить. — Зачем вам это? Что я вам сделал? Вытащите меня! — на последнем слове его голос предательски сорвался. Джастин удивилась, насколько спокойно стучало сейчас ее сердце. — Вы не задали главного вопроса, — заметила она. — А ведь ответ на него прояснит и все остальные. С минуту они молча смотрели друг на друга. Затем д'Эрбле едва разлепил губы и спросил: — Кто вы? Джастин выпрямилась. — Мое настоящее имя — Джастин де Винтер. Да, я вижу, вы помните эту фамилию. Леди Винтер — так звали мою мать, которую ваши друзья, д'Артаньян и Атос, убили, а вы и Портос — послушно согласились на это, выполнили роль «судей», — она нервно хмыкнула, — и двадцать лет хранили эту постыдную тайну. — Мы не убили, мы казнили вашу мать, — резко ответил Арамис. — Нет, господин аббат, это в разудалой молодости можно красивыми словами прикрыть свое преступление. То, что вы тогда сотворили — убийство. Вы лишили жизни миледи Винтер, а меня лишили матери и счастливого детства. Как думаете, надолго ли хватило последней суммы, которую она дала моей кормилице?.. А надолго ли хватит ваших сил здесь? — Джастин повернула к нему голову и улыбнулась так, что в свете фонаря ее улыбка показалась Арамису дьявольской. — Вытащите меня, — хрипло проговорил он. — Вытащите, и я клянусь, я не скажу никому, кто вы, я помогу вам бежать из страны, я заплачу вам, я... — Что за бред вы несете? — презрительно скривилась Джастин. — Если бы моя мать предложила деньги графу де Ла Фер за свое клеймо, а д'Артаньяну — за смерть Констанс Бонасье, какую бы сумму они запросили? Молчите?.. Что ж. Мне более нечего здесь делать. Ваших криков отсюда никто не услышит, а я позабочусь, чтобы выходы были надежно закрыты изнутри. Вы вроде бы крепки здоровьем. Надеюсь, ваши мучения вашего тела закончатся не раньше, чем вас покинет разум. Прощайте. — Стойте! А как же ваш будущий ребенок?! Разве вас не заботит его душа, его будущее? Как вы можете лишать жизни человека, нося под сердцем новую жизнь? Джастин застыла на мгновение. В глубине ее души шевельнулся древний суеверный страх, но она тут же отмела его прочь. — Предрассудки мне чужды. Иначе бы я ждала, когда за меня отомстит Провидение. Прощайте. Ей вслед неслись его крики. Джастин усилием воли сосредоточилась, чтобы не забыть закрыть все замки и засовы и к рассвету успеть упасть в свою кровать. Тело Арамиса нашли случайно. Охотничьи псы соседа слишком часто стопорились у одних и тех же кустов. Было несложно вычислить, что под этим местом проходит один из старых тайных ходов, а затем открыть его и найти в позабытой ловушке полуразложившийся труп.