«Сон разума рождает чудовищ»

МАЙЛЗ Александр ударил женщину…. Он втащил Брукс так, что она свалилась нелепо навзничь вместе со стулом, на котором сидела. Это было настолько неожиданно, что все оторопели и застыли соляными столбами. Секунд пятнадцать в ангаре стояла наполненная изумлением тишина. Но вот Бейли подорвался с места, вскочив с бочки, на которой с удобством устроился и болтал ногами до всего происшедшего. Кинулся поднимать Эмбер, а мне было плевать. Ал отключился и осел в массивном кожаном кресле. Это Брукс настояла. Пришлось подчиниться. Мы все в принципе довольствовались старой мебелью, доставшейся мне по наследству от предыдущего владельца ангара. Обшарпанные столы и стулья всех устраивали вполне, но я собственно не возражал против кресла. Алексу должно было быть комфортно. — Что это было? — Малыш Далтон в совершенном ахуе стягивает с головы кепку и мнёт и давит в ладонях. — Наш тихоня совсем мозгами подвинулся? — Он вспомнил??! Он вспомнил, куда дел картину? —  Аден «огонь» как он сам себя называет,  и все устали уже над этим посмеиваться,  невзрачный, и с виду хилый но от того не менее опасный профессиональный уголовник узкого профиля, который не перестаёт оттачивать свое мастерство годами, как на свободе, так и в колониях,  угрожающе  нависает над Эмбер и встряхивает её ухватив за ворот шелковой блузки. Требовательно и яростно. Бэйли толкает его в плечо, заставляя выпустить женщину, а после тычком могучего кулака вынуждает Адена отойти от Эмбер подальше. — Док. —  Бейли присаживается на корточки перед женщиной и обращается к ней неожиданно уважительно и аккуратно. — Что произошло? Расскажи нам. Я вот ни черта не понял. — Брукс одергивает блузку,  расправляя её на груди, и вытирает тыльной стороной кисти разбитую в кровь губу. Поморщившись,  разглядывает испачканную алым руку. И Бэйли тут же встает и судорожно роется по карманам, а потом со смущенным видом протягивает ей выуженный мятый платок. Так-так-так. Мистер Бэйли. Нужно присмотреть за тобой. Я мысленно ставлю пометку в книге памяти. Брукс та ещё вёрткая сука. А Бэйли слишком прост и наивен. Я ничего не предпринимаю. В создавшейся ситуации всё, что бы я ни сделал, будет лишь суета. И суета излишняя. Всё, что нужно сделали за меня. Алекса пока  оставляют в покое. Он явно в обморок провалился, но бить его по щекам ни кто не решается. Ну и молодцы. Правильно делают. Мне даже не нужно оружие, которое есть, что бы поставить на место любого…. Любого из них, если кто-то осмелится к Алексу прикоснуться. Они это знают. — Думаю. — Брукс закашлялась, после продолжила хрипло. — Думаю, он вспоминать не хочет. Вы видели. Слышали. Я старалась. Я сделала всё, что могла. Он не хочет, потому что боится. Боится, что как только он вспомнит и вам расскажет - мгновенно перестанет быть нужным. Обесценится. Вы избавитесь от него. Инстинкт не позволяет ему вернуть воспоминания. — И что теперь??! Взорвался  бешеной жестикуляцией «огонёк» — Расписку ему написать? Клятву дать на крови? — Он пинает подвернувшуюся канистру, заполненную на половину отработанным маслом и теперь уже злится ещё и от боли в ушибленных пальцах. **** — Берти! Блейн, что скажете? Майлз оглядывается на двух сидящих рядом мужчин, что флегматично так с места и зад не отрывали всё это время. — Мы особо и не спешим. — Близнецы (а они и есть близнецы) переглядываются. Им даже не нужно кивать друг другу. У них однозначно есть связь. — Майлз. — Вроде бы это Берти обращается к Кейну. —  Мы, пожалуй, поедем. У Бенедикты день рождения завтра. Ждём тебя кстати. Маман соскучилась. Приходи. И этого….  Берти кивает на сползшего по коже вниз Алекса,  с собою бери. Он конечно левый чувак, но мы думаем (тут они с братом опять переглядываются) нам всем нужна пауза и домашний пирог. Все разбредаются по ангару.  Сегодня не вышло. Попробуем немного позже. Я не мешаю им всем передвигать себя в любом направлении. Близнецы однозначно сваливают, а Аден всё кружит и кружит по ангару  как моль. Прихлопнуть бы. Эмбер как сонная льдина. Холод. Спокойствие. Отрешённость. Все наконец то рассасываются и мы остаёмся втроём. *****  Она рисковала и рисковала смертельно. Но у неё не было выбора. Встретиться с Алексом наедине она не могла. Брукс понимала, что Майлз Алекса одного не оставит. Тянуть было слишком опасно. Ал мог всё вспомнить и сам. Так что ей необходимо было присутствовать. Ей был нужен контроль. Майлз поднимается, будто лениво и как всегда с грацией большой сильной кошки обходит стол, за которым сидел всё это время,  и слова не проронив. Усаживается на него крепким задом затянутым сегодня в чёрные джинсы и закуривает сигарету щелкая неизменным массивным произведением искусства. — Сюда подойди. — Произносит человек - леопард таким тоном, что Брукс не смеет ослушаться. — Долго он будет…. — Майлз кивает в сторону Александра. И Эмбер дёргается в его сторону. — Нет. Я могу хоть сейчас… — Не стоит. — И эта фраза пригвождает женщину заставляя остаться на месте. — Так даже лучше. — Майлз выдыхает неспешно дым и смотрит Эмбер в глаза совершенно спокойно и от того ещё больше пугающе. — Рассказывай. — Но я… — Эмбер бормочет растеряно. — Но ты. — Кейн не моргает и Эмбер кажется, что это её вводят в транс. Ужасное ощущение. — Именно ты. Ведь всё дело в тебе. — Мужчина не спрашивает. Он утверждает. — Алекс сказал мне, что ты узнала его,  и я ему верю. Что ты сделала Эмбер? — Майлз не спеша стряхивает пепел на пол, не отводя взгляда от лица женщины. Взгляд глубокий, манящий и бесконечно мудрый. — Тобой я  в отличие от Ала не дорожу, мозгоправ тебе не нужен, так что подумай, что остается? — Ты будешь меня пытать? — Шепчет женщина пораженно. О таком раскладе она как то и не подумала. Майлз улыбается ей так нежно, что Брукс вмиг обессилив, тяжело упирается в стол ладонью. — Не уверена на счёт картины, но он явно вспомнил меня. **** — Вы вернулись? — У Брукс от радости трепыхается сердце пойманной в силки птицей. — У нас не получилось? — О нет док. Всё получилось! — Он радостно ей сияет этой своей сводящей с ума очаровательной нагловатой улыбкой. — Я вчера специально заехал на Лестер-сквер в Покер-рум и ни-че-го. — Он повесил пальто, усеянное бриллиантовыми каплями на вешалку,  и как хозяин прошел в её кабинет. Уселся по домашнему в кресло, а она глаз от него оторвать не могла. Влажные длинноватые волосы он зачесал на макушку и теперь волнистые пряди не прячут его лицо. — Ничего док. Ни тут — он коснулся изящными пальцами высокого лба — Ни тут — пальцы прошлись по груди. — Вы волшебница. Фея. Вы чародейка! — Брукс слегка зарделась от такого искреннего восхищения. Но всё же…. — Она присела в кресло напротив. — Вас что то гложет. Ещё на прошлом сеансе я почувствовала, что пристрастие к игре это не главная Ваша проблема, и я хочу Вам помочь. — Вы правы мисс Брукс — тянет задумчиво Алекс враз растерявший беспечность. — О. Пожалуйста зовите меня просто Эмбер. Так Вам будет легче довериться мне. — Эмбер. — Алекс словно попробовал на вкус её имя, и она неожиданно вдруг сглотнула сухим горлом. — Эмбер. — Александр повторил явно собираясь с мыслями и подбирая слова. — Я убедился в том, что Вы это можете. Вы можете избавить человека от страсти, что является смыслом всей его жизни. Избавить его от любви, которая уничтожает, порабощает и дышать не даёт. — Брукс ухватилась за подлокотники кресла. Вот оно. Вот он, тот демон,  до которого она так и не добралась, потому, что ей Александр не позволил. Не позволил потому, что растил его в своём сердце и берёг и не хотел расставаться, но видно всё плохо. И плохо на столько, что он всё же решился. — Его зовут Майлз. И я люблю его. — Он рассказывал ей о мужчине, которого,  даже не видев ни разу она уже ненавидела. Но она улыбалась и внимательно слушала. С таким как она собеседником Александру  должно быть комфортно, уютно, ему захочется доверить ей все свои тайны. В этом уж она постарается. Да. Однозначно. *****  — Так что ты сделала? — Майлз повторяет вопрос, обрывая им нахлынувшие на женщину воспоминания. — Я избавила его от одного чувства, которое его убивало. — Брукс набралась решимости и убрала руку за спину. Ей не нужна больше дополнительная опора. Она справится. На кону слишком много. На кону её жизнь. — Это его болезненное пристрастие к покеру? Ты об этом? — Майлз презрительно усмехается, но выглядит уже не таким уверенным. — Не слишком ли пафосно? «Чувство» и «убивает». — Я не о покере. — Эмбер твёрдо смотрит Кейну прямо в глаза. — Я о любви. — Майлз застывает. Глаза словно тонким льдом затягивает морозная пелена, а точеные пальцы, что секунду назад так изящно легко удерживали тонкую тлеющую сигарету сминают её с такой чудовищной и неистовой силой, что она превращается в пыль, в прах, в ничто. — Он сам попросил!! — Брукс чувствует, что нужно, что то сказать, что бы вывести Кейна из этого состояния иначе ей прилетит уже не от Алекса и разбитой губой она тут не отделается. — Это ты виноват!! — Да? — Майлз делает над собой видимое усилие. Взгляд снова становится осмысленным и живым. — И что же он тебе рассказал? — Он поднимает презрительно бровь, а Брукс частит со словами. — Что человек, которого он полюбил первый раз в жизни и точно знает, что навсегда, не верит ему и никогда не поверит. Что он оправдаться не сможет и никогда не вернёт его расположение потому, ты прав. Алекс хотел использовать тебя в своих целях. Но это было в самом начале, и он тебя толком не знал. А когда узнал, было поздно. Ты бы всё прекратил моментально, а он остановиться уже не хотел. Александр пришел, потому, что не мог больше выносить твоё призрение и равнодушие. Ему было так нестерпимо мучительно больно, что он готов был унизиться и тебя умолять. Он гордый и исполнен достоинства. Ты это знаешь лучше меня. — И женщина суетливым движением заправляет взмокшие от волнения пряди за уши. Ей уже наплевать на то, как она выглядит. Главное заговорить и отвлечь Кейна от главного. От картины. — Но он был готов. Готов был отринуть достоинство, гордость. Лишь одно его останавливало. Он перестал бы себя уважать. Потому, что зная тебя, он был уверен, что эта жертва была бы напрасной. Ты идиот Майлз Питер Кейн. — Она обвиняюще тычет в его сторону пальцем и улыбается через силу. — Он думал, что всё потерял, а потерял это ВСЁ именно ты. — Почему он ударил тебя? — Чёрт. Этого Кейна не заболтать и не сбить со следа. Он слушает, но, похоже, что не ведётся и ни на йоту. А она так старалась. Придётся немного подставиться. — Я виновата. И я получила правильно. — Брукс опускает плечи и принимает вид человека готового каяться. — Видишь ли Майлз. Алекс хотел избавить себя от боли, но не желал никого полюбить взамен. Он мне доверился и позволил.… — А ты не устояла? Так? — Воспользовалась своим даром? — Мужчина напротив совсем не похож теперь на плавную элегантность кошачьих. У него взгляд змеи. Потусторонний и равнодушный. Даже зрачки сузились и вроде как вертикальными стали. Эмбер сморгнула, пытаясь сбросить с себя наваждение. — Не устояла! — Она упрямо прямиться, разводя плечи. Игра ещё не закончена. — Вот не устояла. Тебе бы он не достучался. А мне понравился. И потом… Брукс улыбается, может быть и нахально, уж сверх всякой меры, но удержаться не может. — Новая любовь убивает СТАРУЮ! — она говорит с нажимом. Не забыла, как Майлз говорил о вине. — Он тебе был не нужен. Я подобрала то, что валялось. — Валялось?? — Майлз встаёт и Брукс поняла, что конкретно так перегнула. Она пятится от, на вид, совершенно не наделённого силой мужчины. Да она по комплекции его победит в любом споре. Но он идёт на неё и она отступает. Брукс понимает, что Кейну сейчас в этот момент её жизни насрать на картину. Насрать на миллионы. Насрать на подельников. Он идёт её убивать. — Ма. — слышыться тихое. — Я всё вспомнил. — Произносит вдруг Алекс в тишине и эхе ангара. Он очнулся, а они не заметили. — Ал! — Кейн кидается словно рысь к своему человеку чуть задевая Эмбер, а та вздрагивает всем телом. Теперь всё будет зависеть от Алекса и от силы её внушения. Женщина сгибает и разжимает пальцы, разглядывая их нервно  и отрешенно. — Майлз. Я…. ( Алекс сидит себе куклой тряпичной и слова даются ему с явным трудом). Кейн свалился перед ним на колени, и тронуть боится. МАЙЛЗ — Я убил человека. — Шепчет вдруг вся моя жизнь. — Я нечаянно. Он морщится адски. Не оправдывается, а впутывает ладони в мою грудь.  Ма!...  Я убил человека. Живого.  И тут он кивнул сам себе. Смирился. А вот я не смирился.