Пламя сердца гаснет в пламени костра

Джеку хотелось сделать что-то в ответ на хороший поступок Эльзы, потому в его голову вновь пришла идея, которая мелькала у Фроста уже не раз. Но начал он с банального вопроса: — Ты ведь не можешь сегодня заниматься постиранным бельем из-за ливня, верно? — Почему же, я могу вывесить его в ванной комнате… а что? — Я хотел предложить тебе свою помощь с чтением и письмом. — Ох, я же говорила, тебе не стоит… — Мне все равно нечем заняться, я думаю, Донна не будет против если ты отлучишься на пару часов от своих дел. — Да, верно, Донна не будет, но вот… хорошо, во время моего обеда, я приду к тебе ровно в двенадцать. — Я буду ждать. Джеку казалось, что он делает поистине доброе дело по отношению к служанке, наверное поэтому его так захватывала эта идея с ее обучением. Проведя пару часов в своей комнате и подготавливая все необходимое для учебы — чернила, бумагу, перья — Джек думал о том, что, возможно, они с Эльзой могли бы дружить, хоть такие мысли были и непривычны для него, так как служанку он воспринимал лишь в качестве служебного персонала, кем она, соответственно, и являлась. Но она была не похожа ни на одну слугу, что видел юноша в своей недолгой жизни. Она была остра на язык и неплохо подкована в разговорах. Эльза довольно сильно отличалась от других слуг, что были в этом доме ранее. Если те общались с хозяевами робко, вполголоса, часто опустив глаза в пол, то она общалась со всеми на равных, будь то хозяева или те же самые слуги. Многих других людей, что были знакомы с ней, но видимо не самих родителей Джека, поражала ее невиданная для простой служанки дерзость: отвечала она коротко, холодно, порой даже немного язвя, но делала это настолько изящно, так что никто не мог обвинить ее в неуважении или неподчинении приказам. Особенно остро это проявлялось в первые годы работы в поместье, когда девочке было от силы лет 10. Тогда она могла нагрубить не задумываясь, но постепенно, видимо, поняла, что эта тактика не слишком подходит ей. И вот, теперь Эльза практически всегда ходит задумчивая, не реагируя на все то, что происходит вокруг нее. Джеку, возможно, была по душе подобная манера поведения служанки, он чувствовал некую связь между ним и Эльзой в этом плане. Через пару часов она, как и обещала, пришла в комнату юноши, уже не стучась в дверь. Джек все еще не совсем представлял себе, как ему стоит обучать Эльзу. — Итак, начнем, пожалуй, с основ – правописание букв. Юноша достал из самых дальних закромов шкафа старые потрепанные учебники, по которым сам обучался в детстве. Открыв первую страницу он увидел, что листы были изрисованы, по всему видимому, им самим. — Мило. Ухмыльнувшись подметила Эльза. — Не обращай внимания. Так, в общем, начнем с простого. Умеешь писать свое имя? — Нет, не умею. — О, ничего страшного, я покажу. Джек как можно аккуратней написал на листке «Эльза», и вновь передал его обратно. Служанка, вглядываясь в буквы, кивнула в знак готовности повторить за Фростом. Он же устроился на стуле, стоявшем с торцевой стороны стола. Джек сидел напротив Эльзы и внимательно наблюдал за ее серьезным, сосредоточенным лицом. Она же, в свою очередь, обмакнула перо в чернильницу и тут же пронесла его над бумагой. И, конечно, по незнанию не смахнула излишки чернил. Большая черная капля, приземлившись в самый центр листа, разрослась в жирную неровную кляксу. Сперва тихо вздохнув, служанка взяла новый лист из небольшой стопки, стоявшей на письменном столе Джека, уже стараясь выводить красивые и аккуратные буквы тонким острым кончиком, но раз за разом у нее ничего не выходило, кроме кривых расплывшихся закорючек. — Помочь? Спросил Фрост, подпиравший щеку ладонью. Эльза кивнула с отчаявшимся выражением лица, и Джек встал за ее спиной. Он нежно взял ее за руку, сжимавшую перо, и начал легко водить по бумаге. Сначала получалось не слишком красиво, но вскоре они наловчились работать вместе и линии стали выходить намного тоньше и ровнее. Он, видя, что у Эльзы уже неплохо получается, позволил остаться одной в его покоях, чтобы потренироваться на письме.