Без права на ошибку

Как и ожидалось, первый же день Му Цина в качестве классного руководителя прошёл хуже обычного. Первоклассники шумные и требующие к себе много внимания, он совсем не может найти с ними общий язык. Чрезмерная строгость в их случае была уместна далеко не всегда и он из последних сил держался, чтобы разжёвывать каждому ученику учебный материал и следить за каждым, потому как теперь он нёс за этих детей ответственность. Но вот уроки, наконец, закончились, школьный план был выполнен и Му Цин с довольным лицом уже собирался пойти домой и элементарно поесть, потому как за весь день такой возможности у него не было. — Ну, как день прошёл? — интересуется Пэй Мин, висящий на другом конце провода. Голос мужчины был расслабленным, отчего Му Цину хотелось взвыть. Он чувствовал себя обделённым всякий раз, когда ему приходилось впахивать на работе, в то время, как остальные спокойно наслаждались жизнью. — Я устал и у меня резко возросла необходимость запереться дома на неделю — другую, кто знал, что с кучкой детишек так сложно? — недовольно цедит Му Цин, направляясь по школьному коридору к выходу. — Ты и с остальными уживаться не в состоянии, так что с детишек и начинай, — усмехается мужчина, вызывая у собеседника раздражение и застрявшее в горле: «нахуй иди», — Может подъедешь? Выпьем и ты мне расскажешь, что и как. — Скинь адрес, — единственное, что успевает сказать Му Цин, прежде чем сбросить звонок. Но стоило ему только посметь подумать о заслуженном отдыхе, как в следующую секунду его планы рушатся, как карточный домик. В холле, у самого выхода в кресле для ожидания сидел мальчик, чиркая что-то в альбоме и, хотя Му Цин мог не помнить как его зовут, он явно учился в его классе. Цыкнув языком, мужчина посмотрел на время, оценивая ситуацию. Уроки закончились больше сорока минут назад, а за пацанёнком никто так и не пришёл. В голову уже стали закрадываться мысли о том, чтобы послать это всё и уйти, будто он ничего и не заметил, но подоспевшая Лин Вэнь решила внести в это свои коррективы, доказывая, что даже самый скверный день может быть ещё хуже. — Как хорошо, что вы ещё не ушли, — женщина, как видно, поджидала его, — Боюсь, вы не можете уйти, пока Цоцо не заберёт отец. — Чего? Да он сидит здесь уже около часа, а если за ним вообще никто не придёт? Му Цин был возмущён, он и не собирался этого скрывать, но никакими уговорами ему бы не удалось попросить кого-либо из своих «обожаемых» коллег заменить себя, отчего грузно усевшись в кресло возле мальчика, он стал всё чаще поглядывать на часы, мысленно проклиная безответственного папашу Цоцо всеми возможными ругательствами. Сидеть в тишине с каждой секундой становилось всё невыносимее и изредка Му Цин перебрасывался с ребёнком парой фраз. Прошло десять минут — Что рисуешь? — Папу и наш новый дом. Ох, он представлял, как совсем незнакомый ему человек сгорит вместе с этим грёбаным домом. Больше всего на свете он не любил ждать и с каждой секундой нервничал всё больше, испытывая ненависть к совершенно неповинному и незнакомому человеку. Проходит ещё десять минут. — А это кто? — скучающе подперев щёку локтем, Му Цин замечает чуть дальше ещё одно пятно, отдалённо похожее на человека. — Мама. — Почему ты её так далеко отселил? — светловолосый говорит теперь уже просто, чтобы разрывать тишину. — Потому что она далеко. Ваньгуа линчи — самая жестокая казнь, это Му Цин узнаёт за следующие несколько минут копания в телефоне, чтобы хоть как-то занять себя и усмирить злость, сейчас ему в самом деле хотелось применить её. Время течёт медленно, но гнетущую тишину резко нарушает входящий звонок от Пэй Мина: —Ты там застрял? Уже час прошёл. — Я виноват, что ли?! — срывается Му Цин, поднимаясь с места, чуть отходя от Цоцо, — Думаешь я тут прекрасно время провожу? Да я последние полчаса только и делаю, что жду отца, одного из моих учеников. — Ого, да ты в ярости, что ж, тогда выпьем в другой раз, — на самом деле Пэй Мин любил поговорить ни о чём, но надеяться на то, что он станет выслушивать капризы ещё более раздражённого, чем обычно парня, было бы напрасно. И его можно было понять, в конце концов кому понравится, когда под вечер, вместо того, чтобы спокойно распивать вино в приятной компании, тот будет выносить тебе мозг по поводу и без, из-за чрезмерной придирчивости. — А ну стой, эй, — услышав гудки, Му Цин поджал губы, убирая телефон в карман, слыша позади приближающиеся шаги. — Папа! — с радостью в голосе, Цоцо вскакивает с кресла, сразу же устремляясь в сторону подоспевшего Фэн Синя, — Му лаоши сидел и ждал со мной, пока ты не пришёл. Вот оно, сейчас то Му Цин скажет подлецу всё, что о нём думает. О том, какой он безответственный отец, медлительный и раздражающий человек, не знающий ничего о правилах пунктуальности. Так он думал, но повернувшись хоть и не сразу, но распознавая, кто перед ним стоит, Му Цин опешил, так и проглатывая все вертящиеся на языке слова. Выражение лица Фэн Синя было не менее удивлённым и даже в какой-то степени малость шокированным. Со студенческих времён он не слишком кардинально изменился: стал выше, и без того спортивное телосложение окрепло, он однозначно был из тех людей, кто попадал под общепринятое определение — красивый. Только вот Му Цин сейчас не оценивал его внешность, он был в замешательстве, не зная, как стоит себя вести. Они больше не подростки, чему в подтверждение выступал Цоцо, его, Фэн Синя ребёнок. В сложившейся ситуации Му Цин чувствовал себя по-дурацки, так, как чувствовать не хотел, а потому разорвал молчание, чтобы быстрее покончить с этим. — Ты заставил своего сына ждать, впредь прошу забирать его вовремя, — слишком резко, это Му Цин осознаёт уже после сказанных слов, но остановиться не может, — я задержался, мне уже пора идти. Как-нибудь в другой раз поговорим, — он старается уйти от разговора и пусть грубо, но это то, что ему сейчас нужно. — Ничего не хочешь объяснить? — останавливает его Фэн Синь. Он выглядит слишком напряжённо и отпускать Му Цина просто так явно не собирается. «Конечно, — думается Му Цину, — Он наверняка всё ещё ненавидит меня» — Не всё ли тебе равно? — грубостью он надеется вызвать отвращение и как можно скорее закончить разговор, вернуться к себе и смывая с себя все события сегодняшнего дня, со спокойной душой уснуть и проспать как можно дольше. — Се Лянь, он всё это время искал тебя, ты вообще придавал значение тому, как с на... с ним поступил? — Фэн Синь снова заводится, пусть не так бурно, как пару лет назад, но оттого ещё больше давит на Му Цина, не желающего устраивать сцену у себя же на работе, на которой он и без того, всё ещё держится не без помощи. — Давай для начала выйдем, — раньше эти слова не предполагали ничего хорошего, сейчас дела обстоят немного иначе. Фэн Синь, на удивление, быстро соглашается, но от своего отступаться даже не думает. Цоцо, раскачивая ногами сидит на заднем сидении в салоне авто, а Му Цин, затягиваясь табачным дымом, пытается казаться как можно более безразличным. — Хочешь, чтобы я поговорил с Се Лянем, так дай мне его номер и проваливай. — Наебать меня решил? — Фэн Синь хмурит брови, продолжая держать себя в руках, что получается не мастерски, но лучше их прошлых «разговоров», которые обычно заканчивались чьим-то сломанным носом и разбитыми костяшками пальцев. — Хоть раз не хочешь сделать что-то по-нормальному? — Не знаю, чему удивлён больше: тому, что в твоём лексиконе есть слово «по-нормальному», или тому, что нашёлся кто—то, родивший от тебя ребёнка. Она, видимо, слепая и не особо разборчивая, да? Уж после таких-то слов он, Фэн Синь, уберётся, не потерпит такого обращения к себе, как это было раньше — ударит и более к нему не сунется, только вот этого не происходит и шатен удивляет Му Цина своим поведением уже который раз за день. — Что ты, все слепые дожидаются тебя. А насчёт номера, я передумал, — телефон, Фэн Синь убирает обратно в недры карманов, вызывая этим жестом недоумение. — Дай, мать твою, номер и съебись уже, — не выдерживает Му Цин. — Хочешь, или нет, но ты объяснишься перед ним сегодня же и поверь мне, я лично за этим прослежу, — мужчина цепко хватает Му Цина за запястье, — Хотя ты, конечно, можешь снова сбежать, боясь последствий, это ведь на тебя больше похоже, — он нагло его дразнил, давя на самое больное и судя по ухмылке был только рад тому, что за столько лет подобный шанс снова выпал. Му Цин, как можно скорее отдёрнул руку и самолично пошёл к машине того, демонстративно громко хлопая дверцей. Отчасти ему хотелось извиниться перед Се Лянем, отчасти опровергнуть догадки Фэн Синя с его низким о Му Цине мнением, а также стереть с лица эту гадкую, провокационную ухмылку.