Уличный

Сердце Бэкхёна беспокойно билось, когда сзади раздались шаги и разговор кассирши с прибывшим на место копом. Бэкхён не повернулся — да ему бы и не дали. Спокойному «воришке» Бёну и так было позволено сесть на стул рядом с кассой, и тяжёлая рука лежала на его плече теперь, не давая даже вздохнуть лишний раз. Шаги приблизились, и вскоре над ухом раздался знакомый голос: — Бэкхён? Рука охранника сползла с его плеча, и Бэкхён спешно поднялся, поворачиваясь и кланяясь тому самому копу, с которым он встретился в первый день своей работы и на глазах которого расколотил злополучный кувшин с наркотиками: — Капитан До, — поприветствовал он. От души отлегло. До Кёнсу — очень жёсткий полицейский и человек, но с той самой встречи он почему-то проникся каким-то трепетом по отношению к Бэкхёну. — Ты что же, воровством занялся? Пак настолько мало платит тебе? — Нет, я… — Как имя у Пака? — спросила кассирша, читая имя на кредитке. — Пак Чанёль, — ответил коп. — Известный адвокат. А это Бэкхён, его помощник. Он дал тебе свою кредитку, или ты сам стиснул? — повернулся До Кёнсу к Бэкхёну. Тот округлил глаза, буквально задыхаясь от этого вопроса: — Конечно, он дал, я бы не стал у него воровать. — Понятно, — До Кёнсу взял свой мобильный. Но его рука легла на спину Бэкхёну, с одной стороны успокаивающе поглаживая, а с другой — показывая, что бежать некуда и незачем. — Алло, Пак? Тут твою птичку в бутике задержали с твоей кредиткой. Санкционировано её использование? — спросил Кёнсу под жалобным взглядом Бэкхёна. — Ладно, понятно. Имей это в виду в будущем. Он положил трубку, кивая продавцам: — Всё в порядке, пусть расплатится. Бэкхёну вернули кредитную карту, позволяя оплатить покупку. — Извините, — сказала девушка на кассе. — Мы должны быть бдительны. — Ничего, — кивнул Бэкхён, забирая покупку. — До свидания. До Кёнсу дожидался его у входа, и Бэкхён, собрав пакеты в кучу, застыл у порога, не зная, как себя вести. Они не общались, как, например, с Чондэ, и, хоть и Бэкхён был рад видеть его, особенно в этой ситуации, он не знал, как вести с этим человеком беседу и как в целом себя вести. Через несколько секунд коп повернулся сам, и Бэкхён, сделав вид, что всё хорошо, двинулся вперёд так, словно и не останавливался даже. — Мне по пути, могу подкинуть тебя до дома, — сообщил Кёнсу сразу, как Бэкхён перешагнул порог магазина. Тот улыбнулся, кивая: — Да, я, похоже, уже точно на сегодня закончил с покупками. Если не затруднит, не отказался бы. Кёнсу указал подбородком на свою машину, провожая Бэкхёна взглядом. Парень был в обновках сейчас с чуть осветлёнными и красиво зачёсанными назад волосами, и выглядел, в целом, так изыскано, что нравился даже самому себе. Он делал это для Чанёля, не ожидая, что встретит кого-то ещё, и теперь чувствовал себя немного неловко, сложив сумки на заднее сиденье и запрыгнув на переднее. — Я подозревал, что Пак тебя на самом деле никуда и не терял, — хмыкнул капитан До, заводя автомобиль. — Потерял и нашёл, — ответил Бэкхён. — В канун Рождества. — Тогда ты отлично выглядишь для того, кто только выполз с улицы. Эти слова немного кольнули, но на самом деле в них не было ничего, чего бы Бэкхён ещё не слышал в свой адрес. — Спасибо, — только сказал он. — И спасибо, что помогли мне в бутике. — Да, насчёт этого, оформить вызов мне всё равно придётся. Паспорт-то у тебя есть с собой? Да, Бэкхён определённо рано радовался, когда решил, что раз на место приехал До Кёнсу, то никаких проблем не будет. — М-м-м, нет… — потерянно ответил он. — Когда приедем, вынеси паспорт. Проблем не будет — просто формальность. — У меня нет паспорта, — пояснил Бэкхён. — Ни с собой, ни дома. До хмуро и подозрительно взглянул на него: — Вот как? Если ты его потерял, необходимо написать заявление в полицию и получить новый. — Да, конечно, — ни жив ни мёртв ответил Бэкхён. — Я сделаю это. — Не понимаю, как это раньше не пришло тебе в голову. Обязательно, Бэкхён. И не тяни с этим. Бэкхён подавленно кивнул, просто надеясь, что Кёнсу не станет допытываться и не назначит ему время и место, куда Бэкхён явится с заявлением, чтобы капитан До мог ему «помочь». За мыслями о том, как ему отбиваться от неожиданного участливого копа, он даже не заметил, как этот коп смотрел на него. — Слушай, Бэкхён, — позвал наконец мужчина. — Пак против того, чтобы ты знал об этом, но я не чувствую, что буду прав, если ты останешься в неведении. Бэкхён замер, повернувшись к копу. — Что такое? Что-то с Чанёлем? — Не с ним, а с тем самым клиентом, чей кувшин ты разбил. Эти слова позволили Бэкхёну расслабиться. — Да, я знаю, что он ненавидит меня и желает всего худшего. — И теперь он ненавидит тебя и желает всего худшего, будучи на свободе. Пак не считает, что это угроза, будет держать тебя подальше, когда он будет приходить. Но ты сам должен быть начеку — у подонка совсем шарики за ролики заехали, а слежку с него сняли. Бэкхён умудрился нажить себе столько злых врагов, что в голове не укладывалось. До Кёнсу был тяжёлым человеком, и даже странно, что в первый день Бэкхён поладил с ним. С остальными капитан До общался не так, даже с самим Пак Чанёлем. Даже с Ким Чунмёном, который мог в порошок его стереть — До Кёнсу не боялся его, легко мог сказать «нет» и обратиться грубо. Он бы и проблемы создать мог тому, кто создавал проблемы ему, какой бы величины ни был этот человек. Чанёль знал, к кому отправлять Бэкхёна в первый день и кем напугать нового помощника до чёртиков, но он не подозревал, каким милым До Кёнсу будет в общении с ним. Да вообще не подозревал, что До Кёнсу может быть милым. — Я понял, я буду осторожен, — кивнул Бэкхён. — Правда не думаю, что, если влиятельный человек захочет что-то со мной сделать, я смогу его остановить. Обвинение в хранении наркотиков сняли? — Не до конца, но пока ничего не получается у следствия с ним сделать. Уж больно адвокат хороший, — хмыкнул До, заставляя улыбнуться и Бэкхёна. — В следующий раз ты попробуй пакеты покрупнее находить, чтобы Пак хоть помучился немного, вытаскивая ублюдков из-за решётки. А то даже с ходатайством о мере пресечения в суд выйти на его обвинении не получилось. — Чанёль уж точно не мучился бы, найди я пакет покрупнее. Ему даже выгоднее было бы, — улыбчиво ответил Бэкхён. — Ну вот, а я беспокоился о справедливости наших адвокатов. Чётное количество корыстолюбивых решений даёт почти справедливый результат. Это так понравилось Бэкхёну, что он начал смеяться, и, возможно, он был первым человеком за много лет, кому рядом с капитаном До было весело. Даже сам коп удивился. Он остановил автомобиль рядом с домом Пака, поворачиваясь и вылавливая взглядом последние отголоски улыбки парня. Бэкхён тоже посмотрел на него. — Спасибо, что подбросили. — Ты ездишь на автобусе обычно? — спросил Кёнсу. — Да, но мне нравится ездить на автобусе. — Тогда зачем согласился со мной ехать? Бэкхён улыбнулся: — Потому что давно Вас не видел. — Ну, что ж, надеюсь, скоро снова увидимся. Уверен, что завтра, — хмыкнул Кёнсу. — У тебя есть номер, позвони завтра, если поедешь на те же разборки и со мной снова поехать будет приятнее, чем на автобусе. Бэкхён поклонился, выходя из машины и провожая Кёнсу взглядом. Занавеска в кабинете Пака метнулась, как только Бэкхён поднял взгляд на дом, и помощник закрыл глаза, выдыхая и приходя в себя. Всё в порядке, он постарался над своей внешностью и выглядел теперь прекрасно. Проведя пальцами по волосам, Бэкхён убедился, что причёсочка в порядке. Закрыв за собой дверь, он стал расстёгивать пальто в то же время, когда Пак спустился к нему, складывая руки на груди и оценивающе оглядывая своего подопечного. — Повезло тебе, что копы от тебя в восторге, а то бы мог не одни сутки за решёткой провести, — сказал он. Бэкхён улыбнулся, сняв с себя верхнюю одежду и встав перед Чанёлем, чтобы тот оценил. — Ну, как Вам? — и он обернулся вокруг себя, показывая совершенно миниатюрный приталенный пиджак и узкие брюки, плотно облегающие его ноги. Пак Чанёль выпрямился, наклоняя голову и вновь окидывая Бэкхёна с головы до ног. Некоторое время держалась тишина, и понемногу Бэкхён начинал сомневаться в своём внешнем виде и выборе. Он не знал, что костюмы могут сидеть на нём так элегантно, но вдруг это может показаться чересчур… элегантно? Ну, то есть Чанёль сам говорил, что Бэкхён слишком худой, и такой прикид лишь подчёркивал его хрупкость. Вдруг не стоило? Бэкхён почти придумал, что сказать Чанёлю и с какими словами завтра идти сдавать костюм обратно в бутик, как голос мужчины неожиданно ворвался в его сознание, обжигая все внутренности: — Расстегни брюки. Щёки Бэкхёна запылали, а дыхание сбилось от нахлынувших чувств. Чанёль стал строг не потому, что ему не понравилось. Наоборот. Он возбуждён, и Бэкхёна обрадовало это до безумия. Он поспешил выполнить просьбу, расстёгивая брюки и ослабляя ширинку, пока мужчина подходил к нему практически вплотную. Пак Чанёль не ходил вокруг да около. Как вчера возбуждающе выглядели его большие ладони под тоненькими шортиками Бэкхёна, так и сейчас властно его рука проникла под чужую одежду, касаясь промежности парня и заставляя его дыхание стать ещё более тяжёлым. Другая рука мужчины стала расстёгивать его пиджак, но очевидно Чанёль от одежды освобождать его не хотел. Понравилось. Всё понравилось судя по тому, как он приблизился к виску Бэкхёна, втягивая в себя запах его волос и проводя носом по уложенным прядям. — Это значит, Вам нравится? — на свой страх и риск спросил Бэкхён. Хотя ответ был ему известен, он хотел услышать, насколько мужчине понравилось. — Ты выглядишь, как мальчик из королевской семьи, — прошептал Чанёль. — Принц? — улыбнулся парень. — Да. Принц, который принадлежит мне. — Я твой. Чанёль поцеловал его, разделяя с Бэкхёном жар своего тела, а тот просто ликовал от этого ощущения. Он помнил вчерашние мысли о том, что поддаться Чанёлю было бы правильно, и теперь он буквально не понимал этого. Не понимал, как он мог не хотеть. Как этого, чёрт возьми, можно не хотеть? Как можно смотреть на Пак Чанёля каждый день практически в упор, чувствовать его заботу и нежность, ощущать определённого рода влечение к нему, но ни разу не задуматься о том, насколько великолепным властителем он будет? Бэкхён дурацкий, но ума Чанёля хватило на них двоих. Разорвав поцелуй, Чанёль повернул Бэкхёна лицом к зеркалу, наклоняя его над трюмо, чтобы парень упёрся в него руками. Он собирался брать сзади, и у Бэкхёна от одной мысли во рту пересохло. Не то чтобы ему нравилось подставляться и быть удобным — он даже ни разу не думал об этом ранее. Сейчас хотелось, и других вопросов он себе не задавал. Не делал выводов. Чанёлю определённо нравилось трогать его промежность под штанами и бельём. Он не торопился снимать их, проводя пальцами по напряжённому кольцу мышц, по яичкам и возбуждённому органу, не давая им свободы. Пиджак уже был снят, рубашка расстёгнута и снята с одного плеча, и Бэкхён старался не пропускать ни единого движения сзади. В зеркале отражалось, как губы Чанёля оставляли отметину на белом плечике; как свободная рука запуталась в осветлённых волосах, на мгновение сжимая и оттягивая голову, чтобы освободить доступ к молочной шее; как массивная ладонь всё глубже проникает под узкие брюки и трусики, ощупывая каждый миллиметр промежности и запуская одну фалангу пальца во вновь стянувшийся проход. Чувства и наслаждение от созерцания смешались в волну удовольствия, и Бэкхён стонал от затянутых и оттого ещё более прекрасных ласк. Он наблюдал за тем, как его чёлка постепенно намокает, как едва-едва приспущенные брюки натягиваются в движении, как взгляд мужчины позади затягивается дымкой. Но самым приятным зрелищем было то, как Пак Чанёль закусывал губу, прежде чем шлёпнуть парня. Он делал это совсем слабо, не причиняя никакой боли, но, чёрт возьми, эта закушенная губа и этот взгляд демонстрировали его грязные мысли лучше, чем любые слова. И Бэкхён наслаждался. Ему нравилось, как меняется его лицо из примерного прилизанного мальчика в затраханную сучку в руках такого прекрасного мужчины. А о том, чтобы Бэкхён был именно «затраханным», Чанёль позаботился сполна. Но после всего у него ещё остались силы на то, чтобы от души смеяться, когда выяснилось, что они запачкали его новые красивые брюки. Чанёль был чуть более расслаблен, но всё так же хмур, как обычно, а вот Бэкхён хохотал, отыскивая бирку с условиями стирки. — Ну, вот, можно в машинке стирать при тридцати градусах, — кивнул Бэкхён, посмеиваясь. — И сушить даже можно. Всё хорошо, зачем ты переживаешь? Чанёль отмахнулся, чуть отворачиваясь, но всё же наблюдая за тем, как обнажённый парень примеряет другую одежду. Теперь он был в тёмно-синих зауженных джинсах с ремнём и в сером текстурном свитерке с горлом. Чанёль повернулся, глядя на крутившегося перед ним Бэкхёна в новых шмотках. — Нравится? — весело спросил Бэкхён. — Даже не предполагал, что у тебя такое чувство стиля, — признался мужчина. — Ты прекрасно выглядишь. Улыбнувшись, Бэкхён стал быстро переоблачаться. Он надел светло-синие потёртые джинсы, белую рубашку и кожаную куртку сверху, дополняя образ солнцезащитными очками. Чанёль нервно выдохнул, и Бэкхён встревоженно посмотрел на него: — Всё хорошо? — Знаешь, тебе нужно прекращать эту примерку. Иначе завтра тебе будет не в чем идти. Бэкхён засмеялся, убирая очки и садясь на коленки к Чанёлю. — Всё не перепортишь, я много купил. — Ты действительно не был с мужчинами раньше? — спросил Чанёль, вдруг серьёзно посмотрев на Бэкхёна. Тот тоже постарался убрать с лица улыбку, опуская руку и поддерживая взгляд. — Не был и даже никогда не думал, чтобы быть. У меня была невеста, — уверенно ответил он. — Значит, твоя бисексуальность только с Чунмёном раскрылась? Бэкхён пожал плечами, задумываясь, а затем вновь переводя взгляд на мужчину. — Почему ты спрашиваешь? Не веришь? — Не знаю, — ответил Чанёль. — Ты очень хорошо знаешь, как вести себя с мужчинами, и я вижу твоих поклонников постоянно. — Каких поклонников? — не понял Бэкхён. — Чунмён пал жертвой твоего обаяния. До бегает за тобой на глазах у всего отделения. Это только те, о ком известно наверняка, но они не единственные, кто подаёт знаки внимания. И плюс я. Я не хочу сомневаться в том, что ты говоришь, просто верится в то, что ранее ты не обращал внимания на мужчин, с трудом. — До бегает за мной? — переспросил Бэкхён. — Капитан До Кёнсу? Чанёль закатил глаза. — Хочешь сказать, что ты не подозревал об этом? Бэкхён отвёл взгляд, и больше ни йоты его хорошего настроения не осталось. Он задавался вопросом о том, почему Кёнсу относился к нему хорошо, и вдруг со словами Пака всё встало на свои места. Он спросил, не замечал ли Бэкхён, но как, чёрт возьми, он должен это замечать? С ним не заигрывали раньше, не пытались построить с ним отношения, и с чего бы ему подозревать буквально каждого в своём окружении в романтических чувствах, учитывая, что абсолютно никто из них не говорил об этих чувствах напрямую, кроме Чунмёна? Бэкхён поднялся с колена Чанёля, подбирая испачканные брюки и удаляясь с ними в ванную. Странно, как, по сути, согласившись встречаться только с одним персонажем этой истории, он оказался замешан в отношениях с ещё несколькими. Чунмён привык получать своё, а потому ни секунды не медлил, высказывая своё желание. Но больше никто. Сам Чанёль имел море возможностей признаться, но не сделал этого. Не сделал даже до сих пор, ведь это не он сказал — это Бэкхён в итоге догадался, что для Чанёля он не просто помощник. А ведь он мог напиться вдрабадан и высказать чувства, но он молчал и злился, что Бэкхён по его молчанию ничего не смог понять. Так же поступал и До Кёнсу и кто-то ещё, кто «подавал знаки внимания». Кому подавал? Адресно Чанёлю? Почему он видел, а Бэкхён нет? Почему в конечном итоге Бэкхён вырисовывается какой-то вертихвосткой? Он не просил ни одного из этих мужиков, если честно. Закинув брюки в стирку, он сел на пол, тяжело выдыхая. Он так радостно провёл время с Кёнсу сегодня, даже не думая, что у того могут быть какие-то планы на него. Это злило. И злил Чанёль, который не был с ним честен ни разу за месяцы знакомства, но при этом подозревал в нечестности Бэкхёна. Барабан машинки успокаивающе крутил его испачканные брюки, и, глядя на них, парень чувствовал, что начинает засыпать, пока в дверь не постучали. — Бэк, можно? — спросил мужчина за дверью. Стало даже немного смешно, как Чанёль спрашивал у бомжа разрешения войти в собственную ванную. — Не заперто, — ответил Бэкхён. Чанёль открыл дверь, заходя внутрь и опуская взгляд на пригревшегося у стенки парня всё ещё в новых шмотках. — Ты обиделся за мои подозрения? — спросил мужчина напрямую, садясь на пол напротив него. — Не обиделся, — покачал головой тот. — То, что Вы сказали, слегка расстроило, но это мои проблемы. — Расстроило внимание? — не понял Чанёль. — Разве это не должно восприниматься, как комплимент? Бэкхён пожал плечами: — Может, и должно. Очень бы правда хотелось, чтобы мои ожидания от общения с людьми совпадали с их ожиданиями. И с мужчинами я в своей прошлой жизни не встречался. — Я понял, — ответил Чанёль, протягивая руки. — Иди сюда, я отнесу тебя в твою комнату. Бэкхён не думал ни секунды, просто ложась на грудь Чанёля, как маленький ребёнок, и позволяя поднять себя на руки. Неловко говорить мужчине, что он первый. Ещё более неловко сталкиваться с его неверием. Но было совершенно естественно вот так к нему прильнуть, забить на все дела, позволить снять с себя одежду и уложить в мягкую постель. К нему так ласковы сейчас — он пока не понял, как относиться к тому, что вся эта ласка от людей вокруг лишь из-за того, что он их сексуально привлекает. Комплимент, да? Может, для кого и комплимент, а вот Бэкхён теперь даже не понимал, как ему общаться с До Кёнсу. Из всех, кого он встретил в этой жизни, самым понятным и простым был Ким Чондэ. Задумавшись о том, а не он ли тот самый «подающий знаки внимания» человек, Бэкхён старательно убедил себя, что точно нет. Он не знал, почему отверг эту мысль — видимо, потому что, если Ким Чондэ тоже проявлял к нему романтический, а не дружеский интерес, Бэкхён, пожалуй, предпочёл бы жить на улице. Увидев его улыбку ранним утром, Бэкхён забыл абсолютно обо всём. На всех парах припустившись, он повис на шее Чондэ спустя буквально секунду. — Ну что, потеряшка, как дела? — спросил самый любимый в мире коп Бэкхёна, обнимая его в ответ. Бэкхён так радовался, что и Чондэ не мог перестать улыбаться, глядя на него. — Прости, — сказал мальчишка, отстраняясь. — Я очень рад тебя видеть. — Взаимно. Кофе? Он указал подбородком на автомат, но Бэкхён покачал головой. — Лучше управиться тут побыстрее, а потом зайти в кафе, если у тебя будет пара свободных минут. — Будет, — улыбнулся Чондэ. — Тогда пойдём, дел тут немало, — и он поднял ограждающую ленту, чтобы Бэкхён прошёл. — Но без трупов? — с надеждой спросил Бэкхён. — Пока без, но дело начинает жареным пахнуть. Это крупный клиент Чанёля и Чунмёна, его подозревают в серии изнасилований, и теперь вот его банковскую ячейку очистили. Руководство банка сообщило, а он сам словно даже не расстроился, знаешь. — В ячейке было что-то, что могло усугубить его положение? — Я думаю, что да. Чунмён, конечно, думает, что нет, — закатил глаза Чондэ. — Чунмён здесь? Чондэ кивнул, внимательно наблюдая за реакцией Бэкхёна. Но тот постарался не проявить ни единой лишней эмоции. Ким Чондэ, видимо, уже был в курсе всего — слишком много людей слышали разговор Бэкхёна и Чунмёна сутками ранее, весь Сеул уже должен был узнать новость, что знаменитый адвокат Пак спит со своим бездомным помощником. Бэкхён был обречён на шепоток за спиной, но не ожидал, что шепоток будет буквально в лицо. — А что, адвоката круче, чем подсос Пака, не нашли? — спросил наглейший Чжан Исин сразу при появлении Бэкхёна в помещении. — А что, судмедэксперта лучше, чем эта китайская трупорезка, в полиции уже нет, что ли? — так же едко спросил Бэкхён. И Чондэ, который было уже рванул защитить честь своего друга, успокоился. Он Чжана знал и ругать Бэкхёна за неподобающее отношение к коллеге бы не стал точно. — Мелко берёшь, Чжан, у подсоса уже целый список адвокатов, которым он подсасывал, — меланхолично заметил Ким Чунмён из другого угла коридора. Бэкхён покачал головой, не отвечая ему. Были здесь незнакомые ему люди, и оставалось только предполагать, что эти двое наговорили о нём в отсутствие Чондэ. — По правде говоря, хорошо бы Пак сам ездил на такие места. Дело-то резонансное, — сказал один из копов, как бы между прочим выражая своё мнение о ненужности Бэкхёна прямо перед самим Бэкхёном. — Ему есть, чем заняться, — ответил Чондэ, записывая что-то на своём планшете. — Вы тут уже сутки, расскажите доподлинно, что тут случилось. — А ты бы вот приехал пораньше вместе с чучелом адвоката и узнал бы, — проворчал Исин. — Был воришка, распаковал коробку на столе в слепой зоне камеры, всё вытащил и успел уйти. На последних шагах на выходе из хранилища его попытались местные охранники задержать, но он выстрелил промеж их морд и сбежал. Вот вам и банковская безопасность. Чондэ покачал головой, вместе с Бэкхёном записывая за судмедэкспертом. — Как он слепую зону нашёл, он был готов к налёту? — Я думаю, что вон тот стол, — Бэкхён указал на столик сбоку от ячеек, — не находится под камерами. — А какой смысл? — не понял следователь. — Банковская тайна, — пожал плечами Бэкхён. — Камеры видят ячейки так, что видно, кто к ним подходит, но содержание ячеек — частная информация. — Подсос прав, — кивнул Чжан. — Что было в ячейке, конечно же, нигде не задокументировано. С другой стороны коридора послышался смешок Ким Чунмёна. Чондэ повернулся к нему: — Что смешного? — Ну, я ждал от тебя предположения, что в ячейке наверняка были гондоны и хлороформ. Чондэ выдохнул, вновь поворачиваясь к Исину: — Ну, а пуля где? — Забрал он её. Да, он успел не только вскрыть ячейку, обчистить её и выстрелить, но и нагнуться за пулей, убегая от местной охраны. Я серьёзно, я собираюсь молиться на их службу безопасности, в жизни такой клоунады не видел. Вот гильзу, вроде бы, не забирал, но мы её за сутки не отыскали, так что зацепок пока ноль. Бэкхён отложил планшет на свой дипломат, с характерным звуком натягивая на руки силиконовые перчатки. Исин поднял одну бровь, уничижительно на него глядя: — Ну, наконец-то за дело берётся профессионал. — Зря ты, он регулярно находит больше вас, — хмыкнул Чондэ, продолжая конспектировать. — Заключение лучше давай, мне оформить всё надо. На пороге, где стоял Чунмён, был скрипучий пол, и Бэкхён пошаркал ногой по нему, оглядываясь. — Там покрытие перестелили, а здесь оно совсем старое, — вслух заметил он. Чунмён взглянул на него из-за плеча. Он тоже рылся в бумажках сейчас. Бэкхён старался не смотреть на него, чтобы не нарушать чётко проведённую прошлой встречей линию между ними, но всё равно заметил уставший вид. Он бы спросил, но не думал, что получит ответ. А главное, не был уверен, что этот ответ на самом деле не связан с ним. — Очень важное замечание. Дело раскрыто, — ядовито заметил Чунмён. Бэкхён не обратил внимания, подходя к вмятине от пули и проводя по ней пальцем. Оглянувшись, он вновь метнул взгляд на пол, выдыхая. Что ж, за сутки они, наверное, уже успели все углы здесь обнюхать, но попробовать очень хотелось. Отойдя на шаг от стены, Бэкхён кивнул на неё Чунмёну: — Как думаешь, на какой высоте вмятина? Чунмён пожал плечами, не сказав ни единой остроты. Он правда был уставшим сегодня. — Метра полтора. — Что, если допустить, что выстрел — это незаконченное движение под углом к горизонту? Если мы знаем скорость вылета пули и угол, под которым она выпущена, мы сможем вычислить всю траекторию. — Я, конечно, не физик, — раздался голос Исина, — как, в общем-то, и ты. Но скорость пули такая, что нет там никакого угла — считай, движение по прямой. — Может, угла и не было, но пуля ударилась об стену сверху, судя по отпечатку. Значит, либо рост стрелявшего был где-то два метра пятьдесят сантиметров, поэтому он стрелял сверху вниз, либо угол всё-таки был. У ячеек раздалось шуршание, и вскоре судмедэксперт Чжан, следователь Ким Чондэ и ещё один остроумный коп оказались рядом. Чжан уткнул руки в бока, глядя на Бэкхёна: — Ну, и как ты собираешься это рассчитывать, если движение незакончено и ты не знаешь угол вылета пули? — А он мне и не нужен. Бэкхён сделал несколько больших шагов, нагибаясь и ставя точку маркером на полу, а затем ещё одну чуть дальше. Пол скрипел под ногами, и Бэкхён, пошевелив одну из досок ступнёй, кивнул Исину: — А есть, чем пол разобрать? — Ты спятил? — спросил Чунмён. — Давай отпилим, — не слушая его, предложил Исин. Бэкхён улыбнулся. Охрана банка вновь засуетилась, когда из помещения послышались звуки пилы. Вместе с ними вбежал и администратор, хватаясь за сердце, когда оказалось, что копы разворачивают деревянный пол на подступе к залу с ячейками. — Я засужу их, если что, — сказал Ким Чунмён, доставая свою визитку и пихая администратору прямо в руки. — Свяжитесь со мной, я, честно, даже денег за это не возьму, просто засужу. Исин с садистским рвением допилил часть доски между двумя точками от Бэкхёна, откладывая пилу и дожидаясь, пока пыль осядет. — Постарайся на этот раз не найти здесь чей-нибудь испачканный в сперме презик, — сказал он Бэкхёну. — И свои смотри не оброни. Тот засмеялся, как будто эта шутка не оскорбляла его достоинство. Он натянул на себя маску, чтобы не дышать пылью от распиленного пола, и присел рядом, всматриваясь в грязную поверхность под покрытием. — Что здесь вообще происходит? — в ужасе спросил администратор. — А вот что, — и на всеобщее внимание Бэкхён вынул пинцетом помятую гильзу, показывая всем вокруг. Ким Чондэ гордо заулыбался, растрепав волосы друга на его голове. — А как она там оказалась? — не понял коп по правое плечо от него. — Довольно просто. Доски износились со временем. Стрелявший наступил на её край, и одна из досок чуть поднялась, а другой ногой он втоптал её в щель. Затем он соступил с доски, они выровнялись, и гильза протолкнулась между ними вниз. Теперь мы, кстати, знаем расстояние от стрелявшего до окончания пути пули, и я, пожалуй, смогу установить рост преступника. — Вот подсос не зря свой хлеб ест, — сказал Исин, хлопая Бэкхёна по плечу. — Молодец. Чондэ подал ему руку, помогая подняться. Бэкхён немного гордился собой, хоть в действительности не сделал ничего особенного. Физика не подвела его, как не подводила и ранее. Без бумажки, подтверждающей высшее техническое образование, он был магом для окружающих, для Чондэ, например. Он буквально успокоиться не мог, показывая свой восторг в кофейне напротив банковского офиса. — Не знаю, откуда у тебя все эти знания, но это было действительно круто. — Знания из школьного учебника по физике, — усмехнулся Бэкхён. — Это классическая механика, Чондэ, я не сделал ничего крутого. — Ну, как сказать, — пожал плечами тот. — Они-то эту гильзу сутки искали. А ты справился буквально за десять минут. Мне ещё никогда так сильно не хотелось, чтобы пистолет был засвеченным. Бэкхён улыбнулся. — Можно спросить у тебя кое-что личное, Чондэ? — неловко задал вопрос он. Минуту назад в его радостные мысли проник червь сомнений, и теперь он не давал Бэкхёну наслаждаться моментом признания. — Спрашивай. — Извини заранее, — осторожно начал Бэкхён. — Ты испытываешь ко мне какое-то романтическое притяжение? Вопрос дался ему трудно, в особенности потому что он боялся лжи в ответ. В такой ситуации Чондэ бы проще всего было сказать «нет», даже если он правда чувствовал что-то к Бэкхёну, а это больно. Больно о таком врать, больно видеть радость от такого ответа. Чондэ был человеком, которому Бэкхён меньше всех желал боли. — Понимаю твою растерянность, — улыбнулся Чондэ. — Нет, Бэкхён, у меня есть девушка. Меня не привлекают парни. Бэкхён облегчённо выдохнул, вызывая усмешку своего приятеля. — Что, настолько рад? — Извини, я не знаю, как относиться к такому вниманию, и, если честно, по-моему, оно не несёт мне ничего хорошего. На меня все злятся, — признался Бэкхён. — Я не удивлён, что ты всем нравишься. Ты скромный и тихий, хорошо идёшь на контакт, у тебя приятная внешность и острый ум. И для тебя легко сделать чудо. В нашей среде люди, вроде тебя, редкость, вот они и с ума все сходят. Но они переболеют. Позлятся и перестанут, надо только подождать. Хотя связью с Чанёлем ты, конечно, на самолюбие-то капаешь, — кивнул Чондэ. — Но ты сделал выбор. Они с ним смирятся. — Но, разумеется, я выберу его, разве это не было очевидным? Я привязан к нему, провожу почти всё своё время с ним, он заботился обо мне как никто другой. Было бы странно, если бы между ним и кем угодно другим я выбрал бы кого угодно другого. — Очевидно, но в таких делах очевидный ответ не всегда правильный, — улыбнулся следователь. — Ты молодец, Бэкхён. Я вижу, как ты держишься при Чунмёне. Это дорогого стоит. Всё наладится со временем. Чондэ был таким хорошим, почти идеальным другом. Бэкхён чувствовал себя счастливым на том контрасте, что создавало воспоминание об их первой встрече. Пытавшийся утащить его в камеру предварительного заключения коп и холодный взрослый мужчина, который дал надежду, но так издевательски указал Бэкхёну на автобус. Невозможно было представить в тот момент, что через два месяца он будет пить латте и говорить по душам с этим копом, а тот холодный мужчина будет носить его на руках и ласково укладывать спать. — Если мы немного поторопимся, мы успеем на следующее место до того, как туда приедет Кёнсу. Может, ты отстреляешься и поедешь домой, — предложил Чондэ. — Хорошо бы, — признался Бэкхён. — А что там? — Да тоже старые клиенты Пака, нужно будет в бумагах немного покопаться. Бэкхён не вникал. Чувствовал усталость после подъёма в семь утра и плотницких работ в банке, поэтому решил, что просто возьмёт всё необходимое и поедет домой. Дело было связано с экономической стороной деятельности организации, а Бэкхён в экономике разбирался ещё хуже, чем в химии, поэтому блистать своими чудесными находками не собирался. Так и сидел возле стола директора, маланхолично поглядывая на офис и на быстро пишущего Чондэ. Директор правда сам по себе был довольно разговорчив и, перестав донимать полицию, он сел за свой стол, сталкиваясь взглядом с Бэкхёном: — Мистеру Паку не здоровится? Почему он прислал Вас? — Он очень редко покидает свой дом, по всем поручениям езжу я. — Хорошо-хорошо, мистер... — Бэкхён, — напомнил тот. — Да, а что дальше? Как же он мне поможет, если он даже не здесь? Бэкхён указал на планшет Чондэ: — Следователь отдаст мне необходимые протоколы и документы, я отвезу их мистеру Паку, он, изучив их, свяжется с Вами и пригласит Вас к себе домой, где вы всё подробно и обсудите в моём присутствии. — Понятно-понятно. Я тогда на всякий случай напомню мистеру Паку свои контакты, — и он нажал на кнопку селектора. — Дорогуша, принесите-ка мне свежие визитки. Бэкхён содрогнулся от этого слащавого обращения. "Дорогуша" очевидно была такой же помощницей для своего босса, как и Бэкхён для Пака. Судя по взгляду мужика на вошедшую персону, сравнение подходило более чем. Довольно странно, что Бэкхён замечал плотоядные взгляды на других людей, но даже не догадывался, что так же могут смотреть и на него самого. — Бэкхён? — неожиданно спросила девушка, подошедшая к столу и наклонившаяся, чтобы отдать визитки шефу. Она так и замерла, не дотянувшись, показывая свою зону декольте в таком ракурсе, что Бэкхён сначала увидел её грудь, и только затем поднял глаза на лицо. И увиденное заставило его вскочить с места. Стул свалился от резкого движения, и Бэкхён споткнулся об него, попятившись назад. — Я думала, ты... В тюрьме. — Не смей, — сквозь зубы проговорил Бэкхён. — Молчи. Ты ничего не знаешь. — Прости... — растерялась она. — Я рада тебя видеть. — А я тебя нет, уходи. Девушка закусила губу, и в этот момент буквально все отвлеклись от протоколов, экономических преступлений, визиток и вообще всего. Может, не урони Бэкхён стул... — Эй, парень, полегче. Перед тобой девушка всё-таки, — вступился за помощницу директор. Бэкхён вырвал из её рук визитки, тут же кивая на дверь. — Покиньте помещение, здесь тайна следствия. На её глазах выступили слёзы, но Бэкхён этим слезам больше не верил. Как только она убежала, стуча каблучками по полу, он сбросил визитки на стол. Поднимая стул, он оглянулся на других людей в помещении, следящих за ним неотрывно. — Если у меня не будет ваших протоколов, я натравлю на вас Пака, — тихо, но угрожающе проговорил Бэкхён. В глазах Чондэ мелькнул вопрос, но он не задал его. Возможно, подождёт, пока они останутся наедине, но Бэкхён всё равно не собирался распространяться на эту тему. Встреча с ней — это то, что не входило в планы его новой жизни, и хорошо бы сделать вид, что этого не было. — Зачем Вы обидели мою секретаршу? Она не собиралась лезть в тайну следствия, — не унимался директор. — Это моя бывшая, — попытался отмазаться от разговора Бэкхён. — Она говорила только о бывшем уголовнике, это что, Вы? Вы уголовник? Бэкхён колоритно, немного по-пидорски пригладил прядки на своей голове и взглянул на ноготочки, ничего не отвечая. Он впервые решил не показать, что напуган до чёртиков. Ким Чунмён уже знал его историю, и остальные в окружении так или иначе сталкивались с его прошлым, что постепенно приближало их к нему. Он надеялся, что само слово "бывшая" заставит Чондэ расслабиться и понимающе кивнуть, но оставалась какая-то небольшая вероятность, что он не успокоится и залезет в дело глубже. Надеялся, что знания Чунмёна не опасны и он не решится навредить ими Бэкхёну. Он ненавидел Бэкхёна и мечтал найти способ урыть его, и что же может ему помешать просто выложить все факты перед Чанёлем рубашкой вниз? Он надеялся, что Кёнсу, так и не встретившийся с ним сегодня, будет искать способ встречаться с ним и поищет его в базе. Хоть и Бэкхён был аккуратен и на местах, где работали криминалисты, он надевал перчатки, он мог проколоться всего один раз, чтобы дактилоскопическая база рассказала капитану До всё о его жизни. А сегодня, когда он сверкнул прикладной физикой и пустил пыль в глаза судмедэкспертам, шансы быть раскрытым увеличились в несколько раз. Бэкхён был подозрительным. У него не было паспорта, и все обращались к нему по имени, а не по фамилии, как было принято. Он знал явно больше, чем люди, выросшие на улице. Он выглядел совершенно не так, как люди с улицы. Единственный человек из его прошлого во весь голос сказал, что Бэкхён должен быть в тюрьме, а не здесь. Будь Бэкхён на их месте, он бы проверил. Хотя бы ради безопасности, поскольку личность его становилась всё более и более мутной. Бэкхёну бы не хотелось дожидаться, когда информация упадёт на Чанёля сверху. Наверное, пришло время рассказать ему обо всём. Однако ни в этот день, ни в следующие не было ни намёка на то, что кто-то о чём-то догадался. Бэкхён трусил. Несколько раз за обедом он уже набирал в грудь воздуха, чтобы сказать: "Мне нужно рассказать кое-что". Но смелости не хватало. Чанёль смятение явно замечал, но не реагировал на это. Бэкхён и представить не мог, что Чанёль за это время мог успеть себе надумать, но, тем не менее, мужчина был спокоен и объяснений не требовал. — После обеда посиди у себя в комнате, не выходя, ладно? — неожиданно сказал Чанёль, когда Бэкхён убирал тарелки со стола. — Что-то случилось? — спросил он. — Ничего особенного, не хочу, чтобы ты выходил к этому клиенту. Так что сидеть в комнате и не высовываться — это мой приказ. Бэкхён понял. — Это тот самый клиент, у которого я наркотики нашёл, да? Чанёль взглянул на него очень недовольно: — Откуда ты знаешь? — Ну, я больше никому дорогу не переходил. — А с чего ты взял, что дело в этом? Может, к нам сутенёр придёт, который таких мальчиков, как ты, на продажу выставляет? Парень обернулся на Чанёля, удивлённо поднимая брови: — А Вы и таких защищаете? И сюда водите? — Конечно, вожу, это моя работа. Бэкхёна немного укололо это, но он ничего не сказал. — Я понял, — ответил он, отвернувшись, чтобы достать чашки. Беспомощность таких людей, как Бэкхён, так высоко ценилась — многим нравилось видеть, как они просят пощадить и не делать больно. За это платили большие деньги — он знал это, привык к мыслям о такой несправедливости, но узнать, что Пак покрывает это, было неприятно. Чужие руки обвили его со спины, и Бэкхён опустил напряжённые плечи. — Кто-то должен становиться на их защиту, им адвокат положен по закону. Я не отказываюсь от таких дел, потому что своими руками могу сделать так, чтобы исход дела меня устроил. Если от этого тебе станет легче. И Бэкхёну правда стало легче. Он кивнул, поворачивая голову к лицу Чанёля. Оно всё ещё было напряжённым, что исключало возможность замять тему. — Так кто тебе про чувырлу этого растрепал? — Никто не трепал. Я спросил, и Вы подтвердили своей реакцией, — покачал головой Бэкхён. — Я посижу в комнате, не переживайте, мистер Пак. — Хорошо, — мужчина отстранился. — Я не думаю, что он действительно решится что-то сделать, но на всякий случай не стоит лезть на рожон. Бэкхён улыбнулся, и Чанёль взглянул на него непонимающе. — Что весёлого? — Приятно, что Вы бережёте меня. Пак закатил глаза. — Ну, не надо, — радостно одёрнул его Бэкхён. — Вам же нравится. — Нравится твоё сомнение во мне? — Нет, Вам нравится, что меня легко обрадовать. — А ты действительно радуешься? — переспросил Чанёль. — Или притворяешься, чтобы мне нравилось? — А Вы действительно беспокоитесь? — тем же тоном спросил Бэкхён. — Или притворяетесь, чтобы я обрадовался? — Отвечать вопросом на вопрос, — мужчина покачал головой. — Как по-адвокатски, ты многому научился. — Я не притворяюсь, — возразил Бэкхён, наконец отвечая на его вопрос. — С первого дня. Я часто прокручиваю в голове всё, что было в этом доме, как Вы отнеслись ко мне. И я чувствую столько тепла и трепета, что, знаете, я, похоже, собираюсь написать об этом книгу. Женский роман. Или фанфик. Скорее, наверное, фанфик, по какой-нибудь популярной группе. Вроде BTS. Чанёль усмехнулся. Такая дурацкая шутка, а почти никогда не улыбающийся Пак явил свои эмоции. Бэкхён был почти уверен, что Чанёлю так же хорошо с ним, как и ему с мужчиной. — Ты знаешь их достаточно, чтобы писать о них в интернете? — спросил мужчина, как будто эта дурость его действительно интересовала. — Я знаю Ви и Чонгука. — И всё на этом? — А нужно что-то ещё для яойного фанфика? — пожал плечами Бэкхён. И мужчина засмеялся. Так коротко и почти незаметно, но Бэкхён был уверен, что увидел это. — Ладно, только напиши, что персонажи вымышлены и совпадения случайны. А то привлекут за нарушение тайны следствия. Бэкхён улыбнулся и позволил себе сделать что-то, что не допускалось в светлое время суток. Он приблизился, оставив короткий поцелуй на щеке Чанёля. Он мог бы и не делать такого, мог бы сдержаться и подождать, просто его сердце переполнили эмоции и очень хотелось поделиться. Виновато взглянув на мужчину, он постарался быстрее отвернуться, чтобы поставить кружку на стол. В этот момент его оборвал звонок дверь. Он вновь посмотрел на Пака, и тот кивнул. — Забери чай и конфеты в свою комнату. — Вроде бы, Вы не разрешали есть не на кухне. — Ничего, — махнул рукой Чанёль. — Главное, посиди пока тихо. Как говорится, чем бы дитя ни тешилось. А Бэкхён и рад, забегая в свою комнату со сладостями. — Ну что, снова здравствуйте, мистер Ландау, — плюхнувшись на свою кровать, Бэкхён приготовился к отличному почти выходному вечеру и ночи рядом с мужчиной, в которого влюблялся всё сильнее с каждым днём. Когда за дверью послышались разговоры, Бэкхён ничего не смог с собой поделать. Вслушиваясь, он уже был уверен, что услышит что-то либо про себя, либо про факт обнаружения наркотиков, и не ошибся. Судя по всему, это было поводом встречи клиента с адвокатом, и мужчина сразу начал с неё: — Ваш помощник будет при нашем разговоре? А то я слышал, что Вы без него теперь не принимаете даже. — Он поехал по моему поручению, мы поговорим без него. — Ну, и отлично. Он бестолочь, я надеюсь, Вы больше не станете перепоручать мои дела неизвестно кому — в конце концов, плачу я Вам не за это. Бэкхён закатил глаза, думая, как хорошо, что он сидит в своей комнате и не вынужден держать лицо кирпичом. Ему частенько хотелось высказать всё, что он думает о клиентах Пака. — Мой помощник — талантливый парень, — негромко сказал Чанёль, и у едва расслышавшего его слова Бэкхёна потеплело на душе. — Он про Ваш кувшин ничего не знал. Чтобы не попасться на хранении наркотиков, нужно их не хранить. Парень прикрыл рот рукой, переживая бурю эмоций. Чанёль обычно ругал его за пререкания с клиентами и даже за улыбку, которую Бэкхён не мог сдержать, а теперь он сам заступался за своего помощника, стараясь говорить тише. Видимо, чтобы не тешить чьё-то самолюбие. Напрасно, потому что у Бэкхёна не было, если честно, никакого самолюбия. — Вы собираетесь таким тоном вести беседу, мистер Пак? Это не в Ваших интересах. — И не только это не в моих интересах. Так же не в моих интересах и клиент, который врёт мне в лицо и зарывает такими поступками сам себя. Я вытащил Вас на этот раз, но, если Вы собираетесь и дальше проворачивать дела за моей спиной, а потом требовать от меня экспромтом Ваши проблемы разгребать, для этого есть решалы. Я в их число не вхожу, и мне ни горячо ни холодно от того, будете Вы моим клиентом или нет. Злость, закипевшую в жилах мужика, Бэкхён ощутил даже через дверь, и на секунду он испугался за Чанёля. Тот часто у себя тет-а-тет встречал опасных людей, и Бэкхён, никогда не задумывавшийся об этом ранее, решил, что нужно предложить Паку нанять охрану... Раздался звук удара, и сердце Бэкхёна ушло в пятки. — Послушай, щенок. Ты не дорос ещё, чтобы со старшими так разговаривать. Тебе платят деньги, чтобы ты выполнял свою работу. Здесь я босс, а ты только наёмник. Ты работаешь на меня. Так что заткни пасть и делай своё дело. — Вы послужной список мой видели, Чон? Вы хотите поссориться со мной? Послышался звон, и Бэкхён, проклинающий мужчину за то что, вопреки своим же предостережениям, он лез на рожон, больше не мог сидеть на месте. Он испугался. Решил, что, ударив Чанёля и услышав от него угрозу, мужик просто убьёт его. Избавится от проблемы. Ничего не видя и себя не помня, Бэкхён выскочил из комнаты, буквально в прыжке, как ниндзя, заезжая кулаком по лицу неприятного гостя. Раздался звон металлической ложки для обуви об пол, когда обезумевший от неожиданной боли мужчина закрыл лицо руками, пятясь назад. Чанёль был на полу, держась за живот, словно получил удар в солнечное сплетение. Бэкхён заступил его собой, сжимая кулаки и с яростью глядя на гостя. — Убирайся, — проговорил он. Хотя угрожать-то ему нечем. Сначала хотел сказать, что вызовет полицию, но звучало бы это смешно. Что этим людям полиция... Бэкхён бы не отказался от огнестрела в кармане сейчас. Вообще неплохо было бы его всегда при себе иметь — что-то всё опаснее и опаснее вокруг становится. — Я руки марать об вас, уродов, не намерен. Решала так решала. И заданьице для него уже есть. С этими словами гость просто покинул дом к великому счастью Бэкхёна. Правда оставил он его наедине с уже поднявшимся на ноги, побитым, но очень злым Пак Чанёлем, который в следующую же секунду прилепил Бэкхёна затылком к стене: — Ты совсем сумасшедший? Тебе сказано было в комнате сидеть, какого рожна ты выполз, скот? — зарычал он. И, сколь бы явственно Бэкхён ни понимал, что в мужчине говорит адреналин, но он сам был шокирован и держать эмоции просто не был способен. На глазах выступили слёзы, а через несколько секунд они побежали дорожками по щекам. — Я испугался. Мне показалось, что он достал нож. Я думал, что он Вас убьёт. Чанёль смотрел на его слёзы в течении долгих десяти секунд. Бэкхён лишь спустя какое-то время понял, что мужчина пытался остыть. Привести мысли в порядок, осознать, что случилось и как поступить. В особенности, что делать с навзрыд плачущим Бэкхёном, который, между прочим, спас ему жизнь только что. В конце концов, он ослабил хватку, укладывая руки на шею Бэкхёна и глядя ему в глаза. — Никогда — слышишь меня? — никогда не делай так больше. Я выше и намного сильнее тебя — я смогу себя защитить. Ты мог попасться на этот нож, если бы он у него был, понимаешь? Бэкхён не мог успокоиться, лишь кивая и обозначая этим, что он всё понял. — Простите, — произнёс он. И в следующий момент оказался в объятиях мужчины. Чанёль прижал его к своей груди, зарываясь пальцами в волосы и мягко успокаивая. — Всё хорошо, Бэкхён, всё обошлось. Извини, что накричал. Я тоже за тебя испугался. Бэкхён изо всех сил пытался успокоиться. Он даже не знал, из-за чего плакал, ведь ничего страшного не случилось. Шок отступил, и теперь он позволил себе обвить талию мужчины руками, крепче прижимаясь к его груди. — Отличный, кстати, удар, — вдруг хмыкнул Чанёль. И Бэкхён тоже усмехнулся, отпуская одну руку, чтобы стереть с щёк мокрые дорожки. Ему было стыдно, что он развёл сырость ни с того ни с сего, но, если честно, Чанёль остыл, видя его эмоции и страх. На душе вновь стало тепло. — Я ведь талантливый, — в шутку проговорил Бэкхён, всё ещё шмыгая носом. — Услышал-таки. — Не хотелось, чтобы услышал, — не нужно было прямо у моей двери об этом шептать, — с улыбкой ответил парень, отстраняясь. Чанёль погладил его по волосам, не спуская взгляда с покрасневших от слёз глаз. — Ты талантливый, — подтвердил он. — Ты технарь, это очевидно, а технари в следствии и адвокатуре всегда к месту. Но последнее любит тишину и неприметность, а вокруг тебя её нет. Твоё появление на местах всё время начинает фестиваль: все ждут твоих фокусов, униженных криминалистов и мужиков, падающих к ногам. Это твоя слабая сторона, и это погубит тебя рано или поздно. Поджав губы, Бэкхён опустил взгляд. Чанёль прав даже больше, чем сам думал. Бэкхён поставил свою тайну под угрозу своим поведением. — Я больше не должен лезть в работу криминалистов? — спросил он. — Запрещать это я не буду — ты приносишь пользу, когда даёшь делу новый поворот, каким бы он ни был. А за собой следи сам. Может, ты всегда был душой компаний, но адвокатский и полицейский круг это не то окружение, где, начав фестиваль, ты не рискуешь стать на нём главным клоуном. — Вы не говорили этого раньше, — признался Бэкхён. — Предполагалось, что ты будешь документы мне носить и еду готовить. А ты неожиданно стал реальной юридической силой. Конечно, твой талант и знания сложно оспорить, и, как твой босс, я очень доволен такой находке. Но как близкий человек, я бы предпочёл, чтобы ты держался в стороне от дел. Бэкхён поднял на него взгляд. — И что пересиливает? — неловко спросил он. — Тот факт, что я скрыл от тебя похвалу, не говорит сам за себя? Второе. Пересиливает второе. Бэкхён, в первую очередь, близкий человек, а уж только потом помощник. Несмотря на опечалившую речь и шокирующие события вокруг, Бэкхёну захотелось попрыгать, взять гитару и исполнить пару радостных песен о том, как далее они будут жить долго и счастливо. И, хоть ни на долго, ни на счастливо ничего в их ситуации не указывало, Бэкхён мечтал об этом так по-девичьи сильно, что, казалось, другого и быть не может. Хотя сам он был на грани раскрытия. Мужчина, вышедший из этого дома несколько минут назад, прозрачно намекнул, что не оставит их в покое и наймёт "решалу", чтобы с ними развязаться. А социальные контакты Бэкхёна грозили обернуться полной катастрофой в любой момент. Он так боялся оказаться на улице, но, похоже, бомжевание — это ещё не худшее, до чего он может дожить. По меньшей мере, раньше ему не угрожал расправой чокнутый мужик. Похоже, Бэкхён в своей жизни успел собрать абсолютно всё плохое, что может выпасть на долю обычного человека. Инженера-физика. Самая опасная профессия, судя по судьбе Бэкхёна. Но при всём этом она улыбалась ему сейчас так ярко, как ещё ни разу в жизни. Возможно, на контрасте с происходящим вокруг тепло дома было особенно ощутимым, но Бэкхёну почему-то казалось, что ему ещё ни с кем не было так хорошо. Чанёль был аккуратен с ним. У него не было «предпочтений» в любви, которые бы ограничили Бэкхёна во внешнем виде или поведении. Тот думал, что, наверное, единственное предпочтение Чанёля — чужая нежность. Именно поэтому он сам был так ласков с Бэкхёном с самого первого дня. Была у Чанёля ещё одна явная привязанность. Вспоминая первые секунды их знакомства, Бэкхён явственно помнил, как взгляд Чанёля остановился на его продрогших пальцах. А затем дома, когда Бэкхён уже успел поработать над своими ноготочками, мужчина вновь рассмотрел их, даже прежде чем лицо, разительно изменившееся. Прежде Бэкхён лишь догадывался, что Чанёлю нравятся его ладони, и, получив доступ к телу парня, мужчина многократно подтверждал это наблюдение. Уставший после целого дня работы, он дарил нежность Бэкхёну ночью, а затем валился, обнимая его и перед сном минут пятнадцать поглаживая длинные и тонкие пальцы, пока лицо Бэкхёна покоилось на его плече или груди. Как бы сильна ни была усталость, он не мог отказаться от этого, и помощнику так невероятно нравилась его привязанность, что часто он даже предпочитал молчать и не отрывать Чанёля от его важного занятия. Сегодня, глядя на красивое лицо мужчины, Бэкхён улыбался, пока тот привычно поглаживал чужую ладонь, скрестив пальцы со своими. — А правду говорят, что тебе сначала понравились мои пальцы, а только потом я? — шутливо спросил он. Мужчина усмехнулся, прислоняясь щекой к волосам парня на его плече. — Ну, уж точно не врут, — ответил он. Улыбнувшись, Бэкхён поднял взгляд, вновь смотря на красоту его уже почти родного человека. Была середина января, и жизнь вокруг них, так сильно закрутившаяся по возвращении Бэкхёна в этот дом, сейчас практически остановилась. Редкие вылазки проходили без встреч со знакомыми людьми, а в остальное время домашние обязанности Бэкхёна и бумажные дела Чанёля заканчивались тёплыми вечерами наедине, и парень даже немного подрастерял свою бдительность. Опасности, окружившие его несколько недель назад, больше не казались серьёзными, потому что, очевидно, всё обошлось, по крайней мере, сейчас. И оставался только один вопрос. — Чанёль, — прошептал он, привлекая внимание. — А что дальше? И, подумав ещё немного, он добавил, понимая, что этот разговор до боли напоминает ему разговор месячной давности, который повлёк за собой увольнение Бэкхёна и его побег на улицу: — Не думай, что я чем-то недоволен — всё прекрасно. Я просто хотел бы знать, буду ли я когда-нибудь обращаться к тебе на «ты» днём, или моя близость по-прежнему останется только ночной моей привилегией? Дело, конечно, было не только в обращении. Бэкхён надеялся, что Чанёль понял, как много подразумевается под этими словами. Сейчас они совсем не равны, потому что, сколько бы ни прозвучало от Чанёля слов о роли Бэкхёна в его жизни и в этом доме, но парень всё ещё оставался не только профессионально, но и лично подчинён ему. — Это у тебя надо спрашивать, — неожиданно ответил мужчина. Бэкхён нахмурился, поднимаясь на одном локте и глядя в лицо мужчине. — В каком смысле? — О тебе я знаю только то, что ты умеешь играть на гитаре и, очевидно, имеешь высшее техническое образование. Как ты предлагаешь мне строить отношения с тобой, если я даже не уверен, что тебя действительно зовут Бэкхён? Бэкхён запнуся об эти слова, немного краснея. Надо же, он только сейчас понял, что отсутствие необходимости знать о его прошлом для Чанёля было актуально, лишь пока Бэкхён был его помощником. — Я не хочу обижать тебя этим, — шепнул Бэкхён. — Мне нужно ещё немного времени. — Я обещал не лезть в твою жизнь, но ответь мне на один вопрос. Ты боишься кого-то? — Нет! — покачал головой Бэкхён. Хотя как будто бы он был прямо настолько в этом уверен… — Я просто должен подобрать нужные слова. Потому что, если я этого не сделаю, я боюсь, ты можешь понять меня неправильно. — Давить на тебя и торопить я не буду, — ответил ему Чанёль. — Но не забывай, что я адвокат. И видеть одни и те же вещи под различными точками зрения — это моя работа. Тем более, что ты не чужой человек. — Именно поэтому я должен подготовиться к разговору. — Ну, здорово, что ты хотя бы в принципе собираешься этот разговор провести. Разительный шаг вперёд. Бэкхён улыбнулся, чувствуя небольшой укол от Чанёля, но не придавая этому огромного значения. Он вновь лёг на чужое плечо, пригреваясь рядом с телом пока ещё не своего мужчины, но человека, явно намекнувшего, что он тоже этого ждёт. — Ты знаешь обо мне намного больше, чем сухие факты о моей жизни. Иначе бы мы не были сейчас здесь вдвоём. Бэкхён надеялся, что Чанёль запомнит это. Реакция Чунмёна, узнавшего обо всём на второй день знакомства с Бэкхёном, позволяла надеяться на это. Он поверил, хоть и было сложно. Поверил, даже увидев факты. Бэкхён ничего не объяснил ему тогда, когда Чунмён об этом спрашивал, и сейчас не был уверен, что этот человек правда верит ему. Но он поверил тогда, и это давало Бэкхёну повод надеяться, что Чанёль тоже сможет. Что он хотя бы захочет это делать. И он, конечно, был прав по поводу того, что он живёт неизвестно с кем. К сожалению, если обычно худшие подозрения людей не оправдываются, потому что они рисуют нереалистичные пессимистичные ситуации, то сейчас вполне возможно, что рассказанное Бэкхёном и будет худшим подозрением Чанёля. А Пак точно мог за эти месяцы нафантазировать уйму вещей. Как же он удивится, когда узнает, что Бэкхён по факту замешан буквально в каждой из них… Утро было таким добрым, каких у Бэкхёна ещё в жизни не было. А в его жизни всякое творилось: было утро, когда его будило сообщение о приёме на работу в транснациональную компанию. Было утро, когда его будили ласками внизу. А ещё среди лучших было утро, когда он впервые проснулся в тёплой постели после многих месяцев на улице. Но то, что было этим утром, по ощущением не сравнилось бы ни с чем, даже если бы всё перечисленное ранее случилось бы в один день. Обещавший себе ранее вставать не позже девяти Бэкхён проспал, открывая глаза в десять двадцать, и то не естественным образом, а проснувшись от поцелуев в шею. Это Чанёль, обычно днём бывший его боссом и только, будил его, нависнув над ним и, судя по всему, оставаясь его любовником. Бэкхён улыбнулся, запрокинув голову и открыв шею для неожиданных утренних ласк. — Разве сейчас не рабочий день? — шёпотом спросил Бэкхён, когда Чанёль поднялся над ним. Он избегал пока необходимости обращаться к Паку, потому что ещё не понял, насколько официально сейчас он должен разговаривать. — Мне всё равно. Я хочу тебя. У Бэкхёна всё тело покрылось мурашками. Этот пунктуальный и обязательный мужчина плюнул на рабочее время. Насколько же, в таком случае, его сводит с ума мальчик в его постели? Тот поднял руку, касаясь щеки мужчины и мягко её поглаживая, пока Чанёль глядел на него почти в упор. — Что, если Вы всё же немного поработаете? А потом, как только Вы освободитесь, Вас будет ждать что-нибудь совершенно особенное? — прошептал он. — Что-нибудь, что точно намного лучше, чем секс с мальчиком, не подготовленным к нему? Чанёль опустил голову, видимо, борясь со своими желаниями. Бэкхён был прав, но мужчине, видимо, было пофиг на то, что правильно в данной ситуации. Он хотел. И больше ничего не было важным. Бэкхён привстал на постели, спуская ноги на пол и теперь глядя на Чанёля сверху вниз. — А, впрочем, у меня есть и ещё одна идея, — и он опустился на коленки, оказываясь у промежности мужчины. — А эта твоя идея отменит то, что планируется после того, как я освобожусь? — на всякий случай полюбопытствовал Чанёль. — Конечно, нет, я буду тебя ждать, — шепнул Бэкхён, проводя носом по бугорку между чужих ног. — Тогда не «тебя», а «Вас». Не вздумай общаться неформально, пока я этого тебе не разрешу. Чанёль хотел поиграть, и Бэкхён лишь на секунду поднял взгляд, чтобы запомнить это выражение лица. Потому что у Чанёля никогда не было такого игривого настроя, он не приставал по утрам и уж точно даже днём не говорил с Бэкхёном таким тоном. А нынешний прозвучал по-хозяйски жёстко, и поэтому просто захотелось увидеть тот взгляд, которым Чанёль сопроводил эти слова. Было интересно. И было даже интереснее, станет ли Пак Чанёль жёстче после этого? Он увидел, что так можно, и теперь попробует поиграть ещё, или же эта была максимальная степень для него? И Бэкхёну сначала показалось, что Чанёль хочет быть грубее. Потому что он взял мальчишку за волосы и направил к напряжённому органу, когда тот затянул ласки. Затем насадил поглубже, когда показалось, что Бэкхён не возьмёт так далеко. Но, сделав это, он резко отпустил чужие прядки, соскользнув ладонью на щёку и мягко погладив кожу парня кончиками пальцев. Всё было великолепно, но именно это сделало утро Бэкхёна лучшим. Не потому что он увидел немного другую сторону Чанёля, а потому что тот даже свои мелкие пытки прекратил, лишь почувствовав сопротивление со стороны Бэкхёна. Бэкхён не мешал ему, но он не был опытен в минете и не мог быстро привыкнуть к такой заполненности, так что его глотку сковал рефлекс от чуть более резкого проникновения. И это приятно — он знал, как приятно, когда горло сжимается под судорогой вместе с органом внутри. Это способно крышу снести и заставить поступить лишь жёстче. Но не для Чанёля. Весь его пыл, та грубость и игривый настрой ушли, стоило почувствовать, что Бэкхён переживает неприятные ощущения. Пальцы мужчины легли на чужой подбородок, поглаживая лицо Бэкхёна и медленно выводя из него орган. — Всё в порядке? — спросил он, глядя в чужие глаза. Бэкхён улыбнулся, беря его ладонь в свою и оставляя её на своих волосах. Сейчас это был не мистер Пак — это был его Чанёль. Лучший мужчина, которого только возможно представить. — Всё хорошо. Но Чанёль повторять этого не стал, даже несмотря на то, как Бэкхён намекнул на то, что не против. Больше мужчина не заигрывался, оставляя всё на волю парня у его ног, и тот никаких эмоций по этому поводу не показал. У него их и не было — было только желание сделать Чанёлю приятно, и вне зависимости от того, как там хочет провернуть это сам мужчина, Бэкхён это выполнит. Одновременно он думал, что ему как-то невообразимо повезло с первым мужчиной. Не то чтобы он ни разу в жизни не задумывался, каково это — быть с мужчиной. Бэкхён не думал, что он натурал, и раньше, но возможности попробовать не подворачивалось. И, чувствуя некоторое притяжение к сильному полу, он остерегался этого. Не думал, что будет здорово и приятно. И боялся, что, если уважительное отношение к девушкам пропагандируется обществом с малых лет, к мелким парням — нет. Потому что, какое бы ни было у него телосложение, он всё равно как бы мужик. Глядя на себя, Бэкхён не хотел думать иначе, но, если честно, будь Пак придурком, возразить ему парень бы не смог. Ростом не вышел. Даже продемонстрировав сугубо мужскую силу, когда понадобилось врезать кому-то по морде, Бэкхён всё ещё был хрупким по сравнению с другими. И, конечно, после стольких сомнений насчёт этой позиции быть рядом с кем-то настолько же заботливым, как Чанёль, — дар небес. Не слишком ли Бэкхён его нахваливал? Не слишком. И судить его за это не стоит. В конце концов, кто вообще был в ситуации, подобной той, в которой он оказался. — Чондэ зайдёт сегодня, — сказал Чанёль, двигая к Бэкхёну поднос с завтраком. У того едва слёзы на глаза не наворачивались. Чанёль поднял взгляд на него, наклоняя голову. — Что, настолько не хочешь его видеть? — Нет, я… Это завтрак в постель, — он показал пальцем на поднос. Чанёль несколько секунд хмуро смотрел на него, а затем ответил тем же тоном: — А это утверждение очевидного. Твой ход. Бэкхён засмеялся сквозь слёзы. — Я просто рад. — Ну, что ж, привыкать не советую, — усмехнулся тот. — Какой в этом будет смысл, если я к этому привыкну? — всхлипнул Бэкхён. — Думаю, большинство девушек с тобой не согласятся. — Эти сэндвичи с чуть расплавленным сыром, — проговорил парень. — Боже, у меня что, день рождения? — Когда он, кстати? Бэкхён резко поднял голову, понимая, что Чанёль профессионально замылил ему мозги, и по инерции он только чудом удержал в себе информацию, которую не стоило говорить сразу. Сузив глаза, он взглянул на мужчину: — Вы делаете плохие вещи, мистер Пак. — Да? А я вижу в этом выход, — ответил тот. — О чём Вы? Мужчина взял зубочистку, накалывая её на кусочек разрезанного сэндвича и отправляя его Бэкхёну в рот. Ну, классно, он ещё и с рук кормит… — Выдавать факты постепенно — это выход. Я спрашиваю, а ты отвечаешь. Бэкхён ещё никогда не жевал еду положенные тридцать три раза. Сейчас правило показалось очень мудрым и крайне полезным. По существу, это действительно был хороший выход. Если Пак будет задавать вопросы, просто так наткнуться на самые плохие события его жизни он вряд ли сможет. Если, конечно, он не начнёт перечислять статьи уголовного кодекса и спрашивать, получал ли Бэкхён когда-либо в таких обвинение. Тогда наткнётся. Вот буквально сразу же и наткнётся. Просто Бэкхён побаивался, что, узнав полное имя и дату рождения, Чанёль легко сможет нарыть и всё остальное. И это были глупые мысли. Чанёль легко получит доступ к дактилоскопической базе, если ему это понадобится, а весь его дом сейчас в пальчиках Бэкхёна. Если бы он хотел всё разузнать, он бы давно это сделал. Но он обещал. Бэкхён задолбал ему не верить. — Шестого мая, — сказал Бэкхён, за тридцать три движения челюстями обдумав все плюсы и минусы складывающейся ситуации. — Но я не откажусь от завтрака в постель на восьмое марта, это не будет оскорблением. Чанёль вновь коротко засмеялся, так, словно ему было сложно до сих пор показывать свою радость. Если подумать, Бэкхён тоже почти ничего о нём не знал, только видел, как Чанёль одинок и как трудно ему бывает проявлять чувства. Подтянувшись, Бэкхён приблизился к нему, наклоняясь через поднос, и мягко коснулся его губ своими. Чанёль ответил, но не углубил поцелуй. — Аллергия на казеин, — напомнил он. — Простите, — ответил Бэкхён. — Чондэ придёт сегодня, — вновь вернулся Чанёль к тому, с чего начал. — Хочет выпить кофе, пожаловаться на свою бабу, возможно, решит ужраться. Бутылку у него не отнимай, как у меня, он может начать кусаться. Бэкхён засмеялся, думая, что это шутка, но взгляд Чанёля заставил его перестать улыбаться. — А, вот почему он просит не бесить его, когда он голоден. — Он плотоядный, — кивнул Чанёль. — Мне посидеть в комнате, пока он будет тут? — спросил Бэкхён. — Да нет, — пожал плечами мужчина. — Пока он будет пить кофе, можно посидеть с нами. Если перейдёт к алкоголю, то спрятаться будет для тебя наиболее безопасно. Впрочем, я шучу, конечно, — махнул он рукой. — Вы с ним подружились, так что ему будет приятно с нами обоими посидеть. Бэкхён кивнул. Чондэ их вдвоём не видел ещё ни разу. Он иногда спрашивал, не слишком ли строг Чанёль к помощнику, но Бэкхён только улыбался. Слышал разные истории о том, что кто-то из его помощников жил в сарае рядом с домом (Бэкхён там бывал: относительно тёплое, но не самое приятное место), кто-то получал по лицу, кого-то ставили на исправительный срок, в течение которого в доме человеку запрещалось появляться совсем, а за неопрятный вид следовало увольнение. Чанёль не был жестоким, сам Чондэ так говорил — просто эти люди вынуждали быть к ним строже. Все они сильно пили, большинство были невеждами, и ответом на вопрос, почему в таком случае Чанёль не искал на эту должность кого-то, отличающегося от них, было то, что, в целом, они хорошо справлялись со своей работой. И к каждому из них, кроме Бэкхёна, прилагался ещё важный и приятный бонус: они могли на улицах что угодно найти, с кем угодно договориться и узнать любую информацию. Бэкхён так не мог — Бэкхён был вообще совершенно другой историей. К нему бонусом шло только знание физики. Чондэ так же подозревал, что для Чанёля это было важно — так он вносил хоть какой-то вклад. Реально помогал людям, которые были обречены. Давал им работу, а следовательно, шанс зацепиться за это общество, показать себя, но, даже если и нет, заработать некоторые деньги и попробовать снова. Это важно. Жаль, что до Бэкхёна ни у кого это так и не вышло. — Ждёте меня? — спросил Чондэ в трубку позвонившего ему Бэкхёна. — Я очень! — огласил тот радостно. — Расскажи мне: что ты ешь? Любишь ли ты пироги? Есть ли у тебя аллергии? Что ты хочешь на обед? Рассказывай мне всё, чтобы я мог подготовиться к твоему приходу и встретить тебя так, как тебя ещё никто никогда нигде не встречал. Чондэ смеялся в трубку. — Ты даже не представляешь, насколько низкую планку тебе нужно преодолеть, чтобы стать лучшим. — Это почему так? — Потому что обычно я прихожу без приглашения, — захихикал тот. — На этот раз только тебя постеснялся. — Тогда постесняйся ещё раз и скажи, что тебе приготовить. — Давай тот пирог, который Паку нельзя. — Меня в прошлый раз за него уволили. — Я тебя тогда на работу возьму. — Идёт, — засмеялся Бэкхён. — Приходи, я очень жду. И Бэкхён чувствовал отчаянный стыд, когда Чанёль застал его за натиранием сыра. Он был бы не против, чтобы мужчина пошёл поработал, но тот не сделал за день совершенно ничего полезного, и, с одной стороны, это был самый прекрасный день Бэкхёна за последний год, а с другой стороны, сыр. — Спелись, — только сказал Чанёль, поворачиваясь и уходя с кухни. Бэкхёну стало по-человечески стыдно, хоть и Чанёль всерьёз обиженным не показался. В голове была идея, как растопить его сердце, и, хоть и обедать сегодня явно никто не собирался, Бэкхён точно знал, что путь к сердцу мужчины лежит через сладенькое. Конфетки, печеньки, вафельки, мармеладки, а не то, что вы там у себя подумали. И у него не было вообще ни одной свободной руки, когда в дверь позвонили. Чанёль не подавал признаков того, что он рвётся встречать гостя, и Бэкхён, ногой захлопывая духовку, понёсся в прихожую, чтобы открыть уже заждавшемуся Чондэ. Переведя дух, Бэкхён, ни о чём не думая, с улыбкой распахнул входную дверь, и холодный страх сжал его горло, не давая позвать на помощь — не давая даже закричать. Среагировав слишком поздно, он попытался отступить от мужчины в тёмной маске, но не успел. Нож вонзился в его рёбра с левой стороны, и рука в перчатке оставила холодное оружие там, и ни одной капли крови Бэкхёна не осталось на его одежде, когда преступник убегал с места преступления. Бэкхён не дышал. Не шевелился, не кричал. Только смотрел на свои окровавленные руки и одежду, безнадёжно перепачканную и не подходящую для встречи гостей. Впереди показалось напуганное лицо Чондэ, который, выйдя из машины, со всех ног понёсся к порогу, чтобы словить оседающего парня. Принято видеть картинки всей жизни в момент перед самой гибелью, но Бэкхён ничего почему-то не видел, кроме этой рукоятки и бледного лица Чондэ. Не слышал ничего, кроме крика: «Чанёль! Скорее!» А может, и не было у него просто в этой жизни больше ничего, кроме этого лица и этого имени? Больно не было, страшно только немного, но не из-за тяжёлой раны и возможной смерти, а из-за того, что он умрёт вот так. Ответив только на один вопрос. Не сказав практически ничего, не признавшись в любви, не отстояв себя, не успев оправдать своё доброе имя. Не приготовив Чанёлю дурацкие шоколадные печенья в форме разбитого сердца. Все говорили, что жить нужно так, чтобы на смертном одре не о чем было жалеть, и, думая об этом сейчас, Бэкхён понимал, в какой заднице он жил последние месяцы и о чём при этом в итоге жалеет. Печенья. Серьёзно, блять. — Вызови скорую, я за ним, — сказал Чондэ, отдаляясь. Спутанное сознание всё ещё не подсовывало картинки ушедших лет. Шокированные глаза Чанёля были намного страшнее всех ужасов, случившихся с ним в жизни, и, видимо, этот взгляд был реально единственной важной её частью. — Не теряй сознание. Будь со мной. — Чанёль, — прошептал Бэкхён. — Там на кухне печенья. Ты не смотри, что там трещина на сердце — оно не разбито. Я просто думал, что мы будем их разламывать. Чтобы одно сердце на двоих, понимаешь? Это должно было быть романтично. Он как будто даже не понимал, о чём Бэкхён говорит. И это так расстраивало. Возможно, это последние слова его помощника, а он не хочет напрячься и понять, что сердце не разбито, а просто предназначено для них двоих? — Если я умру, будет расследование? — спросил Бэкхён, переходя к животрепещущему, но менее важному вопросу. — Ты не умрёшь, понял? Не смей говорить об этом. — Просто… Если так выйдет и ты обо всём узнаешь, Чанёль… Не думай обо мне плохо. Всё это… Не то, чем кажется. Пожалуйста. Мужчина кивнул, но Бэкхёну не казалось, что он отдаёт себе отчёт в сказанном. Главное, чтобы запомнил. Поймёт потом, не так уж это и срочно. — Я люблю тебя, — прошептал Бэкхён. Он не планировал говорить это так скоро, но теперь его жизнь непозволительно сжалась в продолжительности, и другого случая могло и не подвернуться. Чанёль сжал его руку. — Я не скажу тебе того же, — ответил он. — Скажу, когда придёт время. Это будет самым романтичным днём в твоей жизни. Это будет даже лучше, чем сегодняшнее утро. Бэкхён слабо улыбнулся, видя, как мужчина целует его ладонь. Лучше, чем это утро... Бэкхён не думал, что такое возможно. — Чанёль, — позвал он. — Так спать хочется. — Нельзя, Бэкхён. Держись. Скоро тебе помогут. — Я всё ещё жду, когда жизнь перед глазами будет проноситься, — хрипел Бэкхён. — Она не спешит с этим. — Я думаю, это фигуральное выражение, — признался Чанёль. Дышать становилось труднее, а держать глаза открытыми — практически невозможно. Бэкхён слушал дыхание Чанёля, стараясь представить, что они просто лежат вместе перед сном, усталость берёт верх, но они всё равно беседуют, потому что тут лучше, чем во сне. — Очень надеюсь, что ты ошибаешься, — тяжело дыша, прошептал Бэкхён. — Я надеялся увидеть там список ингредиентов маминого чизкейка. Он такой вкусный был, Чанёль. Бэкхён хрипел, но продолжал говорить. Ему почему-то казалось, что пустая болтовня, причиняющая боль, не только помогала ему оставаться в сознании, но и заставляла Чанёля беспокоиться чуть меньше. В результате он уверен не был. Разве что глаза мужчины более спокойными не казались. — Я приготовлю тебе, когда ты вернёшься, идёт? — спросил Чанёль. — Он будет вкуснее. Бэкхён слабо улыбнулся, стараясь не увести взгляд в сторону. — Ты собираешься и дальше подвергать мою жизнь опасности? Чанёль сжал его руку сильнее, видя из-за открытой двери карету скорой. — Я хорошо готовлю. Просто не люблю это делать. Но я приготовлю для тебя, ты только живи, ладно? Бэкхён ничего не успел ответить, и так, конечно, было легче для него. Он не мог дать обещания, потому что не чувствовал в себе достаточно сил, даже чтобы пошевелиться. Он не знал, что было дальше. Как только он понял, что врачи везут его в больницу, сознание отступилось от борьбы со сном, и Бэкхён просто провалился в приятную бездну.