✩✩✩
Полуденное солнце, казалось, раскаляет пустынные пески до такой же температуры, что и в печи у кузнеца. Чонгук достаёт подзорную трубу и вытягивает её перед собой, находя среди равнин идущего златовласого омегу. Альфа усмехается, вспоминая, как ещё с раннего утра видел его мирно спящего и бормочущего во сне, а сейчас он вновь серьёзный, уверенно смотрит вперёд и бросает мимолётные взгляды в сторону. Ждёт его. Вчерашняя игра закончилась ничьей, и Чон был немного опечален таким исходом. Хотелось поиграть с самоуверенным омегой, пока ещё предоставляется такая возможность. Печально будет, если он слишком быстро сдастся, так и не поняв, что именно делают Фэрусы. Ещё печальнее, если от аристократа избавятся раньше, чем Чон отдаст приказ. На самом деле альфа не понимает, почему он медлит избавиться от явной, хоть маленькой, но преграды на своём пути. Этот аристократ, что возложил на свои плечи слишком многое, не вызывает симпатии, лишь азарт. Сложив трубу, Чонгук коротко свистит своей банде, готовой к грабежу, и, запрыгнув на свою кобылу, натягивает на лицо платок, скрывая за ней улыбку от предвкушения новой встречи. Тэхён же, подходя на сравнимо близкое расстояние к городу, удивлённо вскидывает бровями и оборачивается, никого не наблюдая за собой – главарь Фэрусов подозрительно тянет или вообще не собирается показываться. Ким уже хотел было расслабиться, как позади раздаётся свист. Гости подоспели вовремя. Тэхён неторопливо спускается со своего жеребца и поворачивается к главарю, который сразу замечает какой-то подвох: слишком спокойно ведёт себя омега, даже не сопротивляется и не пытается пустить в него кинжал, оставляя сумки на своей лошади. Чонгук спускается на землю, поднимая своим прыжком пыль, и близится к Тэхёну, смотря в его голубые, насмехающиеся глаза из-под шляпы. Он явно что-то задумал. — Тут песок! — оповещает один из банды, открыв сумки, где должны были лежать деньги на зарплату начальника и надсмотрщиков строительства железной дороги. Вот он, план, по которому Фэрусам не достанется и доллара, потому что Тэхён, зная о набеге, отправил шестерых других прибывших иным путём вперёд, отвлекая внимание дикарей на себя. К этому времени они должны подойти уже к городу, поэтому набегу не суждено сегодня состояться. Чонгук неожиданно начинает смеяться, понимая, что действительно недооценил омегу. Он слишком расслабился, решив, что его противник слаб, поэтому даже не предположил такой исход событий. — Считаешь, ты поступил правильно? — альфа проводит пальцами по оружию, всё ещё держа его в кобуре. — Не отдал деньги в руки преступникам, а исполнил свой долг и наполнил карманы зажравшимся ублюдкам, которые даже не работают, просто пропивая эти жалкие бумажки в баре. Поздравляю, шериф, хорошая работа! — Хорошей она станет, когда на твоей шее будет петля, — Тэхён неспешно достаёт револьвер, направляя его на главаря преступной банды. — Вы арестованы. Чонгук поднимает ладонь, жестом показывая своим людям, что спешить не стоит, затем делает шаг ближе, позволяя дулу оружия прикоснуться к своей груди. — Лицемер, — альфа усмехается, а его веселье от встречи уже исчезло, и на замену приходит злость с горечью разочарования. — Ты называешь нас преступниками, а сам делаешь то же самое: ты блефуешь в игре, меняешь карты и обчищаешь граждан, которые зарабатывали эти деньги своим трудом. Разве это – не преступление? Члены банды переглядываются меж собой, не понимая, почему эти двое ведут беседу, когда время идёт, а деньги уходят. Однако интерес главаря и самоназванного шерифа превосходит их работу. Они желают доказать, что каждый из них ошибается. — Игроки сами делают ставки, — Тэхён не убирает палец с курка, — они прекрасно понимают, на что идут. — Ты типичный, эгоистичный, жалкий аристократ, который живёт на всём готовом, — Чон делает ещё шаг, заставляя омегу попятиться назад. — Скажи честно, ты хоть раз сам что-нибудь сделал? Может быть, скот выращивал или охотился? Землю вскапывал и урожай собирал? М? Кто ты такой, чтобы блефом забирать чужие деньги? И чем ты лучше нас? Ким сглатывает вязкую слюну, не желая признавать правдивость этих слов. Тот, кого он презирает, насмехается над ними и повторяет, что омега – не один из них, на самом деле так. Тэхён – аристократ, полностью пропитанный их манерами, словами и делами. Омега резко опускает револьвер и нажимает на курок, намереваясь выстрелить главарю банды в ногу, но на удивление выстрела не происходит. Тэхён пробует снова и снова, начиная понимать, что барабан пуст. Вот, почему Чонгук так спокоен: он заранее предвидел подобный исход событий, предварительно вынув все пули из барабана этим утром. А ведь Ким даже не проверил оружие, спеша приехать к назначенному времени. — Должно быть, ты пустил остальных в обход, — Чон поворачивается к своим людям, жестом приказывая, чтобы те направились на перехват. — Что ж, если груз доставят на место, я очень расстроюсь. Тэхён, понимая, что они остаются одни, и никто не помешает ему расправиться с главарём, резко заводит руку за спину и достаёт кинжал, замахиваясь, но не достигая своей цели. Чон ловит омегу за запястье, начиная сжимать его с такой силой, что, казалось, сломает кости голыми руками. Тогда Ким достаёт второй и проводит по воздуху, потому что альфа резко отстраняется. Чонгук с лёгкостью перехватывает омегу и перебрасывает через себя, заставляя того упасть спиной на землю и сжать зубы от резкой боли, а затем пинает песок в голубые глаза, не оставляя и шанса. Подлый приём. Чонгук зол, пытается держать себя в руках от дикого желания избавиться от аристократа, чтобы его вернули в Большой город, а возможности вернуться назад никогда не представлялось. С чего Чон вообще взял, что этот будет другим? Только потому, что он спас мальчишку от смерти? А каким образом? Бросил на землю доллары, будто деньги решают все проблемы. Отец прав – аристократ слишком много знает и ничем не отличается от других, чтобы делать какие-то исключения. Чонгук смотрит, как омега трёт перебинтованной им же ладонью глаза, и присаживается перед ним, не позволяя тому подняться. Альфа смотрит в красные, мокрые глаза Тэхёна и достаёт револьвер, прокручивая его у себя на пальце. — Тебе не хватает опыта, — подытоживает главарь Фэрусов, — я уже говорил, что мало лишь уметь держать револьвер в своей руке. Ты должен убить, чтобы не опускать оружие перед своим противником. Шинни смог, став преступником и почувствовав на себе ценность жизни. Но какова была его цель? Не думаешь, что у нас тоже есть цель? Как думаешь, куда идут все те деньги, которые мы забираем? — Не пытайся оправдать свои поступки! — Тэхён медленно начинает тянуться к лезвию, которое выронил, пытаясь отыскать одновременно и второе. — Тогда и ты признайся, что являешься таким же аристократом, как и все, — Чонгук выпрямляется, пинает упавший кинжал в сторону и вбирает в лёгкие раскалённый воздух. — Я даю тебе последний шанс на то, чтобы ты покинул наш город. И только потому, что до сих пор никому не рассказал обо мне, ты остаёшься жив. Альфа подходит к лошади Тэхёна, бьёт её по бедру, громко отдав приказ «пошёл!» и подзывает к себе свою кобылу, удостоверившись, что лошадь, принадлежащая омеге, убежала в сторону города. — При следующей нашей встрече я избавлю тебя от обязанностей шерифа, — Чон запрыгивает в седло, смотря на омегу сверху вниз. — Смотри под ноги, светская дива, кобры не настолько великодушны, как я. Главарь Фэрусов надевает платок и с громким «но!» снова ускользает от Кима. Тэхён чувствует ужасное жжение в глазах, видит картину размыто, но достаточно, чтобы понять, что до города ему придётся идти пешком. Как бы ни было прискорбно, но валяться в пыли уже входит в привычку, не вызывая такого отвращения, как к себе. Ким считал себя другим, думал, что сможет навести порядок, отомстить главарю Фэрусов за старика… а потом? Вернуться обратно в прогнивший аристократией город? «На своё место» – сказал бы Чонгук. Действительно ли омеге тут нечего было и делать? Лишь народ повеселил и сплетен в Большом городе добавил. Стоит бросить всё и вернуться, потому что Чон явно не из тех, кто не держит своё слово, забрать с собой Шинни и дать ему кров и будущее – хоть какое-то полезное дело, которое смог сделать Тэхён. Правда, тогда старик вернётся в этот пустынный городок, вместо внука, и тогда уже может не вернуться. Нет, Ким этого не допустит. Тэхён поднимается с земли, даже не отряхивается, а просто начинает идти в сторону города. Он не станет больше медлить, отправит письмо в город с именем главы Фэрусов и попросит выслать как можно больше людей. Доказательства? Кузнец начнёт подтверждать, что якобы его сын был всё это время в мастерской или за городом на продажах. Любой из жителей скажет, что Чонгук – малец спокойный и трудолюбивый, не способный возглавлять банду преступников, грабя свой же город. Без доказательств причастности альфы к Фэрусам его просто не станут задерживать. Главное, чтобы этот план с деньгами сработал, и банда не смогла догнать перевозчиков раньше, чем они достигнут города. А если и это провалится, Джо не станет молчать и лично поспособствует отправке аристократа обратно в город. Сегодня выбор будет сделан.✩✩✩
Тэхён возвращается спустя два часа, если ориентироваться по солнцу, которое стоит на пике своего испепеления всего живого, и зайдя на пределы города, первым делом видит Джо. Догадка о произошедшем не заставляет долго себя ждать – груз не прибыл вместе с теми, кто его доставлял. Мужчина, разгневанный неудачей, что-то говорит вслед уходящему аристократу, вроде «не все проблемы деньгами решить можно, да?», обсуждая неудачливого шерифа со стоящими рядом жителями городка. Тэхёну плевать. Он хочет дойти до дома, найти там свою лошадь, если её не забрал альфа вместе с деньгами, переодеться и в ночь уйти с Шинни обратно в Большой город. Сегодня всё равно донесут о его провале вышепоставленным личностям, требуя его замены. Ким проходит по главной улице, ощущая на себе взгляды, и понимает, что он позорно сдаётся. Нет, по прибытии в цивилизацию Большого города, омега попробует донести имя главаря до следующего шерифа, попытает судьбу. Ну, а дальше займётся замужеством, которое так хочет видеть старик. Разве он умеет что-нибудь, кроме того, чтобы часами вертеться у зеркала, создавая божественный вид, которым все восхищаются? Так он хоть своему мужу почёт принесёт. Хоть какая-то польза. Тэхён заходит в дом, закрывает дверь и прислоняется спиной к ровной поверхности. Ноги гудят от усталости, голова неприятно болит, в горле пересохло, и вообще он чувствует себя паршиво. Ким окидывает взглядом первый этаж, прислушивается к тишине, не понимая, почему его всё ещё не встречает мальчишка, хотя его приход был достаточно шумным. — Шинни, — омега отталкивается от двери и не слышит ответа. Тэхён заходит на второй этаж, проверяет каждую комнату, но подопечного нигде нет. Ушёл за водой? А может, Джо встретил мальчишку на улице и воспользовался возможностью расправы? Или Шинни сам сбежал? Куда? И зачем ему сбегать, когда Тэхён показал себя с хорошей стороны? Омега проводит пальцем по переносице, пытаясь собрать мысли воедино. Ясно одно – Шинни пропал, возможно даже с чьей-то помощью. Тэхён открывает ящик в столе и собирает пули, заряжая револьвер. Он знает, к кому стоит сходить первым делом, и кто лжёт так же искусно, как и делает свою работу. Кузнец. Чонгука там точно сейчас не будет – он же занят награбленным добром. Поэтому встреча, которая обещана быть последней, не состоится. Ким убирает револьвер за пояс, перекладывает кинжалы в сапоги и выходит, направляясь в кузницу. Его лошадь не вернулась, как и ожидалось. Омега целеустремлённо идёт по улице, оставляет за собой следы пыли и надеется, что ему не придётся применять оружие. — Чтобы поймать дикарей, нужно стать дикарём. Мало быть образованным аристократом, научившимся держать револьвер в руке, но ни разу не лишить кого-то жизни. Он не хочет (или не может?) убивать. — Становишься ли ты преступником, если лишаешь жизни человека, который этого заслужил? Заслужил ли кузнец такой участи? Он всю свою сознательную жизнь работал во благо людей, даже подобрал и вырастил мальчишку, которого любит всем сердцем, как собственного сына. Его ложь оправдана, но тем не менее он не стоит на пути преступлений, совершаемых его же сыном. Тэхён не может найти решение, которое было бы правильным. Он лишь толкает ладонью низкие двери мастерской и делает пару шагов, прежде, чем остановиться. Его предчувствие было не напрасным: пропажа нашлась в логове врага. Шинни стоит рядом с кузнецом, любопытно рассматривая ручную работу мастера, а увидев омегу, широко улыбается, не понимая серьёзности происходящего. — Господин, я… — Уходишь, — перебивает Тэхён, не спуская глаз с кузнеца. Уголки губ мальчика постепенно сползают вниз, ведь он совсем не понимает, что происходит. — Шинни, сходи за водой, — ласково просит мужчина, — твой господин, должно быть, устал после долгого пути. — Я быстро! — шатен срывается с места, выбегая на улицу. Омега остаётся наедине с кузнецом, который не желает отдавать мальчика в руки аристократу – это видно по небрежному взгляду в его сторону. — Кража чужого имущества – преступление, — Тэхён заводит руку за спину, обхватывая ручку револьвера. — Недаром говорят, что сын всему учится у отца. Вот, откуда у главаря Фэрусов страсть к кражам. — Человек – не вещь, чтобы быть подвластным имуществом, — кузнец делает шаг в сторону, заставляя Кима отзеркалить движение. — Уходи, малец, пока не пожалел. Тэхён взглядом находит, куда движется кузнец, и видит стоящий рядом с ножкой стола топор. — Могу смягчить приговор, если вы признаетесь, что Чон – главарь Фэрусов, — Тэхён снимает оружие с курка, который служит предохранителем, и делает ещё один шаг в сторону, танцуя танго с удачей. Всё решит скорость и реакция. — Не понимаю, о чём ты, — всё ещё упирается мужчина, — лично я слышал, что главарь носит иное имя. Печальный исход получается, но другого и быть не могло на Диком Западе. Видит господь, я этого не хотел. Кузнец резко достаёт ружьё, спрятанное за печью и спускает крючок. Пуля рикошетит о железный столб, а макушка светлых волос пропадает за лестницей. Тэхён выдыхает, вытягивает оружие и выходит из укрытия, не находя мужчину. Исчез. Ким тихо ступает до места, откуда откроется вид на угол печи, за которой, как ему кажется, находится кузнец, и чувствует дрожь в своих руках. На стрельбу сбегутся жители. Омега делает шаг, который выдаёт его скрипом половицы, и тут же садится, пропуская очередную пулю. Мастерская вся уставлена предметами, за которыми отлично никого не видно. Тэхён вдруг слышит шаги где-то сверху, которые перемещаются с одной точки дома на другую, затем прыжок и снова шаги. Но откуда-то поблизости слышится пение птицы, а если быть точнее, знак в виде мелодии, и шаги резко останавливаются. Ким начинает размеренно дышать, двигаясь ползком в сторону. После двух выстрелов ружьё необходимо перезарядить, и когда послышится щелчок, у Тэхёна появится шанс. Омега прислушивается к воцарившейся тишине и слышит щелчок. Он поднимается, видит кузнеца и не успевает выстрелить, как позади со второго этажа спрыгивает Чонгук, ударяя аристократа по затылку доской. По всему телу проходит колючая, словно тысяча игл, боль, заставляющая потерять концентрацию. Тэхён роняет револьвер и падает, видя перед собой лишь мрак, в котором звучит одна фраза: — Избавься от него.✩✩✩
Сознание проясняется мучительно медленно, сначала возвращая чувство осязания: омега лежит на чём-то жёстком, под спиной даже, кажется, мелкие камушки, руки ужасно затекли, ими больно шевелить. Ещё сильнее болит затылок, но под ним находится что-то помягче, чем камушки. Тэхён болезненно стонет, пытается коснуться головы, но руки почему-то не слушаются. Холодно. Впервые за пребывание в пустынном городке, он чувствует холодок и лишь где-то сбоку немного навевает теплом. Далее приходит в норму слух, позволяя услышать незнакомые голоса, странный треск и фырканье лошадей. Тэхён пытается открыть глаза, которые болят не менее всего остального, и видит яркое пятно среди темноты. Луна? Нет, оно отдаёт жгучим рыжим оттенком. Омега поворачивается на бок, выдыхает и снова пытается всмотреться в картину перед собой. Это костёр. Языки пламени танцуют свой дикий танец, испуская маленькие искорки, которые улетучиваются и гаснут в ультрамариновой синеве ночи. В поле зрения попадают чьи-то сапоги, владелец которых останавливается прямо перед омегой, а потом присаживается и прикасается ладонью к его лбу. Тэхён резко распахивает глаза, отталкивает чужую руку от себя и садится, пытаясь понять где он: вокруг каньоны, высокие, причудливой формы, с другой стороны небольшая река, а прямо перед ним расположились Фэрусы, сидящие вокруг костра. Запястья Кима связаны верёвкой, что и послужило онемению рук, ноги тоже связаны, а голова перемотана тканью. Он что, в плену у Дикарей? — Чёрт тебя дери… — ругается один из банды, доставая из кармана деньги и протягивая сидящему напротив. — Я был уверен, что после того, что сделал с ним Джей, он не проснётся. Хьёга же сразу откинулся! — Хьёге прилетело не доской, а палкой – удары разные, — победитель спора расплывается в улыбке, убирая выигрышную сумму к себе. Тэхён чувствует на затылке ладонь, которая фиксирует его голову, а следом к губам подносят флягу с водой, от которой омега не отказывается. Жидкость приятно обволакивает горло, смачивает сухие губы, и Ким снова чувствует себя живым. — Не могу сказать, что рада нашей встрече, — девушка ещё раз касается лба юноши, — но то, что ты до сих пор жив, в какой-то степени радует. Ким вспоминает эту девушку – она принесла в первый же час пребывания аристократа в пустынном городке воду для лошади. И оказывается одной из Фэрусов. — Моника, уймись! — кричит ей один из дикарей. — А лучше отойди, а то ещё заразишься аристократической лихорадкой! Среди ночной тишины раздаётся смех. Девушка что-то отвечает на колкость и кидает в мужчину пустой флягой, оставляя Тэхёна без наблюдения, на что тот тянется в сапог за кинжалом. Но лезвий на месте не оказывается, что и следовало ожидать от главаря Фэрусов, которого, к слову, поблизости тоже нет. Ким пытается собраться с мыслями, придумать план побега, но местность не позволяет, зажимая его между дикарями и рекой. Пока все отвлечены спором, Тэхён хватается за верёвку зубами, пытаясь развязать двойной узел, который оказывается слишком крепок. Неужели они считают, что он настолько опасен? В любом случае мириться с тем, что он находится в плену, юноша не собирается. — Угомонились там! — кричит кто-то из Фэрусов, стоящих на карауле, видимо где-то на вершине каньона. — Джей возвращается! Моника, услышав эту информацию, бьёт напоследок своего обидчика, и поднимает флягу, направляясь к реке. То, что Чон возвращается, нисколько не радует Тэхёна хотя бы потому, что тот обещал свести с ним счёты при следующей встрече. А она закончилась в кузнице. Ким перемещает взгляд на вещи у костра и замечает торчащий нож из кармана сумки. Он может дотянуться до него, если подберётся чуть ближе. Омега пользуется моментом, когда главарь банды начинает информировать своих людей о завтрашнем набеге, и ложится обратно на землю, вытягивая руки и касаясь кончиками пальцев до грубой ткани сумки. Тэхён тянет её на себя, хватает нож и тут же выпускает его из рук, когда на перевязанные запястья наступают подошвой сапог. Омега шипит и притягивает руки к себе, поднимая глаза вверх. — Раньше за воровство руки отрубали, — скалится Чонгук, пихая сумку подальше от аристократа, — лучше не рыпайся, кобылка. — Тебе денег мало? — Тэхён прожигает в альфе дыру собственным взглядом, совсем не страшась, что находится в безвыходном положении. — Мою лошадь забрал и Шинни, что ещё ты хочешь?! Главарь Фэрусов присаживается перед пленником и хватает его за волосы, больно сжимая их в кулаке. — Мальчонку не я увёл, — Чон рассматривает необычные глаза, из-за которых этот аристократ до сих пор жив. — А жеребец тебе больше не пригодится – слышал бы ты, что про тебя в городке говорят, главарь Фэрусов. Чонгук разжимает пальцы и позволяет омеге упасть обратно на землю. — Те шестеро сопровождающих груз, которых отпустили Фэрусы, пришли в город и сказали, что всё было спланировано, — поясняет альфа. — Они рассказали, как новый шериф пустил их по пути, где случился набег. А потом, после возвращения в город, пришёл и приказал отпустить их. Все шестеро утверждают, что ты, Ким Тэхён, возглавляешь банду Дикарей. — Что за бред? В это никто не поверит! — Не сомневайся, — Чонгук подходит к одному из парней и берёт у него кинжал омеги, — мои планы ещё никогда не проваливались, — подмигивает, а затем разворачивается к своим людям, оставляя аристократа осознать всю сложность ситуации, в которую он попал. — Поезжайте в город и передайте Мустангу обо всём, что произошло. Завтра встретимся уже на месте. Получив приказ, Фэрусы начинают собираться, пока Чон направляется к тому, кто стоит на карауле. Тэхён смотрит, как все вещи быстро пропадают, а Дикари седлают лошадей, бросая меж собой догадку, почему главарь отправляет их на базу. «Развлечься хочет». Ким судорожно выдыхает, снова зубами хватает верёвку, пытаясь её снять, пока альфа не вернулся. Топот копыт начинает исчезать, оставляя за собой эхо в каньонах, и Тэхён слышит лишь шум реки неподалёку. Костёр угасает, становится холодно, а в голове появляется внезапная мысль поджечь верёвку. Тэхён переворачивается на живот, встаёт на локти и начинает ползти к огню. Он не сдастся Дикарю так просто, ни за что. Даже, если в городе все думают, что он – главарь Фэрусов, на это найдётся оправдание. Нельзя допустить, чтобы всё это сошло Чону с рук. Омега доползает до гаснущего костра и вытягивает руки над маленьким пламенем, дожидаясь, когда загорится верёвка. Кожу обжигает, нити рвутся, и Ким поспешно сбрасывает с себя верёвку, тянется к ногам, начиная развязывать узел. И как только его больше ничего не сдерживает, Тэхён поднимается на ноги и видит впереди, где единственный путь выхода, Чонгука. — Ну, а что дальше? — интересуется альфа, наклонив голову немного в бок. — Не слишком ли ты самонадеян, отправив всех своих людей и оставшись наедине со мной? — не уступает Тэхён. — Нет надобности держать их тут, ведь ты не представляешь никакой угрозы. Тэхён, имея хоть какой-нибудь план в запасе или оружие, мог бы гордо продолжить стоять на месте, но на шаг Чонгука вперёд делает ответный шаг назад. Он не убежит в любом случае и слишком слаб, чтобы справиться с альфой самостоятельно, потому не видит разрешения данной ситуации. — Тогда зачем меня вообще держать здесь? — Ким на каждый шаг Чона делает свой назад. — Ударить доской было лучше, чем застрелить? — Будь моя воля, ты лежал бы закопанный в песке. — И кого мне благодарить за такую щедрость? Чонгук вскидывает бровями, не отвечая на вопрос. Как оказывается, даже у главаря есть тот, кому он подчиняется. Тэхён оборачивается, проверяя, как далеко находится река, но не успевает среагировать, когда его сбивают с ног. Омега падает на спину, болезненно стонет от жёсткого приземления и пытается встать, но его возвращают на место. — Чего тебе неймётся? Или нравится быть связанным? — Чон сам бесится от того, что не может расправиться с аристократом прямо сейчас. — Подожди до завтра, а там либо наступит твоя долгожданная смерть, либо новая жизнь. Хотя вряд ли после того, что ты узнаешь, тебе позволят просто уйти. — Я не удивлён, — улыбается Тэхён, — что и у тебя есть поводок, Дикарь. — Это не поводок, — альфа проводит ладонью по пыльным, грязным волосам Кима, отвечая такой же улыбкой, — а косточка, которой я пока занят. Но обязательно займусь тобой потом. Чонгук хватает омегу за рубашку и поднимает на ноги, подталкивая обратно к костру. Тэхён перебирает ногами, оглядываясь ещё раз на реку, затем садится на то место, где недавно находились Фэрусы, и зло смотрит на альфу напротив. Чон же подбрасывает веток в огонь и снова даёт ему вспыхнуть, отдавая такое нужное тепло. Омегу всего трясёт от холода, он голодный и тело жутко болит. Тэхён просто решает дождаться, когда Чон уснёт, и тогда он сможет сбежать, вот только, кажется, сна у того ни в одном глазу. Тэхён отворачивается и сводит вместе колени, спускаясь ближе к огню, на что альфа лишь усмехается. Гордый аристократ. Спустя несколько минут Тэхён прикрывает глаза, чувствуя приятное тепло, и не замечает, как проваливается в сон. Ким вздрагивает, когда, как ему кажется, он начинает падать, распахивает глаза и смотрит на Чона, который до сих пор слишком бодрый и просто смотрит на звёзды, лёжа на земле. В свете пламени его кожа имеет приятный медовый оттенок, тёмные волчьи глаза устремлены в небеса, и мыслями он точно не здесь. О чём он думает? Тэхён резко мотает головой, пытаясь выбросить мысли об этом животном из своей головы, и ложится по другую сторону от костра. А Чонгук переводит взгляд на омегу, не понимая, почему его чувства делятся надвое: что-то удерживало его всякий раз, когда приходило время избавляться от аристократа.✩✩✩
— Вставай. Грубый пинок по ногам выводит из состояния сна, заставляя подогнуть к себе ноги и перевернуться на другой бок. Тэхён жмурится от утреннего солнца, начиная медленно осознавать, что он проспал свой побег. Чонгук крепит седло на лошади, затягивает ремни и забрасывает вещи, проверяя время на карманных часах, которые совсем недавно одолжил у одного городского приезжего из тех шестерых, а затем поворачивается и не видит аристократа на месте. Ким сидит у реки и умывает лицо, совсем не прочь залезть в воду полностью. Прохладная жидкость стекает по шее, рукам, рубашка мокнет и неприятно прилипает. Тэхён опирается руками на землю и опускает голову полностью в воду, намачивая волосы. Золотистые пряди темнеют до янтарного блеска, в воде распрямляются и снова становятся похожими на шёлк. Омега поднимает голову и проводит руками, заглаживая сырые волосы назад. Если бы ему сказали, что он будет вот так сидеть у реки посреди каньонов, грязный, голодный с чувством растерянности, потеряв свою лошадь и оружие, Тэхён бы не поверил. Увы, повороты жизни никто не может предсказать. — У нас достаточно времени, — слышится голос альфы позади, — можешь искупаться. Наверняка в высшем обществе по утрам принимать ванны такое же обязательство, как завтракать. Не могу же я лишить аристократа его привычек. Тэхён оборачивается, смотря на самодовольную улыбку Чонгука, который скрещивает руки, оказывая услугу своему пленнику. — Тогда, где мой завтрак? — Ким выпрямляет спину, поднимает одну бровь и делает невозмутимое лицо, сравнивая главаря Дикарей со своим собственным слугой. — Не в моих интересах восстанавливать твои силы, — прямо говорит Чонгук, подходя ближе. — Зачем мне всё усложнять? Вдруг ты опять брыкаться начнёшь, а мне тебя ловить? — С удовольствием избавлю тебя от мучений, Дикарь. — Договорились, Песчанка, — Чонгук хватает омегу за рубашку и толкает в воду. Тэхён тут же поднимается на ноги, проводит руками по глазам, чувствуя прохладу, которая окутывает его полностью. В сапоги заливается вода, под штаны и рубашку, которая облепляет и без того худое тело. Чонгук жадным взглядом рассматривает омегу, подмечая, что за всей этой вычурной одеждой есть на что посмотреть. Ким выходит из реки и стягивает с себя сапоги, выливая из них воду и тихо ругаясь на ужасный характер Фэруса, пока тот лишь улыбается, наблюдая за этой картиной. Через несколько минут Тэхён уже сидит на лошади, поводья которой держит Чон, восседая на своей гнедой кобыле. Руки у омеги снова связаны, во избежание лишних проблем, ведь как выразился главарь – «на сегодня много планов, и я не дам тебе возможность испортить мне настроение». Да Ким и не рискнул бы устраивать побег, ведь он действительно ослаб, если учесть, что последний раз он ел ещё в салуне, перед тем, как играть в карты. Даже лошадь, которая его везёт, не чувствует на себе ездока. Омега пытается запомнить дорогу или хотя бы понять, где они находятся, но даже предположительно нельзя определить, в какой стороне город… в котором его появления уже не ждут. Больше всех жалко старика, до которого дойдёт этот слух. Наверняка он поднимет всех, чтобы найти горячо любимого внука, да ещё и сам сюда приедет. А потом придётся признать, что Тэхён слишком понадеялся на себя, решив, что сможет поймать Фэрусов. Однако, ещё не всё потеряно: Ким, находясь в плену, может о многом узнать, в том числе, где находится их база. Вряд ли каньон – их постоянное пристанище, скорее, промежуточное. Находясь чуть позади, Тэхён замечает торчащий револьвер, до которого он мог бы попробовать дотянуться. Правда оружие находится совсем с другой стороны от Чонгука, и есть вероятность, что он сможет заметить и разозлиться, ведь альфа предупреждал не рыпаться. Но гордость Кима не позволяет упустить такой шанс. Омега слегка бьёт лошадь сапогами, чтобы та пошла немного быстрее, и протягивает связанные руки, тяжело выдыхая раскалённый пустынный воздух. В глазах двоится. Тэхён чувствует, как жара смыкает свои ладони у него на шее и начинает душить. Он пытается сесть ровно, но чувствует, как выскальзывает из седла и падает, понимая, что зря он сунулся на Дикий Запад, в котором нет места таким, как он.✩✩✩
Будучи в большом городе, люди не подвержены большому количеству солнечных лучей: обычно все прогулки совершаются поздно вечером, встречи проводятся в помещениях, и ничего не может предвещать солнечных ударов. Тэхён же проводил время исключительно в тени, поэтому у него светлая и мягкая кожа. Если он выходил на прогулку или занятие с лошадью, то имел специальный головной убор, избегая шляпы. Одним словом, он был не готов к жизни на Западе, где большую часть жизни люди проводят под палящими лучами Солнца. Тэхён приходит в себя, ощущая головокружение и тошноту. Сначала он совсем не понимает, где находится, потому как чувство езды на лошади присутствует, но точек опоры слишком много. Ким на что-то облокачивается, что фиксирует его положение и не позволяет упасть. Потом омега понимает, что сверху на него накинута какая-то влажная ткань, которая закрывает его наполовину, создавая небольшую спасительную тень. И осознание, в каком положении он находится, просто пробивает его дрожью – Тэхён сидит в руках Чонгука. — Мустанг просил привести аристократа невредимым, — слышится голос мужчины, который был вчера у костра, — возможно, у него есть особые планы на него. Тэхён решает не спешить раскрывать своё пробуждение, хотя ему противно касаться главаря Фэрусов, у которого он лежит на груди. Но, думая, что омега до сих пор без сознания, Дикари могут выдать какую-нибудь полезную для него информацию. — Больше ничего не сказал? — интересуется Чонгук. — Просил, чтобы ты сильно его не мял, — звучит намёк на то, как альфа обращается с пленником, — потому что, похоже, наши пути с аристократом не разойдутся. — Какого чёрта он задумал? — Чон сильнее сжимает поводья, накручивая на ладонь. — То есть добро на мой план он дал, но при этом просит, чтобы я его не трогал? А вот тут Тэхён ощущает власть и способ манипулирования, прикрываясь неким «Мустангом», который попросил Чонгука его не трогать. И всё-таки у Дикаря есть поводок. — Не забывай, что вы похожи, — мужчина по звукам крутит барабан в револьвере, заряжая его, — ваши планы всегда продуманы. Уверен, Мустанг не просто так об этом попросил. Альфа выдыхает, правой рукой подхватывает сидящего омегу за спину и поправляет его аккуратно, чтобы не упал, отчего Тэхён даже дышать перестаёт. Трудно поверить, что это один и тот же человек, который пинает в него кобру, песок в глаза, бьёт доской, хватает за волосы, скидывает в реку и нежно обхватывает за талию, не убирая руки, позволяя ехать на своей кобыле и опираться на себя. Ким переводит взгляд на свой кинжал, рукоять которого показывается из-за пояса Чона, и протягивает связанные руки, начиная вытаскивать его. И когда оружие уже в руках омеги, он не спешит разрезать верёвки – толку от этого не будет – поэтому прячет клинок у себя под рубашкой. И как раз вовремя, потому что ткань с его головы стягивают, заставляя зажмуриться и скрыться от яркого света в рубашке главаря Фэрусов. — Ты вовремя очнулся, — смеётся мужчина, идущий рядом, — сейчас настанет твой звёздный час! Чон усмехается, останавливает кобылу и пересаживает омегу на свободную лошадь. Тэхёну суют в руки флягу с водой, пока Чонгук надевает на него шляпу, чтобы солнце больше не припекало и без того бедную голову златовласого, а затем надевает на лицо красный платок, что говорит только об одном: они прибыли на место следующего набега. Тэхён видит перед собой всю банду преступников, которые ждут приказа от Чона, а за холмом направляется в город группа людей, во главе с кем-то высокопоставленным, кого послали разбираться в пустынный городок. — Начинаем, — приказывает альфа, наблюдая, как его люди срываются на лошадях с места. Чон останавливается на самой вершине, располагая рядом лошадь аристократа так, чтобы их было видно вдвоём. Видно главаря Фэрусов. Тэхён наблюдает, как дикари совершают свой знаменитый набег уже с другой точки видимости, являясь путникам, как возглавляющих их. В этом и есть весь план – выставить аристократа лжецом и предателем. — Ну уж нет, — Чонгук хватает омегу за челюсть, больно сжимая и поворачивая прямо, — ты должен явить своё красивое личико тем оставшимся в живых, кто доберётся до города и расскажет, что видели главаря Фэрусов, чьи волосы словно золото, а глаза полные льда и бессердечия. — Ты слишком глуп, раз считаешь, что у тебя получится таким способом выставить меня преступником! — Тэхён отклоняется, заставляя отпустить себя. — Да? Тогда почему мои планы осуществляются, а твои нет? Чон опускает взгляд вниз, наблюдая за завершением, и удостоверяется, что омега попал на глаза приезжим. Его имя официально запятнано.✩✩✩
Теперь вероятность того, что Тэхёна не застрелят, как только он появится в городке, резко падает до одного процента. Хороший план, ничего не сказать. Чонгук сделал всё, чтобы отвести от себя подозрения и не дать омеге и шанса на возвращение. В лучшем случае, если Кима отпустят, в чём тоже теперь сомнения, он может попробовать уехать в Большой город к старику, заручиться поддержкой аристократии и больше никуда не высовываться. От беспокойных мыслей Тэхён отвлекается на бизонов, которые пересекают долину, направляясь в сторону зелёных пастбищ. Он удивлённо рассматривает больших животных, которые совсем не обращают внимание на группу проезжающих мимо Фэрусов. Привыкли? Если это – основной путь дикарей до их базы, то бизоны уже не чувствуют опасности от их присутствия. — В городе такого не увидишь, — Тэхён оборачивается на голос девушки, которая ведёт его лошадь, и видит в её глазах умиротворение от этих огромных животных. — Они красивые, правда? Только посмотри, сколько в них мощи. Они такие свободные. Ким украдкой смотрит вперёд, проверяя, не слышит ли их Чонгук, и понимает, что может сейчас немного больше узнать от Моники, которая склонна к аристократу проявлять больше сочувствия, чем все остальные. — А вы разве не свободны? — У людей нет свободы, — отвечает девушка, — это – роскошь, которую человек не может себе позволить. Где ты вообще видел свободных людей? Над каждым стоит начальник, везде одни законы и правила, ущемляющие права человека, — Моника опускает голову, понимая, что такой, как этот аристократ вряд ли их поймёт. — Мы тоже хотим оставить себе немного свободы, которую отбирают у нас дикари… — Моника! — зовёт девушку мужчина, намекая, чтобы та перестала разговаривать с их пленником. У них отбирают свободу? Дикари? Кого девушка только что назвала дикарями? Тэхён совсем путается, не понимая, почему Фэрусы смотрят на мир по-другому, хотя сами являются теми, кто переступает через закон. — Чтобы поймать дикарей, нужно стать дикарём. Видимо, нужно быть дикарём, чтобы и понять их. Тэхёна привлекают зелёные пейзажи, которые сменяют бесконечные пески и каньоны. Даже воздух здесь более прохладный, или омеге так только кажется, потому что температура его тела всё ещё остаётся повышенной из-за солнечного удара. Ему необходим отдых, но расслабиться в условиях пленника не так уж и просто. Он уже осознал, что его ведут к кому-то, кого Чон старается слушаться и чьи планы совпадают с его. Может быть, главарь не один? — Джей, а что с аристократом делать? — Уилсон пристраивает свою лошадь рядом с главарём. — Его по городу вот так не проведёшь. Чонгук оборачивается, осматривая состояние омеги, которое, мягко говоря, выглядит не под стать здоровому человеку: бледное лицо, испарина от высокой температуры, грязная одежда и ко всему прочему связанные руки, которые освобождать никак нельзя. В городе ему будет проще сбежать, оставь его на лошади одного. — Давай его сюда. Моника подводит Тэхёна ближе, а Чон с небывалой лёгкостью хватает омегу, пересаживает к себе на седло, достаёт нож и разрезает верёвку на его запястьях. — Сиди смирно, Песчанка, — альфа хватает Кима за правое бедро и перебрасывает одну ногу на другую сторону, — в твоих же интересах вести себя послушно. — Не прикасайся ко мне, животное, — рычит Тэхён, хотя понимает, что в их положении это сделать невозможно. Позади пускают пошлые шуточки про проведённую ими ночь, раз главарь так спокойно затаскивает на свою кобылу аристократа. А всё потому, что у ковбоев есть свой кодекс, по которому седлание чужой лошади или примерка шляпы равносильны измене с чужим супругом. Словом, у Тэхёна должна быть привилегия, чтобы восседать на гнедой кобыле, но видимо, Чонгуку этот кодекс не сдался. Он старательно и чисто выполняет свою работу, а какими способами – уже не важно. Альфа поворачивает кобылу в сторону виднеющегося города, делает жест рукой, чтобы первая половина банды ехала вперёд. Красные платки стянуты с лиц, оружие убрано, а награбленное надёжно спрятано. Теперь Фэрусы похожи на обычных ковбоев из другого города. Тэхён чувствует себя отвратительно настолько, что план воспользоваться возвращённым себе кинжалом оставляется на лучшие времена. Он нехотя прижимается спиной к груди альфы, за которой есть спасительная тень и опора, прикрывает глаза, надеясь, что совсем скоро будет свободен и сможет сбежать. Северный город встречает своим привычным шумом, Ким внимательно смотрит на улицу, по которой они медленно направляются вперёд, и оценивает обстановку вокруг. Омега чувствует ту привычную обстановку, из которой несколько дней назад уехал, и невольно расслабляется. Увы, это чувство быстро растворяется, когда лошадь останавливают, а Тэхёна спускают на землю. Ноги предательски подкашиваются, но Ким успевает ухватиться за седло, понимая, в каком жалком состоянии находится. Даже если Тэхён совершит побег, он не будет столь далёким, как хотелось бы. Пленника заводят в большой дом, который по размерам превосходит его собственный в два, а то и три раза. Чонгук ведёт его по коридору, где Тэхён успевает заметить всю аристократическую роскошь. Значит ли, что некий Мустанг – аристократ в чистом его природном виде, раз имеет столь большие владения? Понятно, куда деваются награбленные деньги. — Принимай товар, — Чон подталкивает Тэхёна в сторону обаятельного юноши, который, видимо, является здесь главным слугой. — Я буду рядом, если он начнёт выделываться, просто позови. — Как скажешь, — улыбается омега напротив, аккуратно подхватив Тэхёна за ладони. — Ах, и кто же доводит омег до такого состояния? — упрекает тот главаря Фэрусов. — Для начала давай нальём тебе ванну. Тэхён не верит в сказанное, потому что его давняя мечта наконец осуществляется. Он хоть, как кажется, и в плену, но ему сейчас предоставят возможность привести себя в порядок. Его ведут в одну из комнат, где располагается большая ванна, пахнет тут цветами, а на полках рядом лежат разнообразные мыла и крема. Атмосфера возвращает Кима домой. — У тебя необычные глаза, — улыбается юноша, помогая снять грязную одежду. — Меня зовут Мэйсон, и я очень желал тебя увидеть. — Меня? — Тэхён недоверчиво осматривается по сторонам. — Не слишком ли роскошный приём для пленника? — Чон немного груб, ты уж прости его за это, — омега прослеживает, чтобы гость опустился в воду, и начинает поливать его сухие волосы. — Если бы вы встретились при иных обстоятельствах, уверен, он бы не дал тебе почувствовать себя пленником. Он по своей натуре вспыльчив, — говорит юноша, замечая натёртые верёвкой запястья. Тэхён чувствует, как нежные пальцы рук зарываются в его волосы и начинают пенить их, а вокруг разносится апельсиновый запах. Тяжесть прошедших дней начинает отступать, тёплая вода приятно расслабляет, и омега невольно забывается, что он находится не дома. — Чон просто обиженный на весь мир ребёнок, которого бросили, — Ким не хочет мириться с тем, что обращение альфы к нему – всего лишь вспыльчивость, это не оправдание. — Его не бросали, — неожиданно говорит Мэйсон, смывая с волос пену. — Так всем сказал кузнец, что вырастил его. На самом деле Чон был спрятан меж сухих кустов на дороге, где переводили рабов. Его мать не пожелала своей участи любимому сыну и оставила его, чтобы подарить жизнь, которую не смогла дать сама. Вот откуда такая ненависть к рабству, деньгам и аристократам, которые используют рабов. Тэхён ошибался, поверив в то, что сказал ему Джо. — До сегодняшнего дня ты смотрел на всё со стороны, которую тебе давало видеть общество, — Мэйсон мягко улыбается, — теперь позволь тебе показать то, что скрывается по другую сторону Дикого Запада. А по другую сторону Мустанг, который слезает с лошади и слышит «он здесь».