Глава 16
21 ноября 2020 г. в 04:45
3 Ноября, 1995. Запретный лес
Следующие несколько дней Гермиона пыталась найти время, чтобы передать маггловские карандаши Драко, но с приближением окончания семестра встречи О.Д. стали проводиться намного чаще, выходные они провели в попытках убедить Хагрида показать на занятиях только тех существ, которые будут входить в программу по С.О.В., так что со всеми этими делами у неё совсем не осталось времени найти его.
Также ей не терпелось поговорить с Блейзом: утром субботы Джинни подтвердила догадки Гермионы о том, что между ними двумя что-то происходило. Эти голубки поцеловались. Джинни упорно клялась, что это было ошибкой, что больше это никогда не повторится и что произошло это только потому, что она поссорилась с Майклом Корнером, а Блейз был первым попавшимся под руку привлекательным парнем.
Прошло несколько дней, и Гермиона впервые с того дня в библиотеке снова имела возможность оказаться рядом со слизеринцами. Теперь, глядя на Тео и Дафну, Гермиона не могла поверить, что не заметила их пару раньше. Он постоянно был рядом с ней, и пока его девушка с увлечением разговаривала с Пэнси Паркинсон и Трэйси Дэвис, не сводил с нее влюблённого взгляда. Каждые пару минут Дафна оборачивалась к нему и ласково ему улыбалась. Это было мило.
Тем временем коротко объяснив, чем они будут заниматься на занятии, Хагрид разделил всех студентов на группы по три человека и повёл класс в сторону леса. Они всё шли и шли, и когда Гермиона поняла, что так глубоко в лес они ещё не заходили, начала бросать обеспокоенные взгляды в сторону Гарри.
Позади неё то и дело доносился возмущённый голос Драко: парень отпускал оскорбительные комментарии, постоянно оглядываясь по сторонам, словно ожидая нападения со стороны обитателей леса. Они продолжили идти ещё десять минут; за это время на смену солнечным лучам пришли сумерки, и Гермиона с трудом могла рассмотреть впереди идущих студентов и того, что могло быть среди деревьев.
— Соберитесь-ка, ребятки, вокруг, — позвал их Хагрид, бросая коровью тушу, которую все это время таскал с собой, на землю, — они любят, когда темно, и прибегут сюдава на запах мяса.
Хагрид выпрямился и издал странный громкий звук, и если бы не ужас перед тем, что любит темноту и запах мяса, она бы даже засмеялась.
Внезапно в нескольких шагах от себя Гермиона услышала хруст веточек и в попытке понять, что это было, тихо скосила взгляд в сторону звука.
Там никого не было.
Хагрид снова издал этот странный звук, и через несколько минут несколько студентов начали тихо перешептываться, указывая на что-то между деревьями; остальная же часть студентов не понимала, что происходит.
Гермиона стала растерянно оглядываться по сторонам в ожидании чего-либо, как и бо́льшая часть класса, но как только куски мяса стали дергаться, постепенно исчезая в никуда, некоторые студенты испуганно охнули, прижимаясь ближе к своим соседям.
— Теперь, поднимите-ка руки те, кто их видит, — Гермиона наблюдала, как Гарри, Невилл и Тео подняли свои руки.
— Что мы должны увидеть? — спросил Драко грубее, чем того требовалось.
— Фестралы, — представил Хагрид, и осознание накрыло Гермиону с головой. Ну конечно! Хагрид начал рассказывать про то, как их используют в Хогвартсе, и когда Парвати заметила, что увидеть фестрала является плохой приметой, лишь отмахнулась, сказав, что все истории об этих существах и приносимой ими якобы плохой удаче были просто мифами. Когда он спросил, почему некоторые люди могут видеть их, а другие нет, Гермиона подняла свою руку.
— Давай ты, Гермиона, — Хагрид указал на неё.
— Фестралов могут видеть только те, кто видел смерть, — объяснила она, и он широко улыбнулся.
— Прекрасно! Десять очков Гриффиндору! — он уже собирался продолжить, как внезапно их прервало тихое покашливание. Амбридж.
Как и ожидалось, именно с появлением генерального инспектора, атмосфера на занятии сразу же изменилась: Хагрид заметно переживал и начал суетиться, когда Амбридж начала задавать вопросы и делать заметки в своём блокноте, проговаривая слова вслух таким образом, чтобы ее услышал весь класс. К тому времени, когда Амбридж начала говорить с Хагридом, словно он не понимал нормальной речи - нарочито медленно и широко жестикулируя, сопровождая каждое слово интонацией, которую используют в разговорах с детьми - Паркинсон вместе с Драко уже и не скрывали своего смеха. Гермиона зло оглядывалась в его сторону, сдерживая себя от того, чтобы не кинуть в них сторону каким-нибудь заклинанием.
— Карга! — слишком громко вырвалось у возмущенной Гермионы. Амбридж развернулась, сузив на нее глаза:
— Вы что-то сказали, милая? — спросила она фальшиво милым голосом, в котором едва заметно слышались предупреждающие стальные нотки.
— Нет, — процедила сквозь стиснутые зубы Гермиона.
После этого женщина избирательно начала подходить к остальным студентам и, пока Хагрид пытался вернуть внимание класса и продолжить занятие, громко задавала вопросы касательно занятий с Хагридом. На протяжении всего занятия Гермиона не могла сконцентрироваться, не сводя глаз с этой мерзкой жабы, искренне пытаясь таким образом прожечь в ней дыру.
Решив, что получила всё необходимое, Амбридж покинула класс в приподнятом настроении и в полном удовлетворении от проделанной работы.
Расстроившись еще сильнее, Хагрид сказал всем взять по куску мяса и, едва дав им инструкции о том, как покормить Фестралов, быстро покинул их, оставив одних на всё оставшееся время. Рон и Гарри быстро последовали за ним, очевидно в попытке приободрить его, в то время как Гермиона осталась на месте, не на шутку разозлившись и боясь в таком настроении сделать только хуже.
Как и остальные студенты, она подобрала кусок мяса и протянула руку в пустоту, предлагая невидимым существам попробовать его. Время от времени она могла слышать волнительные вздохи учеников, когда фестралы потягивали мясо из их рук.
— Это просто смешно! — услышала она Драко. — Кормить то, чего не видишь! И как я должен это сделать? — спросил он у Тео и Блейза, которые ничего не ответили. Тео был еще более молчалив, чем обычно, с грустью смотря туда, где по-видимому стояли в этот момент фестралы. — И это еще не говоря о том, что этот дурень заставил зайти нас так далеко в лес! Если мой отец узнает об этом, нам не понадобится Амбридж, чтобы вышвырнуть его отсюда! — продолжал он. — Нелепость! — и он швырнул кусок мясо в случайном направлении и презрительно усмехнулся. — В чем смысл изучать невидимых существ? Жалкое зрелище! Наверное, они жуть какие уродливые, хотел бы я их увидеть, только чтобы точно быть уверенным в их...
И тут Гермиона не выдержала. Она оглянулась по сторонам, чтобы удостовериться, что никто не обратит на них внимания, и убедившись, что Гарри и Рона нет поблизости, быстро зашагала в сторону слизеринцев.
— Как можно быть настолько невыносимым! — выпалила она, подойдя к парням.
— Грейнджер, — приветствовал ее Драко, тут же надев маску безразличия.
— Сколько можно? Неужели тебе постоянно нужно на что-то жаловаться?
— Что на тебя нашло?
— Твоё вечное нытьё просто невыносимо! Разве ты не видишь, что твой друг может их видеть? До твоей бестолковой головы так и не дошло, почему не видишь их ты?
Блейз прыснул, Тео выглядел почти напуганным.
Драко направился в её сторону и остановился прямо перед ней, оставив между ними неприлично мало места. Гермиона подавила в себе желание оглянуться по сторонам, чтобы не выглядеть так, словно её заботило мнение окружающих.
— Как ты меня сейчас назвала? — медленно спросил он тихим голосом.
— Невозможно бестолковым, — повторила она, и уголки его губ дёрнулись вверх, превращаясь в снисходительную улыбку, которую она так ненавидела.
— Ты на самом деле проделала весь этот путь только для того, чтобы оскорбить меня?
— Решила, что ты можешь не услышать меня, если я буду кричать с большого расстояния, — ответила она с сарказмом, — сам понимаешь, на случай, если у тебя начались проблемы со слухом из-за твоего большого эго.
Блейз снова громко фыркнул.
— Девы, — заключил Драко, и она сузила свои глаза, сделав шаг вперёд и коснувшись носком своей обуви его. Они стояли так близко, что их лица были в нескольких сантиметрах друг от друга и она могла почувствовать его дыхание на своём лице.
— Даже не начинай, — процедила она сквозь зубы, кипя от злости.
Драко ухмыльнулся и наклонился еще ближе.
— Знаете, между вами такое напряжение, аж искры летят во все стороны, — раздался голос Блейза, Тео фыркнул. Опомнившись, Драко и Гермиона тут же отпрыгнули друг от друга.
— Видимо, какие-то всё же попали в цель, — Драко указал на её волосы, не сводя с неё взгляда. Гермиона не смогла подавить улыбки.
— Ты очевидно путаешь страсть с неприязнью, Забини, — ответила Гермиона, также смотря на Драко.
Забини разразился громким смехом, пытаясь отдышаться, и с трудом пробормотал «идиоты».
— Если мне не изменяет память, Грейнджер, это ты поцеловала меня первой, так что смею предположить, всё это увлечение исходит именно от тебя.
— Ты поцеловал меня в ответ! — прошипела она. — А затем первым поцеловал в больничном крыле!
— Я сделал это просто для того, чтобы заставить тебя замолчать, — невозмутимо ответил он.
— Серьезно? Мне известны куда более эффективные способы заткнуть человека.
— О, я смотрю, у нас уже прилюдия? — смеялся Блейз. Гермиона смутилась и наконец отступила назад и, игнорируя Блейза и Драко, повернулась к Тео.
— Не понимаю, как ты терпишь этих двоих, — сказала она и, достав из кармана два карандаша, протянула ему, — Блейз сказал, что ты хотел парочку. — парень растерялся, и она просто пожала плечами.
— Эм... спасибо, Грейнджер.
— Эй! А где мой? Я первым просил! — возмутился Блейз, и она протянула еще один ему в руки.
— Ты, Забини, просто ужасен.
— Это часть моего обаяния, — подмигнул он ей. Гермиона минуту просто смотрела на него, после чего на ее лице появилась довольная улыбка. Драко хорошо знал, что значило такое выражение лица гриффиндорки и протянул: «Ой-ой».
— Не сомневаюсь в этом. В последний раз, несколько мне известно, оно неплохо работало на четверокурсницах.
Блейз тут же замолчал. Он посмотрел на неё неверящими глазами, разинув рот.
— О чём это она говорит? — спросил Драко, и Гермиона улыбнулась ещё шире.
— Понятия не имею, — ответил он дрогнувшим голосом, Гермиона засмеялась и повернулась к Драко.
— Увидимся завтра? — спросила она. Драко кивнул и улыбнулся. Его глаза сияли, и улыбка вышла такой искренней, что Гермиона затаила дыхание - больше всего она любила именно эту его улыбку.
Она развернулась и ушла до того, как до неё донестись слова Блейза: «Вот об этом я и говорил, буду называть это "улыбка Грейнджер"... ай! За что?»
Гермиона покраснела и широко улыбнулась. Ее сердце забилось сильнее.
14 Ноября, 1995. Кабинет профессора Вилкост
Подойдя к четверти седьмого к их кабинету, Гермиона замерла на месте, когда услышала доносящиеся оттуда звуки игры на рояле. Она смутно вспомнила «Лунную сонату» Бетховена, и тихо застонала.
Кто бы сомневался, что этот мерзавец еще и на рояле играет.
Она тихо открыла дверь и застала его сидящим за роялем, о котором они за всё это время ни разу не вспоминали. Его глаза были закрыты, и Гермиона стояла в растерянности у дверного проема еще несколько минут. Наблюдать за Драко, таким спокойным и расслабленным, было непривычно и довольно странно: всё, что до этого знала о нём Гермиона, тяжело укладывалось в одну личность. Она сделала несколько неуверенных шагов в его сторону, положив сумку на диван, и села с краю на скамейку рядом с ним.
Почувствовав её присутствие, Драко открыл свои глаза, и повернувшись к ней, улыбнулся; он снова вернулся к клавишам на этот раз уже с открытыми глазами.
Гермиона наблюдала за тем, как его пальцы скользили по клавишам; дойдя до третьей части, его лицо немного напряглось, и он нахмурился. Дрогнув на паре нот, он немного расстроился, но уже к четвёртой части снова ухмылялся, наблюдая за тем, как движутся его пальцы. Гермиона не произнесла ни слова, пока он не закончил.
— Сначала Шекспир, теперь Бетховен? — мягко спросила она.
— Думаю, сначала был Бетховен, а уже потом Шекспир, — ответил он, — моя мама учила меня, когда мне было шесть.
— Ты научился играть Лунную сонату в шесть? — спросила она неверя.
— Нет, — сказал он, фыркнув, и она уловила нотки сожаления в его голосе, — она начала учить меня игре на фортепиано, когда мне было шесть. Первые части сонаты я выучил к тринадцати, но третья и четвёртая мне до сих пор даются тяжело, хотя ты и сама могла заметить.
— Ну, мне показалось, было неплохо... Эй! Вот не надо делать такое лицо! Было правда неплохо! Я училась игре на фортепиано каждый день до Хогвартса, и даже сейчас мои родители заставляют меня заниматься летом, но я до сих пор не могу без ошибок сыграть даже «К Элизе»[1]!
И словно по сигналу, он начал отыгрывать первые ноты без единой запинки, и она игриво толкнула его в плечо.
— Хвастун! Я имела в виду вторую и третью части, — сказала она и, убрав его руки с клавиш, продолжила первую часть, Драко с легкостью справился со второй, и после того, как она отыграла третью, они сыграли последнюю часть вместе. Несколько раз у Гермионы соскальзывали пальцы, и Драко ухмылялся, но каждый раз прилежно ждал её, чтобы закончить пьесу вместе.
— Неплохо, — сказал он с насмешкой на лице.
— Наслаждаешься тем, что лучше меня хоть в чём-то, не правда ли? — спросила она, прищурившись.
— Грейнджер, мы уже проходили через это! Единственная причина, по которой ты первая в классе, это потому, что ты любимица всех...
— Это не так, Драко Малфой, и ты ошибаешься, — ответила она, и когда он начал играть что-то подозрительно похожее на «Лунный свет» Дебюсси, никак не прокомментировала его безупречную игру, чтобы не льстить его и так раздутому эго, — Насколько я помню, мы сошлись на том, что ты любимец Снейпа.
— Я помню всё по-другому, — ответил он, не отрывая взгляда от клавиш.
— Может, прекратишь уже? — не выдержала она, резко положив руки на рояль, издавший неприятный резкий звук, — Ты хорошо играешь, Малфой, поздравляю!
Драко посмотрел на неё с широко раскрытыми глазами и, заметив надутые губы наряду со скрещёнными на груди руками, громко засмеялся.
Он смеялся так сильно, что ему даже пришлось держаться за рояль, чтобы не свалиться на пол. Гермиона наблюдала за тем, как он смеётся, ещё некоторое время, явно не впечатленная такой реакцией, и злилась всё больше и больше; каждый раз, когда он почти приходил в себя, стоило ему только взглянуть на её лицо, и он снова начинал безудержно смеяться.
— Ты закончил? — снова раздраженно спросила она, он посмотрел на неё блестящими от слез глазами, растянув губы в широкой улыбке. Увидев её, Гермиона почти забыла, из-за чего изначально на него разозлилась.
Она встала со скамьи, и подойдя к дивану, плюхнулась на него, не обращая внимания на всё ещё смеющегося парня.
— Ну, Грейнджер, мы не можем быть оба хороши во всём, ты же помнишь Прорицания, да? — шутливо спросил он, и она скривилась, бросив подушкой в его сторону.
Он снова начал хохотать, и это было последней каплей, переполнившей чашу терпения: Гермиона резко вскочила со своего места и бросилась прямо на него.
— Ты мелкий засранец! Я видела, как ты держался за Блейза вчера в лесу! Боялся, что на тебя набросится дерево? — его попытки удержать её не увенчались успехом, так как он все еще не мог перестать смеяться, и они оба упали на диван. — Вот когда ты научишься играть Rondo Alla Turco: Allegreto [2] Моцарта, вот тогда и будешь так самодовольно усмехаться, но до тех пор перестань вести себя как эгоцентричная задница! — её руки были в нескольких дюймах от его лица в попытке сбить его наглую ухмылку, но он крепко держал её за запястья.
— Закончила? — спросил он всё еще с нотками веселья в голосе.
Гермиона замерла, когда поняла, что лежит на нем сверху, и всё, что их разделяет – это ужасно маленькая подушка на уровне груди, в то время как ниже неё их ничего не разделяло, и её нога лежала между его. Он всё еще держал её запястья и, взглянув на него, она увидела, что улыбка на его лице исчезла.
Боясь, что её голос предательски дрогнет, Гермиона молча кивнула. Она поняла, что всё, о чём она могла думать в данный момент, это только его губы, и как сильно она хотела поцеловать его. Стремление поддаться порыву было намного сильнее, чем в прошлый раз: его улыбка и сияющие глаза снова вызывали невообразимое головокружение, но в отличие от первого раза, теперь она знала, каково это - чувствовать его губы на своих и его руки на своей талии.
Гермиона отчаянно пыталась побороть желание наклониться и поцеловать его; ей не хотелось снова быть отвергнутой, если он передумает, ведь шансы, что он оттолкнёт ее были достаточно велики, и она понимала это.
Но мучениям Гермионы не суждено было продлиться слишком долго.
— Что бы ты сделала, если я поцеловал бы тебя прямо сейчас? — спросил он тихим голосом, не сводя глаз с её губ.
— Я поцеловала бы тебя в ответ, — робко ответила она. Драко поддался вперёд и сократил оставшееся между ними расстояние.
И снова поцелуй был совсем другим, нежели в предыдущие два раза. В этот раз их движения были настойчивее, руки Драко уверенно скользили по её спине и бокам, вызывая волну мурашек по всему телу.
Гермиона наклонилась ниже и заметила, что подушка, разделяющая их, полетела в сторону, и Драко издал тихий стон, когда их тела больше ничего не разделяло. Он протянул руку к её волосам, и зарывшись в них пальцами, буквально запутался в них; они оба засмеялись, когда у него не получилось убрать руку.
— Когда я увидел твои... — начал он, но Гермиона не дала ему закончить, снова поцеловав его, уже с бо́льшей страстью, упираясь руками о диван по обе стороны от его головы. Левой рукой он придерживал её спадающие волосы, в то время как правая рука опасно блуждала по нижнему краю её рубашки.
Они немного сместились, пытаясь найти более удобное положение, и Гермиона бессознательно прижалась к нему сильнее, когда её бедро коснулось его таза. С губ Драко сорвался очередной стон, и вскоре за ним последовал её собственный, когда его рука нырнула под рубашку, и холодная ладонь коснулась её спины под одеждой.
Так их третий поцелуй быстро перешёл к взаимным ласкам; Гермиона хотела бы обвинить в этом парня, но ведь это именно она откинулась назад, позволяя руке Драко дальше скользить по её животу.
Она сжала его плечи, когда он обхватил рукой её грудь через бюстгальтер и сжал её, вызвав у неё судорожный вздох.
— Прости, — пробормотал он, отпуская её и вынимая руку из-под её одежды.
Они немного отклонились и приняли сидячее положение, не желая разрывать объятия, Гермиона сидела у него на коленях в то время, как руки Драко по-прежнему обнимали её.
— Нас немного занесло, — сказала она, краснея и поправляя одежду.
— Немного, — повторил он, ухмыльнувшись, поправляя брюки, которые стали заметно теснее.
По крайней мере в этот раз никто из них не убегал.
И так как Гермиона всегда рядом с ним теряла самоконтроль, она снова наклонилась и нежно поцеловала его в губы.
— А это ещё за что? — спросил он, лукаво улыбаясь, и она пожала плечами. — Мне конечно нравится, но...
— Заткнись, — пробормотала она смущенно.
19 Ноября, 1995. Коридор на шестом этаже
Гермионе потребовалось не меньше недели, чтобы застать Блейза после занятия с фестралами. Когда в прошлый пятницу он сел за парту с каким-то парнем из Когтеврана, Гермиона поняла, что он её избегает.
В понедельник по пути на пару по Древним Рунам она наконец смогла прижать к стенке. Увидев его впереди одного, она побежала за ним и, пока он не успел войти в аудиторию, схватила его за рукав и потянула в сторону.
— Хватит убегать от меня, Забини.
— Не понимаю, о чем ты. — Пробормотал он, отводя взгляд.
— Да, конечно, — фыркнула она, — давай, выкладывай.
— Зачем? Судя по всему, Уизлетта тебе уже всё рассказала.
— Она не вдавалась в подробности, а мне нужна вся информация.
Он вздохнул и издал протяжный стон:
— Зачем? — спросил он, сделав попытку обойти ее, но Гермиона упрямо стояла на месте, не отпуская его рукав. — Ладно! Она ссорилась с этим своим парнем из Когтеврана, с которым она встречалась, ну, и я мог мимоходом сказать, что он её обязательно бросит, если она не начнёт вести себя как девушка...
— Как можно было такое сказать?
Он только закатил свои глаза и продолжил:
— Ну, ей это тоже очевидно не понравилось. Она отослала того парня, который только и рад был тому, что избежал крупной ссоры и повернулась ко мне, чтобы начать кричать уже на меня! Я просто мимо проходил! А она начала свою тираду о том, как ей не стоит меняться ради парней, и если она кому-то не нравится, то это их проблемы, потому что после шести братьев, ей не нужен очередной мужлан и всё такое, — Гермиона почувствовала, как ее любовь к Джинни стала еще больше, и улыбнулась. Блейз прищурился.
— О, продолжай, — быстро сказала она.
— А затем я сказал, что ей же хуже и она многое теряет, очевидно же, что я само совершенство, — после этих слов Гермиона фыркнула, — да, она сделала то же самое, спасибо, Грейнджер.
— Ты же не мог ожидать другой реакции?
— И что бы там ни было! Мы продолжали ругаться. Она была очень резкой, и в тот момент я реально был рад, что она не достала свою палочку. Она говорила, что я умру в одиночестве, потому что не могу жениться на своей собственной заднице, — Гермиона снова прыснула, — да, очень смешно. И вдруг эта бестия, ни того ни с его, просто взмахнула своими длинными рыжими волосами и... ты замечала когда-нибудь, какие они яркие? Я имею в виду, цвет и всё такое? В общем, меня занесло немного, но она всё продолжала говорить, а я смотрел в её яркие глаза, зелёные, между прочим, и на то, как это всё сочетается в ней, и вдруг она бьёт меня по лицу! Хотя сейчас уже я понимаю, что скорее всего из-за того, что произнёс это вслух.
— Это было глупо!
— Тем не менее, — нетерпеливо продолжил он, очевидно раздражённый тем, что его все время перебивали; Гермиона поняла, что на самом деле ему жутко хотелось дорассказать свою историю, — Она дала мне пощечину, и сказала, что я самовлюбленный нахал, и цитирую: "Только потому, что я выгляжу как Аполлон, я не могу говорить такие вещи", - и опять же, её слова: "Не важно, насколько зеленые глаза или какие резкие у меня черты лица", - она никогда не опустится до моего уровня! — сказал он всё это зло, и Гермиона подавила смешок, — К тому времени, клянусь, не знаю, как это произошло, но мы стояли так близко друг к другу, я имею в виду, очень близко, и когда я почувствовал ее запах... этот запах роз... я понял, что мы уже целуемся! Клянусь, Грейнджер, я понятия не имею, кто потянулся первым!
— Не думаю, что это важно.
— Да, наверное... Но в любом случае, дай мне закончить. После жаркого поцелуя и с таким количеством языка, она снова влепила мне пощечину! Ну и наглость! И затем обозвала меня грубияном и сказала, что если я еще раз посмею сделать это, она проклянет мои яйца ко всем чертям! Как будто после такого я захочу поцеловать её снова! Это определенно не я начал. Она сумасшедшая, эта женщина! Говорю тебе!
И после этого Гермиона уже не могла сдержать смеха, засмеявшись во весь голос. Блейз усмехнулся в ответ, развернулся и пошёл в класс. Она последовала за ним, все ещё смеясь над своими друзьями.
[1] К Элизе» (нем. Für Elise) — фортепианная пьеса-багатель Людвига ван Бетховена
[2] Соната для фортепиано №11 Ля-мажор