Странники последнего пути

Принятое решение никакого облегчения не принесло. Будто и не решение вовсе, а так, бессмысленное слово, оброненное в пустоту. Вот Эдер и оттягивал свой уход, пропивая последние деньги и ожидая… чего? Того, что, наконец, почувствует хоть что-то? Злость, страх, обиду, в конце концов. Но в душе свистел ветер, совсем как в разрушенном храме по соседству. Зачем он приходил сюда каждый день? Не иначе, чтобы привыкнуть к этому проклятому дереву, частью которого он имел шанс стать совсем скоро. Ну, зато компания здесь была неплохой. Ребята на ветвях висели как на подбор приличные. Жаль только, мертвые. Именно они и помогли ему обзавестись компанией живых приятелей: странных, но забавных эльфов, что торчали в поселке, как бельмо на глазу. Один в кратчайшие сроки прославился дерьмовым характером и успел нажить кучу врагов, а другая совала нос не в свои дела и задавала неудобные вопросы. Да еще пыталась улаживать чужие проблемы с какой-то радости. Он не мог с ними не заговорить, когда они пришли полюбоваться на мертвую гномиху-анимансерку. Кто бы его осудил за желание поболтать с теми, кто не жаждал вздернуть его на суку? Да и об опасности их предупредить стоило. И вот они стояли и болтали, и пытались уразуметь, зачем этот разговор вообще начался, и что им друг от друга надо? Но что-то было надо, это точно. Эдер так и не понял, что в его ответах заинтересовало эту энергичную, до тошноты вежливую девочку, да только она взяла и предложила себя сопровождать. Эдер едва не рассмеялся ей в лицо. Ну глупо же, правда? Он был совершенно незнакомым ей фермером-изгоем, не факт, что за пятнадцать лет не разучившимся махать мечом. Вряд ли ей было надо, чтобы он махал для нее лопатой. Он не разучился, конечно. Далеко не все пропавшие солдаты Редрика были заслугой Колша и его банды. Но знать об этом никому не полагалось... Уж точно не его бывшему командиру Свитину. На кой бес он полез изображать из себя героя? Или тоже не только лопатой махал? Теперь уже не спросишь. Эдер раздумал смеяться и вдруг понял, что эта девочка действительно кое-что ему дала. Каким-то неведомым способом заставила понять окончательно – ему не место в Позолоченной Долине. Родина давным-давно перестала быть ему домом. Он и вправду может попытаться поискать свои ответы и, кто знает, может быть найти их. Где-то в его груди зародилась странная дрожь. Такая, которая появляется, если стоишь слишком близко к большому колоколу, издавшему звон. Этот звон был надеждой. Чувством, которое он все пытался в себе раскопать. И, пожалуй, это чувство было гораздо лучше, чем злость, страх или обида. – Ладно, пойдем, посмотрим на местные достопримечательности, – пожал он плечами и покосился на дерево: – Если только их будешь выбирать не ты. А то вкус у тебя такой же странный, как и ты сама. – По рукам, местре Тейледж, – эльфийка с улыбкой протянула ему свою маленькую, но крепкую ладонь. – Просто Эдер, – покачал он головой, осторожно ее пожимая. – И давай на «ты». Когда мне «выкают», чувствую себя, как под трибуналом. На ее лице не дрогнул ни один мускул, но Эдер печенкой почуял, что ей это пришлось не по вкусу. Впрочем, ему тоже. Он не особо любил тех, кто врет и укрывается под маской. – Хорошо, можешь называть меня по имени, – все так же доброжелательно улыбаясь, разрешила она. – Меня зовут Мириэль да Триента. Моего спутника – Алот Корвайзер. А это Космо и Блэки. – И она указала на старого пса трактирщика и маленькую штуковину, похожую на раскрашенного под цвет ночного неба поросенка, которые сидели у ее ног. – Покажешь нам руины храма, Эдер? Вдруг там остались какие-нибудь книги. Я хочу узнать об этой стране побольше, а книжных магазинов пока не встречала. Книги они и вправду там нашли. А еще нашли пауков, скульдров, злобных призраков и целую кучу трупов давно умерших жрецов Эотаса. Когда они вскрыли потайную дверь, эта девочка шагнула за порог, снова уставилась в пустоту широко раскрытыми глазами, а потом зажала рот ладонью и пробормотав: «Простите!» – убежала за угол блевать. Наверное, эти мертвецы рассказали ей что-то особо неаппетитное. Но ему и слышать их не требовалось, чтобы понять, что тут произошло. И Эдер совершенно целенаправленно шел кое-кого убить после того, как они набили два мешка костями пополам со сгнившими заскорузлыми тряпками. Да только девочка решила дать ублюдку-Виртану еще один шанс. – Жалко, что Эотаса взорвали. Его бы порадовало такое всепрощение, – проворчал Эдер, когда они вышли обратно на свежий воздух. – Я считаю, что тем, кто много и часто убивает, не мешает время от времени вспоминать о ценности жизни и о совести, – его новая знакомая опустила голову, спрятав взгляд под полями своей шляпы. – Или ты не согласен? Эдер хотел возразить, что не так уж много он убивает, и его руки явно почище, чем у того же Редрика, но прикусил язык. Что такое «много»? Если ты убил в своей жизни хотя бы одного разумного – ты уже убийца до конца своих дней. Мысль о том, что этим смертям можно найти какой-то противовес, показалась ему занятной и заслуживающей дальнейшего обдумывания. – Пожалуй, лучше ошибиться, сохранив жизнь, чем ее лишив, – хмыкнул он. – По крайней мере, так будет менее непоправимо. Ладно. Что там у нас дальше по плану? Спасение невинного медведя и помилование безгрешных ксаурипов? Давай, веди, Хранительница.