Крысёныш

— Юнги, передай своему альфе, что я не курьер и не его личный секретарь, чтобы таскать тебе каждый божий день его подарки и букеты!       Минхо начал ворчать уже с порога, превратив это уже в традицию. Его можно было понять. Почти месяц он являлся единственным связующим звеном между Чимином и Юнги. Альфа решил идти по самому банальному пути к прощению, впихивая несчастному Минхо огроменные букеты, мягкие игрушки и загадочные пакеты и коробки. Юнги же был непреклонен. Он недоумевал от поведения альфы, ведь ещё в школе дал ему понять, что подобная стратегия с ним не прокатит. Подарки складывались в шкаф, цветы украшали комнату Минхо. Единственное, что оставлял себе Юнги — это письма. Он бережно укладывал их в коробочку, оставшуюся ещё со школьных времён, где хранились записки с извинениями Чимина. В них Юнги видел вторую сторону альфы. Мягкий, пугливый, неопытный и немного трусливый… Омега понимал его, как никто другой. Лишь поэтому Юнги лелеял внутри себя надежду на их счастливое совместное будущее.       Чимину было нелегко. После той вечеринки от него отвернулись все знакомые. Исподтишка тыкали пальцем и шептались за спиной. Даже преподаватели перестали проявлять к нему хоть какое-то снисхождение. Поначалу Чимину хотелось обвинить в этом того омегу или Юнги, но постепенно он понял, что во всём виноват только он сам. Его ведь никто не заставлял издеваться над беззащитным омегой, ломать ему кости, лишать девственности силой… Собственная память тоже будто издевалась над альфой, подкидывая красочные картинки того дня. И если раньше Чимин помнил лишь собственные ощущения, как ему было хорошо, то теперь он видел перед собой истерзанное дрожащее тело, лежащее на парте и кровь, стекающую по худеньким бёдрам. Уже дома альфа мог часами просто лежать на диване и смотреть в потолок, мечтая о том, что вот-вот из-за угла выглянет Юнги и своим тихим голосом позовёт его ужинать или ляжет к нему под бок, ласково целуя в лоб. Чимин наконец осознал, что и альфы могут плакать.       Чимин уже на подходе к дому Минхо почувствовал неладное. Омега выбежал из подъезда, на ходу надевая на себя пальто и едва не спотыкаясь о развязанные шнурки кроссовок. Альфа с трудом догнал Минхо у аптеки в конце улицы.  — Что случилось? Что-то с Юнги?       Омега уставился на Чимина и альфа почти услышал, как в его голове заскрипели шестерёнки.  — Ты! Сейчас же идёшь ко мне домой… — Минхо выудил из кармана пальто связку ключей и сунул Чимину в руку. — Юнги меня возненавидит после этого, но… В общем он обратился к врачу после последней течки…  — А что было во время той течки?  — Всё прошло просто ужасно. Мне пришлось вызвать скорую, ему было чудовищно плохо… Врач сказал, что если он не начнёт проводить течку с альфой, то его организм просто убьёт сам себя… Какая-то проблема с гормонами из-за травм в подростковом возрасте… — Минхо не заметил, как Чимин побледнел буквально за долю секунды. — Утром снова началось, его страшно ломает и он кричит от боли. Я знаю, что у вас всё сложно, и о его проблеме… Но ты должен что-то сделать, Чимин. Если что — звони мне или в скорую.       Минхо едва успел всучить альфе бумажку со своим номером, как тот сорвался с места и побежал в направлении его дома.  — Чимин-а, я хочу обниматься!       Юнги, похожий на милого пингвинчика, вкатился в кабинет своего мужа, игнорируя тот факт, что на данный момент идёт какое-то важное совещание. Трое альф в строгих костюмах мгновенно расплылись в улыбках, когда омежка с трудом вскарабкался на колени Чимина, покряхтывая и ворча.  — Что ж… Давайте продолжим…       Чимин откашлялся, прижал к себе мужа поближе и вернулся к обсуждению квартальных отчётов, пока Юнги дремал, положив голову на его плечо. Остальные альфы понизили голос почти до шёпота, поглядывая на причмокивающего во сне омегу и умиляясь. Каждый из них был искренне рад за своего босса и втайне мечтал встретить такого же любящего, нежного и ласкового омегу.