Принц из леса

Кто бы мог подумать, что Владислав Рамм, восходящая звезда музыкальной индустрии, которому пророчили просто охрененскую славу, будет жить у черта на куличиках и вставать с первым криком петуха. Однако все теперь состояло именно так. Каждое утро Влада начиналось с криком пернатого красавца за окном, потом он готовил завтрак для себя и сына, дожидался Татьяну, девушку, которая сидела с Антошкой в его отсутствии, и уезжал на работу. Мужчина уже не представлял себе другой жизни. Вся его прежняя звёздная жизнь канула в лету. Зазвонил телефон. Влад с улыбкой ответил. Единственным человеком, который мог звонить в такую рань, был его младший брат Филипп, а все потому, что в Америке, где молодой человек учился вот уже третий год, ещё была глубокая ночь и наверняка он только вернулся из клуба. — Привет, мелкий. Как дела? — Сколько можно, я же просил не называть меня так! Мне уже двадцать один, между прочим! — послышался недовольный голос брата. — Ты же понимаешь, что, даже когда тебе будет сорок, ты для меня все еще будешь мелким. — Ладно, Бог с тобой! Антошка спит еще? — Да, сейчас Таня придёт, и я на работу почапаю. Тоша все спрашивает, когда ты приедишь. — Влад, я не знаю. Так домой хочу, ужас! — Филипп тяжело вздохнул. — Ни один другой город или даже страна не сможет мне заменить нашу родную станицу. — Полностью согласен. Фил, ты там не расклеивайся, ладно? — Океееееей. Влад, слушай, заведи себе кого-нибудь, я прошу тебя, потому что один из нас должен кого-то трахать! — Че? — Влад чуть не уронил лопатку в сковородку. — А разве ты не из, а пришёл? Я думал, ты развлекаешься? — Если бы. Единственные у кого активная половая жизнь — это мой мозг и преподаватели. У них все жестко, сплошное садомазо. — Тогда держись. — В дверь позвонили, и Влад поспешил попрощаться с братом: — Ладно, мелочь, иди спи, а к нам тут Таня пришла. — Тоше привет. Удачи на работе! Влад выключил плиту и, вытирая руки полотенцем, направился открывать дверь. Улыбка, которую ему подарила Таня, словно стимул для счастливого дня. Девушка поздоровалась с Владом и прошла внутрь. — Антоша ещё спит? — Да, не буди его рано, пусть выспится. — Хорошо. Влад, слушай, ты же знаешь, что скоро начнётся школа, я не смогу часто приходить. — Я все понимаю. Я поищу кого-нибудь вместо тебя, не волнуйся. — Хорошо. — Ладно, мне пора. Еда — на столе, Антон — в комнате. Буду в семь! — Хорошего дня! Влад с детства любил свою станицу. Все благодаря родителям. Они привили им с братом эту любовь. Не один город не мог им заметить родные просторы. Разве в городе есть таким леса, поля, реки? И там уж точно нет настолько чистого воздуха! Много лет назад, когда Владу было от силы лет одиннадцать, его отец, будучи тогда атаманом, запретил в станице ездить на машинах, чтобы не загрязнять атмосферу. Возможно, кому-то это могло показаться самодурством, но не для станичников. Они, как никто, заботились об экологии своей Алексеевки, здесь нельзя увидеть ни мусора, ни машин (исключение был автобус, приводящих людей из города). В основном все жители станицы передвигались на лошадях. Это был древний и традиционный для казаков способ передвижения. Для Влада его конь был не просто транспортом, он был членов его семьи. Отец подарил коня сыну на пятнадцатилетие, и теперь, спустя почти десять лет, мужчина не мог с ним расстаться. Вальд его их стольких передряг вытащил, что просто не сосчитать. — Привет, мой хороший, — произнёс Влад, подходя к гнедому красавцу и начиная перебирать гриву друга. — Нам нужно сегодня к Темычу заехать, там какая-то фигня опять с Петькой. И что мне с ним делать? Как думаешь? Уволить? Нельзя, он в семье единственный кормилец, не пропадать же матери и сестренке его маленькой из-за его привычки? Я его в должности понижу, как считаешь, сработает? — Конь моргнул глазом, соглашаясь с решением хозяина. *** Никита был удивлён, когда, выйдя из автобуса, он увидел не просто деревню, а идеально чистую деревню с полным отсутствием какой-либо технике. Такое ощущение, что он вернулся лет так на пятьдесят назад, нет, наверное, ещё дальше, во времена колхозов и совхозов. Молодой парень заметил, как на него смотрят местные бабушки и дедушки. В их взглядах было столько любопытства и какой-то странной настороженности. Киоссе направился прямо к большому скоплению станичников. — Здравствуйте, а скажите, у вас тут комнату никто не сдает? — Ну здоров, коль не шутишь, — ответил ему какой-то дед. — Комнату говоришь? А ты надолго аль на день? — Как пойдёт, — честно ответил Никита. — Манька Старцева сдает, — вмешалась в разговор бабушка в цветастом платке. — Хата её приметная — красная и с резными желтыми ставнями. Прямо пойдешь, не промахнешься. — Как звать-то тебя, милок? — спросила ещё одна. — Никита. Спасибо вам. С улыбкой он направился по дороге, ища красный дом. Каких тут только не было: станица пестрила красками, казалось, что с неба просто лили краску, но попадала она только на один дом, потому что ни разу цвета не повторились. Лаяли собаки, почуявшие чужака. Важно ходили куры и гуси, последние далеко вытянув шеи. Дети бегали босыми по лужам, радуясь и смеясь. Внезапно Никита увидел скакавшего ему навстречу коня с сидящим на нем мужчиной. Проезжая мимо Киоссе, он повернул голову в его сторону, и Никита почувствовал, как по его телу побежали мурашки. Колючий и холодный взгляд «всадника» пригвоздил его к земле. Этот взгляд со всем не вязался с внешностью мужчины. Он был красив, даже не так, он был прекрасен. Тряхнув головой, Никита решительно направился дальше, высматривая красный дом с желтыми резными ставнями. Он не знал, что тот, кто поразил его своей холодностью, проехав ещё чуть-чуть, остановился и обернулся назад, смотря в спину хрупкому парню, совсем ещё парнишки, так не похожему на здешних жителей.