Принц из леса

— Дура! — Сам придурок! — Дебил! — Вонючка! — Гадина! — Червяк навозный! — Таааак! И по какому поводу боевые действия? Дети застыли с игрушками в руках, стоило им лишь услышать голос отца, а когда тот появился в дверном проёме, они и вовсе испуганно попятились назад. Нет, Анатолий Цой не был суровым и жестоким отцом, он был справедливым. Когда дети этого заслуживали, он мог и наказать их, вот только способы наказания были не жестокими, они были воспитательными, после них дети надолго напоминали, что хорошо, а что не очень. — И почему молчим? Воды в рот набрали? — Она первая начала! — Ябида-корябида, соленый огурец! Стукач! — Полина! Я что говорил о таких словах? — Толя опустился перед детьми на карточки. — Сколько вам лет? — Пять! — хором ответили близнецы. — Вот! Вам уже по пять лет, а ведете себя так, словно и года нет. Если ещё раз услышу из ваших ротиков что-то подобное, попрошу Изольду Дмитриевну достать рыбий жир. Вы этого хотите? — Нет, пап! — снова хором ответили они, синхронно покачав головами. — Вот и умнички! — Он поцеловал обоих в щеку и поднялся на ноги. — А сейчас чистить зубки и спать! — Спокойной ночи, папочка! — Спокойной ночи! Анатолий спустился на первый этаж и замер около окна. Его маме всегда нравилась эта станица. Она боготворила её. А вот станичники невзлюбили его мать. Им пришлось слишком быстро покидать это место, и мама долго не выдержала. Толя бы никогда не стал здесь жить по собственной воле, если бы детям не был нужен чистый воздух. Очень тяжело растить двоих детей одному. Особенно, если их родная мать просто сбежала от них, посчитав, что она выше домашнего хозяйства и заботы о больных детях. Ей хотелось тусоваться по клубам, жить полной жизнью, а не быть птичкой в клетке. Что ж, Анатолий дал ей это, выставив за дверь со всеми ее пожитками. Первое время ему помогала мать, но она скончалась, когда детям едва исполнилось два года. Тогда он переехал сюда, построил этот дом и вроде бы стал жить спокойно, но даже здесь его настигла неудача, последствия которой он разгребает до сих пор, каждый день видя ненависть в глазах станичников, в глазах того, кого он считал другом. От мрачных мыслей мужчину отвлёк голос Изольды Дмитриевны, его помощницы, которая сообщила, что пришёл участковый. Стерев с лица неизвестно когда появившиеся слёзы, Толя вошёл в гостиную. — Чем могу помочь нашей доблестный милиции? — поинтересовался он. — Вообще то полиции, но не в этом суть. Анатолий Васильевич… — Ни к чему эта официальщина, Артем, — перебил он. — Извини. — Пиндюра чувствовал себя неуютно в этом доме, что не осталось незамеченным для Цоя, но он не показал вида. — Толя, ты же знаешь, что нашу станицу собрались сносить, чтобы построить здесь посёлок городского типа? — Да, я слышал об этом. — Толя подошёл к столу с напитками. — Хотите чего-нибудь выпить? — Нет, спасибо, я на службе. — Ах да, точно. А я выпью. Так, чего вы хотите от меня? — Сегодня я был в районной администрации. Есть шанс сохранить станицу — И какой же, позвольте спросить? — Нам нужно отремонтировать школу, церковь, магазин обустроить. В общих чертах, сделать так, чтобы они увидели, что наш посёлок не так уж и отличается от их. — И вы пришли ко мне, потому что… — Нам нужны деньги. — Вау! Неожиданно, но я люблю честность! Вот только есть одно но. — Я знаю, о чем вы. — Артем посмотрел в окно, где виднелась ферма семьи Рамм. — Я уговорю его. — Если у вас получится, то и я в деле. А пока извините меня. — Конечно. — Пиндюра взял со стола фуражку и направился в сторону выхода, но в дверях остановился и произнёс: — Что бы не произошло тогда на дороге, я не думаю, что виноватым был ты. Толя был шокирован. Он не мог поверить, что среди станичников был ещё кто-то, кто верил в его невиновность. Многие считали, что он просто откупился. И вот приходит Артем Пиндюра и переворачивает его мир с ног на голову. *** Влад был тем, кто всегда остаётся при своём мнении, даже если все вокруг говорит ему, что это ошибка. Наверное, это досталось ему от отца, который не верил никому, кроме своей семьи и самого себя. И именно по этой причине Рамм никак не мог принять то, что Цой был признан судом невиновным. Телефон, разразившийся громкой музыкой, отвлёк его от этого. Таня попросила его зайти в магазин, потому что в доме закончилось подсолнечное масло. Тяжело вздохнув, Влад встал со своего места и, закрыв ферму, направился в сторону магазина. Для Влада стал неожиданностью идущий ему наперерез Никита. Молодой человек был погружен в свои мысли и задумчиво вертел в руках ромашку. Он настолько выпал из Реальности, что не видел, как идёт к обрыву. Рамм бросился к нему и, схватив за талию, оттащил в сторону. Никита в шоке смотрел на обрыв, а затем перевёл взгляд на руки Влада, все так же сжимавшие его талию. — Осторожнее надо быть! — произнёс Влад и отошёл от него. — Спасибо. — Никита почувствовал, что место, где ещё недавно лежали руки Рамма, горели огнём. Он не понимал, что с ним происходит, ведь все это было не в его стиле. — А куда вы идете, Владислав? — В магазин, — Рамм кивнул в сторону видневшегося вдалеке здании. — Так вот где он! Я просто иду на встречу бвбе Маше и слегка заблудился. — Привыкните, если, конечно, не сбежите раньше. Некоторое время они шли молча. Изредка Никита кидал взгляды в сторону идущего рядом с ним мужчины. Он не был идеальным, но что-то в нем цепляло. Однако отнюдь не внешность поразила Киоссе. То, как Рамм обращался с сыном и Татьяной, то, как о нем отзывались станичники, позволило ему сделать вывод, что Влад любил свою семью и односельчан. — Вы давно здесь живете? — Я здесь родился, — Влад наклонился и сорвал желтоватый цветок. — Каждая травинка мне знакома. Мы с моим младшим братом облазили здесь каждый закоулок. — У вас есть брат? — Почему-то Никите было интересно все, что касалось этого мужчины. — Да. Он та ещё заноза в одном месте, но я его безумно люблю. А у вас есть братья/сёстры? — Сестра. Она, наверное, единственный человек в нашей семье, который принимает меня таким, какой я есть. Влад услышал в его голосе грусть и тоску. Сейчас, когда он знал, что произошло в семье этого парня, он понимал, какого ему. Рамм помнил, как отреагировал его отец, когда узнал, что Филипп бисексуал. Так что он частично понимал Киоссе. Баба Маруся, выйдя из магазина, увидела своего жильца и Влада. Она удивилась этому. Со стороны ей было видно, какими глазами на Рамма смотрит Никита. Вот только женщина прекрасно понимала, что Владу сейчас не до отношений. Мальчик ещё не отошёл от последнего предательства со стороны той, кого любил. По крайней мере, все вокруг так думали. И да, эту женщину не смущало то, что они оба были парнями. Она жила в современном мире, поэтому её уже ничем нельзя было удивить. *** — Каждый хочет быть счастливым, и оно ко всем придёт… — Молодой парень открыл дверь в квартиру, правда едва не выронив из рук все пакеты. — Эрик, я дома! Рик, ты где? Брюнет увидел, что верхняя одежда его парня висела на месте, вот только рядом была ещё и незнакомая Филиппу куртка. С каждым шагом, сделанным им в глубь квартиры, его сердце сжималось стальными тисками. По полу квартиры валялась различная одежда. Как дорожка она вела в сторону спальни. Филипп толкнул дверь. Картина Репина «Приплыли»! Возле кровати стоял его лучший друг Алекс и судорожно застегивал штаны, а на самой постели, прижав к голой груди одеяло, сидел Эрик. Похоже, быть преданным — судьба семьи Рамм. — Фил, это… — начал было Алекс. —…не то, что я подумал. Я понял, Ал, не утруждайся. — Он молча подошёл к шкафу и сопровождаемый немыми взглядами стал собирать свои вещи. Уже на выходе из комнаты он повернулся и подошёл к кровати. — Совсем забыл! С годовщиной, любимый! — Положив перед уже бывшим парнем коробочку с кольцом, которое он планировал подарить сегодня, он покинул комнату, а затем и квартиру. Что ж, Влад, ты был прав! Похоже, мне пора вернуться домой! Алексеевка, жди своего блудного сына Филиппа Рамма обратно!