***
Хината Хьюга, аккуратно, подобно школьнице, сложила руки на коленках, обтянутых плотными черными колготками, внешне никак не выказывая недовольства, которое пока еще только зарождалось в ее душе. Сидящий рядом с ней Неджи сверлил стену приемной, тоже не испытывая удовольствие от долгого ожидания Хиаши, находящегося в кабинете у Мадары. Если прислушаться, можно было услышать неторопливую, размеренную речь отца, который расписывал достоинства выгодной сделки. Редко вклинивался другой голос — грубый и резкий; Мадара задавал уточняющие вопросы и едко комментировал детали. Хорошо, что секретарь куда-то вышла, — Хината робко взглянула на двоюродного брата, не решаясь заговорить. — Неджи, — тихо произнесла Хината, когда молчание стало невыносимым. — Думаешь, господин Учиха согласится? Брат неохотно посмотрел на нее — меньше всего ему хотелось, чтобы сестра стала разменной монетой; он старательно избегал ее взглядов, которые взывали к совести и причиняли боль. Неджи прекрасно осознавал, в кого она была влюблена — крикливый и простой, как три йены, Наруто Узумаки. Но даже с этими чертами его характера можно было смириться — главной проблемой оставалась семья Наруто, которая не могла похвастаться чем-то, что заинтересует Хиаши. Следовательно, Хинате необходимо забыть о своих чувствах, в противном случае их безжалостно раздавит груз ответственности, который накладывает на нее принадлежность к роду Хьюга. Дядя никогда не одобрит Наруто, — Неджи спрятал раздражение на дне светло-серых глаз, — как и Тен-Тен. Вспомнив о ней, он помрачнел еще больше. Каждому из них пришлось чем-то пожертвовать — наступила очередь Хинаты. — Можно сказать со стопроцентной уверенностью, что твоя помолвка состоится. Тебе следует проявлять больше вежливости по отношению к семье Учиха. — Но я не хочу, — она пролепетала это так тихо, что Неджи даже не был уверен, услышал он сестру или ему померещилось. — Это твой долг, — напомнил он. Сам Неджи уже год как был помолвлен с Шион Котацу, состоящей в родстве с императором. Этот факт — единственное, что характеризовало его невесту в положительном свете. В остальном она была избалованной, капризной и эксцентричной — привлекала внимание странными нарядами и ужасным поведением; с ней было трудно найти общий язык — Шион вела себя безрассудно, порой выходя за рамки, и напоминала ему ребенка, которому требовался ремень. Когда они посещали приемы вместе, она могла игнорировать присутствие жениха — уйти пораньше или проболтать весь вечер с официантом; не считалась ни с чьим мнением — и никто не мог открыто выразить недовольство, потому что в жилах Котацу текла благословенная кровь. Но самой отвратительной ее привычкой Неджи считал громкий смех — Шион не улыбалась сдержанно, как остальные девушки, и даже не смеялась мило — она хохотала, точно безумная. Иногда он задавался логичным вопросом: чему ее учили в женском пансионате? Умению ввергать окружающих в шок, заявляясь на торжество в кедах? — Разве мы обязательно должны быть несчастны? — с грустью спросила Хината. — Разве обязательно жертвовать во имя семьи? — Хватит этих бредней. Судьбу не изменить, как ни старайся, — жестко отрезал Неджи. — Тебе лучше смириться с ролью невесты — для твоего же блага. Сестра опустила голову, не смея возразить — перед тем, как снова уставиться в стену невидящим взглядом, Неджи успел заметить крохотную слезинку, прочертившую дорожку на ее щеке.***
В торговом центре Сакура быстро схватила пару блузок, отдаленно напоминающих испорченную, и затащила Изуми в примерочную. Плотно закрыв дверь, Харуно повернулась к Конто и горячо зашептала: — Я вчера виделась с Шион. — Я поняла, — кивнула Изуми. — Что она сказала? Она поможет? — Поможет, только пока не знает, как. Нам нужно потянуть время — побродить по залу, сделать вид, будто не можем найти блузку. Шион едет сюда, она хочет поговорить с тобой лично. — Но я не смогу, — Изуми растерялась, — охранник с меня глаз не спускает! Он обязан будет доложить обо всех, с кем я имела беседу. — Все в порядке, мы это предусмотрели, — успокоила ее Сакура. — В женскую примерочную его не пустят. Шион пойдет примерять вещи, мы — тоже. Вы поговорите здесь. На лице Конто расцвела довольная улыбка, а в следующее мгновение она бросилась вперед, порывисто обнимая Сакура. — Спасибо, — она стиснула ее, — Ками, я так рада, что ты приехала в поместье в тот день! — Ну, — Сакура смутилась, — перестань, я ничего такого не сделала. Любая бы на моем месте помогла тебе. А теперь пойдем, иначе твой цербер что-то заподозрит. Нам нужно выиграть всего двадцать минут.