***
Учиха Саске вытянул длинные ноги, скрестил руки на груди в недовольном жесте. В офисе Мадары, на двадцать третьем этаже небоскреба, полностью принадлежавшего дорогому дядюшке, вся мебель была жутко неудобной. Единственным, что смотрелось комфортным, являлось кресло самого Мадары, но в нем сидел его владелец, буравящий племянника тяжелым взглядом. — Почему нет? — Потому что, — изрек Саске, не теряя хладнокровия. Мадара оскорбленно поджал губы. Он не терпел, когда с ним спорили; еще больше не терпел, когда ему отказывали, но близким родственникам подобное поведение спускал с рук, поскольку высоко ценил кровные узы. — Объяснись. — Во-первых, я ее не знаю. — Познакомишься. — Во-вторых, я не собираюсь обзаводиться семьей. — Придется. — В-третьих, Итачи скоро женится. Две свадьбы подряд — чересчур, не находишь? — Не нахожу. Это помолвка, а не свадьба — последнюю можно отложить, скажем, на год. Исчерпав все аргументы, Саске прибег к последнему варианту. Вздохнув, он капризно воскликнул: — Да не хочу я! — Да кого интересует, что ты там хочешь, — потерял терпение Мадара, грохнув по столу кулаком — Саске всегда умел вывести его из себя. Чашка, стоящая рядом, жалобно звякнула и подпрыгнула на добрый сантиметр. — Ты… — Господин Учиха, — дверь в кабинет приоткрылась, и внутрь всунулась круглая мордашка секретаря. Завидев начальство, она тихо ойкнула и поспешила скрыться обратно. Мадара вздохнул, постепенно успокаиваясь. — Эти чертовы Сенджу никак не угомонятся, — пробормотал он. — Хаширама женился на Мито, чем значительно укрепил свое положение, Тобирама, насколько мне известно, тоже подыскивает себе невесту. А мы долгое время выплываем, опираясь лишь на собственные силы. Нам нужны новые вливания, финансовая подушка, связи. Твои родители, Саске, второй месяц трудятся в Европе, трудясь на благо семейного бизнеса, а ты тут ведешь себя, как малолетнее дитя. Дочь Хьюга — лучший вариант, поверь мне. — Нет. — Наглец, — прошипел Мадара. — Последний раз спрашиваю… — Почему ты сам не хочешь жениться? — перебил его Саске, не моргнув и глазом. — Я? — изумился Мадара так сильно, что привычная маска надменности слетела с его лица. — Я? — Да. Хаширама ведь женился. — Хаширама — дурак, — отрезал Мадара. Подумал, и добавил: — Я не в том возрасте, чтобы играть свадьбу. — Тебе всего лишь тридцать один. Самый подходящий возраст. — Я твоего мнения не спрашивал. Если бы я слушал всяких юнцов, едва вылезших со школьной скамьи, то вряд ли бы сейчас сидел здесь, в этом кресле, — самодовольно усмехнулся Мадара. — Дам тебе неделю на раздумья. Его голос стал низким, вибрирующим — дела плохи, понял Саске. Внутренняя интуиция завопила — пора уносить ноги, поэтому он покладисто согласился: — Я подумаю. До встречи. — Хм, — пробормотал что-то невнятное в спину уходящего племянника Мадара. И, как только дверь за ним закрылась, задумчиво уставился в панорамное окно. Жениться… Было бы, на ком.***
Сдав Сакуру на руки консультантам, словно ребенка — няне, Шион сдула с лица непослушную челку и направилась в сторону ювелирного магазина. Настроение было паршивым, и Котацу точно знала, что может его улучшить: еще одна блестящая и дорогая цацка. Таких в ее коллекции было чересчур много — она тратила деньги бездумно, и редко носила купленное, но сам процесс выбора странным образом успокаивал ее. Девушка, стоящая за стеклянной витриной, где холодно блестели камни, приветливо улыбнулась, увидев постоянную покупательницу. Отмахнувшись от помощи, Шион рассеянно заскользила взглядом по россыпи самоцветов, параллельно болтая по телефону с помощником отца. — Да, я про это и говорю. Нет, это очень важно. Да, срочно. Нет, отцу про это знать необязательно! Непременно. Она моя подруга, ты что такое несешь? Господи, ты с ума меня сведешь. Да, Учиха. Да, я знаю, что это проблематично… Шион умолкла, жадно всматриваясь в изысканный кулон с кроваво-красным гранатом. Округлый камень в обрамлении мелких бриллиантов загадочно мерцал, маня ее к себе. То, что надо, — решила Шион. — Когда ты уже перестанешь влипать в неприятности, — бурчал старческий голос из телефона. — Учиха — не те, с кем стоит ссориться. И ладно бы, Фугаку — он адекватный, взрослый мужчина, с которым можно иметь дело. Но сейчас он в Европе, а здесь остался его двоюродный брат, Мадара — вот с кем тебе точно нельзя связываться! Он крайне неприятный и агрессивный человек. Шион! Ты слышишь, что я тебе говорю? — А? — встрепенулась Котацу, чрезмерно увлекшись разглядыванием кулона, подняла глаза и нахмурилась. Напротив нее стоял мужчина, сосредоточенно смотрящий на то же украшение, что и она. Шион окинула конкурента презрительным взглядом: белоснежная рубашка, расстегнутый пиджак, массивные часы с бриллиантами на запястье, копна спутанных угольно-черных волос и недовольно кривящиеся губы. Мужчина посмотрел на нее неприятно — надменно, пристально, оценивающе. — Я говорил про Мадару, — напомнил помощник отца. — Высокомерный и отталкивающий человек. Глядит на всех свысока, будто остальные — лишь мусор под его ногами. — Ага, — только и сказала Шион, думая о кулоне. — Ладно, Сузуки, я все поняла. Постарайся, пожалуйста, выполнить мою просьбу. И отцу — ни слова. Не дослушав причитания, она сбросила вызов и запихнула телефон в карман куртки. Надо поторопиться, иначе приглянувшееся ей украшение уведут прямо из-под носа. — Я возьму это, — хором произнесли они. Продавец, настороженно наблюдающая за ними, от неожиданности икнула и попятилась назад. Подобное могло присниться только в кошмарном сне: чтобы Учиха Мадара и племянница киндзе тэнно захотели купить кулон, выполненный в единственном экземпляре. Ками, почему в мою смену, — мысленно простонала она, желая провалиться сквозь землю. Услышав рядом какой-то писк, Мадара скосил глаза вправо и обомлел: что в приличном магазине делает попрошайка? Присмотревшись повнимательнее, понял — не попрошайка, просто одета странно. Волосы красивые, чистые, но наряд… Красное мешковатое платье, стройные ноги обтянуты… Что это, фиолетовые колготки? Про обувь и говорить нечего — грубые ботинки на толстой подошве, примерно в таких же Мадара ходил на охоту. Она что, одевалась в темноте? Как ее сюда пустили? — Я покупаю этот кулон, — заявило нечто в фиолетовых колготках и злобно зыркнуло в сторону Мадары. Продавец молча прижала руки к груди и приготовилась упасть в обморок. — Вы слышали? Это мой кулон, — набралось наглости неземное создание. — Я его первая увидела. — А я первым купил, — прошипел Мадара, чувствуя подступающий к горлу гнев. — Еще нет, — возразило чудо в колготках. — У тебя денег-то хватит? — пренебрежительно поинтересовался он. Стоил кулон неприлично даже по меркам обеспеченного человека, и Учиха был уверен: пигалица не посмотрела на цену. Может, это чья-то любовница? Хотя… Вряд ли. Какой нормальный мужчина захочет видеть рядом с собой разноцветного попугая? «Попугай» смешно нахохлился и злобно засверкал глазищами. Глаза были хороши — огромные, необычного фиалкового оттенка, да и личико в целом ничего — фигуру под мешковатым платьем разглядеть не удалось. — Шла бы ты отсюда, пока цела. — Вы мне угрожаете? — насупилась девчонка, и топнула ногой. — Да вы знаете, кто… Договорить ей не дала продавец, рассудившая, что еще немного — и в магазине произойдет скандал, вредящий репутации. Оглядев парочку, она прощебетала: — Господин Учиха, не переживайте. У нас имеется похожий кулон, но изготовленный из изумрудов и платины. Позвольте, я покажу? — Я уже выбрал этот. — Но, — продавец метнула беспомощный взгляд на Шион, — может быть, вы уступите госпоже Ко… Шион, чей рот открылся, едва она услышала фамилию наглеца, захлопнула его так, что зубы лязгнули, и быстренько выпалила: — Не надо! Я передумала. Мне не нравится кулон. До свидания. И резво, пятясь бочком, покинула магазин, оставляя всех в недоумении. Мадара, посмотрев ей вслед, нахмурился и удовлетворенно подумал: девка точно с придурью.