Черное-белое

Декабрь 1976 года. Кейтнесс, Шотландия. Детский плач разнесся по дому, легко проникая сквозь неплотно прикрытую дверь спальни. Иви недовольно заворочалась, натягивая подушку себе на голову. — Может, если не обращать внимание, она успокоится? — с надеждой протянула она, с трудом разлепляя глаза. — Вряд ли, — вздохнула Минерва, откидывая одеяло. — Лежи, я сама. Она кое-как выбралась в темноте из постели, незаметно зевнув, и скрылась за дверью. В коридоре послышался скрип половиц и шорох открывающейся в детскую двери. Иви тем временем повернулась на спину, пытаясь разглядеть в темноте потолок. Ночь сегодня безлунная, и в комнате царила настоящая темень. И как Минерва умудряется так ловко передвигаться по дому без единого источника света? Даром, что кошка. Хотя, может всё дело в том, что она прожила в этом доме большую часть своей жизни и знает здесь каждый закуток. За окном тихонько завывала вьюга, напевая свою рождественскую песнь. Завтра наступит канун Рождества. А следом и новый год. Иви невольно вспомнила всё, что произошло с ней за год минувший. Пожалуй, столько всего с ней не случалось и за всю жизнь. Но конец всё равно превзошел все ее ожидания. Она была как никогда счастлива. И главный источник ее счастья в эту самую минуту успокаивал в соседней комнате ее ребенка. Плач маленькой Робин постепенно стих, а еще минут через десять в комнату вернулась и сама Минерва. Во мраке комнаты ее белоснежная сорочка делала ее похожей на призрака, и Ив почему-то представила возлюбленную с кошачьими взглядом. — Пришлось поменять ей пеленки, — Минерва забралась обратно под одеяло, поудобнее устраиваясь на мягкой пуховой подушке. Робин частенько устраивала им ночные концерты, реагируя на малейший шум, проголодавшись или испачкав подгузник. Они с Иви договорились вставать к ней в этих случаях по очереди, но Минерва порой давала Иви возможность поспать, занимаясь крестницей сама. В конце концов, Эвелин проводит с Робин все время, и МакГонагалл хотелось дать ей хоть немного отдохнуть хотя бы в те дни, когда она возвращалась из Хогвартса. — Раз уж мы всё равно проснулись… — промурлыкала Иви, тиснее прижимаясь к любимой под одеялом. — Будет лучше поскорее заснуть, — Минерва с трудом подавила зевок. — Завтра ждет еще одна бессонная ночь. Не хочу встречать Рождество с синяками под глазами. Однако Ив очевидно пропустила ее слова мимо ушей, игриво водя кончиками пальцев по животу любимой. Ее теплое дыхание щекотало Минерве шею, когда она почувствовала горячие губы любимой на своей коже. — Иви, перестань, я серьезно, — попыталась протестовать она, но голос ее звучал уже не столь уверенно. — Я так по тебе соскучилась, — прошептала Эвелин, и не думая останавливаться. Ее рука скользнула под подол ночной сорочки, и Минерва тихонько охнула от столь неожиданного напора с ее стороны. Почувствовав, как тело возлюбленной начинает реагировать на ее ласки, Иви победно улыбнулась, приподнимаясь над Минервой и накрывая ее губы своими. Старенький матрас очевидно не выдержал двойного веса, и несколько пружин громко скрипнули. Получившийся звук был подобен грому в царящей в доме ночной тишине. Обе женщины невольно замерли, напряженно прислушиваясь. — Кажется, пронесло, — облегченно прошептала Ив минуту спустя, вновь потянувшись к губам Минервы. Но в этот момент в детской послышался плач Робин. — Или нет, — Минерва с тихим вздохом откинулась на подушку, прикрывая глаза. — Теперь твоя очередь. Всю короткую дорогу до детской Ив проклинала свою забывчивость. Ведь собиралась же установить заглушающие чары на их с МакГонагалл спальню. У ее ребенка просто поразительно чуткий слух. Когда десять минут спустя Робин удалось успокоить, и Иви вернулась в спальню, Минерва уже мирно спала, укутавшись одеялом, так что ей ничего не оставалось как последовать ее примеру. К утру метель улеглась, и из-за низко нависших снежных туч выглянуло скупое декабрьское солнце. Когда Эвелин спустилась вниз с Робин на руках, Минерва уже заканчивала приготовление завтрака. — Думаешь, это уместно, если мы с Робин пойдем с тобой? Твоя семья о нас ничего не знает. Минерва коротко вздохнула. В этом году Дамблдор отпустил ее из Хогвартса на несколько дней раньше, давая возможность подольше побыть с Иви и Робин, но накануне от ее брата Роберта пришло приглашение отметить Рождество в его доме. Малкольм, их младший брат, вернулся с женой из Америки, и приближающийся праздник должен был стать по-настоящему семейным. Оставлять Ив с дочкой одних в такой вечер Минерва не хотела и потому после тяжелых раздумий решила взять их с собой. В конце концов, вечно скрывать их она не сможет, а в Рождество не принято устраивать ссоры. — Думаю, это подходящая возможность начать постепенно знакомить тебя с моей семьей, — проговорила Минерва, осторожно помешивая овсянку в кастрюльке. — Раскрывать все подробности не стоит, так что будем придерживаться стандартной версии. — Сирота с дочерью пользуются твоим гостеприимством, вольготно устроившись у тебя на шее? Минерва удивленно обернулась, явно не ожидая подобной интерпретации. — Извини, — вздохнула Ив. — Неудачная шутка. МакГонагалл с минуту молча наблюдала за ней, но затем каша на плите угрожающе забулькала, и она вернулась к прерванному занятию. — Не вижу ничего зазорного в том, что моя близкая подруга живет с моей крестницей в моем доме, присматриваясь за ним пока я в Хогвартсе, — не оборачиваясь, проговорила она. — У обоих моих братьев есть семьи. Моя семья это вы с Робин. А акцентировать внимание на наших с тобой близких отношениях вовсе не обязательно. — Я уже и не помню, когда мы были по-настоящему близки. То ты в Хогвартсе, то мы обе заняты ребенком, — вздохнула Ив, укачивая малышку. Сытая Робин вела себя просто идеально, но из-за еще слишком маленького возраста ела она неимоверно часто, что отнимало кучу времени. Минерва верно уловила ее посыл. Сняв кастрюльку с плиты, она быстро разложила завтрак по тарелкам и поставила одну из них перед Ив. — Знаю, милая, — она накрыла ее ладонь своей и, наклонившись, поцеловала в щеку. — Но это пройдет. Вот увидишь. — Когда? — Ив тут же состроила ей недовольную рожицу. — Когда она выйдет замуж и уедет жить к мужу? — Немного раньше, — усмехнулась Минерва. — Поверь, когда она уедет с мужем, ты будешь волноваться куда больше. Нам же сейчас главное пережить этап, когда начнут резаться зубки. — А что тогда будет? — моментально насторожилась Эвелин. — Ничего, с чем бы ты не смогла справиться, — успокоила ее МакГонагалл, берясь за ложку. Но Иви такой ответ совершенно не удовлетворил. — Мин, что будет, когда начнут резаться зубы? От ответа Минерву спас шум в гостиной. Когда она вошла в комнату, в камине ее дожидались три небольших коробки, обернутые яркой подарочной бумагой. Она сразу узнала почерк Элфинстоуна в прикрепленной к одному из них открытке. Он всегда поздравлял ее с Рождеством, но в этом году, Минерва была уверена, он отступит от традиции. После его последней неудавшейся попытки сделать ей предложение, они ни разу не виделись, даже писем от него она получила всего два, хотя обычно переписка между ними бывала куда более интенсивной. Но тот факт, что она сейчас смотрела на три подарка, дарил ей надежду, что она все же не лишилась близкого друга. Большая часть дня прошла в приготовлениях к вечернему торжеству. Причем Ив куда дольше собирала дочь, чем собиралась сама. В конце концов, Минерва взяла всё в свои руки, и сборы пошли быстрее. — Я готова. Ив легко сбежала по лестнице и впорхнула в гостиную, где ее дожидалась Минерва с Робин на руках. Иви выбрала симпатичное бордовое платье, отороченное мехом, прекрасно обтягивающее ее вновь постройневшую фигуру. Минерва невольно улыбнулась, вспомнив, как девушка радовалась, что снова влезает в свои прежние наряды. — Чего ты улыбаешься? — с подозрением сощурилась Эвелин. — С моим платьем что-то не так? Она попыталась осмотреть себя со всех сторон. — Наоборот, — успокоила ее МакГонагалл. — Оно тебе очень идет. Она быстро чмокнула любимую в щеку и передала ей тихо угукающую малышку. Часы над каминной полкой пробили ровно восемь раз. — Нам пора, — Минерва указала Иви на камин и взяла в руку горсть летучего пороха. — Роберт не любит, когда опаздывают. Уверена, нас уже ждут. Она взглянула на Эвелин и вдруг почувствовала необъяснимую тревогу. Заметив, как изменилось выражение ее лица, Ив невольно нахмурилась. Но на ее немой вопрос Минерва лишь отрицательно качнула головой, говоря тем самым, что всё хорошо. — Люблю тебя, — проговорила Эвелин за секунду до того, как зеленое пламя поглотило их с Робин, перенося в Лондон. Дом младшего Роберта МакГонагалл являл собой образец жилища успешного министерского сотрудника. Богато обставленный, имеющий несколько гостевых спален и настоящий зимний сад, заполненный всевозможными растениями, он напоминал особняк наследника богатого волшебного рода. У Иви дух перехватило при виде столь изящной красоты. Засмотревшись на богатый интерьер, она забыла освободить место в камине, из-за чего появившаяся следом МакГонагалл едва не сбила ее с ног. Робин у нее на руках недовольно захныкала, но к счастью плач не последовал. — Минерва! — мужской голос донесся до них от дверей. В гостиную вошел высокий представительный волшебник, облаченный в серый костюм с иголочки, явно стоявший целое состояние. В чертах его лица угадывалось сходство с Макгонагалл, но в отличие от старшей сестры глаза у него были карими. — Мы как раз говорили о тебе. — Здравствуй, Роберт, — Минерва шагнула ему на встречу, позволяя обнять себя. — Надеюсь, мы не опоздали. — Как раз вовремя. Казалось, он совершенно забыл, что его сестра не одна. Но в следующее мгновение его взгляд скользнул за спину Минервы, и выражение его лица неуловимо изменилось. — Мисс Патмор, если не ошибаюсь, — официально проговорил он, чуть склонившись в учтивом полупоклоне. — Добро пожаловать в мой дом. Он бросил быстрый взгляд на молча наблюдающую за ними Минерву. — Спасибо за приглашение, — вежливо улыбнулась Эвелин, покачивая дочь. — Это было очень любезно с вашей стороны пригласить нас с Робин. Минерва много о вас рассказывала. — Вижу, вы очень дружны. Голос Роберта звучал подчеркнуто учтиво, но в нем чувствовалась некая прохлада. — Эвелин преподавала в Хогвартсе, так мы и… — Минерва бросила быстрый взгляд на свою спутницу, — сдружились. Роберт едва заметно кивнул. — Малкольм уже здесь? Минерва решила сменить тему, давая брату возможность собраться с мыслями. — Он с детьми в саду. Шарлотта с Летти на кухне. Минерва обернулась к Эвелин. — Давай я со всеми тебя познакомлю. Она провела ее по дому. Шарлотта, жена Роберта, оказалась миниатюрной блондинкой, возможно немного строгой, но вполне приятной в общении. Малкольм Макгонагалл внешне куда больше походил на Минерву: у обоих были яркие зеленые глаза и иссиня-черные волосы, но вот характерами они отличались кардинально. В отличие от сестры Малкольм был веселым, общительным и немного бесшабашным. Возможно именно поэтому ему удавалось с легкостью найти общий язык как со своими детьми, так и с племянниками. Летиция или как все ее называли, Летти добродушно улыбалась, наблюдая за игрой мужа с детьми. — Иногда мне кажется, он никогда не вырастет сам, — с улыбкой проговорила она, когда она, Эвелин и Минерва стояли на крыльце сада, наблюдая за игрой. — Вечный большой ребенок, — она взглянула на Ив. — Полагаю, Ваш муж рад пополнению в семействе? — она с улыбкой указала на живо наблюдающую за игрой Робин. Вопрос застал Ив врасплох, и ей потребовалось несколько секунд, чтобы придумать ответ. Наверное, стоило всё продумать заранее. — У меня нет мужа. Моя дочь — результат насильственных действий, — она крепче прижала к себе малышку. — Но я всё равно люблю ее. Летти испуганно прикрыла рот рукой, удивленно глядя на Ив. — Простите, — прошептала она, — я не знала… — Ничего, — добродушно пожала плечами Ив. — Это уже давно в прошлом. Благодаря Минерве я смогла преодолеть тот этап моей жизни, — она обернулась к стоящей рядом МакГонагалл и с мягкой улыбкой коснулась ее ладони. — За что я ей безмерно благодарна. Теперь у меня есть семья, о которой я всегда мечтала. И цель в жизни. Минерва едва заметно улыбнулась, явно смущенная словами Иви, но девушка чувствовала, что они ей приятны. В этот момент к ним подошел Роберт, приглашая всех к столу. Когда все расселись, начались шумные разговоры и поздравления. Минерва как могла старалась следить, чтобы Иви чувствовала себя комфортно. Во всяком случае насколько это было возможно в сложившейся ситуации, но ее то и дело отвлекали племянники, задававшие ей миллион вопросов буквально обо всем на свете. Их в этом занятии поддерживал Малкольм, поэтому заметив, что Эвелин не скучает, пока Летти занимает ее разговорами, Минерва немного расслабилась. В конце ужина гостям было предложено перейти из столовой в гостиную, где их уже ждал десерт. Пока дети наслаждались пирожными и чаем, а Робин мирно посапывала в наколдованной колыбельке, взрослые потягивали вино, ведя неспешную беседу. Все, казалось, хорошо относились к Эвелин, что не могло не радовать Минерву, и к концу вечера она заметно повеселела, присев на подлокотник кресла, в котором сидела Ив. Они затеяли шуточный спор с Малкольмом на тему норвежских драконов. Но на середине спора появилась Шарлотта и попросила Минерву помочь ей на кухне. — Я ненадолго, — шепнула Макгонагалл, склонившись почти к самому уху Эвелин. Пока жена Роберта расставляла в гостиной дополнительные вазочки с пирожными для детей, Минерва принялась складывать посуду в мойку. В доме прислуживал домой эльф, но хозяева все равно иногда кое-что делали сами, тем самым выказывая своеобразное уважение к магическому созданию. Задумавшись, Минерва не заметила, как в кухню вошел Роберт. — Как тебе вечер? Он облокотился о столешницу и теперь внимательно наблюдал за сестрой. — Чудесно, как и всегда, — не отрываясь от своего занятия с улыбкой ответила Минерва. — Полагаю, ты тоже доволен. — В целом да. Меня лишь интересует один вопрос, — голос Роберта сделался серьезнее, заставив Минерву поднять на него глаза. — Я надеялся, ты объяснишь, что здесь делает мисс Патмор. — В каком смысле? — непонимающе посмотрела на него Минерва, начиная хмуриться. Мгновение Роберт молчал, но затем приблизился к сестре, словно из опасения, что их услышат. — Я помню эту девушку, — зашептал он. — Это у нее ты просиживала дни напролет в больнице в прошлом году, после того как ее изнасиловал пожиратель смерти. Затем она жила у тебя, пока ты вытаскивала ее из депрессии, хотя этим следовало бы заняться колдомедикам. А теперь она поселилась у тебя окончательно? — он вперил в Минерву недовольный взгляд. — Тебе не кажется, что это чересчур? — Не говори глупостей! — прикрикнула на него Минерва, но вовремя спохватившись, понизила голос. — У Эвелин никого нет. К тому же Робин моя крестница… — Ах, она уже крестница, — вскинул брови Роберт. — А тебе не приходило в голову, милая сестрица, что эта молодая особо пользуется тобой в своих целях? Минерва едва не задохнулась от возмущения, но сдерживалась лишь из-за того, что перед ней стоял ее собственный брат. — Ты ее не знаешь, — только и проговорила она, желая тем самым закончить неприятную дискуссию. Но Роберт похоже был иного мнения. — Зато, смотрю, вы с ней успели отлично узнать друг друга. В его голосе явственно слышался сарказм. — На что это ты намекаешь? — Минерва почувствовала, как по спине пробежал холодок. — Думаешь, я слепой? Не вижу, как ты смотришь на нее? Как держишь за руку… — он положил свою руку на плечо сестры. — Минерва ради всего святого скажи, что вы с ней не… — он не закончил. — Что мы с ней что? — с вызовом посмотрела на него Минерва. Она уже была порядком раздражена и почти не контролировала, что собиралась сказать. — Вместе? А что если и так? Роберт на мгновение прикрыл глаза, бледнея. — Ты говоришь это, чтобы разозлить меня. — Я говорю это, потому что это правда, — запальчиво проговорила Минерва. — Я лю… — Не смей! — вдруг крикнул Роберт, заставляя сестру отступить на шаг. Мгновение он молчал, пытаясь взять себя в руки. Как и сестра он отличался вспыльчивым характером. — Ты всегда была самой благоразумной из нас, — уже спокойнее, но твердо проговорил он. — Никогда не давала забыть о том, чему учил нас отец. Поэтому я верю, что ты одумаешься и примешь верное решение. — О чем ты? Минерва тоже пыталась взять себя, в руки. — Я категорически против любых твоих отношений с этой женщиной, — в довольно категоричной форме проговорил Роберт, и по решительному выражению его лица Минерва поняла, что он абсолютно серьезен в своих словах. — Если ты дорожишь нашей семьей, то не станешь продолжать эту вашу связь. Подумай о своей репутации и о нашей семье, Минерва. Для тебя они всегда были на первом месте. Очень надеюсь, что так оно и остается. Больше не говоря ни слова, он стремительно вышел из кухни, оставив МакГонагалл одну наедине со своими мыслями. Мгновение она стояла неподвижно словно статуя, а затем вдруг со всей силы ударила кулаком по столу. Сейчас это была единственная возможность хоть немного выпустить пар. Когда несколько минут спустя она появилась в гостиной, где уже были все, на ее лице не было и следа от былой улыбки. Увлеченная беседой с Летти и Малкольмом, Эвелин не сразу заметила, что что-то не так. Мрачность, не сходившая с лица любимой, заставила Ив забыть о болтовне ее новых знакомых. Она перевела взгляд на Роберта — тот смотрел на неё с явным недовольством. Вечер как-то сразу потерял приятную атмосферу. Минерва пыталась делать вид, что всё хорошо, как минимум ради Эвелин, которая явно нашла общий язык с ее младшим братом. Она наблюдала за Малкольмом и его женой, явно проникшихся к Ив взаимной симпатией, и ее это не могло не радовать. Интересно, как бы они среагировали, если бы оказались столь же проницательны как и Роберт? Когда вечер подошел к концу, Минерва тихо шепнула Эвелин: — Ты не против, если мы вернемся домой? Я немного устала. Ив всмотрелась в лицо любимой, но натолкнулась словно на стену. Так всегда бывало, когда Минерва не желала делиться с ней своими внутренними переживаниями. Ее распирало спросить, что произошло, прямо здесь, на праздничном вечере, но Иви сдержалась, разумно предположив, что будет лучше начать разговор, когда они окажутся дома. — Думаю, Робин тоже будет лучше в своей родной постельке. Стоило Минерве озвучить, что им пора возвращаться домой, как в гостиной поднялась необычайная суета. Племянники в голос просили ее остаться, Шарлотта, оказавшаяся весьма гостеприимной хозяйкой, пыталась дать им собой несколько кусков рождественского пирога, а Летти даже обняла Эвелин, выражая радость, что им представилась возможность познакомиться. Пока вся эта толпа разводила суету, Минерва поискала глазами Роберта. Ее брат стоял позади остальных, мрачный и напряженный. Когда их взгляды встретились, он лишь коротко кивнул ей, не удостоив даже прощального слова. Пламя камина вспыхнуло, и уже через мгновение они оказались в собственной гостиной в Кейтнессе. За окном царила непроглядная темнота, и единственным источником света служила луна, освещающая укрытую снегом землю бледным холодным светом. Минерва зажгла масляную лампу, стоящую на письменном столе. — Уложишь Робин? — не оборачиваясь, спросила она у Эвелин. — Пойду немного подышу воздухом. Она покопалась в одном из ящиков стола и, что-то забрав оттуда, молча вышла на крыльцо. Сквозь незашторенное окно гостиной Ив увидела, как она, усевшись прямо на ступени, судорожно закурила. А ведь Минерва не курила с того времени, как узнала, что Эвелин беременна. Сейчас у нее было чувство, что ей со всего размаху дали под дых. Минерва взглянула на свои руки — они заметно подрагивали. Она не понимала, что чувствует. Ненависть к Роберту, страх, смятение, вину перед Эвелин. Столько сильных, противоречивых эмоций, что их было необычайно трудно сдерживать. По щеке скатилась одинокая слезинка, и Минерва вдруг поняла, что готова расплакаться от отчаяния. Она не представляла, что ей теперь делать дальше. Она не знала, сколько просидела вот так, на деревянных ступенях собственного дома. Дома, где жили ее родители. Ее отец, священник, воспитывал дочь в строгости, не позволяя ей даже помыслить о чем-то, с его точки зрения, непристойном. Своих сыновей он воспитал также. И теперь Роберт, истинный сын своего отца, стал для Минервы напоминанием, что она предала всё, во что верил их отец, что он пытался привить своим детям. Она и сама думала также, осуждая подобного рода отношения. Пока в ее жизни не появилась Эвелин. Почему именно эта девушка заставила ее изменить своим принципам, Минерва до сих пор не могла объяснить. Она лишь знала сложившийся факт — она любит эту девушку, и не желает оставлять ее. Тихий шорох открывающейся двери заставил ее отвлечься от грустных мыслей. Ей на плечи опустился мягкий теплый плед, а через мгновение рядом села Эвелин, тихонько кладя голову ей на плечо. И этот жест вдруг показался Минерве таким естественным, таким теплым и приятным. — Я уложила Робин, — проговорила Ив, тихонько вздохнув. — Ты расскажешь, что произошло между тобой и Робертом? Минерва на мгновение отвернулась, усиленно моргая, чтобы не дать слезам пролиться. Даже просто думать о выборе, который перед ней поставил брат, было больно. Не то, что говорить об этом вслух. — Знаешь, мой отец был священником, — все же заговорила Минерва после недолгого молчания. — Нас с братьями воспитывали в строгости, прививая взгляды, которые ты скорее всего назвала бы узкими или ограниченными. Она коротко вздохнула, разглядывая собственные ладони. — Роберт придерживается их до сих пор. Я рассчитывала, что любовь ко мне поможет ему преодолеть предрассудки. Но я ошиблась… — она судорожно вздохнула, с шумом выдыхая воздух сквозь неплотно сомкнутые губы. — В общем, он сказал, что если я дорожу семьей и репутацией, то должна все это прекратить. Она замолчала, избегая смотреть на любимую. — И ты собираешься его послушать? — с замиранием сердца спросила Ив. В ее расширившихся от страха глазах отражалась луна, создавая иллюзию, будто они наполнены слезами. Впрочем, может так оно и было на самом деле. — Мин, разве он может указывать тебе что делать? — Он мой брат, — воздохнула МакГонагалл, потушив сигарету о край ступени. — Моя семья. — А как же мы с Робин? — воскликнула Эвелин. — Разве мы не твоя семья? Минерва, наконец, подняла на нее взгляд. — Не задавай мне такой вопрос, — твердо проговорила она. — Ты отлично знаешь о моих чувствах к тебе и Робин. И о том, какое важное место вы занимаете в моей жизни. Ее слова несколько охладили пыл Ив, и она поняла, что избрала неверную тактику. — Извини. Я просто не ожидала, что всё так обернется. — Я тоже, — вздохнула МакГонагалл. — Видит Мерлин, я тоже не ожидала, — она коснулась ладони Эвелин, на несколько мгновений переплетая их пальцы. — Я не собиралась ему ничего рассказывать, по крайней мере сегодня. Он сам обо всем догадался. Я лишь подтвердила его предположение, когда и так все стало ясно, — она со вздохом уронила голову на колени. — Все вышло само собой. И теперь я не знаю что делать. Она подняла взгляд на сидящую рядом девушку. — Я люблю вас с Робин и не хочу оставлять. Я счастлива с тобой, — она грустно усмехнулась. — Но я не хочу, чтобы наши с братом отношения испортились окончательно. Эвелин видела, как в глазах любимой блестят слезы, и сердце ее готово было разорваться на части. Ей не были знакомы переживания Минервы. В ее отношениях с семьей все было гораздо проще. Но ей не хотелось, чтобы Минерва расстраивалась. Но и как помочь ей, при этом оставшись в ее доме, Ив пока не понимала. — Уверена, всё образуется, — она обняла любимую за плечи. — Брат любит тебя. Ему просто нужно больше времени, чтобы свыкнуться с этой мыслью. Вот увидишь. Она провела кончиками пальцев по лицу Минервы, прослеживая тонкие черты ее скул, и, мягко развернув к себе, нежно поцеловала. Ее дыхание пахло вином и сигаретами. Постепенно поцелуй превратился в глубокий и чувственный, и когда обе женщины, наконец, отстранились, Ив едва хватало дыхания. — Пойдем, — она поднялась на ноги, протягивая Минерве руку. — Пусть заботы и невзгоды отступят прочь, хотя бы до рассвета, и эта ночь будет только наша. Мгновение МакГонагалл всматривалась в ее лицо, а затем молча подчинилась, позволяя любимой увести себя наверх, в их спальню. В ту ночь во всем мире, казалось, действительно нет никого, кроме них. И их любви.