***
Ты только мой? Я — кукла на нитях, марионетка С острова Трейси, Я — путешествующий во времени. Я режу алмаз, сточенный о людские сердца. Я пришёл, чтобы найти тебя однажды бархатным утром, Но опоздал на несколько лет. Я схожу с ума, потому что не хочу быть здесь, Я уже и не помню, когда последний раз был счастлив. Я больше так не могу. Мне нужно наконец услышать вопрос: «Ты целиком только мой?» Ты только мой? Ты только мой? Ты только мой? В бесконечное, в никуда и никому. Не мне. Он мечте поёт. Не обо мне он думает. Не обо мне. Или, может быть, обо мне? Ну, о том... что... Чем я был для него тогда? Я просто пытаюсь сказать, Что хочу получить от наших отношений всё до капли. Я всё ещё продолжаю представлять нашу первую встречу И придумывать нашу счастливую жизнь. Жаль, что мы не хулиганим больше где-нибудь, Не сбегаем, теряя дорогу и счёт времени. Я схожу с ума, потому что не хочу быть здесь, Я уже и не помню, когда последний раз был счастлив. Я больше так не могу. Мне нужно наконец услышать ответ на вопрос: «Ты целиком только мой?» Ты только мой? Волнение от погони загадочным образом растекается По жилам. Знаешь, на случай, если я ошибусь, Я просто хочу услышать, как ты говоришь: «У тебя есть я, малыш. Ведь ты целиком только мой?»* Я слушаю завороженно его хрипловатый и на данный момент нервный голос, и он словно спрашивает у меня: «Ал? Ты тут?» Я кидаюсь к нему безмолвно и знаю точно, что навсегда. — Алекс? — произносит он словно бы удивлённо. — О. Я тебя разбудил? Извини. Я задумался и забыл, что не один, — и кровь, толкаясь мгновенно, тяжёлым ртутным металлическим серебром ядовито бьёт под рёбра, но я уверен, что он меня ждал. Как же это невыносимо правильно. — Александр. Ну чего ты..? Я извинился. Шуметь больше не буду. Шуметь? Шуметь?! Так он называет своё признание песней? — Хватит! — ору я на него в полный голос. — Хватит делать вид, что тебе на меня плевать! Я не верю тебе. — Мой невыносимый человек–ягуар бросается мне навстречу, ловит за плечи каменно. Ко мне наклоняется и мягкими, нежными, словно усы кошачьи, длинно и шёлково, мимо вроде, но всё же по мне, Александру, губами ведя, прикусив кожу на моей шее, получает... Мой человек–бестия получил подзатыльник. Всего лишь. Обычный. Естественный. Человечий. Мой. От души. — Что? — Майлз хмурится и мрачнеет. В темноте кратера, в самом жерле вулкана майлзовского глаза зарождается адово пламя грядущего неумолимого извержения. — Я не помню, чтобы ты был уж настолько близок, — я посмеиваюсь неожиданно, словно дразня и флиртуя. И вдруг зарделся и засмущался. Разом. Мгновенно. А Майлз закаменел. Похолодел, словно могильным мраком овеяло нас обоих. — Издеваешься или наказываешь? — Ты столько времени делал вид, что... Ма! Я тоскую, и я боюсь. — Майлз вдруг руку тянет к моим волосам, и... я подставляюсь, жмусь всем телом, тянусь к ней, к нему. А он тихонько впускает свои жилистые жёсткие пальцы мне прямо в затылок, и я, как безвольная тварь, весь уже для него. — Я же не помню как. Я не помню совсем. Я же не... — лепечу я, а он целует меня. Он целует. Тонко. Сладко. Проникновенно. Уверенно. Властно. Он точно сверху. Всегда. — Алекс! — он шепчет рвано и судорожно, почти задыхаясь. — Александр, послушай. Ты не особо в себе, и я не могу... Он стоит, чуть попятившись от меня, и дышит рвано, пожирая меня всего таким взглядом, что я забыл, кто я, — да и нечего было вспоминать особо. — Ма-а. — Меня лупит и колотит дрожь, словно не мне принадлежит это тело. — Я люблю тебя. — Я с тобой, — мне тут же в ответ. Всё. Всё перепуталось в голове. День, в который Майлза не было рядом, я потратил на то, чтобы встретить его. Так, как хотел. Чистым и... и готовым. — Прошу, будь со мной. Ну, хотя бы сегодня, пока я не отправился к мозгоправу. Ты же меня не ненавидишь? — Тебя? — Майлз надо мной нависает. — Вот тебя — точно нет. И тут всё происходит. То, о чём я думать боялся. И ждал. И мечтал. И выдумывал. И хотел. И просчитал. И получал однозначно в забытой жизни. И так всё проебал. — Александр-р-р. — Он сжимает грубо, нечестно и подло моё бедро пальцами из грёбаной стали и прижимает к себе. Бёдрами в бёдра с силой вбивая, и я слабею. Ноги словно бы отнимаются, в глазах темнеет, и всё размыто. Чтобы не свалиться, стекая по Майлзу расплавленным воском, мне приходится крепко обнять жаркую сильную шею моего человека-гепарда, а он легче лёгкого взбрасывает меня выше, заставляя обвить ногами свою узкую талию. — Помнишь, я рассказал, как ты нёс меня через всю улицу на глазах прихуевшей толпы зевак и дал обещание? Помнишь? — шепчет Майлз мне прямо в ухо, касаясь губами моих волос, и тянет носом, вдыхая их запах. — Ты обещал мне помочь себе отомстить. — Ма несёт меня к лестнице и не спеша поднимается наверх. — Так вот, мой дорогой. Думаю, время разбрасывать камни прошло. Пришло время их собирать.***
Я разглядываю город с высоты пусть и не птичьего полёта, но вид неплох (если знать, куда смотреть, а я отчего-то знаю). Вандсворт Таун, Ист Патни, Патни Бридж, причалы Вансворт Риверсайд Кватер, Патни и Челси Харбор. Большой офис на шестом этаже нового нежилого строения по респектабельному адресу в центре Лондона. Здание возведено у реки вблизи пирса. Лаконичное оформление и достаточно свежий ремонт. Пространство смешивает естественную теплоту дерева и человеческий фактор — изображения лиц, чтобы придать как можно больше уюта и семейственности. Обаятельная рабочая среда. Простая геометрия, сочная, но ненавязчивая цветовая палитра. Симпатичная служащая за стойкой ресепшна мило улыбнулась и предложила мне кофе, но я отказался. Мне так удобнее: стоять к ней спиной и смотреть на город. Здание окружают жилые блоки и многочисленные местные магазины и рестораны. Я наблюдаю через стекло стены-окна, наводящего размерами оторопь и внушительный трепет, за снующими автомобилями и людьми. Но больше восхищён городом. В спину звонким самоуверенным цоканьем каблуков, отдающимся офисным эхом между лопаток, вдруг ударяет звук, словно дробью в меня стреляют. Вот только что. И тишина. Ну а потом её разрушает приятный для слуха, полный спокойствия и безмятежности женский голос. — Оливер Филипс? — я медленно оборачиваюсь. Это меня. — Оливер Филипс? — во взгляде высокой блондинки проскальзывает изумление, страх и неверие. Неверие сменяется узнаванием, и тут, очевидно, она берёт себя в руки и профессионально заинтересованно, вежливо мне улыбается. — Это я, мисс Эмбер Брукс. Рад познакомиться, доктор. — Она внимательно меня разглядывает, цепляя взглядом следы на шее. Майлз изрядно меня вымотал и потрепал в эту ночь на теперь уже нашей кровати. Она явно меня узнала, но принимает правила той игры, что веду я. Интересно. Надо будет Ма обязательно рассказать о своих ощущениях. — Чем я могу Вам помочь, мистер Филипс? — О, Вы знаете, я потерял ключи. Сами ключи меня не волнуют — мне важен брелок. Он мне дорог. Это подарок любимого человека. — Конечно. Я Вас понимаю. Снимите пальто, — она делает приглашающий жест в сторону вешалки из тёмного дерева, стоящей в углу у стены. — Пройдёмте в мой кабинет. — И мы проходим. — Присаживайтесь. — И я сажусь в уютное кресло с высокой спинкой. — Вы раньше подвергались гипнозу? — вопрос, в общем-то, в тему, но задан с пристальным взглядом и явно важен для женщины. — Нет. Никогда, — а потом я добавляю уже не так уверенно и со смутным сомнением: — По крайней мере, я такого не помню. — Ну что ж, давайте приступим. Я не хочу, чтобы Вы мучились, пытаясь вспомнить то, что забыли. Постарайтесь подумать о ком-нибудь важном для Вас. О другом человеке, который всё помнит. Пусть он и займётся этим. Как его зовут? — эти слова были последними. Их прервала громкая трель звонка телефона в кармане моего пиджака. — Чёрт. Извините. — Я вздрогнул, осознав, что вроде уснул.***
— Она узнала моё имя за секунды. Она помогла найти ключи. Она найдёт всё, что захочет, — Майлз утверждающе трясёт перед моим носом ключами с брелком, на первый взгляд непримечательным, но сделанным из карбона. Брелок со встроенной миниатюрной цифровой камерой — мечта любого шпиона. Он может не только машину открыть и мотор завести, но и открыть двери в салон, капот и крышку багажника. Если нужно срочно ответить на электронное письмо, его достаточно подключить к планшету, активировать виртуальную клавиатуру и вуаля — не нужно мучится с сенсорным экраном. Это маленькое чудо техники Майлз Питер Кейн подарил мне на Рождество, и я брелок обожал так, что вспомнил, как он выглядел. Для того, чтобы забрать его, мне пришлось связаться с Джинн. Чернокожая леди-бобби начала было засыпать меня обвинениями и вопросами, но я был суров и краток. Она смирилась. Получив от меня указания, Джеферсон съездила ко мне на квартиру и в кармане синего пиджака отыскала связку из двух ключей (один от машины, другой от дома Майлза) и брелка, навешенного на кольцо. Джин привезла их на перекрёсток Бригстон Хилл и Стритам Плейс, к зданию ресторанчика с неоправданно пафосным названием «Crown and Sceptre», располагавшегося на небольшой мощённой каменной плиткой площади, утыканной рядом со входом в сам ресторан огромными алыми матерчатыми зонтами, под которыми, несмотря на холод, нашлись экстремалы, любители выпить горячего кофе на свежем воздухе. Там мы и встретились. — Алекс. Тебе нужно пойти на повторный сеанс. — И что я скажу ей? Что я вор и украл картину, оцененную в сорок шесть миллионов? И не помню, куда её спрятал? Как ты себе представляешь вот это? — я жутко психую, и даже поймал себя на том, что грызу ногти. — Александр, нам придётся попробовать ещё раз. У нас просто нет выхода.***
— Майлз отбрасывает изящным чертовски на зависть движением пальцев походя, не глядя, куда, ключи и брелок. Он уверенно непреклонен. — Тебе нужно её навестить.. — С человеком-убийцей спорить не станешь.***
Я вспоминаю обрывки смутных, размытых, неясных тонущих в глубине личного восприятия ощущений. Людей в голубых и белых халатах. Мутное стекло. Улыбаюсь кому-то. Кто-то жал и держал, дёргал, встряхивал мою руку. В мозгу проносятся битые разноцветные и разномастные осколки в калейдоскопе, собравшим запредельно сложный витиеватый узор потерянного мной существования в верную, правильную картину жизни. Беспрестанная смена явлений, лиц, событий. Бр-р-р. А я потерялся в этом во всём. Я не осколки разбитого в хлам цветного стекла. Меня нет возможности использовать в наборе создания и перекате чужого узора из мелких осколков. Я сам по себе? Так? — Мозг не затронут, а на более тонком уровне сложно сказать. — Вы доверяете кому-то? — Да. Майлзу Питеру Кейну. Закладка в книге и оторванная страница перед закладкой. На странице лишь мимолётом — касание карандашом. Тонкий, чарующий, запутанный облик. Лицо. Это она! Я узнаю её. Вздрогнув всем телом, я словно очнулся. Выпутался из небытия. Шею мне опаляет дыхание. Я слышу отчётливые, сказанные мне прямо в грудь, медленно произнесённые ртом блондинки слова: «Я не желаю больше тратить своё время. Я буду говорить только с главным». И Эмбер Брукс, владелец и властелин непонятного и не понятого мною гипноза, щёлкает длинными пальцами с овальными гладкими ногтями по микрофону, прикреплённому скотчем к моей груди.