За стенами замка

      20 Декабря, 1996. Класс Слизнорта       Кормак был ужасен. Гермиона не думала, что сможет вытерпеть его общество весь оставшийся вечер и поэтому безумно обрадовалась, когда Гарри подозвал ее.       — Что с тобой случилось? — спросил парень, и Гермиона покраснела. Она знала, что выглядела немного растрепанной из-за многочисленных попыток увернуться от блудливых рук Кормака, так и норовящего зажать ее где-нибудь в уголке и поцеловать.       — Эм, я сбежала от… в смысле, я только что оставила Кормака одного, — объяснила Гермиона, но Гарри продолжал смотреть на нее с непонимающим видом. — Он пытался затянуть меня под омелу, — добавила она.       — Ты сама виновата, позвав его на вечеринку, — строго произнес Гарри. Гермиона решила проигнорировать его тон. Прошел уже почти час, как они собрались на вечеринке, но признаков Драко так и не было. Гермиона продолжала выискивать взглядом его светлую макушку среди толпы гостей, не забывая отслеживать при этом приближение Кормака.       — Да, он просто ужасен. Ты можешь себе представить, за весь вечер он ни разу не задал ни одного вопроса обо мне. В смысле, он один раз спросил, чем я люблю заниматься, но стоило мне открыть рот, сразу же начал рассказывать о "тысяче грандиозных матчей, которые спас Кормак Маклагген". Честное слово, он не затыкался ни на минуту.       Гермиона снова оглянулась вокруг, Гарри проследил за ее взглядом:       — Его здесь нет.       — Знаю, но… Он же "такой высокий, широкоплечий, идеальный вратарь"… — передразнивая тон парня, пробурчала Гермиона. Гарри фыркнул. — Нам надо было прийти вместе, честное слово, почему мы не подумали об этом раньше…       В толпе промелькнула светлая макушка Драко, и Гермиона остановилась на полуслове. Не задумываясь о том, как странно это выглядело и о чем может подумать Гарри, Гермиона быстро подбежала к Кормаку, улыбаясь во все тридцать два зуба. О мнении Гарри она подумает после.       — Профессор Слизнорт, — прохрипел Филч с маниакальным взглядом, который у него возникал каждый раз, стоило тому найти нарушителя, — я нашел этого парня, шастающего по коридорам. Он уверяет, что приглашен к вам…       Сердце Гермионы подскочило в ее груди, и она быстро пригладила свои волосы и платье. Драко отыскал ее взглядом достаточно быстро, и от этого ноги Гермионы словно одеревенели: впервые за весь вечер девушка действительно радовалась тому, что Маклагген был рядом с ней.       — Он сказал, что опоздал. Вы приглашали его на вечеринку?       Драко выдернул свою руку из хватки Филча. Он выглядел крайне раздраженным, и Гермиона задалась вопросом, было ли это вызвано тем, что его поймали, или же он так реагировал на руку Кормака на ее бедре.       — Ну хорошо, меня не приглашали! Я пытался пробраться, теперь счастлив? — со злостью выплюнул Драко, поправляя мантию и свой темно-зеленый галстук.       Слизнорт и Филч начали спорить о ситуации с Драко, но Гермиона не слушала их, слишком оглушенная стуком своего сердца.       Придя наконец в себя, девушка все же смогла по-настоящему посмотреть на него и от увиденного ее сердце сжалось в тугой узелок: несмотря на свой дорогой костюм и галстук, Драко выглядел крайне болезненно, под его глазами залегли темные круги, а кожа приобрела неестественно серый оттенок.       Тем временем Драко уже успел поблагодарить Слизнорта за то, что профессор позволил ему остаться, и Гермиона заметила особый интерес со стороны Гарри, направленный в сторону слизеринца: Гарри наблюдал за ним с осторожностью и тоже заметил изменения, произошедшие с Драко.       Лицо Драко еще больше побледнело, когда к нему подошел Снейп и повел его за собой куда-то в сторону. Гарри засунул руку в карман, и Гермиона сразу поняла, что он принес с собой мантию-невидимку, с которой практически не расставался с начала семестра.       Гермиона быстро отцепилась от Кормака и последовала вслед за Гарри, но он оказался быстрее нее, и девушка потеряла его из виду как только они вышли из кабинета.       Гермиона прошлась по коридору в попытке найти их, но глубоко вздохнула, когда поняла, что не сможет найти следов ни Гарри, ни Драко, ни Снейпа.       Прошло почти полтора часа, когда Гарри вернулся и, спотыкаясь, пошел в ее сторону в немного помятой мантии. Гермиона подпрыгнула на месте, и они врезались друг в друга.       — Гермиона. Почему…       — О чем они говорили? — сразу же спросила Гермиона.       — Что?       — Гарри, я знаю, чем ты занимался. Расскажи мне, что ты слышал?       — Я не… Гермиона, почему…       — Гарри, пожалуйста! Давай! Что такого Снейп сказал Малфою, что они так странно себя вели?       — Ты тоже заметила?       — Ну конечно! Гарри, говори…       — Малфой чем-то занимается, чем-то секретным и возможно чем-то очень плохим. Снейп хотел знать, чем именно он занимается и предлагал свою помощь…       — Конкретнее, Гарри, — нетерпеливо торопила его Гермиона, и Гарри, желающий рассказать о том, что услышал, продолжил:       — Снейп боится, что Малфоя отчислят, потому что есть люди, подозревающие причастность Малфоя к инциденту с Кэти. Малфой сказал, что это был не он… Он был очень зол на Снейпа, я никогда не слышал, чтобы Малфой так грубо с ним разговаривал. Снейп пробовал применить легилименцию, но Малфой сказал, что владеет окклюменцией и у того ничего не выйдет… Это Беллатриса его научила, Гермиона. Ты даже представить себе не можешь, что было потом…       — Гарри, — надавливала Гермиона.       — Снейп спрашивал у Малфоя, что тот скрывает от хозяина… — Гермиона сглотнула, ее руки тряслись. — Сказал, что Малфой глуп, если считает, что сможет прятать эту девушку от своего хозяина, и что сделает Волан-де-Морт, если узнает про нее... Гермиона, Малфой ткнул в Снейпа пальцем, он угрожал ему! Сказал, что уничтожит Снейпа, если тот расскажет о ней Волан-де-Морту. Малфой поклялся. — сказал Гарри, и у Гермионы закружилась голова. Ей стало дурно. — Это не имеет никакого смысла, Гермиона. Почему Волан-де-Морта может заинтересовать подружка Малфоя? Разве Паркинсон не слизеринка и не чистокровная? Только если это не она, и они вместе замышляют что-то, кем бы ни была эта девушка.       Гермиона молча смотрела на него. Она не могла произнести и слова, не веря своим ушам. Она не могла поверить в то, что Драко мог ослушаться Снейпа, что он продвинулся в окклюменции настолько, чтобы спрятать ее от Волан-де-Морта. Она не могла поверить, что Гарри быстрее нее раскусил их фарс.       — И тем не менее, Снейп разозлился, назвал Малфоя глупцом, предложив ему свою помощь, вне зависимости от того, что Малфой должен был сделать. Малфой решил, что тот хочет присвоить себе все лавры, но Снейп сказал, что дал Непреложный Обет матери Малфоя, и что бы это ни было, он пообещал ей помочь ее сыну. Малфой не послушал его, сказал, что у него есть план и знает, что надо делать… Крэбб и Гойл помогают ему в его деле…       Гермиона была благодарна темному коридору, так как именно благодаря нему Гарри не заметил проступающих слез на ее глазах. Она просто надеялась, что ее рваное дыхание не выдаст ее с поличной.       — Снейп еще сказал, что Малфой поступил глупо, заявившись на вечеринку сегодня, сказал: «Как ты можешь сфокусироваться на том, что должен сделать, тратя свое время на слежение за этой девчонкой». Снейп почти произнес ее имя, но Малфой прорычал что-то в его сторону и сказал, чтобы тот даже не смел произносить ее имени. Гермиона, я был прав все это время. Малфой сказал Снейпу, что это он поступил глупо, взявшись преподавать Защиту от Темных Искусств, что это всего лишь игра, но Снейп возразил и сказал, что это очень важно - следовать правилам, что он за него. Он все еще предан Волан-де-Морту, Гермиона, он спросил, где бы он был, если бы не притворялся все это время. Малфой теперь тоже один из них, Гермиона, я говорил это!       Мысли в ее голове прояснились, и слова Пэнси теперь имели смысл.       «Иди за ним, несмотря ни на что, Грейнджер. Иди за ним и спаси его».        Знали ли они все о происходящем? Было ли это действительно правдой? Стал ли Драко действительно одним из Пожирателей смерти? Гарри бы не стал врать, он бы никогда так не сделал, потому что это Гарри. Но Драко... Драко не мог сделать этого, он был слишком молод для Пожирателя смерти. У Волан-де-Морта была целая армия преданных ему темных волшебников и волшебниц с куда более бо́льшим послужным списком, подтверждающих их мастерство и познания в темных искусствах. Что такого мог дать Драко? Это должно быть какая-то ошибка, какое-то недопонимание.        Что же Гермионе теперь делать? Должна ли она идти за ним теперь?       «Иди за ним и спаси его».       Было ли это слепой преданностью? Правда была прямо перед ней все это время, но девушка просто отказывалась признавать ее, потому что дело касалось Драко. Драко - простой парень, в которого она влюбилась; парень, который умолял ее предупредить Гарри об опасности третьего задания Турнира; парень, упавший на колени перед ней; парень, который был так зол на Амбридж за то, что та сделала с Гермионой.       Она не могла поверить, что ее Драко мог присоединиться к Волан-де-Морту, только не после того, что было между ними: не после всех тех ночей и объятий, не после всех тех улыбок. Она всегда будет защищать того доброго и милого Драко, так долго, сколько сможет.       Но для начала нужно найти его. Ей нужно найти его до того, как он снова ускользнет от нее.       — Мне нужно идти, Гарри, — быстро бросила Гермиона.       — Что? Куда? Нам нужно рассказать обо всем Рону! — не понимал Гарри.       — Мы уезжаем завтра! Мне нужно кое-что найти в библиотеке до того, как мы уедем, — не долго думая, соврала Гермиона.       — Что? Гермиона…       — Увидимся позже, Гарри, правда, мне надо бежать.       — Тогда возьми мою мантию-невидимку, чтобы тебя не заметили, — сказал Гарри. Взяв мантию из его рук, Гермиона быстро зашагала в сторону, откуда он пришел.       21 Декабря, 1996. Астрономическая башня       Она нашла его только ближе к утру. Гермиона искала во всех местах, где они когда-либо проводили время вместе: в пустых классах, за нишей, где они болтали часами, за гобеленом, где они когда-то целовались. Она нашла его, когда шла обратно по деревянному мосту: Гермиона посмотрела вверх и увидела парня, стоящего в одиночестве на Астрономической башне. Девушка не могла разглядеть его лица с такого расстояния, даже не могла с уверенностью сказать, он ли это был или кто-то другой, но учитывая обстоятельства, был только один вариант.       Гермиона сняла с себя мантию-невидимку, у лестницы, ведущей к Астрономической башне, чтобы Драко мог видеть, кто к нему шел.       — Ты выглядишь потрясающе, — первое, что он сказал ей. Гермиона остановилась на месте, и от его взгляда по всему ее телу пробежали мурашки. Драко, ошибочно решив, что она замерзла, подошел к ней и снял свою мантию, чтобы накинуть ее на плечи девушки. Гермиона улыбнулась, почувствовав охлаждающие чары, которые он наложил, и не смогла сдержать улыбки.       Она пропала.       — Останься, — сказала Гермиона. Она не планировала просить его об этом, не сейчас и тем более не таким образом.       — Что? — не понял Драко.       — Завтра. Не уезжай завтра. Останься, пожалуйста.       — Зачем?       — Я боюсь, что если ты уедешь, я потеряю тебя навсегда.       — Грейнджер, я… — начал было Драко, но Гермиона перебила его:       — Нет, послушай меня. Я знаю, Драко. Я все знаю. Пэнси сказала мне, чем ты занимаешься, она рассказала мне, что ты пытался уберечь меня.       — Это не… Я не могу, Грейнджер, ты не знаешь всей правды, я не могу…       — Мне все равно, — снова оборвала его Гермиона, и Драко усмехнулся. — Сейчас, по крайней мере. Я просто хочу, чтобы ты остался. Что бы это ни было, мы решим все наши вопросы потом, но сейчас, прошу тебя, останься.       Гермионе было все равно, сколько отчаяния и мольбы было в ее голосе. Слова Пэнси эхом отдавались в ее голове.       — Почему после всего, что я сделал, ты все еще желаешь быть со мной? Как это вообще возможно, после стольких лет моего отношения к тебе? — тихо спросил Драко: его голос был ненамного громче шепота, а глаза не отрывались от ее лица. В этот момент Гермиона поняла, что он пытается найти ответы в ее разуме, но ей было все равно на это – единственное, чего ей так отчаянно хотелось, только чтобы он все понял.       — Потому что я знаю тебя, Драко. Вещи, которые происходят с тобой, они не определяются тебя.       — Как ты вообще можешь говорить такие вещи? Как ты можешь стоять здесь, прямо передо мной, и просить меня остаться, с этими следами на шее? Они ведь даже еще не прошли.       — Потому что я безнадежна и не жалею о том, что было между нами. Потому что все, что я знаю, так это то, что не могу тебя потерять, сама мысль об этом сводит меня с ума. И потому что…я помню, как все начиналось и какой счастливой я была с тобой.       — У тебя никогда не будет счастливой жизни со мной, ты достойна бо́льшего.       — Тебе не нужно быть хорошим или как-то заслужить меня, — сказала Гермиона, делая глубокий вдох. — Тебе нужно только ответить на один вопрос: мы действительно были ничем?       — Мы были всем.       И это действительно было единственной вещью, которую она хотела знать. Знать, что она не одна, что Драко Малфой на самом деле ее любит, и что ему не все равно. Что бы не происходило, она сможет со всем справиться позже, она обязательно что-нибудь придумает.       Гермиона грустно улыбнулась:       — Это все, что мне нужно сейчас. Чем дольше ты помнишь об этом, тем дольше ты будешь помнить, кто ты на самом деле, и в этом человеке будет каждая частичка меня.       — Грейджер… я не могу рисковать тобой. Я не могу поставить твою жизнь под угрозу из-за своего эгоизма, — Драко впервые посмотрел вниз и прошептал. — Я не могу тебя потерять.       — Ты не потеряешь. Что бы ни случилось, ты не потеряешь меня. Я обещаю тебе, — уверяла его Гермиона, и Драко перевел взгляд в сторону. Он посмотрел на озеро, простирающееся под ними и доходящее до гор вдалеке. Солнце уже сияло на фоне всего это пейзажа.       — Останься, — снова просила Гермиона. — Две недели. Будут две недели только нас и ничего, кроме стен этого замка.       — Две недели, — кивнул Драко, — но… обещай мне, Грейнджер, после двух недель…       — Драко, нет, я… — начала было она с отчаянием в голосе, но Драко взял ее руку и положил на свои плечи. Гермиона сразу обвила руками его шею в знакомом жесте и зарылась пальцами в его волосах.       — Мы поговорим. Две недели за стенами замка и мы поговорим. Обещай мне.       — Хорошо, — ответила Гермиона, крепко держась за него, словно их объятия можно продлить навечно.       22 Декабря, 1996. Школьный двор       Гермиона думала, что сбежать от друзей будет намного сложнее, но с болью в сердце поняла, что слишком многое изменилось за этот год: Джинни даже не спрашивала о ней, а сразу села рядом с Дином и с парой своих однокурсников; Гарри, решив, что Гермиона не захочет делить с ними купе, наскоро извинился, когда Рон практически схватил того и потащил за собой. Сказать друзьям, что она просто сядет в другой вагон было проще простого, после чего девушка просто развернулась и ушла.       Драко ждал ее у прохода на школьный двор, одетый в теплые брюки, которые, в чем была уверена Гермиона, наверняка принадлежали Блейзу, и в черный свитер. Гермиона несла свой скудно собранный багаж, направляясь в его сторону. От волнения она чувствовала, как ее руки начали трястись, а сердце было готово выпрыгнуть из груди.       Две недели за стенами замка. У них было две недели без проблем реального мира. Две недели только для них двоих.       Гермиона была одновременно взволнована и напугана.       Она остановилась рядом с ним, прислонившись по другую сторону от прохода и зарывшись в свой большой свитер, который она одолжила у Гарри. Он и пах как Гарри, и Гермиона непроизвольно улыбнулась.       Драко потянул за ее рукав и притянул девушку к себе, опустив руки на ее плечи. Гермиона улыбалась ему в грудь и довольно вздохнула.       — От тебя пахнет парнем, — спустя время пробормотал ей в макушку Драко.       — Это свитер Гарри, — ответила Гермиона, и Драко взвыл. — В нем уютно.       — Он уродливый.       Гермиона фыркнула и улыбнулась, чувствуя его улыбку.       — Мне нравился твой свитер для квиддича.       —Забудь о нем, это мой любимый свитер, и я не собираюсь отдавать его тебе, — ответил Драко не строго, и от того Гермиона только сильнее прижалась к нему. — Кто еще остался?       — Один первокурсник со Слизерина и две третьекурсницы из Пуффендуя.       — Черт, мы должны будем поужинать все вместе завтра, не могу придумать ничего более неприятного.       — И не говори, во время третьего курса, остались только я, Гарри, Рон и еще трое ребят с других факультетов, было чертовски неловко.       — Как думаешь, мы могли бы как-нибудь пропустить сие мероприятие?       — Это только на один день. Дамблдор попросит нас повесить последнее елочное украшение…       — Не могу дождаться, — съязвил Драко, и Гермиона шутливо ткнула его локтем.       — Да брось. Может, пойдем куда-нибудь потеплее? Хочешь, можем заглянуть в гриффиндорскую башню?       — Нет.       — Пойдем, — невозмутимо тянула ко входу его Гермиона.       Драко не прекращал жаловаться все семь этажей по пути к башне, фыркнул у портрета Толстой Леди, которая чуть было не отказалась их впускать внутрь. Войдя в башню, Драко тут же поморщил нос.       — Здесь такое все красно… золотое. Мне кажется, от такого количества золота мне станет плохо.       — Да брось, как будто в подземельях все не зеленое, — ответила Гермиона с улыбкой на лице.       Драко был здесь, в одном из ее самых любимых мест, в месте, которое ей было почти домом. Он здесь, рядом с ней, в месте, где они могут просто быть вместе.       И Гермиона давно не испытывала к себе какого-либо неуважения.       Драко осматривался и демонстративно морщил носом, но его глаза выдавали его с головой, говоря о том, как ему на самом деле здесь нравилось. Он взглянул на камин, мягкое кресло с толстым пледом, на окна с открывающимся оттуда видом и на золотую люстру, отдающую теплым светом.       — Здесь кажется теплее и уютнее, чем в нашей гостиной, но немного тесновато, — наконец проговорил Драко.       — Подойди сюда, — потянула Гермиона его к креслу, в котором проводила больше всего времени за чтением из-за его близости к камину. В подушке была небольшая прорезь, в которую она любила просовывать ноги.       Драко сразу заметил ее и улыбнулся с теплом в глазах.       — Любишь ты дырявые диваны, — с добротой вспомнил он и сел в кресло. Казалось, Драко не сочетался ни с одним из предметов вокруг себя, но это было не важно. Парень потянул ее к себе на колени, и Гермиона уселась поудобнее, не забыв как обычно просунуть свои ножки в те самые прорези.       — Я скучала по тебе, — призналась она тихо. — Мне столько всего хотелось тебе рассказать за все это время, но я не могла.       — Я тоже по тебе скучал.       Гермиона поцеловала его под глазами, где залегли темные круги, и положила голову ему на плечо, прижавшись к изгибу его шеи. Тем временем он продолжал:       — Я так сильно пытался скрыть, что испытываю к тебе, что с каждым моим провалом злился на себя все больше и больше.       — Мне жаль.       — Не стоит. Я был напуган. Я…Грейнджер, ты должна понять, что меня воспитывали не так, чтобы верить… — он вздохнул, — Я верю, когда ты… — он снова запнулся, и Гермиона почти не могла услышать его из-за биения сердца в его груди. — Не мог показать, каким уязвимым ты меня делаешь, показать слабость. У них есть все возможности навредить тебе, словно им ничего это не стóит, сделать...       Гермионе было все равно, что он не мог даже произнести слов, которые заставили его дрожать. И они были очень похожи в этом.       — Но Драко, — начала она, поднимая голову, — любовь в какой-то степени и есть уязвимость, не обязательно привязанная к человеку. — Гермиона погладила его по щеке большим пальцем. — Если ты любишь что-то, твое сердце может быть разбито и даже разобрано на части, но в этом мы и есть, мы люди, Драко. Людям предначертано чувствовать, предначертано любить, ненавидеть, скорбеть. Если мы закроемся от всего и от всех, то в чем смысл? Это круг, мы должны сломаться для того, чтобы восстать, отстроить все заново, а потом снова сломаться. Это и значит быть человеком, быть живым. Если мы уничтожим это в себе, мы перестанем быть людьми.       — Мне нужно, чтобы ты напоминала мне, как чувствовать.       Тебе нужно спасти его.       — Обещаю.       Они молчали какое-то время, просто наслаждаясь присутствием друг друга после долгой разлуки. Драко лениво пробегал пальцами по ее волосам, и она снова опустила голову ему на грудь, своими пальцами переплетаясь с его свитером. Первым снова заговорил Драко:       — Ты действительно встречалась с Маклаггеном? — спросил он. Гермиона отметила, как он пытался казаться невозмутимым, но он был слишком близко, чтобы скрыть волнение в своем голосе.       — Конечно нет, он ужасен. Это была идея Пэнси... у нас был план, — смущенно призналась Гермиона, и Драко рассмеялся.       — Неужели? И каков был ваш план? — спросил он с улыбкой.       — Заставить тебя ревновать, чтобы ты перестал вести себя как придурок, — объяснила Гермиона, и он снова хмыкнул. — Тот диалог на Трансфигурации был только для того, чтобы ты услышал, а потом Пэнси и Дафна помогли мне подготовиться к вечеринке. Пэнси сказала, что будет хвастаться, как замечательно я выгляжу, когда вернется в подземелья, чтобы ты услышал и пришел на вечеринку.       — Это был глупый план.       — Всяко лучше твоего.       — Это уж точно. Прости... мне жаль, что я причинил тебе столько боли, я бы не стал, если бы...       —Я знаю, Драко, но ты мог просто сказать мне. Покончить со всем, вместо того, чтобы вести себя как придурок.       — Но я не знаю, как перестать быть придурком, когда тебя нет рядом. Словно ты составляешь бóльшую часть меня, я бы даже сказал, процентов восемьдесят.       — А остальные двадцать процентов?       — Блейз. Но он больше не разговаривает со мной, так что было тяжело в последнее время.       — Какой же ты идиот.       — Рад услышать столько комплиментов в свой адрес, я правда впечатлен, — пошутил Драко, и Гермиона усмехнулась.       — Поверить не могу, что все мои усилия сделать тебя хотя бы наполовину терпимым - все коту под хвост. И все это из-за тебя между прочим, — они оба посмеялись, и он чмокнул ее в лоб.       — Знаешь, последняя часть твоего плана была вовсе необязательной: в тот же момент, как я узнал, что ты идешь на вечеринку с этим идиотом, я уже придумывал, как попасть туда.       — Пэнси так и сказала.       — Что ж, Пэнси действительно знает меня.       — Придурок, — игриво толкнула его в грудь Гермиона, и Драко только сильнее прижал ее к себе. — Не понимаю, что я в тебе нашла.       — Надеюсь, никогда не поймешь, — был ответ Драко, и Гермиона больше не могла отвести взгляда от его лица.       Она взглянула в его глаза, и даже несмотря на то, каким болезненными был его взгляд, в них все еще горела искра, блики голубого цвета сияли, изгиб губ не выражал издевки или сарказма впервые за долгое время: Драко был так же красив для нее, как и раньше, и она любила его всем сердцем.       — Грейнджер, я могу тебя поцеловать? — тихо спросил Драко, держа обеими руками ее лицо.       Гермиона кивнула.       Он нежно наклонился к ней, давая ей возможность передумать, но она не станет этого делать: она так соскучилась по этим поцелуям - таким нежным, полных чувств и обожания.       Когда губы Драко коснулись ее, она не сомневалась, что каждая прожитая минута стоила этого, что он стоил всего. Он начал медленно, словно поглаживая ее губы, но после того, как Драко громко выдохнул ей в губы и облизал ее нижнюю губу, она приоткрыла рот и впустила его. Издав тихий стон, Гермиона углубила их поцелуй, проведя языком по его губам.       Они целовались так очень долго, не убыстряясь, не меняя темпа и контакта друг с другом, просто целуясь. Она была наполнена этим моментом: здесь, на коленях Драко, его руки на ее лице, его губы поверх ее губ. Гермиона заметила едва заметное движение в его брюках, но он не подал виду и она также сделала вид, что ничего не заметила.       Гермиона понимала, что вскоре им предстоит обсудить все, что произошло той ночью, но это будет потом, поэтому она решила пока остаться в этом моменте, раствориться в поцелуе.       Казалось, прошло уже несколько часов, как они предались объятиям друг друга, прерываясь только не вдохи, но даже в эти мгновения они прижимались друг к другу, прикасаясь носами и крепко обнимаясь. Они остановились только когда возбуждение Драко стало слишком очевидным, чтобы и дальше игнорировать его.       — Кажется, нам пора идти спать. — прочистил горло Драко, и Гермиона, кивнув, встала с его колен на трясущихся ногах. Он также встал и попытался спрятать напряжение в своих штанах, но в этих брюках это сделать было очень сложно.       — Я не хочу спать одна, — прошептала Гермиона, когда он направился к двери.       — Я не могу спать здесь, не могу войти в спальню девочек и уж тем более не стану спать на кровати Поттера или Уизли, — сказал он, и его взгляд словно просил ее саму решить их планы.       — Мы могли бы пойти к Выручай-комнату, — предложила Гермиона, и он протянул ей руку.       Гермиона без сомнений сразу же приняла ее.