Странники последнего пути

Местре Магнус Спавинтозо, пожилой орлан, обучивший ее искусству сайфера, любил повторять: «Ты можешь вызнавать чужие чувства и мысли, руководствуясь самосохранением, долгом или корыстью. Но пусть смилуются над тобой боги, если ты полезешь в постороннюю голову из любопытства! Чужое станет личным, и твоя красивая и сильная душа рассыплется на тысячу осколков». Он любил выражаться пафосно и многозначительно, и не всегда его советы были продиктованы одной лишь целесообразностью: в них хватало и его личных суждений. Но именно этому совету Мирэлла предпочитала доверять. Она в принципе не любила прислушиваться к чужим мыслям и чувствам и делала так только по просьбе матери или приказу деда. По ее мнению, узнавать кого-то следовало в живом общении – так куда интереснее. А заглядывать в чью-то душу – все равно, что читать книгу с конца. И ей гораздо больше нравилось работать с вещами: они просто рассказывали свои истории, не пытаясь вступить в контакт, напугать, позвать или заворожить. Но с тем проклятым навершием все пошло не так. Хотя, если честно, не в навершии было дело. А в том, что она давно уже заглядывалась на местре Эдера Тейледжа, чтоб его разорвали импы вместе с его проклятой трубкой. Более неподходящего и далекого от идеала мужчину представить было трудно, и из-за этого Мирэлла злилась всякий раз, когда смотрела на его четкий мужественный профиль. Во-первых, он был человеком, причем человеком самого низкого происхождения. Ей так хотелось бы назвать его примитивным дурачком, да только недели, проведенные рядом, доказали, что это не так. Эдер оказался наблюдательным и логичным, умел анализировать и делать правильные выводы. В нем хватало верности, храбрости, доброты и благородства. У него были схожие с ней моральные ориентиры и понятие справедливости. И даже его черный юмор начал ей со временем нравиться. А уж как ей нравилась его заботливость! Только было еще и во-вторых: там, где начинались эмоции, Эдер с легкостью путал право и лево, а то и вовсе превращался в бревно. Ну а в-третьих и в главных, Мирэллу злила его безынициативность. Пятнадцать лет выращивать ворлас и ухаживать за поросятами среди людей, которые считают тебя предателем? Это выходило за рамки ее понимания. Еще в самом начале их знакомства она пообещала себе, что справится со своей неуместной и противоестественной симпатией – задавит ее, пока она не стала чем-то большим и не испортила ей жизнь. И была в этом тверда и последовательна. До тех пор, пока не взяла Эдера за руку, пытаясь отыскать след его брата. Мирэлла проследила путь Водена, держась за их общую кровь и воспоминания, как за путеводную нить. Но когда увидела неожиданно яркий и слепящий свет Вайдвена, отшатнулась, инстинктивно ухватившись за душу Эдера. А потом, когда видение исчезло, не устояла перед соблазном заглянуть чуточку глубже. И поняла, что местре Магнус был совершенно прав, и она пропала. У Эдера была душа того самого паладина, что пригрезился ей под деревом висельников. Покрытая паутиной сомнений, согнутая виной и разочарованиями, надломленная – но все еще светлая и чистая. Невыносимо прекрасная в ее глазах. Мирэлла разорвала контакт душ, захлебываясь сочувствием и нежностью, словно слезами. Эдер смотрел внутрь себя и не видел ничего – она же увидела Защитника. И решила, что сделает все от себя зависящее, чтобы показать его и ему. Позже, в заброшенном энгвитанском храме, когда они объединили души, чтобы сломать ту проклятую машину, ощущение пламени Эдера, горящего в ее душе, едва не заставило ее выплеснуть на него всю свою нежность, все свое восхищение и желание. И только присутствие Хиравиаса удержало Мирэллу от этого опрометчивого порыва. Она очень хорошо понимала, что Эдеру это сейчас не нужно: для начала он должен разобраться с собой. Ее чувства скорее смутят его, чем обрадуют. Мирэлла, как ни пыталась, не могла представить их вместе – хоть что-то, идущее дальше ночи под одним одеялом. И несмотря на то, что даже от мыслей о такой ночи у нее слабели колени, ей этого было мало. Она хотела разделить с ним жизнь, а не только постель. Увиденный ею паладин должен встать на ноги, иначе у них ничего не получится. Мирэлла призналась себе со всей откровенностью, что влюблена в Эдера – такого, какой он есть. Но свое сердце она отдаст только Эдеру, которым он может стать. Она сказала себе, что готова подождать. Путь изменит его, здесь никаких сомнений у нее не возникало – Эдер уже менялся. О том, будет ли она нужна ему в конце этого пути, Мирэлла старалась не думать. В конце концов, им обоим до этого стоило еще дожить. И это будет непростой задачей.