«Надеюсь, время, проведённое за переводом этой книги, принесёт тебе непередаваемое наслаждение».
Гермиона прочитала надпись Блейза и насторожилась. Зная слизеринца и уловив что-то неладное, она немного заколебалась перед тем, как посмотреть содержимое. — О чем она? — спросила Джинни. — Не знаю, написано на Рунах, — ответила Гермиона и пожала плечами. Она раскрыла книгу на случайной странице, но когда ее взгляд упал на картинку, изображавшую людей в откровенных позах, тут же быстро захлопнула ее. Он что, серьезно? Ее щеки моментально окрасились в бордовый цвет. — Что там? — спросил Гарри, позабавившись ее реакцией, но Гермиона только покачала головой. — Ну же, Гермиона, это же просто книга! — сказал Рон, пытаясь выхватить подарок из ее рук, но она лишь крепче прижала его к себе. — Я убью Забини, — тихо процедила она сквозь зубы. Гарри, Рон и Джинни недоверчиво на нее посмотрели. — Забини прислал тебе подарок? — спросил Рон, в его голосе слышались едва ощутимые нотки ревности. — С каких это пор вы с ним дружите? — спросил Джордж с любопытством. — Они вместе ходят на Древние руны, — буднично ответил за нее Гарри, возвращая внимание к своему подарку. Гермиона почувствовала огромную благодарность ему за это, потому Рон, услышав беззаботность в голосе друга, демонстративно пожал плечами и обратил свое внимание к подарку Джинни от Тонкс. Избегая пристального взгляда Джинни, девушка решила отложить распаковку оставшихся двух подарков. Она знала, что один из них был от Тео, а второй - от Драко, но ее сердце все равно подскочило в груди в предвкушении его подарка. Гермиона не хотела открывать его перед друзьями, чтобы в случае чего не оправдываться перед ними. Прошло несколько часов после обеда, когда Гермиона все же смогла уединиться. Закрыв дверь в комнату, которую они делили вместе с Джинни, она достала сначала большой свёрток. Ее глаза расширились, когда ее взору предстал портрет, на котором были изображены они вместе с Драко. От удивления, девушка почувствовала, как на ее глаза наворачиваются слезы: они лежали на траве у Чёрного озёра, вокруг них были разбросаны книги. Гермиона смотрела на Драко сияющими глазами, в то время как он смеялся и вокруг его глаз образовались мелкие морщинки. Лучший подарок на свете.«Я увидела, как ты смотришь на него, и захотела запечатлеть на бумаге, чтобы это мгновение длилось вечно. Я подумала, ты бы захотела иметь что-то такое. Не переживай, со мной твой секрет в безопасности».
Она вытерла слезы тыльной стороной руки, спрятала портрет, аккуратно положив его в свой чемодан, и только после этого приступила к последнему подарку. Гермиона раскрыла маленькую упаковку и ахнула от удивления, когда увидела маленькую бирюзовую коробочку, тут же узнав ее. Спустя десять минут, когда она все же набралась храбрости, чтобы открыть коробочку, она ахнула снова. Он подарил ей не один, а целых два браслета от Тиффани. На первый взгляд, они выглядели простенькими, но Гермиона точно знала, что это было не так. Прикоснувшись к одному из них, она поняла, что он был сделан из серебра с маленьким обработанным кабошоном [1] лунного камня по середине, переливающимся всеми цветами радуги - такой не вызывающий и чрезвычайно красивый. Девушка аккуратно рассматривала браслет, отмечая, как переливаются цвета при попадании на него лучей света. Гермиона улыбнулась, вспомнив занятие, на котором они вместе готовили Умиротворяющий бальзам и спорили из-за каждого этапа его приготовления. Она надела браслет и улыбнулась тому, как он сидел на ее руке. Второй браслет был более утонченным. Гермиона сглотнула, когда поняла, что он был сделан из платины с бриллиантовой оправой и вкраплениями зеленого турмалина. Гермиона даже боялась надеть его - настолько он был дорогой и красивый. Она коснулась браслета и провела кончиками пальцев по камням, улыбаясь. Вместе с подарком прилагалась записка - его почерк, такой же красивый, как и подаренные им украшения.«Я столько всего хотел написать, но ничего из этого не способно описать, как я благодарен тебе за то, какая ты есть».
В этот момент Гермиона поняла, что еще никогда в жизни не любила этого мальчишку так сильно. Осознание напугало ее, и она растерялась, не зная, что делать с ее новым открытием. 16 Января, 1996. Деревянный мост — Странно увидеть тебя здесь, — сказала она, мягко улыбаясь. Это их первая встреча с начала семестра, когда она застала его одного. — Привет, — ответил он, повернувшись к ней лицом. Его взгляд упал на ее запястье, — милый браслет. — Спасибо, мне его подарил какой-то странный парень, — ответила она, и он фыркнул. Гермиона встала сбоку от него и, положив руки на поручень, наклонилась, чтобы посмотреть на него с другой стороны колонны. — Как прошли твои каникулы? — Неплохо. Немного многолюдно, но в целом ничего. Я была с Гарри и семьей Уизли. — Пёс Поттера тоже там был? — Понятия не имею, о чем ты, — ответила она, и он покачал головой, посмеиваясь. От ветра его волосы слегка растрепались. Рассматривая его, Гермиона отметила золотистый оттенок его кожи и то, как его глаза стали еще светлее от солнечного света. Она снова удивилась тому, насколько красивым он был. — Он мой двоюродный дядя, ты же знаешь, верно? — Гермиона просто кивнула. — Мать рассказывала мне истории о нем и его друзьях еще со времён Хогвартса, я тогда еще подумал, что он веселый малый. Никогда с ним не встречался, как и с многими родственниками, бóльшая часть из которых либо заключена в Азкабане, либо просто стёрта с лица земли. — Он сказал, что Андромеда была его любимицей, — ответила Гермиона и тут же захотела прикусить язык за то, что сказала. Драко сделал вид, что не заметил: — С ней я тоже никогда не встречался. Мать практически ничего не рассказывала о ней. Знаю только, что какое-то время они обменивались письмами после того, как родилась Нимфадора. Мать даже хотела встретиться с ней, но тетя Белла все узнала и закатила истерику, угрожая рассказать прямиком Темному Лорду, так как мой дедушка, Сигнус, обожал мою маму и никогда бы ее не выдал. Гермиона внимательно слушала его; ей нравилось, когда он рассказывал ей о своей семье. Поэтому она снова не сдержалась и выдала еще несколько маленьких секретов о его семье: — Тонкс убьёт тебя, если услышит, что ты называешь ее Нимфадорой. Она ненавидит это имя. — Какая она? — Забавная. Метаморфомаг и изменяет свой внешний вид при любой возможности, просто чтобы посмеяться. Надо видеть, как она копирует Грюма, аж мурашки по коже, — смеялась она, вспоминая. Драко улыбнулся. — Рад, что она счастлива, — сказал он, и Гермиона грустно улыбнулась ему. — Твоя тетя – одна из тех Пожирателей, что сбежала, верно? — спросила она. Драко кивнул. — Прошло немного времени, но мать уже не довольна и сильно переживает: в последнем письме она рассказывала, что Белла была немного не в себе и до Азкабана, но после пятнадцати лет заключения, она совсем сошла с ума. Не могу описать, как я рад, что сейчас не нахожусь поблизости от нее. — Тебе не кажется странным то, как мы говорим об этих вещах? — спросила она. Драко снова кивнул, и на его лице появилась легкая улыбка. — Нам и своих странностей хватает, — ответил он и встал позади нее, положив руки на поручень с обеих сторон от нее. Гермиона прижалась к нему и почувствовала тепло, исходящее от его тела. — Тебе понравился твой подарок? — спросила она тихим голосом. После того, как она получила от него в подарок дорогие украшения, девушка почувствовала себя немного неловко от того, что подарки, которые она приготовила для него, были намного проще. — Конечно. Мне пришлось сказать матери, что это тренд среди молодых волшебников заграницей, Блейз и Дафна сразу поняли, что это был тренч, а не новый вид мантий, и поддержали мою историю. Она посмеялась, и ее улыбка стала еще шире, когда она почувствовала, что он поцеловал ее в волосы. — Я даже выбрала один зелёный. Мерлин ведь запрещает тебе носить что-то кроме слизеринских оттенков. — Так это был зелёный! — повеселел он. — Девчонки всё спорили из-за цвета, Пэнси была уверена, что это чёрный. — Ну, он и правда темный. В описании значился темно-оливковый. — Спасибо, в любом случае, чёрный или темно-оливковый, не важно, он мне понравился. Блейз аж весь обзавидовался. — Скажи Блейзу, что он может засунуть свой подарок... — Ну-ну, Грейнджер, — посмеялся он, и она развернулась к нему лицом. — Ты хоть представляешь, что он подарил мне? — Нет, — быстро ответил он, но плохо скрываемая ухмылка на его лице говорила об обратном. Она хлопнула его по руке. — Ты идиот! — Мы думали, тебе нравятся руны! — смеялся он над ее оскорбленным выражением лица. — Я приготовила ему милый свитер и что получила взамен? Книгу с порно! Ты знаешь, что твоя мантия из кашемира, верно? — он кивнул, все еще посмеиваясь, и она попыталась оттолкнуть его, но Драко лишь схватил ее за руки сильнее и потянул их в свои карманы, удерживая ее в таком положении. — Я знаю, Грейнджер. Спасибо тебе большое. Не нужно насилия... Или ты уже начала читать? — спросил он, его голос был полон веселья, и она практически крикнула ему в лицо: — Заткнись! Звонок оповестил их о начале обеда, и несколько раз поцеловав ее, он ушёл в сторону замка. 20 Января, 1996. Библиотека — Не возражаешь, если я присяду? — прозвучал тихий голос, отрывая Гермиону от чтения. Девушка подняла голову и увидела Дафну Гринграсс, несмело улыбающуюся ей. Гриффиндорка покачала головой и освободила место на столе для девушки. — Спасибо. Гермионе стало интересно, все ли слизеринцы заводят новых друзей, подсаживаясь к ним за стол. Она все еще наблюдала за Дафной, и девушка смутилась еще больше. — Прости, мне просто интересно, — пробормотала Гермиона, смущенно отводя взгляд. — Все в порядке. Знаю, всё это немного странно... — Ну, у меня есть идея почему ты здесь, — ответила она и мягко улыбнулась блондинке. — Драко рассказал нам во время ежегодной вечеринки своих родителей, — объяснила она, глаза Гермионы расширились, когда она попыталась представить эти ежегодные мероприятия. — Когда ты говоришь «нам», ты имеешь в виду... — Мне и Пэнси, — ответила она и рассмеялась над выражением искреннего шока на лице гриффиндорки и, если бы Гермиона не смогла сдержаться, даже некоторого страха. — Это объясняет, почему она пытается испепелить меня взглядом. В смысле, чаще, чем обычно. Дафна снова рассмеялась и кивнула. — Она не очень хорошо восприняла новость... ее можно понять, она в основном шипит, но не кусается... я имею в виду, что она может быть суровой, но не когда дело касается Драко. Он слишком дорог ей, чтобы расстраивать его, а твоё запястье говорит о многом. Гермиона покраснела и попыталась прикрыть браслет, к которому в последнее время было приковано слишком много внимания. Девочки, с которыми она делила общую спальню в башне, визжали от восторга; в тот день, когда они заметили новое украшение, Лаванда превзошла саму себя, начала скакать вокруг, хлопая в ладоши и хихикая; даже обычно тихая Фэй присвистнула, в то время как Келли схватила ее за запястье и буквально заливалась слюной. — Мне нужно нервничать? — Нет, не думаю, — ответила Дафна, пожимая плечами. — Да, и еще, спасибо тебе, Грейнджер, за карандаши. Они просто потрясающие! Правда! Столько цветов, я еще не скоро израсходую их все! — сказала она возбужденно, и Гермиона улыбнулась. — Я рада, что... — Тео сказал мне, почему ты это сделала, и я не думаю, что это проблема. В смысле, я сама всегда думала, что ты зубрилка и тебе не помешала бы щетка для волос, но... ой, прости! Мне не стоило этого говорить, — покраснела она еще сильнее, Гермиона посмеялась. — Я пыталась. Мы с моими волосами не в ладах уже много лет, — просто ответила она, в этот момент в глазах Дафны что-то сверкнуло, и это напомнило Гермионе взгляд Лаванды и Парвати в прошлом году. — Надеюсь, тебе понравился мой рисунок, я очень старалась! — сменила тему девушка, но блеск так и не прошёл. Гермиона заметила, что она все еще с интересом изучала ее кудрявую голову. — Безумно! И рама тоже очень красивая, сейчас картина у меня в чемодане, так как мне некуда ее повесить. — Твои друзья не знают о вас? — спросила она, улыбка тут же сошла с ее лица. — Почему ты скрываешь Драко? — добавила она уже с упреком в голосе и стальными глазами, холод от которых напомнил Гермионе о зиме. Дафна Гринграсс – милая застенчивая девушка, которая подсела к ней за ее стол несколько минут назад - была лишь маской. Гермиона совершила ошибку, приняв ее за такую... ей следовало бы лучше знать, что не стоит принимать слизеринцев за тех, кем они кажутся вначале. И может быть именно так Дафна получила звание хорошенькой слизеринки от других факультетов: она была милой и мягкой по отношению к другим, очевидно, совершенно безобидной, но стоило человеку в ее присутствии сделать что-то не то, как эта девушка сделает выпад и вцепится ему в глотку. — Ты не поймёшь, — пыталась обьяснить Гермиона, но девушка практически зашипела на нее. — О, и тем не менее, я всё поняла. — Мы все разные, вы преданы друг другу, а мы? Гриффиндорцы не всегда способны понять, слишком горячи на голову. Уверена, что не успею даже закончить рассказывать, как Гарри с Роном закатят мне истерику и сделают что-нибудь необдуманное. Драко рассказал вам, потому что доверяет, я же не могу сказать такого о своих друзьях. Они не смогут отреагировать на это спокойно. — Мы просто более совершенные, — гордо сказала Дафна. Гермиона фыркнула, но ничего не ответила. 27 Января, 1996. Кабинет профессора Вилкост — Я нашёл цитату, которую искал на Рождество, — сказал он, не отрывая губ от ее шеи. Она занималась, она правда начала заниматься, но у Драко были совершенно другие планы, поэтому спустя пять минут от начала их работы, он отобрал у нее книги и назвал ее скучной. — Какую? — спросила она, зарываясь пальцами в его волосах на затылке. — «Мир стал иным, потому что в него пришли вы, созданный из слоновой кости и золота. Изгиб ваших губ переделает заново историю мира» [2], — процитировал он, обжигая мочку ее уха своим дыханием. Гермиона ахнула и выгнулась дугой, когда он провёл губами по ее уху и укусил за мочку... — Очень поэтично, — сказала она, задыхаясь, и он ухмыльнулся ей в щеку. — Ничего не могу с собой поделать, — сказал он с усмешкой и отодвинулся от нее. Гермиона улыбнулась при виде его, играющего с браслетом на ее запястье, — какие у нас планы на эту субботу? Я отделался от друзей на весь день. — Это слишком самонадеянно, даже для тебя. Ты не можешь считать, что я потрачу весь день... — он прервал ее, накинув на нее подушку. — Знаешь, это раздражает, — пробормотал он, и она хлопнула его по руке, Драко убрал подушку. Гермиона усмехнулась, и он, бросив в ее сторону сердитый взгляд, вальяжно разлёгся на диване и занял бóльшую его часть, слегка отталкивая ее, — а этот диван такой маленький, что я даже не могу вытянуть нормально ноги. — Ну, это не кровать... — Определенно. — Какая же ты заноза в заднице. — Это я заноза? Я, между прочим, старался быть милым... — она фыркнула, и он легонько ткнул ее в бедро, — и это ты начала надо мной смеяться! — Я не смеялась над тобой, просто сказала, что твоё очарование не настолько... — он снова прервал ее, но в этот раз уже собой, потянув на себя за локоть. — Грейнджер, — начал он, крепко удерживая ее на себе, — я придумал для своих друзей хорошее оправдание, чтобы не проводить с ними весь день, надел твой рождественский подарок, принял душ и не потерплю, чтобы надо мной смеялись. Так что я не уйду отсюда, пока ты меня не поцелуешь как следует. — Что ж, хорошо, что у нас есть целый день, — ответила она, ухмыльнувшись, и наклонилась к нему ниже, касаясь его губами, — потому что с меня хватит разговоров на сегодня. — Кажется, это произошло впервые, — ответил он и поцеловал ее. Гермиона подумала, что могла бы привыкнуть ко всему этому: к нему, к этим украденным моментам каждый день, к тому, чтобы быть так близко к парню, который по странной случайности идеально уместился в ее сердце. И судя по тому, как он целовал ее, он тоже так думал. Их губы яростно встретились, а языки поддавались движению каждого, словно они знали друг друга целую вечность; его руки, Боже, его руки скользили вверх и вниз по ее телу и каждый раз, когда они останавливались у края ее рубашки, она отчаянно желала, чтобы он не останавливался, и Драко знал это. Он знал и потому ухмылялся, когда Гермиона в его руках задрожала и почувствовала, как каждая клеточка ее тела напряглась в ней. Ее свитер пугающе быстро полетел в сторону, и она снова задрожала, но уже от холода. Они знали, что разжигать камин было неудачной идеей, так как их тайное место тут же могли раскрыть. Драко, почувствовав ее дрожь, провёл руками вверх и вниз по ее рукам и перевернул их – теперь она лежала на спине, зажатая между ним и его горячим телом. Гермиона набралась храбрости и была горда собой за это, хотя и не была уверена в том, что Годрик Гриффиндор говорил именно о такого рода храбрости. Она согнула ногу, прижала его к себе еще сильнее за пояс, и Драко провёл рукой под ее маггловской футболкой, лаская ее тело. Гермиона чуть не зарычала от мысли, что на них все еще слишком много одежды. — Долой, — пробормотала она ему в губы, пытаясь вслепую снять с него джемпер; его новый плащ давно уже аккуратно лежал на диване, во-первых, потому что был очень дорогой и, во-вторых, потому она не собиралась позволять ему помять его. На Драко осталась простая белая рубашка, но Гермиона отчаянно желала избавиться от лишних слоев одежды между ними. В комнате внезапно стало очень горячо. Они разлепили губы, чтобы сделать глоток воздуха, и их носы касались друг друга в такт с их сбившимся дыханием. Его глаза потемнели от желания, она любила этот взгляд особенно сильно. — Могу я?.. — спросил он, потянув ее за край футболки, и она кивнула. — Ты уверена? — Гермиона снова кивнула, и возможно, из-за того, что он сначала спросил, ее чувства к нему стали только сильнее. Драко выпрямился и снял свою рубашку, давая ей время передумать, но спустя мгновение и ее футболка полетела прочь. Драко смотрел на нее, и только она начала переживать из-за своего тела, как он улыбнулся, словно девушка перед ним была лучшей вещью, на которую он когда-либо смотрел за всю свою жизнь. Гермиона закрыла глаза, боясь, что иначе ее сердце выскочит из груди. Драко снова поцеловал ее, прижавшись кожей к коже, и чувства от этого только обострились. Его руки не прекращали гладить ее. Гермиона обняла его за плечи, наслаждаясь прикосновениями к нему. Она никогда раньше не придавала значения его телу, но сейчас только и чувствовала, как оно было четко очерчено, от плеч и до мышц живота, тренировки по квиддичу сделали его руки сильными, и Гермиона гладила его, не понимая, как может остановиться. Он оторвался от ее губ, и Гермиона почувствовала пустоту. Она уже хотела высказать недовольство, когда почувствовала его на своей шее – Драко действительно любил ласкать ее там. Она выгнула спину, и он опустился ниже, целуя ее ключицы, и к своему стыду, ее ноги судорожно сжались, и она застонала, когда он укусил ее чуть выше края ее бюстгальтера. — Мне кажется, твой лифчик в данный момент очень оскорбителен, — сказал он, и она захихикала. Он ухмыльнулся от этого звука. Она понимала, что покраснела, но в действительности ее внимание притянули его красные щеки. Гермиона задумалась, был ли это его первый раз. — Да, иногда он действительно мешает, — робко ответила она, и его ухмылка сменилась мягкой улыбкой. Он покачал своей головой, словно она была не из этого мира, и в тот момент Гермиона решила, что и не хочет быть привязанной к миру, в котором нет звезд, сияющих в глазах Драко. Драко словно собрался духом и, нежно взяв ее за талию, потянул на себя так, что ей пришлось сесть на него. Гермиона хотела прикрыться, но он не позволил и слегка наклонился – достаточно, чтобы поцеловать ее в губы снова. И он целует, нежно, словно у него есть всё время этого мира для того, чего он хотел. Руки Драко заскользили вверх от ее бёдер, касаясь ткани бюстгальтера. Он снова сел, облокотившись на спинку дивана и касаясь ногами ковра. Сидя на нем сверху, Гермиона смутно осознавала, что его лицо находится прямо у ее груди. Его левая рука гладила ее бедро, пока вторая снова коснулась ее спины, поигрывая с застежкой лифчика. Гермиона еле заметно кивнула, понимая, что не совсем уверена в том, что делает, но ее мозг уже опередил ее, и Драко расстегнул застежку, белье упало вниз и до того, как она попыталась прикрыть себя, он потянул ее к себе, накрывая ее губы своими. Это определенно ее любимое место. Она обняла его за шею, и они оба застонали, когда ее оголенная грудь, теперь свободная от оскорбляющего белья, коснулась его кожи. Его рука все еще лежала на ее спине, поглаживая пальцами вдоль позвоночника. В этот раз это она прервала поцелуй, но только лишь для того, чтобы узнать, каково это – целовать его всего. Она хотела знать, была ли его кожа также хороша на вкус как его губы, вкуса мяты и яблок. Был ли его пот в том месте, где они касались друг друга, совершенно другим на вкус. Сугубо ради научного интереса. И вот, она начала своё исследование, как истинный трудолюбивый ученик, которым она и являлась. Гермиона поцеловала его шею, опускаясь вниз по его горлу, вдоль кадыка, когда заметила, как он сглотнул. Она провела языком по его шее и затем открыла для себя мочку его уха. Гермиона слабо заметила, как он сильнее сжал ее бёдра и как что-то твёрдое уперлось в нее, но решила не зацикливаться на этом, пока нет, она сосредоточилась на его бледной коже и звуках, которые доносились из его горла. Гермиона быстро училась, и уже поняла, что если укусит его здесь, то он застонет, а если ее язык пройдётся слегка по его коже здесь, то вызовет этим мурашки по всему его телу. — Ты перестанешь меня дразнить? — застонал он, и она ухмыльнулась во время очередного эксперимента, в этот раз в ямке, между его ключицами. Она снова взглянула на него и задержала дыхание от того, каким красивым он был. Она знала это и раньше, но иногда, глядя на него, все еще искренне удивлялась, и этот момент не был исключением. Он красиво ухмыльнулся видимо над чем-то в своей голове, и она на секунду позволила себе отвлечься, но тут же опомнилась, когда он запустил руку в ее спутанные волосы, выгибая ее шею так, как ему было удобно, посасывая, вылизывая ее шею так, что на следующий день там обязательно останутся следы, но Гермионе было все равно. Она не была из тех, кто впадает в поэзию в такие момент, но руки Драко поднялись к ее груди, а губы коснулись того места, где бешено колотилось ее сердце, и она подумала, что если бы кто-нибудь заглянул бы в него, оно обязательно бы было заполнено Драко. Он не спешил прикоснуться губами к ее груди, хоть Гермиона и заметила, с каким трудом он сдерживает себя. Спустя какое-то время, она увидела, что он смутился и в его глазах читалась неуверенность; его руки слегка дрожали, когда он коснулся одного из ее сосков. Их взгляды встретились, и она наконец все поняла. Это и вправду был его первый раз. Гермиона нежно улыбнулась ему, но он нахмурился, и она не смогла удержать смех. Он смеялся вместе с ней. Казалось бы, момент упущен, но вместо этого пришедшая легкость куда-то пропала, и он прижался губами к ее левой груди, облизывая сосок. Внутри Гермионы все напряглось, и она почувствовала, как ее белье промокло насквозь. Драко снова ласкал ее грудь, и вся притворная неуверенность пропала, когда она снова выгнулась дугой навстречу его губам, и он крепко обнял ее. Он обвёл языком вокруг соска, легонько прикусив его зубами, вызывая у Гермионы стоны наслаждения, которые, она считала, бывают только в порнографических фильмах. Она не стала переживать из-за этого, потому что чувствовала твердость Драко между своих ног, он слегка двинул бёдрами по направлению к ней, и она неуверенно поддалась его движениям; его губы снова вернулись к ее груди. — Не надо, — простонал он, — я в секунде от того, чтобы спустить себе в штаны, — с трудом выговорил он, и она охватила его лицо обеими руками, чтобы поцеловать его глубже. — Мне все равно, — ответила она, и он покачал головой. Он поцеловал ее в щеку и плечи и откинулся на спинку дивана, утягивая ее за собой. — Некоторые вещи лучше оставить для кровати, — улыбнулся он, и сердце в ее груди взмыло вверх: она поняла, что он думал о ней намного лучше, и для него она не была такой девушкой, с которой можно было уединиться в первом попавшемся пустом кабинете. Гермионе стало интересно, сможет ли Выручай-комната создать для них кровать, если они попросят. 1 Февраль, 1996. Кабинет профессора Вилкост Они были вместе десять минут, а на Гермионе уже не было мантии, галстука и рубашки. Новый рекорд. Она снова сидела у него на коленях, но опять же, когда она не делала этого в последнее время? Они не делали ничего такого, она просто сидела, движения его рук казались идеальными. — Ты закончил? — спросила она немного раздраженно. — Я бы закончил раньше, если бы ты перестала писа́ть, — проворчал он, и она поцеловала его в надутые губы. Он попытался нахмуриться, но его глаза сияли, и она знала, что он не сердится всерьёз. Просто скучал. — Ты водишь пером по моему плечу, и оно щекочет мои лицо и ухо. Как ты ожидаешь, что я буду сидеть ровно? — Ты ярчайшая ведьма своего поколения, придумаешь что-нибудь, — усмехнулся и продолжил водить пером, заканчивая свой рисунок, — я почти закончил, — добавил он, и она закатила глаза. Драко наскучило, и поэтому он решил поиграть в «соедини точки» с ее веснушками на плече, вырисовывая созвездие Дракона и судя по всему, заканчивая знак солнца. — Тебе что, десять? — спросила она, в тайне наслаждаясь каждым мгновением. — Готово, — объявил он, проигнорировав ее последнюю фразу, — теперь я у тебя на плече. Словно его имя уже не было высечено у нее в груди. [1] Кабошон - способ обработки драгоценного или полудрагоценного камня, при котором он приобретает гладкую выпуклую отполированную поверхность без граней; [2] Цитата из «Портрета Дориана Грея» Оскара Уайльда - прим. переводчика