Пламя сердца гаснет в пламени костра

Спустя неделю в гостиной Фростов. Эвелин суетилась насчёт костюмов мужчин, а кухарка находилась неподалеку, удерживая из последних сил сложенную кипу с тканью и принадлежностями для шитья. — Донна, а запонки? Ты не помнишь, их доставили из мастерской? — Да, миледи, ещё утром, я оставила их в Вашей спальне. — Спасибо, надо будет сходить за ними. Джека и отца семейства, словно кукол, заставлял поднимать и опускать руки портной, дабы подогнать по размеру новые костюмы. Накрахмаленный воротник стоял у горла колом, что затрудняло наклонять голову вниз, так что смотреть под ноги было тем еще испытанием. Но это было не самое главное. Самое главное было — перетерпеть это мероприятие, что являлось самым сложным для Джека. Первый, и, как думалось Фросту, последний раз на подобии бала он был 3 года назад, и запомнилось ему лишь то, что там ужасно много народу, громкая музыка и ничего интересного нет, но все всё равно обожают балы. Еще и этот ужасный костюм, который мать дополнит — Джек был в этом уверен — не менее ужасными запонками. Бальный вечер состоится уже через пару дней, а Фрост не знает, по большому счету, ни одного танца, хотя, почему-то, он был полностью уверен в том, что и танцевать с ним никто не захочет. — Вот и запонки. Объявила мама спускаясь по лестнице, держа в руках маленькую деревянную коробочку с резными узорами. Пройдя в зал она с торжественным видом вручила ее сначала отцу, а затем он, выбрав видимо самые непритязательные, передал ее Джеку. Понял это юноша когда открыл коробку — перед ним на бархатной подложке явились серебряные запонки с ярким синим камнем посередине, тогда как отцовские представляли собой просто гравированные геометричной формы серебряные пластинки. Печально вздохнув, Джек поочередно застегнул каждую из них на точно таких же накрахмаленных, как и воротник, рукавах своей рубашки. Портной уже договаривался с родителями о стоимости костюмов, когда Джек все с тем же печальным видом выходил из зала. Поднявшись по лестнице в свою комнату, он первым же делом кинул на кровать галстук, что душил его на протяжении всей примерки, и расстегнул две первые пуговицы рубашки, сдавливавшие горло, дабы иметь возможность нормально дышать. Далее он выпрямился и спрятал одну руку за спиной, а другую подал воображаемой партнёрше — да, шансы того что он будет танцевать чрезвычайно малы, но если вдруг это случится, в грязь лицом юноша вряд ли бы хотел ударить. Затем, неуклюже взяв одной рукой ее за талию, а другую вложив в свободную руку «девушки», он принялся ходить взад — вперед, имитируя вальс, который он видел буквально пару раз в своей жизни. Джек и сам понимал, что выглядит нелепо, поэтому после минуты этих танцев юноша сел на край кровати и глубоко вздохнул. «Это все просто унизительно», подумал про себя Фрост. Может, светская жизнь и вправду не для него, раз уж даже простой визит на бальный вечер превращается в сущую катастрофу. Через пару часов у Джека должны были начаться занятия с Эльзой. Она, как примерная ученица, являлась ровно в 12 часов дня к Джеку в покои, и упражнялась у него в написании. За всего неделю с лишним она уже научилась писать хорошо и довольно грамотно множество фраз. Видимо, Джек не такой уж и плохой учитель, да и заниматься с ней ему нравилось — по крайней мере, в этом он видел хоть какое-то разнообразие в череде скучных серых будней.