Вдохновение твоего неба

Мы вошли в бальный зал огромного размера, освещённый лишь свечами. Прямо перед нами расположился оркестр. Перед музыкантами стоял мужчина во фраке с растрёпанными седыми волосами. — Кто дирижирует на этом балу? — спросила я. — Людвиг ван Бетховен! — ответил мне Кабуто. — Ох! — я прижала свои маленькие изящные и элегантные ручки к груди. Мне ведь надо поприветствовать его! — Добрый вечер! — воскликнула я. Бетховен даже не обернулся. Я откашлялась и набрала в лёгкие побольше воздуха. — Добрый вечер, Людвиг ван Бетховен! — закричала я изо всех сил. Бетховен по-прежнему не отзывался. Музыканты в оркестре испуганно зашуршали флейтами. Стая скрипок взлетела со своих мест и, хлопая смычками, устремилась в небо. Я от удивления сильно покраснела. — Быстрее пойдёмте отсюда! — Карин схватила меня за руку и потащила вперёд. — Пусть сам их потом отлавливает. — Очень нежные создания, которых легко испугать. — ответил на мой немой вопрос: «А что, собственно, происходит?» Гаара. Мы побежали к центру зала. Здесь находился огромный камин кирпичного цвета. Надо будет Какузу сказать, что нам тоже такой нужен. Я люблю, чтобы ножки были в тепле. — Сейчас начнётся бал, — обратился ко мне Кабуто. — Мы будем вынуждены вас покинуть. Не забывайте правил, о которых вам рассказал Гаара. И про бар тоже не забудьте. — Он потряс перед моим лицом рекламной брошюркой. Я кивнула. После этого все трое пожелали мне удачи и растворились в воздухе. Я огляделась по сторонам. Было немного волнительно. Где-то в отдалении ловил сбежавшие скрипки Людвиг ван Бетховен. Всё моё тело задрожало от тревоги, подобно слезе на реснице брошенного орангутана. Всё это было так непривычно! Неожиданно послышался какой-то шум. Из камина вдруг выехал гроб на колёсиках. Но я очень смелая девушка, особенно, когда дело касается споров с учителями, но и тут я не испугалась, а мужественно продолжала стоять и пялиться на сие чудо дивное. Крышка гроба откинулась с громким хлопком и оттуда вылетела какая-то куча пыли. Нет на них моей мамули! (До того, как ей папуля подарил сковородку, она пользовалась веником). В одно мгновение пыль материализовалась в человека лет 60, с огромной бородой, в простой крестьянской рубахе и лаптях. Я приветливо изогнула свои сладкие уста в изящном жесте приветствия. — Добрый вечер! — Где дуб? — буркнул мне в ответ старикан. — Простите? — Мне нужен дуб и небо над Аустерлицем. — Боюсь, такого у нас нет, но есть прекрасный бар дальше по коридору. Дед почесал в затылке, а потом махнул рукой и сказал: — Сойдёт. Я показала ему, куда идти. Ну, а гости всё прибывали. Транспорт тут был самый невероятный: и гробы, и виселицы, и даже гильотины. Я всех приветствовала своей милейшей улыбкой во все 33 зуба (я одарена во многом, да!). Спустя полчаса приветствий, я уже порядком устала. Дурацкий пудель натирал шею, губы начинали болеть от постоянного напряжения, а синонимичные к «здравствуйте» фразы очень быстро закончились. Я не хотела повторяться, поэтому стала наугад говорить предложения из учебника по английскому, всё равно тут, видимо, никто не знал языка. Наконец, камин перестал изрыгать из себя поток оживших мертвецов и всякой другой нечести. В воздухе возник образ Кабуто. — Вы отлично справляетесь! Только посмотрите, сколько мне дали чаевых! Я лишь устало кивнула. — Все гости уже прибыли. Теперь вы можете ходить туда-сюда и периодически оказывать знаки внимания тем, кого встретите. Я облегчённо выдохнула. Не могу я стоять на месте и ничего не делать. Помню, когда мы с Какузу только недавно начали встречаться, мы были у него дома, и он сказал, пять минуток посидеть в кухне. Но я не могла так долго ждать и стала копаться в его вещах. Я нашла большую коробку со старыми плакатами со всякими грудастыми бабами из 80-х: Сабрина Салерно, Саманта Фокс, Кассандра Петерсон, там. Это мне очень не понравилось, к тому же у меня замёрзли ножки. Я развела небольшой костёр и стала жечь всю эту дрянь. Какузу потом долго плакал и кричал, что это винтаж. Так что сейчас я была рада возможности хоть как-то развлечься. Я стала гулять по залу и рассматривать публику. Да, конечно… Я-то думала, что все больные на голову сидят в правительстве. Ну, или в нашей школе учатся. Лениво разглядывая рогатого мужчину с козлиными ногами, который увлечённо беседовал о чём-то с длинноволосым шатеном в терновом венце, я вдруг услышала чьи-то всхлипы. Я обернулась и увидела женщину с тёмными короткими волосами и густыми бровями, одетую в дурацкий зелёный костюм из спандекса. В руках она держала какую-то вещь, чьё предназначение мне не было понятно, какая-то белая штука, состоящая из нескольких пластинок, на каждой из которых было что-то написано. Женщина рыдала, и весьма усердно, слёзы разлетались из её карих глаз, как из садового разбрызгивателя для полива. Я поспешила к ней, периодически нагибаясь, чтобы водный поток, хлещущий из её очей, меня не намочил. — У вас что-то случилось? — У-у-у-у-у-у-у-у, — ответила дама, интенсивно хлюпая носом. — Может, я могу помочь вам? — моя улыбка сияла подобно лучистой прекрасной звезде, ну то есть, огромному шару раскалённого газа. — Как вас зовут, душенька моя? — пропела я соловьиным голосом. Я вам не говорила, что у меня прекрасный, мелодичный голос, подобный птичьему пению? Как-то мы с Какузу пошли в орнитологический парк. Все райские пташки, заслышав мою речь, тут же удавились от зависти, и Какузу пришлось оплачивать ущерб владельцу. Он был страшно недоволен, и больше мы туда не ходили. — Меня зовут Гая, — просморкалась дама. — И почему же вы плачете? — не унималась я. — Ах, я потеряла своё милое дитя когда-то! И теперь в наказание, мне каждый день приносят вот это! — она показала мне эту странную белую хрень. — Его утяжелители! Помню, как моё сердце наполнялось гордостью и любовью, заслышав топот его маленьких ножек, на которые были надеты эти утяжелители, по полу в тренировочном зале! Ах, где же ты теперь, Ли? — Возможно я смогу помочь вашей беде. — Ой, правда что ли? — Хм, а ваш сын выглядит, как ваша уменьшенная мужская копия? — Да, именно так! — Ну, так я его-то вообще-то видела здесь! — Ах, не может быть! — Гая заплакала ещё сильнее, но уже от счастья. Ну, мне так показалось. — Скорее, бегите туда! Она поцеловала меня в щёку в благодарность и понеслась прочь, оставляя за собой, непонятно откуда взявшиеся в чистом зале, клубы пыли. Я была довольна собой. Не все герои носят плащи. А некоторые носят только плащи в красные облака. Да! Как только она скрылась из виду, грянул оркестр. Зазвучала меланхоличная мелодия. Вдруг чей-то громовой голос объявил: — Уважаемые гости, прошу вас прошествовать в середину зала для торжественной церемонии открытия танцев. Я поспешила вместе со всеми. Я очень скромна, но люблю быть в центре событий! Бывает, что я вижу в городе толпу стоящих людей, полицию и часть улицы, огороженную ленточками. Я сразу же бросаюсь туда, потому что я невероятно любознательный и прозорливый человек! Правда, мне ещё ни разу не удалось попасть за ленточки. Один раз полисмен даже попросил меня исчезнуть в весьма грубой форме. — Девочка, иди в жопу отсюда! — зычно крикнул он. — Ладно уж, храни свои секреты, — ответила я, потупив взгляд своих прелестных очей. Вот и сейчас я побежала туда, где был назначен сбор на церемонию. В середине зала стоял деревянный, немного перекошенный ящик для апельсинов. Неожиданно, откуда ни возьмись, из воздуха материализовался мой новоиспечённый (парадокс, ведь он совсем не булочка с корицей по характеру) отец, Джашин то бишь. Он подошёл к ящику, встряхнул его, и оттуда вывалилось забавное и милое существо с коричневой шерстью и большими круглыми ушами, как у слона. Существо пискнуло и прыгнуло на руки тому самому старику, которого я приветствовала первым. Джашин, тем временем, взобрался на ящик (правда, непонятно зачем, ведь он и так был выше абсолютно всех присутствующих) и покашлял в кулак, привлекая всеобщее внимание. Гости обратили к нему взоры, исполненные глубочайшего уважения. Джашин обвёл всех присутствующих взглядом и заговорил басом: — Товарищи! Я собрал всех вас здесь на этом балу, дабы… А, ну если честно, так, чисто по приколдесу! Толпа одобрительно загудела. Я поняла в этот момент, что он действительно мой настоящий отец. Джашин поднял руки вверх, призывая всех к тишине. Когда ропот в толпе смолк, он продолжил: — Сейчас состоится Великая и Ужасная Злодейская Церемония Открытия Танцев, сокращённо ВУЗЦОТ. На этой церемонии впервые будет присутствовать моя дражайшая и горячо любимая дочь. — он наклонился ко мне и прошептал. — Как там тебя назвали эти смертные? — Хидана, — ответила я. — Забудь это имя, хотя бы здесь. Твое вампирское имя — Пвп! — Чего? — оторопела я. — Это значит, Прекрасная Вампирская Принцесса! Прямо сейчас придумал, гениально правда? — Ну уж нет, я не буду отзываться на это имя! — Ладно-ладно, только не истери! — Джашин снова обратился к гостям. — Моя дочь — Хидана! Девица восемнадцати лет и завидная невеста, между прочим! Люди захлопали в ладоши, и я вышла в центр зала и стала рядом с Джашином. — А почему мы её не видели раньше? — спросил кто-то из толпы. — Э-э-э, — замялся Джашин, — всё дело в том, что она училась в Англии! Люди снова захлопали в ладоши. — Да, я помню, она приветствовала меня на каком-то языке, — послышалось в толпе. — Кажется, это был немецкий! — Не немецкий, а французский, ты, балда! Я, что, зря что ли битву при Гастингсе выиграл? — Да, заткнись ты, Вильгельм Завоеватель! Заколебал всё время это вспоминать, хвастливый старый пёс! — Тихо! — зарычал Джашин. Все тут же умолкли. Джашин продолжал: — Итак, церемонию начнёт моя дочь! Толпа заревела от восторга. — Поди сюда, Хидана. Я подошла ближе. Джашин щёлкнул пальцами и в его руках материализовался человеческий череп. Череп был абсолютно пустым внутри (что, впрочем, явление нередкое, это можно заметить и при жизни человека). Джашин щёлкнул пальцами ещё раз, и он до краёв заполнился какой-то красной жидкостью. — Пей, дочь моя! Я взяла череп в руки и пригубила питьё, чисто из вежливости. На вкус оно было солёным. Сок томатный, что ли? Ну и мерзость! Он бы ещё пиццу с ананасами заказал, идиот! Джашин взял у меня из рук череп и молвил: — Теперь ты полноправно вступила в должность! Испив из этой чащи, ты обрела способность превращать людей в вампиров по собственному желанию, и сама стала полноценной кровосоской. После этих слов кто-то в толпе заржал. Мне тоже не понравилось это слово, но что поделаешь. Надо потом обсудить этот момент. Джашин прикрикнул на весельчака и громогласно объявил: — А теперь, да начнутся танцы! — Ура! — закричали все. Оркестр заиграл величественную музыку: то ли вальс, то ли польку. Гости пустились в пляс, заливаясь счастливым смехом и топча друг другу ноги. Я тоже решила потанцевать. Я очень хорошо танцую, между прочим. Я два года ходила на тектоник, и все в секции говорили мне, что я повторю судьбу Маты Хари! Так что я двинулась в центр танцпола, распихивая людей локтями. Толпа одобрительно засвистела, когда мои ноги стали заворачиваться в морские узлы, пока руки расшнуровывали корсет и расстёгивали верхнюю пуговичку рубашки. Танец пульсировал в моём теле и рвался наружу, как детёныш Чужого. Мертвецы уронили челюсти от удивления и восхищения. Во всех смыслах. Вдруг передо мной появился загадочный мужчина (выше 180см) в плаще с капюшоном и маске. Я готова была поклясться, что не видела его здесь до этого. А ведь я встречала абсолютно всех гостей бала. Незнакомец подтанцевал прямо ко мне. — Вы позволите, милая леди? он взял меня за руку. Его голос показался мне смутно знакомым. Но я никак не могла вспомнить, где я могла его слышать. Этот голос был подобен журчанию горного потока и брачному пению самца ревуна. Ах! Я просто растаяла. Конечно, я согласилась на танец. Мы закружились в изящной смеси танго и си-волка. Все взгляды были прикованы к нам. Мы танцевали, и танцевали, и танцевали. Руки загадочного незнакомца мягко обвивали мою талию, и, хотя я понятия не имела, как выглядят его глаза, я знала, что уже утонула в них. Я и не заметила, как пролетел вечер. Мы с моим партнёром не отрывались друг от друга ни на минуту. Наконец, было объявлено, что бал закончен, и все засобирались по домам. Незнакомец опустился передо мной на одно колено и коснулся губами под маской моей руки. Затем он исчез. Я стояла на том же месте, словно обратившись в камень. Что только что произошло?