11
24 октября 2020 г. в 02:15
Звонкая трель будильника была будто бы осязаемой в своей попытке просверлить дыру в моей бедной головушке. Мои пышные реснички слиплись водно тёмное волосатое мессиво, и я с трудом могла открыть глаза. Я поднялась со своей кровати, словно мертвец из могилы. Типичное утро подростка.
Я схватила телефон, на котором у меня стоял будильник, и швырнула его на пол. Осколки разлетелись по всей комнате, и их издевательский блеск слепил мне глаза. Я проспала где-то полтора часа.
Мама зашла в комнату со сковородкой наготове, но, увидев меня, закричала со всей дури, убежала в другую комнату и забаррикадировалась там при помощи папулиной коллекции журналов «Максим».
Я выползла на кухню, открыла холодильник и стала забрасывать в себя еду, как помощник машиниста уголь в печь поезда. Подкрепившись, я стала собираться в школу. Натянула свитер, джинсы и кеды, и, еле-еле переставляя ноги, поплелалсь в учреждение общего среднего образования.
Как только я зашла в класс, ко мне тут же подлетел Кисаме.
— Эй, ты новенькая? Парень есть? Могу стать. Будешь секс?
— Идиот! Это же я, Хидана!
Кисаме вытаращил глаза, так что они чуть не вывалились из глазниц. Тут же подбежал голодный Зецу, но его за локти оттащили Сасори и Пейн. Кисаме опять отправился в реанимацию.
Девки и Дейдара, завидев, как плохо я выгляжу после недосыпа, взялись за руки, стали петь, плясать и водить хороводы. Они даже хотели поджечь Сасори в честь праздника, но вошла Куренай-сенсей и прекратила это безобразие. Впрочем, когда она увидела меня, то захлопала в ладоши и присоединилась к девкам. Так прошёл урок математики. Итачи, который не переносил громких звуков, опять проплакал весь урок. Никто не обращал на него никакого внимания.
Какаши, на удивление, сегодня на занятиях не появлялся. А, может, и появлялся, не знаю. Как только я села за парту, то тут же моя голова совершила полёт от шеи до стола, и я заснула.
Когда я проснулась, уроки уже кончились, и все разошлись. Я была готова голыми руками загрызть любого, кто попадётся мне на глаза сейчас. Шатаясь, я вышла из школы. Машина Какузу уже стояла перед входом в школу, как всегда, припаркованная в неположенном месте.
Какузу вышел из своей тачки и подошёл ко мне.
— Моя любимая и дорогая, красивая и прекрасная роднулечка! Как ты?
Как только он подошёл поближе, выражение его лица изменилось. Такое лицо я в последний раз видела у него, когда неожиданно нагрянула налоговая. Какузу тогда ещё запер меня в туалете и заставил спрятать себе в лифчик кое-какие бумаги.
— Детка, ты в порядке? Выглядишь ты не то чтобы…
Я повернула голову к нему и оскалилась. Какузу отпрянул в ужасе.
— Какузу! — прорычала я. — Тебя не учили в детстве, что такое говорить невежливо, а? Ты, престарелый мудила, говнюк, пижон, юродивый подорожник, засранец, пролетарий без палочки, жалкий концертмейстер?
Какузу, услышав слово «престарелый», украдкой вытер слезу, но потом сказал:
— Понял, рыбонька моя. Поехали домой.