Черное-белое

Ей редко доводилось бывать в больнице Святого Мунго. Минерва вообще чувствовала себя неуютно в вотчине колдомедиков, из-за чего Поппи ее вечно подначивала. Было что-то неприятное в запахе лекарственных снадобий. Белые простыни, идеально чистые, будто неживые. Как и лежащие на них люди. Для нее любая больница — своего рода перевалочный пункт: кто-то после него отправляется домой, а кто-то — на тот свет. Идущий на шаг впереди Дамблдор двигался настолько уверенно, словно они были у него дома. Интересно, откуда он всё здесь так хорошо знает? Им навстречу прошли несколько врачевателей, любезно кивнув директору Хогвартса. А один даже задержался на мгновение, чтобы пожать ему руку. Казалось бы, в этом нет ничего такого. В конце концов, Дамблдора знают все. Но почему-то именно сейчас МакГонагалл эти любезности ужасно раздражали. Всему должно быть время и место. А сейчас у них были дела поважнее подобострастных расшаркиваний. От переполнявшей ее тревоги, Минерва не находила себе места, призвав всё свое самообладание, чтобы не выдать, насколько сильно она переживает. В голове всё ещё звучал голос директора: «Маргарет и Роджер Бриджены убиты Пожирателями смерти». Никогда еще ей не было так страшно, как в ту минуту. Должно быть у нее всё было написано на лице, потому что директор сразу же спросил откуда она их знает. Стоило ей заикнуться об Эвелин, как Дамблдор уже начал действовать: связался с мракоборцами, выясняя детали. Впрочем, деталей не было. Нападение. Двое погибших. Гостья хозяев дома доставлена в больницу. Жива. Главное, что жива. Спасибо Альбусу, он не стал задавать вопросов, лишь коротко сообщив, что лично сопроводит ее в Лондон. И вот, они уже шли по белоснежным коридорам магической больницы, такой же неживой, как и добрая половина ее пациентов. — Минерва, Альбус. Элфинстоун Урхарт поднялся им навстречу с одного из выставленных вдоль стены стульев. Минерва заметила на рукаве его рубашки остатки серебряного дождика. Значит, его тоже оторвали от праздника. Интересно, с кем он встречал Рождество? Минерва резко тряхнула головой, злясь на саму себя за столь неуместные мысли. Ей сейчас не о том надо думать. Да и когда это ее волновало, с кем Элфинстоун отмечает праздники? — Где она? Обогнув Дамблдора, Минерва решительно шагнула к старому другу, тут же угодив в его расставленные руки. — Ее поместили в палату, — он кивнул на ближайшую к ним дверь, опуская руки на плечи МакГонагалл, словно в попытке охладить ее пыл. — С ней сейчас целитель. Нам лучше подождать здесь. — Что произошло? Минерва с трудом удержала себя на месте. Как бы ни было сильно ее желание увидеть Иви, нужно дать колдомедикам возможность делать свою работу. К тому же ей не хотелось, чтобы Элфинстоун о чем-то догадался. Отчего то сама мысль, что он узнает о ее отношениях с Эвелин, была Минерве неприятна. Он столько лет любит ее. Ей не хотелось разбивать ему сердце. Только не так. — Бриджены праздновали Рождество, когда после полуночи в их дом ворвались двое в масках. Судя по описанию, это были последователи Темного лорда. Амелия Стоун, мать Маргарет Бриджен, укладывала внука на втором этаже, когда услышала снизу крики и звуки борьбы. Спустившись вниз, она увидела нападавших, расправляющихся с ее дочерью и мужем. Эвелин тоже была там. Она среагировала первой, атаковав нападавших. Это дало Амелии несколько спасительных минут — она забрала внука и трансгрессировала в центр Лондона. Ей потребовалось время, чтобы добраться до Министерства и сообщить о нападении. Мракоборцы едва успели. Бриджены оба были мертвы, но Эвелин была еще жива. Одного из пожирателей удалось схватить, но второй сбежал. — Почему они не убили ее сразу же, как остальных? — коротко спросил директор Хогвартса. Минерва удивленно воззрилась на Дамблдора. Что за нелепый вопрос? Нужно радоваться, что Иви жива, а не гадать, почему ее не убили. Урхарт подозрительно замялся, явно не зная, как сказать. — Вероятнее всего ее смерть хотели сделать долгой и мучительной, ведь она помешала убить всю семью. — Хочешь сказать, ее пытали? Минерва почувствовала, как по телу пробежала липкая дрожь. Жестокость, с какой пожиратели смерти относились к своим жертвам, выходила за грань человеческого понимания. Она знает. Она видела. — Не совсем, — Элфинстоун как-то странно взглянул на нее, словно боялся ее реакции. Его заминка была совершенно ей непонятна. Но следующая фраза объяснила всё. — Эвелин изнасиловали. Кажется, она оцепенела. Губы Урхарта продолжали шевелиться, но слов было не разобрать. Все звуки словно исчезли, окунув МакГонагалл в звенящую тишину. Перед глазами сами собой возникли страшные картины и крик Иви, пронзительный и полный отчаяния. Ей даже показалось, что она ощущает грубые прикосновения чужих рук. — Минерва. Минерва… Элфинстоун чуть настойчивее сжал ее ладонь, сделавшуюся вдруг ледяной, словно у трупа. МакГонагалл вздрогнула, подняв на него взгляд. — Ты побледнела. Урхарт выглядел настолько жалким, словно то, что случилось с Эвелин, было его личной виной. И хотя это вовсе не так, Минерва ощутила острый приступ неприязни к этому человеку. Ко всем ним. Урхарту, Дамблдору, мракоборцам, Министерству магии. Они, стоящие у власти, не могут поймать одного-единственного мага, затеявшего все эти мерзости, убивающего людей просто так, безнаказанно калечащего жизни. — Я в порядке, — она высвободила руки из его ладоней, скрестив их на груди. — Надеюсь, этот ублюдок ответит за содеянное. Элфинстоун удивленно приподнял брови. На его памяти Минерва никогда не позволяла себе подобных резких слов. — Его ищут. И, уверен, обязательно найдут. — Как и всех остальных Пожирателей, — фыркнула МакГонагалл. Она знала, что Элфинстоун верит в Министерство магии и мракоборцев, и ее слова сейчас задевают его за живое. Но ей было плевать. Ей хотелось уязвить его. Выплеснуть кипевшую внутри нее ярость и страх. Дверь палаты открылась, выпуская колдомедика и сопровождавшую его помощницу. Минерва среагировала первой. — Как она? Лекарь невольно отступил от нее на шаг, едва не наступив на ногу стоящей позади него ассистентке. Его взгляд скользнул по Урхарту, и тот молча кивнул, давая немое позволение говорить. — Физические раны мы излечим быстро. Завтра от большинства и следа не останется. Но психологически, — он немного помолчал. — Такие раны заживают небыстро. Если вообще заживают. — Я могу ее увидеть? Даже если бы ей сейчас запретили, Минерва всё равно нашла бы способ проникнуть в палату. Никто, даже самый великий колдун в мире, не смог бы ей помешать. Но, к счастью, всё оказалось намного проще. — Мы дали ей зелье для сна, чтобы она отдохнула и поспала. У вас будет около получаса, прежде чем оно подействует. Вы ее родственница? — Да, — Минерва и глазом не моргнула. Целитель перевел взгляд на стоящих позади МакГонагалл Дамблдора и Урхарта. — Полагаю, мне еще предстоит давать показания сотрудникам отдела мракоборцев? Моя смена заканчивается через час. — Они скоро будут здесь, — заверил колдомедика Дамблдор. — А пока у меня есть несколько вопросов, если вы не против. Они с целителем отошли в сторону, так что их разговор уже не был слышен остальным. Между тем МакГонагалл решительно взялась за дверную ручку палаты Эвелин, но Элфинстоун удержал ее. — Мне нужно поговорить с тобой, — тихо произнес он. — Знаю, время сейчас не самое подходящее, но это очень важно. На его лице была написана решимость. При других обстоятельствах на Минерву это скорее всего произвело бы впечатление. Но сейчас она была полна решимости не меньше его. — Ты прав, — проговорила она, открывая дверь палаты, — сейчас действительно неподходящее время. Элфинстоун проследил, как дверь за ней бесшумно закрылась, и тихо вздохнул. Минерва слишком печется об этой девушке. Эвелин славная, тут спору нет. Но было в ней что-то, что Урхарта порой настораживало. Нечто, мешавшее ему проникнуться к ней искренней и глубокой симпатией. Минерва же, похоже, этого не замечала. Удивительно, как эти две женщины сдружились за каких-то несколько месяцев. А ведь МакГонагалл была против того, чтобы Эвелин преподавала в Хогвартсе. А теперь переживает за нее так, словно роднее человека для нее нет. И пусть она старается этого не показывать, Элфинстоун слишком хорошо ее знает. Ей его не обмануть. В палате царил полумрак. Единственным источником света была масляная лампа, висевшая на стене рядом с кроватью, на которой Минерва с трудом смогла разглядеть съежившийся женский силуэт. Иви лежала, заботливо укрытая одеялом, поджав под себя ноги, маленькая и казавшаяся такой беззащитной. Белый цвет простыней в свете лампы отливал алым, отчего казалось, будто вся ее кровать залита кровью. Она не пошевелилась, когда Минерва с тихим стуком притворила за собой дверь. И никак не среагировала, когда она присела на край ее постели, коснувшись затянутого в больничную одежду плеча. — Эвелин, — осторожно позвала ее МакГонагалл. — Это я. Девушка судорожно вздохнула, машинально втягивая голову в плечи. Минерва торопливо убрала руку. После всего, что Иви пережила, любое прикосновение должно быть ей неприятно. Она совершенно не знала, что сказать. И уж тем более, как помочь. Трудно вообразить, что Эвелин сейчас чувствует. Ей редко бывает нечего сказать, и сейчас Минерва почувствовала себя неуместной. Может следовало остаться там, с Урхартом и Дамблдором? А завтра, когда Эвелин хотя бы немного успокоится, попытаться с ней поговорить. Но с другой стороны, разве могла она остаться в стороне? Что если… Она не успела закончить мысль. Иви вдруг всхлипнула и, отбросив одеяло, крепко прижалась к Минерве, утыкаясь лицом ей куда-то в ключицы. На мгновение МакГонагалл растерялась. Ее праздничная мантия, которую она так и не успела сменить, торопясь в больницу, быстро намокала от горячих слез. Эвелин не просто плакала, она рыдала. Тихо, практически не издавая ни звука, она рыдала в ее объятиях, цепляясь за Минерву, словно та была ее последней соломинкой к спасению. «Мне жаль», «это так ужасно», «всё будет хорошо»… дежурные фразы, как правило безжизненные и неискренние показались ей неуместными, и Минерва лишь крепче обняла плачущую в ее объятиях девушку. В ее собственных глазах стояли слезы. И этот простой жест, молчаливый, но искренний сказал гораздо больше, чем можно было бы выразить словами. Она просидела с Эвелин почти всю ночь, наблюдая, как та спит, и лишь под утро заглянувшая в палату целительница убедила Минерву отправиться домой и отдохнуть. В ее случае это означало вернуться в Хогвартс, чего Минерве не хотелось делать, дабы избежать лишних вопросов. Поэтому, отправив Дамблдору послание, она воспользовалась гостеприимством своего брата Роберта. — Это ужасное происшествие. Бедная девушка. Шарлотта МакГонагалл поставила перед Минервой чашку с горячим кофе и села рядом с мужем. — Раз одного из этих негодяев поймали, за вторым дело не станется, — Роберт откинулся на спинку стула, задумчиво изучая поверхность обеденного стола. Все трое сидели в столовой. Минерва отказалась от завтрака, ограничившись лишь кофе. Она чувствовала себя уставшей и невыспавшейся, но Роберт в присущей ему деловой манере устроил ей допрос. Его можно было понять. Сейчас многие сотрудники Министерства магии были взволнованы и напуганы участившимися случаями нападений. И Роберт, занимавший одну из руководящих должностей в отделе тайн, естественно продумывал различные варианты возможных событий в отношении собственной семьи. Шарлотта, видимо, в эту минуту думала о том же. — Может стоит отправить детей к моим родителям? — неуверенно спросила она. Минерва невольно подумала о маленьком сыне Бридженов. Чудо, что ребенка удалось спасти. Теперь у него есть хотя бы бабушка, которая сможет о нем позаботиться. — Возможно, — всё также задумчиво проговорил Роберт, но в следующую минуту его взгляд ожил, и он взглянул на глядящих на него женщин своим привычным деловым взглядом. — Я уже опаздываю в Министерство. Попробую что-нибудь узнать о ходе этого дела, — он встал из-за стола и, проходя мимо Минервы, задержался рядом с ней, положив руки ей на плечи. — Ты можешь оставаться сколько захочешь. Отдохни, ты выглядишь усталой. — Спасибо, — она накрыла его руку своей ладонью. — Но я не задержусь надолго. Хочу вернуться в больницу. Вряд ли Эвелин продержат там долго. Я хочу забрать ее в Кейтнесс, где бы она смогла восстановить силы. Роберт невольно нахмурился. — Почему именно ты должна за ней присматривать? Разве у нее нет семьи? Минерва отрицательно покачала головой, чувствуя, как сердце в груди на секунду екнуло. — Ее отец давно умер, а с матерью и братом она не поддерживает связь. Они маглы. — И всё же я считаю это неразумным, брать на себя такую ответственность, — покачал головой Роберт. — То что произошло с этой девушкой — трагедия. Но зачем тебе лишние хлопоты. — Я так хочу, — в голосе МакГонагалл проявились металлические интонации, и сидящая напротив Шарлотта удивленно приподняла брови. Очевидно не желая начинать спор с сестрой, Роберт лишь неопределенно пожал плечами. Рассказывать ему о ее отношениях с Иви Минерва точно не стремилась, а придумывать вразумительную ложь времени не было. К счастью, всё обошлось, и допытываться никто не стал. Как она и собиралась сделать, Минерва немного отдохнула, приведя себя в надлежащий вид, после чего вновь отправилась в больницу Св. Мунго. Ее праздничный наряд явно не соответствовала обстановке, так что пришлось одолжить у Шарлотты кое-что из одежды. Возле палаты Минерву встретил уже другой колдомедик, который с готовностью ввел ее в курс дела. За ночь большинство ран, полученных Эвелин во время нападения пожирателей смерти, были залечены, но девушка по-прежнему находилось в подавленном состоянии, не желая ни с кем разговаривать. Реагировала она исключительно на Минерву, так что после недолгих консультаций и обсуждений целители решили, что в домашней обстановке она быстрее придет в себя. Спустя несколько часов они с Эвелин были уже в Кейтнессе. Минерва редко посещала дом своего детства. Будучи старшим ребенком в семье, она получила его в наследство после смерти родителей, но из-за чрезмерно болезненных воспоминаний избегала этого места, ограничиваясь короткими визитами. Если бы не уговоры Эвелин, она бы вряд ли появилась тут до лета. Расположив Иви в одной из комнат на втором этаже, Минерва занялась возвращением дому жилого вида. Благо, Крикси, домой эльф Роберта с его разрешения наведалась сюда еще утром, и теперь большая часть дома блестела от чистоты, а на кухне было полно продуктов. Оставалось вспомнить кулинарные навыки. И вот это оказалось не самой простой задачей. После часа мучений Минерва смогла приготовить лишь куриный бульон, который, впрочем, оказался вполне сносным. Эвелин сидела в постели, с растрепанными волосами, и глядела куда-то в спинку кровати, обхватив себя руками и не двигаясь, словно восковая кукла. Она больше не плакала, но, признаться честно, эта безэмоциональность пугала гораздо больше, чем ночная истерика. — Тебе нужно поесть, — Минерва поставила перед ней поднос с тарелкой, но Иви лишь взглянула на него и тут же отрицательно покачала головой. — Хотя бы немного, — МакГонагалл хотела было протянуть к ней руку, но, вспомнив ночную реакцию, передумала. — Я столько продуктов извела, пока его приготовила. Не позволяй моим трудам пропасть даром. Эвелин подняла на нее молчаливый взгляд. Может для шуток было рановато? Минерва закусила губу, понимая, что совершенно не знает, как себя вести с ней. — Если я могу хоть что-нибудь для тебя сделать, — проговорила она. Но ответом ей было лишь очередное отрицательное покачивание головы. Вот и вся реакция. Всего за одну ночь эта жизнерадостная, полная неуемной энергии девушка превратилась в блеклую тень, печальную и молчаливую. На нее было больно смотреть. Оставив тарелку с бульоном на прикроватной тумбочке, Минерва вернулась на кухню. Нужно было чем-то занять себя, иначе она сойдет с ума в этом доме. Но проблема заключалась в том, что ей совершенно нечем было заняться. И остаток дня она провела в бесцельных блужданиях по дому, к вечеру чувствуя себя ненужной и жалкой. Интересно, привидения в Хогвартсе чувствуют себя также? Единственным светлым лучиком оказалась пустая тарелка из-под бульона. Иви всё-таки попробовала ее стряпню, и даже съела несколько кусочков тушеного мяса, приготовленного Минервой на ужин. В остальном всё между ними осталось без изменений. Минерва пыталась заставить ее поговорить, а Эвелин, в свою очередь, полностью игнорировала ее попытки. Следующие пара дней прошли по тому же пугающему сценарию. Казалось, Эвелин окончательно замкнулась в себе, потеряв интерес к окружающему миру. Даже прибывшие на следующий день мракоборцы не смогли ничего добиться от нее. Напавшего на Иви пожирателя смерти еще искали. Его дружок, испугавшись поцелуя дементора, назвал имя, но поймать его оказалось делом не самым простым. Естественно, Иви об этом говорить не стали, в очередной раз пообещав, что его обязательно найдут, и он понесет суровое наказание. Но даже столь громкие обещания не произвели на нее, казалось, никакого впечатления. Ее состояние заставляло МакГонагалл волноваться не на шутку. В конце концов, Минерва решила, что если так и будет продолжаться дальше, она будет вынуждена написать в больницу Св. Мунго. Иви нужна помощь, и Минерва явно не в состоянии ее оказать. Роберт был прав, зря она его не послушала. Ночью ее разбудили какие-то звуки. Спросонья Минерва не сразу поняла, что слышит женские крики. Выскочив из своей комнаты, она босиком бросилась в спальню Эвелин. Девушка металась во сне, подвывая, словно раненое животное. — Иви, — Минерва с трудом смогла удержать ее за плечи, — Ив, проснись! Эвелин с силой дернулась в ее руках и резко распахнула полные ужаса глаза. Она тяжело дышала, взгляд метался, словно у загнанного зверя. Она снова попыталась вырваться, но Минерва вновь удержала ее. — Всё хорошо, ты в безопасности, — она склонилась над Эвелин, чтобы там могла рассмотреть в темноте ее лицо. — Это я, Минерва. Мгновение Ив всматривалась, словно не могла вспомнить, а затем вдруг обмякла, погружаясь в мягкие подушки, пропитавшиеся влагой от пота и слез. Ее пшеничные кудри совсем растрепались, облепив лицо, и Минерва бережно убрала их, заправив ей за ухо. — Это был всего лишь кошмар, — она успокаивающе гладила ее руки, чувствуя, как ее саму отпускает сковавшее тело напряжение. — Здесь только мы, — она коснулась щеки Иви, заставляя ту посмотреть ей в глаза. — Больше никто не причинит тебе вреда. Обещаю. Я буду рядом. Мгновение Эвелин молча смотрела на нее, а затем Минерва ощутила, как руки девушки тянут ее, и подчинившись желанию Иви, она легла рядом, не выпуская ее из объятий. Свернувшись калачиком, Эвелин лежала тихо, изредка вздыхая и лишь теснее жалась к Минерве, словно ища у нее защиты от ночных наваждений. Большую часть ночи Минерва провела в кровати Эвелин, охраняя ее сон. От постоянного лежания в одной позе, к утру у нее ломило всё тело. Убедившись, что Иви еще спит, она тихонько выбралась из постели и, разминая затекшие мышцы, спустилась в кухню. Ее клонило в сон, но она усилием воли подавила зевок и принялась готовить завтрак. Идея попросить помощи у целителей казалась ей как никогда здравой, поэтому Минерва приняла решение написать им сразу же как позавтракает. Поглощенная приготовлением пищи, она не заметила, как дверь в кухню тихонько отворилась. Эвелин в пижаме, которую Минерва нашла среди своих старых вещей, бесшумно скользнула в кухню и замерла, наблюдая за любимой. Эта женщина не отвернулась от нее, окружив такой заботой, игнорировать которую Иви уже не могла. Приблизившись, она осторожно провела ладонью по спине Минервы, чувствуя под пальцами жесткие ворсинки халата. От неожиданности МакГонагалл едва не выронила заварочный чайник. — Эвелин! — воскликнула она, оборачиваясь и явно растерявшись. — Я не слышала, как ты вошла. Она замолчала, очевидно, не зная, что еще сказать. — Прости, что испортила тебе Рождество, — Эвелин попыталась выдавить из себя подобие улыбки, но губы предательски задрожали, и она лишь судорожно вздохнула, сдерживая себя. — Это нет так, — покачала головой Минерва, отставляя чайник в сторону. — Конечно, я себе все несколько иначе представляла, — она коротко усмехнулась, — но главное, что с тобой все хорошо. — Неужели? — Иви не смогла сдержать саркастичной усмешки, наполненной горечью и болью. Минерва смущенно потупилась. — Прости, — поспешно проговорила она. — Я вовсе не то имела ввиду. Я хотела сказать, что ты жива, и это главное. Уже тот факт, что Эвелин стоит сейчас перед ней, несказанно обрадовал МакГонагалл. Но действовать приходилось осторожно. Главное сейчас поддержать Иви, не дать ей вновь скатиться в безмолвную отстраненность. — Может и зря, — на лице Эвелин отразилась болезненная гримаса. — Может было б лучше, если бы я… — начала было она, но Минерва резко прервала ее взмахом руки, не дав закончить предложение. — Не смей так думать! — резко проговорила МакГонагалл, пронзая стоящую перед ней девушку взволнованным взглядом. Одна лишь мысль, что Эвелин могла умереть, приводила Минерву в ужас. — Никогда, слышишь? Никогда не смей даже думать об этом. Жизнь самое ценное, что у нас есть. Глупая девчонка! Разве можно такое говорить! Что бы ни случилось в жизни, всегда можно либо исправить случившееся, либо жить дальше и стараться больше не допускать подобных ошибок. Время сглаживает острые углы, и однажды ты понимаешь, что жизнь течет дальше. Ничего исправить нельзя лишь в одном случае — когда человека уже нет среди живых. И это гораздо страшнее. — Тогда зачем ты рискуешь своей жизнью? Вопрос застал Минерву врасплох. — О чем ты? Она всмотрелась в лицо Эвелин, еще минуту назад безразличное, но сейчас такое напряженное. — Ты помогаешь мракоборцам. Минерва на мгновение оцепенела. — Откуда ты… — Это неважно, — перебила ее Эвелин. — Ты скрыла это от меня, почему? Ответ казался МакГонагалл очевидным. — Потому что знала, что ты будешь против. Но я не могу оставаться в стороне. Особенно после того, что они сделали с тобой. И это была чистая правда. Как никогда прежде Минерва хотела сделать всё возможное, чтобы помочь магам победить в надвигающейся войне. И если для этого придется рисковать жизнью или даже погибнуть, пусть. Лишь бы больше не было смертей невинных. Лишь бы больше никому не довелось испытать то, через что прошла Эвелин. — Не нужно, — Иви почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. Никогда в жизни она столько не плакала, как за эти несколько дней. - Пообещай мне, что больше не станешь им помогать. — Эвелин… — Пообещай, Минерва, — с нажимом повторила она. Кажется, ее начинало трясти, но Иви это едва ли сейчас волновало. — Я видела, как моих лучших друзей убили у меня на глазах. Кроме тебя у меня больше никого не осталось. Я знаю, на что способны пожиратели смерти. Их жестокости и злобе нет предела. И я не переживу, если с тобой тоже что-то случится. Прошу, Минерва, дай слово, что больше не станешь помогать мракоборцам. Я не могу потерять и тебя. Она всхлипнула, и Минерва поспешно обняла ее, чувствуя, как вздрагивают ее плечи в беззвучном рыдании. — Я тебя не оставлю, — ласково проговорила она, поглаживая Иви по спине. — Тогда пообещай, — Эвелин подняла заплаканное лицо, стискивая плечи МакГонагалл, словно боясь, что неведомая сила вырвет ее и унесет прочь. Навсегда. В ее взгляде было столько мольбы, что Минерва не решилась возражать. — Обещаю, — тихо проговорила она, крепче обнимая любимую.