Леди хочет поиграть

Шион Котацу, двоюродная племянница киндзе тэнно — правящего императора, сидела за туалетным столиком, громко пыхтя от напряжения. Дурацкая челка, которую она отстригла, повинуясь моде, теперь жутко раздражала владелицу — Шион пыталась заколоть ее назад, чтобы оставить лоб открытым, но ничего не выходило. Светлые волоски топорщились, не желая лежать так, как хотелось хозяйке, и торчали, словно тысячи маленьких антенн над головой. Отшвырнув расческу в сторону, Шион зарычала от злости. Слуга, в эту секунду вошедший в комнату, немедленно попятился назад. — Госпожа… — Что? — рявкнула Шион, не поворачиваясь. — К вам посетитель. Она представилась как Харуно Сакура. — Первый раз слышу это имя, — недовольно нахмурилась Шион. — Чего она хочет? — Девушка утверждает, что пришла по просьбе вашей подруги, Изуми Конто. — Изуми? — недовольство на лице Шион сменилось потрясением, а затем — радостью. — Пригласи ее сюда. Слуга, поклонившись, быстро исчез за дверью, вернувшись спустя минуту вместе с гостьей. Сакура, растерянно оглядев огромную — как вся ее квартира! — комнату, заметила в дальнем углу молодую девушку с роскошными светлыми волосами — первым делом в глаза бросилась их длина. Придерживая челку, обладательница шикарных локонов тихо ругалась, пытаясь свободной рукой отогнуть заколку-невидимку. — Проходи, — сказала Шион. Речь ее была быстрой и резкой, с повелительными нотками — сказывалось воспитание и родство с правящей династией. — Сакура, верно? С опаской приблизившись к небольшому пуфику рядом с туалетным столиком, Харуно уселась на мягкую подушку, второй раз за день испытывая жуткое смущение. Дом Шион Котацу выглядел еще более богато обставленным — если в поместье Учиха преобладала лаконичность и выдержанность, то здесь о своем богатстве буквально кричали. О самой хозяйке дома и говорить было нечего — Сакура, разглядев ее лицо, ощутила приступ душащей зависти и в который раз задалась вопросом: почему Господь не наградил ее такими же прекрасными фиалковыми глазами и белокурыми локонами? Видимо, когда на небесах раздавали красоту, Сакура стояла в очереди за большим лбом — она очень стеснялась своей внешности, что негативно отражалось на ее поведении: Харуно или робела, или выказывала агрессию. — Да, меня зовут Харуно Сакура. А вы — госпожа Котацу? — Просто Шион, — отрезала она. — Терпеть не могу все эти вежливые обращения. Ты сказала, что пришла по поручению Изуми? Где она? Почему сама не приехала? Я не могу с ней связаться второй месяц. — Изуми в поместье Учиха. Шион гневно выпалила: — А управляющая сообщила мне, что ее там нет! Вот злобная стерва. Так и знала, что она врет. — Она в поместье, — твердо объявила Сакура. — Я разговаривала с ней сегодня. Поведав все, что она услышала от Конто, Харуно выжидающе уставилась на свою собеседницу — та, на удивление, молча сидела на протяжении всего рассказа, не делая попыток перебить. Когда Сакура умолкла, Шион непечатно выругалась, бросив на столик заколку. — Что-то такое я и предполагала, — на лбу Котацу появилась еле заметная морщинка, — чего конкретно хочет Изуми? У нее есть план? — Нет, на сколько я поняла, нет. Она сказала, что ты что-нибудь придумаешь. — Придумаю, — фыркнула Шион. — Что именно она хочет? Избавиться от Учих или от наследства? Я могу устроить ей побег, но бумажная волокита… Будет проще, если Изуми воспользуется старым добрым способом — улетит в другую страну под чужим именем. В Японии у семьи Учиха слишком длинные руки. — Я не знаю, — растерялась Сакура. — Меня попросили просто передать… Передать тебе все это. — Ты должна устроить нам встречу. — Как? Изуми не выпускают из поместья без сопровождения. — Я решу этот вопрос, — пообещала Шион. — Главное, помоги мне, когда придет время. А теперь… Она хитро улыбнулась. — Что тебе пообещала Изуми? Или ты помогаешь из чистого альтруизма? — Не совсем, — замялась Сакура. — Она предложила мне сделку. Рассудив, что лучше быть откровенной, Харуно рассказала о предложении Конто. Шион, слушавшая ее с неподдельным весельем в глазах, под конец звонко хлопнула в ладоши и расхохоталась. — Вот это да, — справившись со смехом, пробормотала она, — одна бежит от Учих, другая несется им навстречу! Ладно, дело твое. Но ты в курсе, что с твоим гардеробом Саске тебе точно не светит? Сакура моргнула, не зная, как реагировать на хамство — внутри все тут же вскипело; но открыто выражать агрессию она не осмелилась — Шион подкупала ее своим ребячеством и прямолинейностью. — А этот цвет волос? Ты что, сама себя красила? — Подруга, — призналась Сакура. — Отвратительно, — наморщила нос Шион. — С этим нужно что-то сделать, причем немедленно. Значит, так — сейчас мы вместе поедем к моему знакомому волшебнику, и он устранит это воронье гнездо на твоей голове. А я пока подумаю, чем можно помочь Изуми. Когда у них свадьба, через три месяца? — Через четыре вроде бы, — неуверенно ответила Харуно. — Может быть, лучше сообщить в полицию? Разговоры о побегах, поддельных документах и других странах пугали Сакуру. Она словно оказалась в каком-то другом мире, с которым существовала бок о бок, но при этом ни разу не касалась его. Шион только закатила глаза, вставая, и Сакура только сейчас заметила, что одета она до невозможности… Странно? Фиолетовые лосины, алое платье, грубые ботинки из черной кожи — вещи дисгармонировали друг с другом, но Шион ничего не смущало. Натягивая на себя легкую белую куртку, она беспечно ответила: — Нет смысла — ты сказала, что Изуми уже пыталась. Разве не один из семьи Учиха возглавляет столичный департамент? — Но это же возмутительно. Так не должно быть. — В нашем мире договорные браки — не исключение, а скорее, незыблемое правило, — назидательно проговорила Котацу. — Я сама помолвлена с человеком, которого совершенно не знаю. — И тебя это не волнует? — Нет, — равнодушно ответила Шион, идя к двери и жестом приглашая Сакуру следовать за ней. — Я привыкла к роскошной жизни — всю жизнь важные решения принимались за меня, мне оставалось только безропотно соглашаться. Разница между мной и Изуми в том, что меня это устраивает, а ее — нет. Она ненавидит делать что-то против своей воли. — А если твоим женихом окажется противный старик? — полюбопытствовала Харуно. — Что тогда? — Не надо доводить все до абсурда, мой отец хочет удачно выдать меня замуж, а не наказать, — хмыкнула Шион. — Не окажется. Его зовут Неджи Хьюга, он молод и красив. — Вы с ним знакомы лично? — не унималась Сакура, спуская по лестнице. Имя показалось ей знакомым. — Конечно. Надменный, высокомерный, взгляд — как у мороженой рыбы, — обласкала жениха Шион и рассмеялась. — Впрочем, все выходцы из богатых семей такие. — Ты не такая, — возразила Сакура. С Шион было легко и непринужденно — у Харуно возникло стойкое ощущение, будто они знакомы не первый год. Котацу улыбнулась, принимая комплимент. — Спасибо, Сакура. По правде, я — белая ворона. Если бы не мое родство с императором, эти пираньи сожрали бы меня на одном из светских раутов. А сейчас они собираются сожрать Изуми, — в противовес улыбке, мысли Шион были мрачными. — Надо сделать все возможное, чтобы они подавились.

***

Изуми устало подошла к окну, оперлась о подоконник, навалившись на него всем весом — желание оказаться где-нибудь далеко-далеко было настолько сильным, что она прикрыла глаза, лишь бы не видеть красивый сад, раскинувшийся вокруг поместья. Неважно, где, — подумала Конто, — главное, чтобы там было ласковое море под бесконечным синим небом. Она открыла глаза — никакого моря, только мощеная дорожка, ведущая через сад к дверям. По ней торопливо шагал невзрачный мужчина в спецодежде и с чемоданчиком в руке, рядом степенно плыл один из охранников. Итачи вызвал специалиста, чтобы выяснить, что случилось с камерами, — машинально отметила Изуми. — Значит, моя проделка удалась, и звук на видео не записался. Что же, это отличная новость. На губах заиграла коварная улыбка. Недолго ей осталось томиться в поместье как пленница — скоро, совсем скоро Шион придумает, как вызволить ее отсюда. Взбалмошной Котацу Изуми доверяла, как самой себе — несмотря на избалованность, капризность и странный вкус, Шион умела дружить нежно и трепетно. Солнце уже почти скрылось за линией горизонта, когда Изуми, разморенная долгим лежанием в горячей воде, щедро сдобренной ароматическими маслами, вышла из ванной комнаты, облаченная в невесомый пеньюар. Шелк лип к влажному телу, будто вторая кожа; мокрые ступни оставляли отпечатки на блестящей плитке. Встав спиной к двери, Изуми лениво наносила увлажняющий крем, полностью увлеченная этим занятием — створка тихо скрипнула и приоткрылась. Вошедший в спальню Итачи замер на месте, едва увидев свою невесту — глаза сузились, загорелись блеском. Ощутив на себе чужой взгляд, Изуми медленно повернулась. — Итачи? Ты что-то хотел? Да, хотел. Он сжал губы в тонкую полоску, невольно отметив, что на Изуми нет ничего, кроме шелковой тряпки, которая плотно обрисовывала контуры тела. Тонкая ткань прилипла к груди, демонстрируя изгибы и очертания — на лице Итачи заходили желваки. — Я зашел напомнить, что в эту пятницу состоится прием у Хьюга. Мы приглашены. — Хорошо, — Изуми кивнула, сдерживаясь, чтобы не броситься к шкафу за одеждой или не прикрыться руками. — Мне потребуется платье. Взгляд жениха был… Оценивающим. Недвусмысленно-понятным. Изуми прекрасно понимала, куда он смотрит и какие чувства испытывает. — Это не проблема. Она вновь кивнула, как китайский болванчик. Минуты текли томительно, растягиваясь, а Итачи не спешил уходить, усиливая напряжение. Воздух стал густым, плотным. В голову Изуми пришла нелепая, пугающая мысль: что, если он… Захочет близости? Они ведь помолвлены. Чуть не рассмеявшись, она отвлекалась, не заметив, как Учиха сделал шаг вперед. И еще один, а за ним — следующий. Он шел, будто зачарованный — корабль, движущийся на свет маяка. Изуми стало не до смеха. — Что-то еще? — резко спросила она. — Возможно. — Так говори, — она облизнула пересохшие губы — взгляд Итачи мгновенно перескочил на них. Изуми нервно переступила с ноги на ногу. Он рассматривал ее, как… Как вещь, купленную на аукционе. Так, словно она принадлежала ему. Так, как смотрит хозяин. Хуже всего то, что так оно и было — если Итачи сейчас дотронется до нее, она должна уступить. Стиснуть зубы и притвориться, что желает этого. Ей придется — иначе ее побег будет под угрозой. — Госпожа, ваш чай, — вошедшая горничная застыла, виновато опустив глаза в пол. — Прошу прощения. Наваждение рассеялось. Итачи, выдохнув, вернул себе самоконтроль. — Впредь не заходи без стука, — резче, чем следовало, ответил Учиха. — Доброй ночи, Изуми. — И тебе, — хрипло отозвалась она. Это вряд ли, — мрачно усмехнулся Итачи, покидая чужую спальню.