За стенами замка

      2 Ноября, 1995. Поле для квиддича       Следующие несколько дней Драко всеми правдами и неправдами старался избегать её. Он избегал быть с ней в одних и тех же местах, даже если находился на приличном расстоянии от неё, как например, в Большом зале, куда он приходил раньше всех и, стоило ей только появиться, тут же вскакивал со своего места и покидал зал. Тео и Блейз всегда следовали за ним.       С другой стороны, Блейз казалось не упускал ни единой возможности бросить лишний раз в ее сторону многозначительный взгляд, довольно при этом ухмыляясь, едва только завидев её, и если поначалу у неё только закрадывались подозрения, то потом она окончательно убедилась в том, что Драко рассказал им о произошедшем между ними. Даже Гарри и Рон заметили странное поведение слизеринца, и теперь каждый раз, когда Блейз смотрел в её сторону, ей приходилось придумывать быстрые оправдания в ответ на их глупые подозрения.       Наступил день матча между Слизерином и Гриффиндором, и так как Рон теперь тоже выступал в составе сборной вместе с Гарри и никто не подгонял её на игру, она немного задержалась, опаздывая и теперь поспешно направляясь к трибунам в числе последних.       — Итак, Грейнджер, — прозвучал голос позади, и она закатила глаза, когда узнала в нём темнокожего слизеринца. — Я думал, ты наденешь что-нибудь зелененькое, ну, чтобы поддержать своего парня.       — Парня? — она так резко обернулась, что оба парня, Блейз и Тео, от неожиданности врезались в неё. Её глаза расширились от удивления, когда она заметила Тео, так как до этого еще никогда не общалась с ним лично.       — Ну, насколько мне известно, именно так называют человека, с которым проводишь ночи напролёт и целуешься под статуями, разве я не прав?       — Мы с Драко не встречаемся, — почти прошипела она.       — Драко? — спросил он, и его губы скривила усмешка, с которой она уже давно была хороша знакома. — И с каких это пор ты перестала называть его Малфоем и говорить о нём исключительно в негативном свете?       Гермиона сузила свои глаза, когда он громко рассмеялся, и разозлилась еще больше.       — Ты хоть когда-нибудь говоришь что-нибудь без сарказма и без этой наглой ухмылки?       — Нет, — ответил вместо него Тео, и они оба усмехнулись.       Ещё до того, как кто-либо из них мог добавить, они услышали взорвавшийся гул голосов, после чего в небо устремились игроки в красных и зелёных одеяниях.       — Черт, — пробормотал Блейз, — уже началось, — бросил он и быстро направился в сторону поля.       — Он подойдёт, не переживай, — сказал Тео, слегка улыбнувшись, и побежал вслед за другом.       Гермиона не стала ждать и поторопилась вслед за ними, но подойдя к трибунам, свернула в сторону своего факультета. Отбросив ненужные мысли о словах Тео, она решила, что бешено колотящееся сердце было вызвано исключительно беспокойством за игру её товарищей по факультету.       Так уж сложилось, что матчи между Слизерином и Гриффиндором всегда были событием, и этот раз не стал исключением. И хотя Гермиона с её друзьями имели разные взгляды на квиддич, даже ей было тяжело наблюдать за происходящим. Рон пропускал квоффл за квоффлом, вызывая этим бурную реакцию со стороны противоположной трибуны. Слизеринцы бурно скандировали придуманную ими песню, и с каждой минутой это раздражало всё больше и больше.       Она заметила, как Пэнси Паркинсон с энтузиазмом дирижировала хором студентов, и оттого стала не выносить девушку еще сильнее. Гермиона искала глазами в толпе студентов Блейза, чтобы узнать, пел ли он вместе со своими дружками, и вскоре обнаружила, что мулат практически надрывал голос, скандируя вместе с остальными. Он активно махал руками из стороны в сторону и не мог перестать смеяться. Гермиона наткнулась взглядом на сидящего недалеко от него Тео, и поняла, что тот читал книгу.       Гермиона удивлённо подняла брови. Он, в самом деле, пронёс с собой книгу? Даже она так больше не делала! И только Мерлин знал, как тяжело было каждый раз побороть искушение.       В этот момент Гермиона поняла, что из всех слизеринцев ей больше всех симпатизировал именно Тео.       Спустя полчаса он стал нравиться ей еще больше.       Гермиона сидела слишком далеко, чтобы услышать, что происходило между игроками, когда те спустились на землю, но по выражению лиц Драко, Гарри и близнецов, она поняла - ничего хорошего и даже намного хуже. Драко бросил что-то гриффиндорцам, отчего Джордж резко дернулся и попытался наброситься на слизеринца, но Гарри вовремя его удержал, в то время как Анджелина, Алисия и Кэти втроём пытались удержать Фреда.       Гермиона пыталась спуститься к ним так быстро, как могла, но толпа студентов преграждала путь, и ей приходилось проталкиваться прямо сквозь них. Она спустилась к тому времени, когда Гарри резко развернулся и первым ударил Драко в живот. Вырвавшийся из уст Гермионы отчаянный крик затерялся на фоне криков окружающих её ребят. Джордж воспользовался ситуацией и пнул лежащего Драко, глаза Гермионы округлились от ужаса, и все трое стали перекатываться по траве, обмениваясь ударами и пинками друг с другом.       Когда до них наконец добралась мадам Хуч, Драко лежал на земле, согнувшись пополам, с кровоточащим носом и разбитой губой. Гермионе пришлось в буквальном смысле удерживать себя от того, чтобы не подбежать к нему, несмотря на то, что она прекрасно понимала, кто именно был зачинщиком драки.       На поле появился Снейп и помог подняться Драко с земли. Гермиона ужаснулась, когда парень скривился от боли при резком движении. Снейп увёл его с поля, Блейз и Тео следовали за ними по обе стороны от своего друга.       — Охренеть! — громко восклицал Блейз, и хоть они успели отойти на приличное расстояние, ей всё равно удалось расслышать, — Охренеть! Ужас, просто невероятно!       — Какого черта, Драко? — услышала она Тео. — Что с тобой не так?       — Хватит, Тео, ему же плохо! — вставил Блейз.       — Потому что он идиот! Полный идиот, раз сказал такое Поттеру и Уизли!       3 Ноября, 1995. Больничное крыло       — Где ты? — громко воскликнула она следующим утром, стоило ей только войти в больничное крыло.       После того, как она узнала подробности вчерашнего инцидента от Гарри, она готова была стереть этого маленького паршивца с лица земли.       — Что... — начал было он, когда увидел гневно шагающую в его направлении гриффиндорку.       — В чём твоя проблема? — кричала она. — Что, песенки было не достаточно? Нет, нужно было произнести все эти гадости! Да еще какие? Уизли родились на помойке! — ругалась она. — Серьезно? Серьезно, Драко? Говорить гадости про покойную мать Гарри? У тебя совсем нет чувства достоинства? — выпалила она со злостью.       — Ты закончила?       — Я только начала! — продолжала она кричать. — Что с тобой не так? Зачем ты придумал эту мерзкую песенку? Я знаю, что это был ты, не пытайся отнекиваться! Но тебе этого было мало, нет, ты не мог просто так уйти и оставить их в покое! Нужно было оскорбить их еще сильнее и хорошенько получить по физиономии!       Гермиона была так зла, что поначалу и не заметила собравшихся у ее глаз слез, и вспыхнула с еще бо́льшей силой.       — Сломанное ребро! Два выбитых зуба! Разбитый нос! — ее голос становился все выше и выше с каждым произнесенным предложением. — Ты мог серьезно пострадать из-за своего глупого детского поведения и...       Закончить своё предложение Гермионе так и не удалось. Драко резко схватил её за запястье, притянул к себе и прервал гневную тираду, впившись в ее губы своими.       Ей не нравилось, как это сработало, потому что в то же мгновение, как он притянул девушку к себе, и она оказалась между его раскинутых ног, её руки тут же потянулись к его волосам, а бёдра коснулись кровати, на которой он сидел.       В этот раз поцелуй был не таким, как в прошлый: он был настойчивым, даже яростным - Гермиона была вне себя от его выходки и таким образом хотела показать, что все еще злилась на него, яростно отвечая на поцелуй и издавая сердитые звуки.       Драко целовал её, словно хотел что-то сказать этим, и хоть Гермиона не была уверена, что именно, примерную суть она все же уловила.       Они не прекращали поцелуй еще несколько минут. Драко крепко держал ее за бёдра - недостаточно сильно, чтобы сделать больно, но достаточно, чтобы их сердца бешено колотились в унисон. То, как он двигал языком у нее во рту и как они, словно страждущие, забывались в объятиях друг друга, вызвало у нее мурашки по всему телу; её руки запутались в его гладких волосах сильнее, и из её уст сорвался тихий стон.       Он слегка отстранился и громко выдохнул, открыв рот, чтобы что-то сказать, но она опередила его:       — Я знаю, этого не может...       — Ты можешь немного помолчать, или мне снова нужно поцеловать тебя? — спросил он раздраженно, заставив ее щеки покраснеть пуще прежнего. — Прости меня.       —Ты не передо мной должен извиняться, — отметила она, и он закатил глаза.       — На бо́льшее можешь не рассчитывать, — съязвил он, и теперь она уже закатывала глаза.       — Драко... — начала она, но он покачал головой.       — Не надо, Грейнджер. Ты можешь хоть раз сделать что-то просто так и ничего не усложнять? Пожалуйста?       Она кивнула, только сейчас заметив, в какой позе она находилась, по-прежнему зажатая между его ног.       — Мы можем хотя бы снова заниматься вместе или ты снова будешь меня игнорировать? — спросила она спустя некоторое время, отойдя от него на приличное расстояние, и он фыркнул.       — Увидимся в понедельник, — сказал он, и она просто кивнула, покинув больничное крыло прямо перед тем, как туда вернулись мадам Помфри и профессор Снейп.       5 Ноября, 1995. Большой зал       — Куда ты всё время сбегаешь в последнее время? — спросил ее Рон во время ужина.       — В библиотеку конечно!       — Но когда я проходил там в последний раз, тебя там не было.       — Потому что для того, чтобы меня найти, нужно было действительно зайти в библиотеку, Рональд, — ответила она с сарказмом, и Гарри засмеялся, отчего получил оплеуху от Рона, — к тому же, в этом году мы сдаём С.О.В., мне нужно хорошо подготовиться...       — Но до С.О.В. ещё целый год, Гермиона! До...       — Ко всему прочему, нам прибавилось хлопот с Хагридом, мне нужно помочь ему с планом занятий, нельзя допустить, чтобы его уволили, но вчера он полностью проигнорировал мои...       — Он обещал, что не притащит химеру, так что...       — Помимо химер, существует огромное количество существ пострашнее. Вы же знаете Хагрида, его взгляды о том, что может быть безопасным, а что нет, немного отличаются от общепринятых.       — Не думаю, что Хагрид сделает что-то, чтобы его уволили, — вставил Гарри, и Гермионе пришлось приложить усилия, чтобы не фыркнуть в ответ.       — С Амбридж нам всем нужно быть очень осторожными, — вместо этого ответила она и начала собирать вещи, чтобы уйти.       — Ты идёшь в библиотеку? — спросил он, поедая уже третью куриную ножку.       — Да.       — Но ты все сделала еще на выходных! Что еще нужно?       — Профессор Вектор задала эссе, разбив всех на пары, и мне придётся работать с Забини... — Гермиона заметила, как на этих словах Джинни резко повернула головой в их сторону, ее глаза расширились, и когда Гермиона приподняла бровь, девушка густо покраснела и отвернулась. Интересно.       — Забини? Ты в паре с Забини? С этим придурком из Слизерина? — спросил Рон, и Гермиона заметила, что Джинни покраснела еще больше.       — Да и он тоже ходит на Древние Руны, — Рон скривил лицо, и Гермиона закатила глаза, продолжив, — хватит, Рон, он не такой плохой, как вы думаете. Он очень умный...       — Гермиона, извини, конечно, но нам не очень интересно обсуждать Забини, — честно признался Гарри, и Рон согласно закивал, бормоча себе под нос что-то про «придурка» и «змею».       — Ты встречаешься с ним там? — спросил он, и Гермиона бросила быстрый взгляд в сторону стола слизеринцев. Увидев, что парня там не было, она облегченно вздохнула.       — Да, и я уже опаздываю, Рон. Мне правда нужно идти, — пояснила она.       — И ты так торопишься в библиотеку? — в его голосе читалась ревность, и Гермионе это не понравилось.       — Чем быстрее я начну, тем быстрее смогу вернуться, — кажется, такое объяснение удовлетворило всех.       — Просто иногда такое ощущение, что ты перестала проводить с нами время, — сказал он, и Гермиона вздохнула.       — Глупости, Рон, я всё время с вами, но я не могу заниматься в гостиной, где Фред и Джордж устроили свой магазин, там слишком шумно, — пояснила она, забрав свои вещи со стола. — Увидимся позже.       Она развернулась и вышла из Большого зала. Несколькими минутами ранее Драко закончил со своим ужином, и она очень хотела увидеться с ним. Было бы глупо отрицать, что она не переживала и не нервничала перед их встречей. Гермиона провела все выходные, пытаясь не придавать большого значения тому, что произошло между ними, после чего пришла к выводу, что лучшим вариантом для них будет отпустить события идти своим чередом.       Они поцеловались. Дважды. Но это ничего не значило. Из непрекращающейся болтовни Лаванды и Парвати она поняла, что поцелуи не всегда что-то значат.       Но даже с этими мыслями, ее сердце лихорадочно билось в груди и с каждым новым шагом навстречу к нему, она волновалась все больше и больше.       5 Ноября, 1995. Кабинет профессора Вилкост       — Привет, — поприветствовала она его, зайдя в кабинет.       Драко сидел за круглым столом в углу комнаты напротив рояля, который располагался чуть правее. Он вытянулся, расположив свои ноги в кресле перед ним, его учебники и свитки пергамента беспорядочно лежали на столе вокруг, на кресле слева расположилась его сумка.       Он оторвался от своей работы и повернулся к ней:       — Привет, — сказал он, слегка улыбнувшись. Щеки Гермионы вспыхнули и губы Драко скривила довольная ухмылка; он открыл уже было рот, чтобы сказать что-то глупое, но прервала его:       — Только попробуй, — предупредила девушка, и его улыбка стала еще шире. В груди у нее ёкнуло, и в этот момент Гермиона готова была отдать всё что угодно, лишь бы утихомирить бабочек у себя в животе.       Взмахом палочки Драко отлевитировал свою сумку, чтобы освободить место для Гермионы, и этот жест вызвал знакомое чувство дежавю, напомнив о том дне, когда парень точно также освободил место для нее в библиотеке.       Гермиона скучала по их занятиям там: заниматься в библиотеке было намного удобнее из-за практически неограниченного доступа к нужной литературе, но из-за большого количества готовящихся студентов и сокурсников, готовящихся к экзаменам, они не могли больше спокойно там заниматься. Даже Гарри и Рон стали чаще посещать библиотеку, пусть и не долго, но теперь заниматься с Драко в библиотеке было проблематично.       Теперь она ходила туда в основном для того, чтобы прихватить несколько книг и дотащить их до кабинета профессора Вилкост. И несмотря на то, что ее и без того тяжелая сумка стала еще тяжелее, она была рада их тихому уютному уголочку. Здесь можно было спокойно разложить свои вещи, лечь на диван и свободно говорить с Драко, не говоря еще о том, как уютно и легко она чувствовала себя рядом с ним.       — Я и не собирался что-то говорить, — ответил он; она фыркнула. Драко покачал головой и вернулся к своему заданию по Прорицаниям.       Она не врала своим друзьям: у них с Блейзом действительно был общий проект, но они собирались встретиться только в четверг, когда у них у обоих будет свободное время, так что фактически, она никого не обманула.       Она приступила к своему эссе для профессора Флитвика, пересматривая его и дополняя заметками о различии между Очищающими чарами и заклинанием Исчезновения.       Они трудились в тишине ещё пятнадцать минут, пока Гермиона не почувствовала, как нога Драко обвила ее голень. Мысленно похвалив себя за то, что не дернулась от неожиданности, краем глаза она заметила, как угол его рта поднялся вверх и на его лице появилась легкая улыбка. Они ничего не сказали.       — И дня не проходит, чтобы я не жалел, что взял этот долбаный курс Прорицаний, — раздраженно пробормотал Драко, сворачивая третий по счету пергамент и окидывая его в сторону.       — Я могу тебе чем-то помочь? — вежливо спросила она, он с недовольством уставился на неё, и она закатила глаза. — Как пожелаешь.       — Проблема не в том, что я не знаю, как это сделать, потому что я определенно знаю, как это сделать. Просто не могу нарисовать эту чёртову карту. Эта дура не только попросила нас расписать наши сны, но и нарисовать их, ты представляешь? Нарисовать свои долбанные сны и сопоставить с нашей астрологической картой! И теперь мне нужно сделать рисунок и описать, как позиция Меркурия - планеты моего знака, между прочим - повлияла на мой сон и где именно эта дурацкая планета находится в данный момент.       Гермиона не удержалась и прыснула, вызвав у него недовольное выражение лица, и она засмеялась еще сильнее.       — Ты Близнецы, да? — спросила она, и он кивнул, все еще с подозрением смотря на неё. — Забавно, что Меркурий, как бог-покровитель, известен своей болезненной любовью к всякого рода проделкам. Остальные боги используют его в качестве крылатого посланника, потому что он хитер и изворотлив. А что Близнецы? Они любят сплетничать и известны своей подлостью и язвительностью. По своей натуре они поверхностны и предпочитают быть такими вместо того, чтобы развиваться в чем-то более важном.       — Закончила оскорблять мой знак? - спросил он, явно оскорбившись, и девушка стала смеяться еще сильнее, попутно вытирая слезы.       — Но это прямо ты! — пыталась сказать она между смехом, и он бросил очередной сердитый взгляд.       — Ну а ты Дева! — взорвался он, словно это было худшим на свете оскорблением; она тут же прекратила смеяться и прищурилась.       — А это как понимать? — едко спросила она.       — То, что твой знак тоже находится под Меркурием! И все Девы являются придирчивыми занудами! И это еще не говоря об их постоянной критике, обсессивно-компульсивных привычках и нездоровом желании контролировать все что только можно. Ну, что, это описание еще не кричит вовсю «Грейнджер» или мне нужно упомянуть болезненное стремление к перфекционизму? — огрызнулся он, и она кинула в него его же смятыми листами. — Сколько тебе? Пять?       — И это ты говоришь, что у меня нездоровое желание все контролировать? Это не я только что потратила кучу бумаги только потому, что недостаточно ровно провела черточку на рисунке! И это я критикую? Это ты постоянно подвергаешь критике все подряд!       — Я? Я просто констатировал факты! Что, нужно привести мои язвительные замечания?       — Да!       — Ну а ты зануда! Мне стоит рассказать, что твои дружки из Гриффиндора болтают с тех пор, как ты стала старостой?       Она охнула от возмущения:       — Ты! Это ты придумал целую песню только для того, чтобы оскорбить человека! Ты злоупотребляешь своей властью старосты ровно с того момента, как надел значок!       Они еще долго прожигали друг друга взглядом, хмурясь и издавая недовольные взгляды, пока Гермиона вдруг не разразилась громким смехом, и Драко засмеялся вместе с ней. Он пытался побороть приступ смеха, смущенно прикрыв рот рукой, но это только сильнее рассмешило Гермиону, и она продолжила хихикать.       — Мерлин, ты способна любого вывести из себя, — сказал он, качая головой.       — Не могу поверить, что мы только что спорили из-за знаков зодиака, — сказала она, посмеиваясь.       — А я не могу поверить, что ты испортила пергамент с моей работой, — сказал он, ища своё домашнее задание.       — Боже! Драко, прости! Я не заметила!       — Все в порядке, я всё равно собирался начать всё сначала, — пожал он плечами, и она пробормотала «перфекционист» себе под нос.       — Вот, попробуй, — сказала она и достала из своей сумки карандаш и ластик, которые принесла из дома: выполнять задания по Рунам и Нумерологии пером временами было неудобно, и она частенько пользовалась маггловскими приспособлениями.       — Что, во имя Салазара, это такое? — спросил он, с опасением рассматривая предметы в ее руке.       — Магглы использует это, чтобы писать... Ну хватит, Драко, они не укусят тебя!       Он недовольно посмотрел на неё и взял предметы из ее рук.       — И как ими пользоваться? — надменно спросил он, и Гермиона задалась про себя вопросом, почему многие волшебники иногда такие недалекие.       — Вот, я тебе покажу, — она снова выхватила карандаш и ластик и, притянув кусочек перманента, написала:

Пятая попытка Драко Малфоя сделать рисунок.

      — Смешно, Грейнджер, очень по-взрослому.       — А потом ты просто проводишь этим по надписи и вуаля! Ее нет! Как по волшебству! — Гермиона смутилась от сказанного, вызвав у него очередную усмешку.       — Значит, по волшебству? — смеялся он.       — Заткнись и попробуй.       Драко взял в руку карандаш и ластик, скептически переводя взгляд на пергамент и обратно.       — И что мне делать, когда я закончу? Сомневаюсь, что Трелони примет мою работу, если я её сделаю этим.       — Просто пройдись пером поверх карандаша. С ними ты сможешь исправлять помарки и, когда решишь, что работа соответствует твоим высоким стандартам, используй чернила.       Он кивнул и снова начал рисовать, но в этот раз уже с бóльшей осторожностью, и Гермионе пришлось сдержать так норовящий вырваться наружу смешок при виде рисующего карандашом Драко Малфоя.       К тому времени, как они начали собираться, Гермиона не стала упоминать о том, что Драко так и не вернул ей карандаш и ластик.       8 Ноября, 1995. Библиотека       Гермиона пыталась объяснить Рону и Гарри, что в том, чтобы сопровождать её в библиотеку, не было никакой необходимости. В этот день она должна была встретиться с Забини, и ребята переживали, что с ней что-то может произойти и он может наложить на неё какое-нибудь проклятие, и никакие уговоры не могли переубедить их в обратном.       Поэтому в назначенное время в четверг они проводили ее в библиотеку и сели за стол левее и двумя рядами позади неё. Они постоянно бросали в её сторону обеспокоенные взгляды, делая вид, что занимаются, и несмотря на то, что их попытки были до нелепости неправдоподобными, она оценила их внимание, хоть в нём и не было никакой необходимости.       — Итак, — протянул Блейз в тот же момент, как сел напротив неё, и Гермиона изогнула губы в легкой улыбке. Он всегда начинал их общение с этих слов. Рон от энтузиазма чуть не уронил книгу, — значит, карандаш?       Гермиона издала сдавленный смешок:       — Да, это называется карандаш.       — А та штука, которая заставляет написанное исчезнуть...       — Ластик.       — Должен ли я переживать из-за того, как ты подобрала под себя моего... — начал он с весельем в голосе, но Гермиона успела прервать его на полуслове, тихо шикнув на него, указывая головой в сторону своих друзей, — потому что он не замолкает о своём новом подарке ни на минуту. Хотя забавно наблюдать, в каком восторге он от этого карандаша, — закончил он уже шепотом.       Покрывшись румянцем, Гермиона отчаянно надеялась, что Забини не услышит ее бешено колотящегося сердца.       — Они очень удобные, — вместо этого спокойно ответила она, стараясь придать своему голосу непринуждённости; он фыркнул.       — Не сомневаюсь. Так или иначе, зачем здесь твои дружки?       — Они не доверяют тебе, — сказала она, поджимая губы, и Забини снова фыркнул.       — Я тут научился пару-тройке новых проклятий, не против, если протестирую их на тебе? — нарочито громко спросил он, чтобы его услышали, и Гермиона закатила глаза.       — Рон, расслабься, — сказала она раздраженно, — он просто шутит над вами. Он ничего не сделает, убери палочку.       Блейз громко засмеялся, и Гермионе пришлось приложить немалые усилия, чтобы сохранить серьезное выражение лица и не улыбнуться вместе с ним. Что тут можно сказать? Ей стал нравиться юмор слизеринцев.       — Начнём? Заодно организуем свободную от проклятий зону, — весело спросил Блейз, и она фыркнула. Рон выглядел крайне оскорбленным её реакцией, в то время как Гарри сидел подозрительно тихо, не сводя взгляда от Блейза. Проигнорировав их, Гермиона кивнула, и они раскрыли учебники.       Им предстояло проанализировать и перевести четыре руны. По началу, они работали в полном молчании, выписывая значения рун, числа, которые им соответствовали и другие выражения, которые могли бы помочь им в переводе.       Спустя десять минут, Рон издал недовольный возглас, когда Блейз неожиданно встал со своего места напротив Гермионы и сел рядом с ней. Слизеринец не стал язвить на эту тему, и Гермиона решила, что наконец-то парень стал вести себя как взрослый человек.       Она сомневалась, что Драко упустил бы возможности ответить какой-нибудь колкостью.       — Не думаю, что это значение верно. Оно используется для обозначения богатства и амбиций; видишь, он выглядит как «F»? Это руна «феху»...       — Я знаю, что это «феху», но здесь больше подходит «удовлетворение», чем «богатство», видишь здесь? — Гермиона указала на странно прописанную «F». — А «Х»? Это руна «гебо», оно обозначает «любовь», а здесь, — она указала на следующую, — «отила», что значит «семья».       — Это могло быть так, но это... — он указал на руну, напоминающую букву S, — не просто «отила»... это «йера», между прочим, «успех», — объяснял он словно очевидное, схватил ее учебник, пролистав несколько страниц, и протянул обратно, — видишь, «йера» также переводится как «урожай» и представлено числом двенадцать - двенадцать месяцев года - и речь идёт об успешном результате в чем-либо от прошлых усилий, воздаяние за успешную работу...       — Ох! Точно, думаю, ты прав, потому что тогда это обретает смысл, видишь... — она перевернула несколько страниц обратно, — «феху» в значении реализованных амбиций в сочетании с удачей...       В пылу рассуждений они неосознанно придвинулись друг к другу и вместе склонились над учебником. Позади послышалось очередное недовольное бурчание Рона.       — Это также значит «скот» и может быть своего рода богатством...       — Но это устаревшее значение, сейчас больше подходит «деньги» или «имущество»...       — Ты что, забыла, как называется этот предмет, Грейнджер?       — Ой, помолчи! Если мы посмотрим значение, которое ты упомянул для «йеры», это можно перевести как «усердная работа, которая приводит к состоянию».       — Да, похоже на то! Итак, если мы возьмём значение «отилы» в качестве «дома» как собственности, а не семьи, мы также можем связать это с «богатством», потому что здесь говорится о приобретении путём наследования и права по рождению. Значит, богатство от наследства...       — И «отила» как «любовь семьи», «дом» и «родина», объединение семьи, которой достаётся состояние...       — Не говоря уже о том, что «отила» может обозначать всё то, что мы можем накопить за всю свою жизнь и что-то, что мы можем передать своим детям, будь то что-то материальное или определенный навык.       Блейз взволнованно кивнул, и Гермиона не могла сдержать улыбки, находя все это невероятно интересным. Конечно, она всегда знала, была книжным червем и занятия всегда приносили ей удовольствие, но никогда еще Древние Руны не были интересны так, как сейчас. Она украдкой метнула взгляд в сторону своих друзей и увидела, что они оба сидели, раскрыв рты. В то время как на лбу Гарри не хватало только нарисовать вопросительный знак, Рон выглядел как человек, который мог заснуть в любой момент, если бы не имел важное задание по наблюдению за Блейзом.       Раньше единственным человеком, с которым она могла так же говорить о домашних заданиях, был Драко, и она была безумно рада, что не спасовала и решила заговорить с ним в тот день в библиотеке в прошлом году. И сейчас, когда в ее жизни появился еще один такой человек, она была очень благодарна, хоть их общение и началось с наглой выходки слизеринца.       — У нас остался только один, — продолжил Блейз, — он немножко сложноват, и у меня пока не получилось найти значение, которое могло бы полностью соответствовать нашему тексту, — сказал он, вздохнув, и откинулся в кресле, лениво кладя руку на спинку её. Гермионы услышала судорожный вздох Рона, после чего последовали громкий удар и ругань.       Гермиона и Блейз резко обернулись назад и увидели Драко, сидящего на два ряда позади с красным от гнева лицом, и смеющегося до колик Теодора Нотта. Блейз усмехнулся, и Драко сузил свои глаза, бросив злой взгляд на своих друзей.       — Что ж, — Блейз снова вернулся к их учебникам, так и не убрав свою руку со спинки её кресла, — реакция Уизли была забавной. Он ко всем так ревнует или я исключение?       — Не будь сволочью.       — Прости, но это невозможно: быть сволочью входит в обязательный перечень качеств для поступления на Слизерин.       — Тео выглядит довольно милым, — пожала она плечами. Блейз фыркнул.       — Ты с ним общалась?       — Нет, но...       — Он тихий малый, в ужасе от своего отца, но предпочитает держаться в стороне и не думать обо всем известной старой змее. Он пытается жить своей жизнью, но одновременно с этим хочет убежать от неё куда подальше.       — Я до сих пор не вижу в этом ничего плохого.       — Он раздражающе нейтрален, никогда не присоединится к спору и не скажет и слова, даже если что-то очень плохое будет происходить прямо у него под носом. Но давай не будем парочкой сплетничающих пуффендуйцев и вернёмся к работе, — сказал он, снова склонившись над учебником.       — «Гебо» соответствует число семь, и только Мерлин знает, сколько у него свойств, — присоединилась к нему Гермиона и устало вздохнула.       — Так, «гебо» руна «любви», «партнёрства», «прощения», «подарка», «таланта», «навыка» и «способности», — зачитал Блейз значения из Продвинутого Словаря. — Давай пройдёмся еще разок.       — Мы исключили «любовь», так что это может означать «удачу в партнёрстве»... — говорила она, пока Блейз записывал за ней, — здесь говорится о «партнёрстве вместе», оно может быть в любви или в совместном деле, — добавила она, и Блейз снова сделал пометки, протянув ей пергамент.       — Или это может означать «прощение», которое подарить. Говорят же, что прощение - величайший дар, который можно вручить или получить.       — Согласна, здесь это есть. «Проси о прощении, и оно будет даровано». Ко всему прочему у нас есть «открытие» или «развитие» навыков и таланта и что-то вроде «сострадания».       — По-прежнему не вижу единого значения! — сказал он раздраженно. Гермиона расстроенно кивнула.       — Ой! — воскликнула она. — Мне кажется, я знаю, Блейз! — сказала она радостно. — Оно было все это время прямо у нас перед глазами, смотри... — она указала на руну «гебо», — видишь, она темнее и больше остальных? — он кивнул. — Это значит, что мы должны принимать во внимания все значения. Может, мы должны смотреть на это в целом?       — Грейнджер, ты гений! — воскликнул он, и мадам Пинс недовольно шикнула из-за стеллажей. — Это вполне логично, даже если это случайное совпадение, что именно эта руна темнее... слушай, думаю, я теперь все понял. У нас есть «феху», «гебо», «отила» и «фера», верно? — она кивнула, и он записал что-то на пергаменте с такой скоростью, что она едва могла разобрать буквы.       — Что ты делаешь? — спросила она с любопытством.       — Пишу перевод текста, вот: «Мы достигнем богатства и реализуем свои амбиции только благодаря нашим умениям и способности работать с усердием и сообща. Союзы, создаваемые нами на протяжении жизни, наряду с удачей, помогут нам получить желаемое. И используя наши дары, будь то их свойства или навык, со способностью прощать и просить прощения взамен»... Что ж, выходит примерно так.       — Отлично. Мы можем закончить... записывай за мной... «объединяя наши дары с тем, что у нас уже есть: нашим наследием, любовью к дому и нашей земле - наши усилия, в конечном счёте, будут успешны до тех пор, пока мы даруем и получаем в дар», — закончила она, и парень горделиво улыбнулся проделанной работе.       — Грейнджер, думаю, ещё одно «Превосходно» по С.О.В. нам обеспечено, — сказал он, держа пергамент с их переводом перед собой, — он так прекрасен, что я сейчас зареву как первокурсница!       Гермиона громко засмеялась, даже не удосужившись оглянуться на Рона, и без этого понимая, что тот был зол, но затем все же кинула быстрый взгляд в сторону Гарри, найдя того под впечатлением.       — Если собираешься плакать, сделай милость, не делай этого над текстом, — пошутила она, и он закивал с полной серьезностью.       — Геминио! — продублировала текст Гермиона, и свернула оба пергамента, оставляя один себе и протягивая второй слизеринцу, — Так у нас у обоих будет по экземпляру.       Они начали собирать свои вещи: Блейз принёс только письменные принадлежности, так как с тех пор, как он подсел во время занятия к Гермионы, он всегда пользовался её учебниками и даже не удосуживался приносить свои.       — О, почти забыл. У тебя нет больше карандашей? Было бы здорово, если бы ты достала один и для меня, — смущенно спросил он; от удивления у Гермионы расширились глаза, и ненадолго она решила, что ей все привиделось, потому что идея того, что Забини можно чем-то смутить, казалась просто абсурдной.       — Да, конечно, — сказала она, придя в себя.       — Отлично! А для Тео сможешь достать еще два? Дафна любит рисовать, и он хотел впечатлить ее, они же обручены, сама понимаешь, помолвка и всё такое.       — Они что?       — Обручены.       — Такое ещё практикуется? — спросила она озадаченно.       — Да, постоянно, — ответил он растерянно.       — Но разве это не устаревший обычай? Для чего это нужно?       Блейз еще некоторое время стоял в растерянности, но спустя несколько мгновений он моргнул и после осознания его лицо изменилось.       — Все время забываю, что ты не чистокровная и не знаешь о таких вещах, — сказал он с такой беспечностью, что Гермиона недоверчиво посмотрела на него. Блейз Забини в самом деле сказал, что забыл, что Гермиона Грейнджер не чистокровная волшебница? — Старые чистокровные семьи стремятся сохранить чистоту крови своего рода, и поэтому договариваются с другими семьями еще с юного возраста, чтобы быть уверенными в том, что их кровь останется чистой. Не говоря уже о том, что браки в таких семьях зачастую носят деловой характер, как гарантия союза...       — А его семья... тоже... — вырвалось у неё, и он усмехнулся.       — Семья Драко? О да, Малфои известны заключением браков таким образом, посмотри хотя бы на Нарциссу и Люциуса, союз между Блэками и Малфоями исключителен и беспрецедентен... и Драко ни с кем не обручён, если это то, что ты хотела узнать, — сказал он с ухмылкой, и она покраснела.       — А ты?       — Моя семья не из Англии, у нас нет проблем с договоренностями, ухаживаниями, отсутствием манер, обменом подарками и всем этим списком правил того, что можно и что нельзя... — он остановился при виде замешательства на лице Гермионы, — что-то мне подсказывает, мне придётся как-нибудь устроить тебе лекцию на эту тему. Так, о чем мы говорили, да Тео и Дафна.       Они были обручены еще в детстве, но всё обошлось, потому что на третьем курсе у этих голубков появились чувства друг к другу, и сейчас они только и делают, что доводят нас до ручки этой своей любовью.       — Но Уизли не...       — Гермиона, ты закончила? — раздраженно спросил Рон, грубо прервав их.       — Да, я...       — Хорошо, тогда пойдём? А то здесь становится слишком тесно, — сказал он, сузив глаза и, оглянувшись в сторону Драко, получил в ответ от слизеринца презрительную усмешку.       Она посмотрела на Блейза, он кивнул.       — До встречи, Грейнджер, — сказал он и пошёл в сторону своих друзей.       Гриффиндорцы начали идти в сторону выхода.       — О, Блейз, — сказала она, повернувшись обратно спиной к друзьям, — я передам их через Драко, — добавила она, понизив голос, и он кивнул. Драко растерянно наблюдал за ними, она метнула в сторону блондина быстрый взгляд и ушла, догоняя друзей.       — О чем вообще можно так долго говорить с Забини? — угрюмо спросил Рон.       — Он интересный, — ответила Гермиона и практически тут же пожалела об этом, заметив обиженный взгляд Рона.