В здравии иль помешался я?

      Азирафаэль обратился к книгам. Проблема заключалась в том, что они не давали практически никаких советов.       Пока Кроули спал, Азирафаэль, не переставая, думал обо всём, в чём демон обвинял его, когда был разделён надвое. О том, как он установил дистанцию между ними, о том, какие стороны в Кроули он ценил, а какие — просто игнорировал. Возможно, Азирафаэлю было легче считать их отношения естественной связью, основанной на годах знакомства друг с другом, с недостатками и всем вытекающим. Он думал, что Кроули разделял эту точку зрения, что он знал: Азирафаэль заботится о нём. С другой стороны, не то чтобы он не знал этого, скорее просто не верил.       Всё было бы намного проще, если бы Кроули просто вспомнил последние сорок восемь часов. Проклятые заклинания и их дурацкие побочные эффекты.       В любом случае виноват был Кроули, ведь это он связался с человеческим заклинанием. Оно не стёрло бы память человека и, конечно же, не разделило бы его сущность пополам, угрожая существованию каждой из возникших половинок.       Но упрекать Кроули в том, что он связался с оккультными силами, придётся после дискуссии поважнее. Дискуссии об их чувствах.       О Боже, Азирафаэль-то сам не был силен в этой теме.       Он закрыл книгу, которую почти не читал, и снял очки. Кроули тоже не очень хорошо разбирался в чувствах, но обычно именно он начинал трудные разговоры. Всегда открывал в них дверь для Азирафаэля. И он думал, что Азирафаэль не ценит его? Какая нелепица.       Возможно, в этом и кроется ответ. Кроули был очень хорош в различных жестах. В открытии дверей, например. Пожалуй, Азирафаэлю тоже стоит попробовать как-нибудь намекнуть. Тогда они точно смогут начать разговор, и у Азирафаэля получится всё объяснить.       Когда он смутно размышлял о том, чтобы признаться Кроули в своих чувствах, он и не думал, что ему придётся сделать это дважды.       — Ты вздохнул уже шесть раз, ангел. Ты в порядке?       — Да! — Азирафаэль подскочил и повернулся в кресле. — Вполне. Я просто задумался! Волнуюсь за тебя, знаешь ли.       — Не стоит беспокоиться обо мне, — сказал Кроули, садясь и проводя рукой по волосам. На щеке остался след от дивана — довольно очаровательная деталь, которая делала его ужасно трогательным. Кожа в том месте, где касалась дивана, наверняка была очень тёплой.       — Мне уже лучше, — сказал он и вытянул руки над головой. Позвоночник громко хрустнул, а рубашка поднялась и приоткрыла дразнящую полоску кожи, глядя на которую Азирафаэль почувствовал себя немного лучше, особенно теперь, когда он был более уверен, что Кроули что-то чувствует к нему.       Почему он всегда так сомневается? Кассиэль же сказал, что он почувствовал любовь Кроули, а Кроули назвал его идиотом и поцеловал. Слова про идиота ничего не значили, но поцелуй был многообещающим.       — Ты снова вздыхаешь, — приметил Кроули, подбираясь к столу Азирафаэля и упираясь в него бедром. Он стоял не ближе, чем обычно, но Азирафаэль покраснел от близости и с трудом поднялся на ноги, чтобы увеличить расстояние между ними.       — Ты злишься на меня? — нахмурился Кроули.       — Что? Конечно, нет, с чего бы?       — Последний раз ты так себя вёл в тысяча девятьсот восемьдесят восьмом, когда я намочил одну из твоих книг.       На самом деле это произошло потому, что Кроули был слишком пьян, и, когда они расстались в тот вечер, демон поцеловал его в щёку, но, вместо того чтобы попасть в цель, он умудрился коснуться уголка его губ, и Азирафаэль думал об этом несколько дней. Хотя из-за книги он тоже злился.       — Я знаю, что испортил обед, но я всё исправлю, — сказал Кроули, жалобно протягивая руки.       — Ничего такого, — Азирафаэль подавил ещё один вздох и понял, что не может смотреть на Кроули. — Я уверен, что «Ритц» никуда не денется и мы можем легко перенести встречу. Ничего страшного, дорогой.       Он снова перевёл взгляд на демона, и это зрелище было ударом в сердце. Кроули, его Кроули. Один кривой резец в однобокой улыбке. Не до клыков, но с намёком на это. Он сглотнул и потёр руки о бёдра, прежде чем сделать что-то неразумное.       — Почему бы тебе не поехать домой, мы ведь сможем встретиться в пятницу? — предложил Азирафаэль. — Это будет не первый раз, когда мы что-то откладываем.       В голове уже созрел план, но ему нужно было несколько дней, чтобы его осуществить.       План Азирафаэля зависел конкретно от пятницы, от конкретной бутылки вина, которую ему нужно будет разыскать, и от погодных условий.       — Ангел, просто скажи мне, что я сделал, чтобы я мог извиниться.       — Кроули, я не сержусь на тебя, просто у меня очень много дел, которые нужно сделать после волнений в последние несколько дней, так что, пожалуйста, будь добр, — сказал Азирафаэль, провожая Кроули к двери и жестом намекая ему уйти.       — Ну, если ты так уверен… — демон немного расслабился и позволил себя увести.       Азирафаэль намеренно позволил своей руке опуститься к руке Кроули и нежно сжать её. У Кроули отвисла челюсть, брови подскочили над очками. За последние несколько дней Азирафаэль довольно часто держал его за руку, но для Кроули это было в новинку.       — Иди домой, дорогой. Увидимся в пятницу. Позвони мне, если тебе что-нибудь понадобится.       — Конечно. Да. Я звякну.       Кроули бросил на него смущённый, но почему-то улыбающийся взгляд, прежде чем выйти на залитые солнцем улицы Сохо.       Азирафаэль закрыл и запер дверь. Теперь нужно подумать о плане.       Или он занялся бы планированием, если бы через пятнадцать минут его поисков в Гугле не позвонил Кроули.       — А где коробка?       Странный щёлкающий звук вырвался из горла Азирафаэля и, вместо того чтобы сказать правду (Давай, Азирафаэль! Скажи правду!), он уклонился от ответа.       — Коробка?       — Ко… Не делай так. Что-то произошло, да? Наверное, я всё испортил, и поэтому не помню, чтобы приходил к тебе. Что случилось?       — А что случилось?       — Коробка, — раздражённо подсказал Кроули.       — Я думаю, тебе следует перестать беспокоиться об этом ящике и отдохнуть, — стараясь не думать об оргиях, Азирафаэль откашлялся.       — Прекрасно. Ты можешь хотя бы сказать, почему у меня в шкафу не хватает пары джинсов? — Кроули раздражённо зарычал.       — Гм.       — Что, нет ответа?       — А ты проверил стирку? — беспечно спросил Азирафаэль. Он никогда не умел врать, а лгать Кроули просто ненавидел. Возможно, ему следовало просто признаться и не упоминать о поцелуях, а затем притвориться, что он не влюблён в своего лучшего друга, и они смогут обсудить это через тысячу лет или около того.       Плохая идея. Он гуглил, чтобы избежать именно такого исхода.       — Ну, — сказал Кроули, растягивая слог, — я так и сделаю. Может быть, жилет и рубашка, которых не хватает, тоже там.       Азирафаэль прикусил нижнюю губу. Отвратительная человеческая привычка.       — Увидимся в пятницу!

***

      Кроули позвонил снова на следующий день.       — Мне ужасно хочется тирамису. Как насчёт того, чтобы пойти в ту пекарню, которая тебе нравится, и…       — Лучше завтра, мой дорогой, — сказал Азирафаэль, ладони его вспотели настолько, что трубка выскальзывала из рук. Помнит ли Кроули? Был ли это намёк? — Встретимся в Сент-Джеймсе. В час дня.       — О, как в старые добрые времена? — спросил Кроули. Прозвучало как шутка, но его голос был напряжён.       — Думаю, как раз наоборот, — сказал Азирафаэль, посчитав такое заявление действительно очень смелым.

***

      Усердно погуглив, Азирафаэль решился купить бутылку портвейна, которую Кроули нахваливал в декабре девяносто второго. Еда, конечно, не совсем для пикника, но в данном случае удовольствие перевешивало приличия.       Они встретились на своей обычной скамейке, и когда Кроули заметил корзину, его брови поползли вверх, прежде чем он опустился на место рядом с Азирафаэлем.       — Пикник? Серьёзно?       — Погода хорошая, — уж об этом Азирафаэль позаботился. — Тебе же всегда нравилось перекусывать на свежем воздухе.       Кроули странно на него посмотрел.       — Может, найдём место? — спросил Азирафаэль, поднимаясь и сжимая в руке корзину.       Кроули молча последовал за ним, ничего нового, но почему-то у Азирафаэля покалывало в затылке. Он ужасно нервничал! И как люди это делают? Ходят на свидания, ухаживают, влюбляются?       — Ты сегодня очень хорошо выглядишь, — сказал Азирафаэль, когда они устроились на траве под деревом у пруда.       Кроули подавился и закашлялся, расплескав вино во все стороны. Когда он, наконец, взял себя в руки, то отмахнулся от беспокойства Азирафаэля.       — Не в то горло попало. Прости. Спасибо.       — Я принёс тирамису, о котором ты говорил, — после долгого и неловкого молчания добавил Азирафаэль.       — О, — сказал Кроули, садясь. — Ну…       — Просто хочу сделать что-нибудь приятное для тебя, — сказал Азирафаэль       Кроули вытаращил на него глаза. Потом допил вино и налил себе ещё.       Всё шло совсем нехорошо. Почему Кроули не понимает? Возможно, Азирафаэлю нужно было лучше стараться. Возможно, это было слишком тонко.       Они закончили трапезу, обмениваясь пустой болтовнёй, и это было более неловко, чем любая другая беседа, которую они вообще вели за всё время своего знакомства. Было какое-то упоминание об использовании анальных желёз бобра при ароматизации мороженого. В такую сторону разговор вообще не должен был завернуть, так что Азирафаэль пожалел, что заговорил об этом.       В конце концов они стали прогуливаться вокруг пруда. Кроули убрал руки глубоко в маленькие карманы. Азирафаэль обдумывал свой следующий шаг. Он хотел, чтобы Кроули знал, что его принимают таким, какой он есть, что Азирафаэль ценит его.       Может быть…       — Утку можно и утопить. Если хочешь. Я же знаю, что ты находишь это забавным.       — Ты хочешь, чтобы я утопил утку? — в ужасе спросил Кроули.       — Нет, если ты не хочешь.       — Нет, если я… если я не хочу, — повторил Кроули с усмешкой. — Что, чёрт возьми, с тобой происходит?       — Ничего! — запротестовал Азирафаэль. — Я просто хочу, чтобы ты чувствовал себя комфортно…       — Мне будет чертовски некомфортно, если ты попросишь меня убить уток.       Проходившая мимо женщина ахнула, и Кроули презрительно усмехнулся.       — Заткнись.       Она фыркнула и поспешила прочь.       — Хватит пугать людей! — огрызнулся Азирафаэль, схватив Кроули за запястье.       — Наконец-то! — Кроули отдёрнул руку, недовольно ликуя.       — Прости?       — Прошло несколько дней, Азирафаэль, — прошипел Кроули. — С тех пор, как я проснулся в книжном магазине, ты странно себя ведёшь. Я знаю, что это как-то связано с той коробкой, о которой ты мне не рассказываешь. Просто скажи мне — я извинюсь, а ты простишь меня, и мы сможем вернуться к тому, что было.       — Неужели я так часто заставляю тебя извиняться? — жалостно спросил Азирафаэль. Это было совершенно противоположно тому, чего он хотел. А хотел он, чтобы Кроули почувствовал, что его ценят. А не так, будто у него неприятности.       — Эм. Нет? Не знаю, как тебе ответить, — Кроули неловко сморщился.       — Это просто нелепо, — Азирафаэль топнул ногой. — Я просто… я хочу убедиться, что ты понимаешь… что бы я ни говорил тебе в прошлом, я тебя люб… Ты мне нравишься. Всё в тебе. Даже демонические стороны. Я думаю, что, возможно… — он сглотнул и отвернулся от ошеломлённого Кроули. — Возможно, в прошлом я скрывал правду. Но сейчас в этом нет необходимости. Тебе необязательно всегда быть милым или хорошим, чтобы я был твоим… твоим другом. Я просто хочу, чтобы ты был Кроули.       Кроули издал сдавленный звук и рухнул на пустую скамью. Азирафаэль последовал за ним, изо всех сил стараясь не позволить сердцу выскочить из груди.       — Когда я был в твоём магазине на днях, — сказал Кроули, наконец взглянув на него, — мне приснилось, что я ангел. У меня не было ни одного такого сна уже несколько тысячелетий, и я подумал, что это странно. Но самое странное, что во сне я встретил тебя, и мы оба были ангелами. Но я совсем не знал тебя на Небесах. Мы не были знакомы?       — Нет, — выдохнул Азирафаэль, опускаясь на скамью рядом с ним.       — Ты заставил меня съесть торт, — сказал Кроули, глядя куда-то вдаль, — и рассказал мне об оргиях, и я подумал, что ты… милый.       Кроули щёлкнул зубами и повернул голову, чтобы посмотреть на Азирафаэля.       — Странный сон, да? — сказал он, — Точный. Детальный.       Азирафаэль сглотнул. Он сам должен был начать разговор, но у Кроули нашлось больше слов.       — Потом прошлой ночью мне приснился похожий сон. Может, даже более странный. Я снова стал ангелом. Там был ты, и даже та Книжная Девушка, а ещё ты поцеловал меня.       — Это… странно, — сказал Азирафаэль сдавленным голосом.       — А самое необычное, что я постоянно вижу вспышки других воспоминаний о том же самом. Но только там я наблюдаю со стороны, а не участвую во всём.       — Хм…       — Что случилось с коробкой в моём кабинете, Азирафаэль?       — Ты же сказал, что не помнишь!       — Не помню! Ну, не совсем, — сказал Кроули и опустил голову. — Но я помню, что у меня была коробка, которую я хотел использовать для эксперимента, а потом, когда вернулся, она исчезла. А я остался с пропущенными сорока восьмью часами и случайными вспышками двух наборов воспоминаний. В одном из них было именно то, что ты сказал, но это было перед биографиями в задней части книжного магазина, прежде чем ты зацеловал меня до смерти.       — Ах… — ладони Азирафаэля вновь вспотели. Бессмысленные тела и их потовые железы. — Ты помнишь остальную часть того разговора?       — Нет! И я не понимаю, почему ты мне не рассказываешь!       — У меня плохо получилось сказать тебе, что я люблю тебя, тогда, в первый раз. Я хотел признаться лучше, но ты отказываешься взаимодействовать! Теперь ты счастлив? — огрызнулся Азирафаэль.       Кроули со щелчком закрыл рот.       — Теперь вспомнил? — фыркнув, гордо спросил Азирафаэль, его голос не дрогнул. Кроули должен был чувствовать то же самое.       — Пожалуйста, не проси меня топить уток, — внезапно сказал Кроули.       — Что? — не совсем тот ответ на признание в любви, на который надеялся Азирафаэль.       — Мне нравится пытаться топить уток, потому что тогда ты начинаешь злиться. И мне нравится тебя раздражать, понимаешь?       — Понимаю, — тихо сказал Азирафаэль, и они сидели молча, глядя на утиный пруд. Внутри всё скрутило в узел, и никакие доводы разума, казалось, не могли успокоить нервы.       — Кажется, я ел ананасовый торт, который ты мне купил, — тихо продолжил Кроули, — когда заклинание закончилось.       Азирафаэль повернулся, чтобы посмотреть на Кроули: демон оглядывал пруд. Послеполуденный свет отражался в его очках, делая его скулы острыми.       — Я слышал, как вы двое спорили за книжными полками, но я всё ещё чувствовал любовь, которую вы оба испытывали, так что знал, что всё в порядке. Твоя любовь была похожа — чёрт, он не знал, что это такое, — на шампанское. Такое крепкое, что он прочувствовал его вкус, — Кроули криво усмехнулся. — Он продолжал думать о нём как о чём-то мокром и шипучем. Полагаю, так думал я. Ангелом я был настоящим идиотом.       — А я думаю, что ты был довольно милым, — со смехом сказал Азирафаэль.       — Так и есть. Вероятно, он нравился тебе гораздо больше, чем… У меня были клыки? — Кроули покосился на него.       — Ну… — Азирафаэль воспользовался случаем, чтобы придвинуться поближе на скамейке. — Ты был весьма эмоционален.       Кроули зашипел.       — Но мне тоже понравилось, — заверил его Азирафаэль, опуская руку на скамейку, чтобы провести по костяшкам пальцев Кроули. — Ты не должен быть хорошим, милым или приятным, чтобы я желал тебя, Кроули. Я люблю тебя, и ты заслуживаешь того, чтобы слышать это каждый день, — услышав это от Азирафаэля, Кроули переплёл их пальцы.       — Да, ты… ты тоже этого заслуживаешь, — Кроули сжал его руку, и всё его тело, казалось, расслабилось.       Они выдохнули вместе, и Кроули снова заговорил.       — Я рад, что помню это. По крайней мере, большую часть. Я бы не хотел забыть наш первый поцелуй.       — Поцелуи, — со смехом поправил Азирафаэль.       — Думаю, у нас было два, не так ли? — Кроули тоже засмеялся.       — Вообще-то, три, — тихо сказал Азирафаэль. — Если ты захочешь.       Кроули сократил расстояние между ними, и это был не демон и не ангел, это был Кроули, и это искрило в Азирафаэле. Их носы соприкоснулись, когда угол изменился, дыхание смешалось, когда Азирафаэль издал тихий звук напротив рта Кроули.       — Давай вернёмся в книжный магазин, — предложил Кроули, отдаляясь от Азирафаэля. — Мои мысли о нашем поцелуе приведут к тому, что нас спокойно выгонят из Сент-Джеймса.       — Из парка не могут выгнать, —возразил Азирафаэль, подумав о том, что поцелуй на скамейке звучит довольно мило.       — Ты в этом уверен? — сказал Кроули, не отпуская его руку, пока они стояли.       Это было что-то нереальное — идти по Сохо, держа Кроули за руку. Странное исполнение давней мечты. Кроули любил его. Они оба говорили это. Кроули знал, что произошло с ним, и даже если он не помнил всего этого, то однажды он мог бы это повторить.       Пока они шли, он ответил на некоторые вопросы Кроули о его отсутствующих воспоминаниях, но демон зациклился на одном.       — Это правда была секс-игрушка? —спросил Кроули, когда они вошли в книжный магазин. — Тогда торговец, у которого я её купил, оказался чёртовым мошенником.       — О подробностях тебе придётся спрашивать у Анафемы, дорогой, — сказал Азирафаэль, быстро запирая дверь.       Кроули уселся на привычном ему месте, и сердце Азирафаэля переполнилось различными чувствами.       — Она сказала, что оккультные секс-игрушки продаются на каждом шагу. На самом деле, у неё есть целая книга на эту тему, — сказал Азирафаэль.       — Целая книга? — спросил Кроули, задумчиво цокая языком. — А это уже интересно.