За стенами замка

      19 Сентября, 2003. Поместье Малфоев       — Мам, о чём ты говоришь? — спросил Драко, но по его напряженному взгляду было понятно, что он тоже всё понял. Широко раскрытыми глазами он переводил взгляд с Тео на Блейза, в напряжении ожидая ответа.       — Нам не стоит обсуждать это за столом, — вмешался Тео, и Блейз в эту минут пожалел, что не попросил друга молчать.       — Она больна, не так ли? — пришла к выводу Нарцисса, и Блейз прикрыл свои глаза. Он услышал, как Драко судорожно вздохнул, и затем раздался звук разбитого стекла. — Вот откуда ты узнал. Ты её целитель.       — Забини, я в последний раз тебя спрашиваю, о чем говорит моя мать? — процедил сквозь зубы Драко.       — Драко, пойдём в твой кабинет, он всё тебе объяснит, пожалуйста, — продолжал настаивать Тео и встал со своего места, дергая Блейза за руку, чтобы тот последовал за ним.       — Я никуда не пойду, пока Забини сейчас же всё не объяснит.       Блейз взглянул на Каэля и перевёл взгляд на Нарциссу, и женщина быстро встала со своего места, уводя мальчика из комнаты. Как только дверь за ними закрылась, Блейз снова перевёл взгляд на Драко. Он надеялся, что его лицо могло выразить всю ту боль и сожаление, что на самом деле он испытывал, и прошептал: «Она умирает, Драко». Не успел он договорить, как резко оказался прижатым к ближайшей стене, и присутствующие беспокойно подбежали в попытке их разнять.       — Драко, приятель, отпусти его. Он всё объяснит. Пожалуйста, — пытался Тео оттолкнуть его от Блейза, но тот даже не шелохнулся. Он сверлил его холодным взглядом, не мигая; Блейз мог увидеть вздутые от напряжения вены на его шее в то время как хватка на его собственной стала еще сильнее, перекрывая доступ к кислороду.       — Она взяла с меня слово, — выдохнул он и увидел, как на мгновение лицо Драко изменилось, и он отпустил его.       — Вы, двое, в мой кабинет, — мужчины кивнули, и пошли впереди Драко; Блейз пытался отдышаться и потирал свою покрасневшую шею.       Войдя, Драко закрыл за ними дверь с такой силой, что дверная ручка с другой стороны взорвалась.       — Выкладывайте, — приказал он низким голосом, и стало понятно, что сейчас он был способен на всё. Блейз видел Драко разозленным множество раз и никакой из них не сравнится с этим. На его лице не было ни намека на какую-либо эмоцию, в то время как всё его тело дрожало, а рука, сжимающая волшебную палочку, подрагивала в яростной попытке не наслать на Блейза какое-либо проклятие.       — На неё напали четыре месяца назад... — что-то громко взорвалось справа от него, и Блейз смутно признал в разлетевшихся в разные стороны щепках бывшее кресло. Казалось Драко с трудом контролировал своё тело, он сверкнул потемневшими от злости глазами и его лицо покраснело от ярости.       Блейз продолжил:       — Поттер и Уизли расследовали дело о подозрительной активности среди бывших Пожирателей смерти. Бруствер не хотел привлекать к этому других авроров, чтобы избежать утечки информации, и попросил её помочь. Она согласилась и пошла с ними, организовав оперативную группу. Во время стычки в нее попали неизвестным заклинанием, мы раньше не имели дела с такого рода Темной магией, оно поразило ее в живот и быстро начало распространяться по внутренним органам, поражая один орган за другим. Мы придумали зелье, чтобы замедлить процесс, чтобы выкрасть еще немного времени для нас. Все это время мы пытались найти средство, клянусь, Драко, мы делали всё возможное, но ничего не работает. Процесс почти дошёл до её сердца, и она очень слаба.       — Но я только... только видел ее... я не... на Кингс-Кросс она была... этого не может быть.       — Она приняла большую дозу зелий. Хотела проводить Лонгботтома и в последний раз увидеться с тобой перед отъездом.       Блейз видел Драко Малфоя разным, но он был не готов увидеть его таким.       Его дыхание было судорожным, грудная клетка дёргалась от резких движений. Рука, сжимавшая до этого палочку, потянулась к его голове, яростно вцепившись в его светлые волосы. Блейз не был уверен, что друг заметил проступившие слезы на своём лице, его взгляд не отрывался от того, что осталось от кресла, которое он только что уничтожил. Из его горла вырвался безумный смех, и он поднёс руку к своему рту, отчаянно мотая головой из стороны в сторону.       — Четыре месяца, — смеялся Драко в безумии. — Вы скрывали это от меня ЧЕТЫРЕ МЕСЯЦА! — снова смех. — Мы столько раз с тобой говорили о ней прямо на этом месте, и ты не сказал мне и слова, — он перестал смеяться, и его голос стал болезненно ледяным.       — Она заставила меня пообещать, что я ничего не скажу. Я тысячу раз умолял её рассказать всё тебе и Каэлю.       Драко ударил по столу, уперевшись обеими руками в красное дерево и тихо проговорил: «Сегодня ее день рождения», — и затем всхлипнул и закричал, резко дёрнувшись и опрокидывая все вещи со своего стола: бумаги, чернила, перья и книги — всё полетело на пол.       Блейз моргнул, осознавая сказанные его другом слова. Бросив в сторону Тео короткий взгляд, он понял, что он тоже не вспомнил об этом.       — Это слишком - сказать мне, что она умирает в день её рождения, — всхлипнул Драко и с силой ударил по столу, громко хлопнув по нему.       — Мне так жаль, Драко, я не знал. Она была без сознания несколько дней и я... — он замолчал, увидев, устремлённый на него взгляд Драко.       — Что? — спросил он, его голос дрогнул: за секунду он перешёл из состояния чистой ярости в состояние полного отчаяния.       — Она не может быть в сознании длительное время и спит по несколько дней. Правда теперь с Омутом...       — Он был для нее, — прервав его, медленно проговорил Драко. — И ТЫ ПОСМЕЛ ЗАЯВИТЬСЯ КО МНЕ ЗА ОМУТОМ И НИЧЕГО МНЕ НЕ СКАЗАТЬ! — завопил он и быстро пересёк комнату, снова схватив Блейза за горло и приставив к нему палочку. — Ты ублюдок! Ты сказал, что он для умирающего пациента! Ты сказал, что я узнаю из Пророка, ты... — Драко прижал палочку к его шее еще сильнее, но еще до того, как смог закончить предложение, палочка отскочила из его дрожащих рук прямо к Тео.       — Верни ее, Тео. ВЕРНИ МНЕ МОЮ ПАЛОЧКУ!       — Успокойся, Драко! Что ты собираешься делать? Убить его? Убить своего лучшего друга?       — Не говори мне успокоиться! Она умирает! Гермиона умирает! — Драко снова закрыл лицо руками, надавливая ладонями на глаза и судорожно рыдая; он кусал губы до крови, пытаясь подавить вырывающийся из его рта крик.       — Мы спасём ее, я не дам ей умереть, Драко. Я обещал ей. Она не умрет.       Блондин дернул головой так резко, что Блейз мог слышать хруст в его шее, его глаза прищурились, и он выглядел так, словно был близок к тому, чтобы убить.       — Ты сказал, что Омут был предназначен для важного тебе пациента, что ты сильно заботился о ней, — с обвинением в голосе произнёс Драко, и Блейз слишком хорошо знал этот тон, чтобы не заметить его. Тео тоже его узнал, потому что, до этого стоящий чуть в стороне, подошёл к ним поближе.       — Драко, нет. Богом клянусь, всё не так, как ты подумал, — пытался он объясниться, но как только слова вырвались из его рта, он тут же пожалел о том, что сказал.       Драко впился в него пронизывающим взглядом:       — Ты не веришь в Бога, Блейз. Это маггловское выражение. Она всё время его использовала, — проговорил он, и каждое его предложение сквозило нарастающей злостью.       — Драко, я... — не успел он сказать, как почувствовал резкую боль в носу. Из его глаз посыпались искры, и все поплыло.       — Драко! — крикнул Тео.       — Ты спрашивал меня, пойду ли я за ней когда-нибудь, — выплюнул Драко и вытер кровь со своих рук о свою одежду.       — Нет! Я не то спрашивал! Всё не так, Драко, я клянусь! Я бы никогда так не поступил! Я забочусь о ней, но как о друге! — вопил он, прижимая руку к с своему носу, из которого сильно шла кровь.       — Ты врёшь, — прошипел он.       — Я не вру, поверь мне, пожалуйста.       — КАК Я МОГУ ТЕБЕ ВЕРИТЬ, КОГДА ТЫ СКРЫВАЛ ОТ МЕНЯ ТАКОЕ? — заревел Драко, и даже не имея палочки, заставил несколько книг вылететь с книжных полок. Тео подпрыгнул, когда одна из книг попала прямо в него. — Ты знаешь, что она значит для меня. Ты знаешь, что она всё для меня, как ты мог так со мной поступить?       До того, как Блейз мог ему что-либо ответить, он почувствовал, как в его сознание вторгнулись.       Он видел, как Драко перебирал его воспоминания начиная со времён Хогвартса: с плачущей на его плече Гермионой, когда Драко был еще в бегах и до того момента, когда появился Уизли с ней на руках. Он изучал, как они перебирали все варианты её лечения, часами напролёт пытаясь придумать что-то новое; каждый разговор, каждый поцелуй в висок, и моменты, когда он засыпал, обнимая ее. Он смотрел, как Блейз просил ее всё рассказать Драко и Каэлю; ее страдания в последние дни, как она поссорилась с Уизли; прослушал каждое слово, что она сказала тогда, каждое признание в любви к Драко и ее последнее озарение относительно возможного лечения.       В момент, когда Драко вышел из его сознания, он свалился на пол и всхлипнул, вид его горя пробивал до дрожи, и Блейз присел на колени рядом с ним.       — Теперь ты всё знаешь. Мы сможем найти лекарство, ей нужна твоя помощь.       — Это практически невозможно. Никто раньше не имел дело с этим, она может умереть, если мы что-то сделаем не так, — отрешенно произнёс Драко.       — Она верит в тебя, что ты спасёшь ее, ты же видел. Спаси её, Драко, пожалуйста.       — Я хочу, чтобы вы ушли. Оставьте меня одного.       — Драко...       — Оставьте меня, Блейз.       Он кивнул, встал с колен и направился к выходу. Тео все это время молчал и последовал за ним, оставив Драко одного со своим горем.       21 Сентября, 2003. Больница Святого Мунго       — Что случилось с твоим лицом? — спросила Гермиона в ту же минуту, как увидела Блейза, входящего в ее палату.       Комната была наполнена разноцветными воздушными шариками, разбавляя белый больничный цвет палаты. На её кровати лежали открытки и поздравления, несколько подарков и сладости.       — С днем рождения, Грейнджер, — поприветствовал он ее, и она скривила лицо.       — Он был два дня назад, но все в порядке, я сама забыла и только проснулась.       — Получила что-нибудь приятное?       — Мы так и будем делать вид, что твоё разукрашенное лицо это нормально?       Блейз вздохнул:       — Скажем так, ему не очень понравилось, что я сказал, — на этих словах она мгновенно устремила взгляд в сторону двери, словно эти слова были сигналом, чтобы войти, но затем снова посмотрела на Блейза и покраснела. — Поттер отправился туда вчера установить барьеры. Он с ним не виделся, Нарцисса сказала, что Драко так и не выходил из своего кабинета после нашего разговора.       — Он сильно разозлился?       — Я думаю, «разозлился» не совсем то слово.       — Извини.       — Это не твоя вина.       — Но это так.       Он вздохнул и сел на край ее кровати:       — Как Уизли?       — Я получила открытку с поздравлениями от них всех кроме Джинни. Не думаю, что она когда-нибудь простит меня за Драко. Гарри сказал, что похороны были вчера утром и церемония была прекрасна. Рон написал две строчки, — она протянула ему открытку, на которой было написало:

«Ты всегда давала нам лучшее. Я должен был понять, что встречаясь со мной, ты в очередной раз приносила себя в жертву. С днем рождения».

      — Что ж, могло быть и хуже, — отметил он, и она с грустью засмеялась.       — Я не знаю, что теперь делать.       — Мне жаль.       Она улыбнулась ему и кивнула:       — Не понимаю, как всё так вышло.       — Грейнджер, наше поколение взрослело во время войны. У нас уже всё было не нормально. У тебя даже хуже: я впервые столкнулся с войной в пятнадцать, а ты встретила ее намного раньше.       — Представляешь, если бы меня распределили в Когтевран? В Хогвартсе было бы так спокойно, — сказала она, и они оба засмеялись. Спустя десять минут тишины она снова заговорила, и по выражению лица он уже понял, что она хотела сказать. — Как думаешь, он придёт?       — Конечно придёт.       — Мы никогда не пытались снова сойтись, знаешь? Он не просил меня бежать вместе с ними. Когда я начала оставлять Каэля, то попросила его не приходить за ним самому, потому что не хотела снова прощаться. И все равно я упаковала все свои вещи, ненадолго я решила, что он придёт за нами, и мы убежим вместе, оставив весь мир позади, и будем только мы. Я была готова оставить всё ради него. Каждый раз, когда я виделась с Нарциссой и Каэлем, у тебя или дома у Пэнси, у меня всегда была с собой сумка с вещами. Но он так и не пришёл, Блейз.       — Гермиона...       — Я знаю, он твой лучший друг, и я уверена, он сделает всё, чтобы спасти меня. Я знаю это. Но я не знаю, придёт ли он за мной.       — Он рассказал мне о вашей встрече на платформе. Он говорил о тебе так, словно ты зажгла для него все звёзды на небе. Ты заслуживаешь всего на этом свете, Гермиона, и он не мог тебе этого дать. Впервые в жизни он сделал что-то не для себя и отпустил тебя, чтобы дать тебе шанс жить нормально, получить всё на этом свете.       — Но что, если он и есть всё, что мне нужно на этом свете?       Хотел бы Блейз сказать, что эти слова не разбили ему сердце, а в его глазах не проступили предательские слезы, но это было не так. Он хотел бы, чтобы седьмого года в Хогвартсе не было, чтобы он не провел почти каждую минуту всего свободного времени с ней и увидеть, как жесток был мир по отношению к ней. Блейз хотел бы, чтобы она по-прежнему оставалась для него грязнокровкой и девочкой с очень большими зубами и кошмаром на голове. Чтобы, увидев однажды в коридорах лицо Гермионы Грейнджер, не сразу понять, кто это. Потому смотреть, как она борется за свою жизнь, за каждый вздох и взгляд, не знать, когда она проснётся в следующий раз и умолять все возможные силы, чтобы она проснулась еще один раз, было слишком больно.       Он смотрел на девушку, которая показала всем слизеринцам, как они были не правы, спасла своего лучшего друга и весь магический мир и сейчас лежала в госпитале, слишком истощённая и сломленная, и слушал, как дрожал ее голос. Когда девушка, которая заслуживала всё в этом мире, сказала, что именно того, что у нее отобрали, в этот момент он понял, насколько мир жесток.       — Я не знаю, — ответил он, и она кивнула ему, грустно улыбнувшись.       Когда она потянулась к Омуту, он понял, что ему пора уходить. Он встал и протянул ей ежедневную порцию ее целебных зелий и покинул палату. Как только он закрыл за собой дверь, взгляд сразу наткнулся на Драко, стоящего снаружи. Он выглядел убитым, и Блейз никогда его еще таким не видел: он был в той же одежде, что и в прошлый раз, пуговицы были застегнуты неправильно, волосы в полном беспорядке, на лице красовалась трехдневная щетина; глаза его были красными и опухшими, с темными кругами под ними, от него исходил сильный запах огневиски.       — Я не должен был подслушивать, я знаю, — сказал он. Резкий запах алкоголя ударил Блейзу в нос.       — Как долго ты здесь стоял?       — Я шёл за тобой с холла, — махнул он рукой в неопределенном направлении. Драко не был тем человеком, который легко пьянел, напротив, он всегда хорошо держался даже при большом количестве употреблённого алкоголя. Блейз даже представить не мог, сколько его друг выпил, чтобы быть в таком состоянии.       — Что ты здесь делаешь?       — Я не знаю. Не мог поверить, что это происходит на самом деле, пока не увижу её. Но потом я пришёл сюда и понял, что не могу войти к ней и даже просто услышать ее голос. Что, если я не справлюсь и не смогу ей помочь? Что, если единственный раз, когда я начну бороться за нее, я проиграю и она умрет? Блейз, она не может умереть! Я не вынесу этого!       Она сказала, что я так и не пришёл, но я всегда был, всегда приходил. Каждый раз, когда мать забирала Каэля, я был там, я не мог не прийти... Я не мог не видеть ее каждый день, Блейз... Я каждый день вижу ее, она везде. В толпе, за окном, я везде слышу ее смех... Она нужна мне каждый день, я не знаю, что со мной будет, если её не станет. Я больше не смогу сидеть в маггловских кофейнях и смотреть, как она выходит из министерства. Или как часто она забегает в кабинет Тео, потому что он прямо напротив нее. Я не могу жить в мире, в котором ее нет, — говорил он почти бессвязно, и Блейзу было тяжело разобрать каждое его слово.       — Ты следишь за ней, это стремно, — сказал он спустя несколько секунд молчания. Он не мог поверить, что человек, стоящий напротив него, был его другом.       — Я не смогу прожить и года без нее, Блейз.       — Значит, тебе наконец нужно взять себя в руки и спасти ее, иначе у тебя будет очень долгая и одинокая жизнь.       — Ты думаешь, мы могли бы пожениться?       — Что? - выпалил он, уж точно не ожидая такого вопроса.       — На свадьбе Поттера она была такая красивая, я словно заново влюбился, но она выглядела такой грустной, но на ней был кулон, который я подарил ей, платина с зелёным турмалином...       — Стоп, стоп, стоп! Подожди! Ты что? Ты был на свадьбе Поттера? Но тебя же не приглашали! Я был там! — резко спросил он. Блейз был на той свадьбе, потому что тогда еще встречался с Луной Лавгуд. Она пригласила его как свою пару, и он согласился из-за лишнего раза насладиться бесплатной выпивкой.       — Мне нужно было увидеть, счастлива ли она и любила ли она его так же, как и меня.       — Но как?       — Каэль и Тедди украли мантию-невидимку Поттера из его комнаты.       — Что? Драко! Да что с тобой не так? Ты заставил своего четырёхлетнего сына украсть плащ для тебя?       — Мне просто нужно было увидеть ее. Знаешь, а мы ведь говорили однажды о браке.       — Вы говорили о браке будучи подростками?       — Мы всегда говорили, что у нас есть только стены этого замка, но нам нравилось притворяться, что и вся жизнь. Мы мечтали.       — Мерлин, ты просто невероятен. Не могу поверить, что ты вломился туда, — сказал он, качая своей головой, но не сумел удержать смех, когда увидел пьяную ухмылку на лице друга. — Войдешь?       — Нет, не сегодня. Я слишком пьян. Завтра.       — Конечно, друг.