Счастье в серых тонах (Gray Colored Happiness)

Глава 4. Цунаде пришла достаточно быстро, хоть мне так и не показалось. Голова еще болела ноющей пульсирующей болью. Свернувшаяся кровь до сих пор липла к волосам. Наруто снова уснул, но раздражает не меньше: вцепившись в меня, дышит прямо в грудь. Я бы оттолкнул его от себя, но даже во сне он весьма настойчив. Вошедшая Хокаге смеется над этой картиной. Мой взгляд же холоден настолько, насколько это возможно. Столкнувшись с таким равнодушием, она показывает жестом, что нужно выйти. Не меняясь в лице, отцепляю от себя назойливую пиявку и бесцеремонно откидываю ее на кровать. Наруто тихо разочаровано стонет, возится, а потом обнимает подушку и успокаивается. Приятно осознавать, что мне так легко найти замену. Идиот. Цунаде едва скрывает усмешку. Как же это раздражает. Игнорируя это, поднимаюсь и с горделиво вскинутой головой выхожу за дверь сам. Дохожу до центра коридора и пронзаю взглядом стену. Пара молодых медсестёр проходит мимо, и видимо, я кажусь им забавным, но они обходят меня. И пусть, это их проблемы, если я им мешаю. Я не сделал ни шагу. Мне нет до них дела. Так и продолжаю стоять. С тихим щелчком дверь за мной открывается. - Учиха, - коротко, лаконично, в точку. Расправляю плечи. Эта фамилия словно сигнал для меня. Поворачиваюсь и смотрю на нее, на эту женщину, главу Конохи. Она не вызывает у меня ни страха, ни чувства восторга. Просто женщина с титулом. А я - просто ниндзя без дома. У нее нет власти надо мной. Просто так вышло, что сейчас я в Конохе. Она поджимает губы, щурится и оценивающим взглядом смотрит на меня. В ее голове проскакивают мысли, о которых я могу лишь догадываться. Но это не важно. Все, что я делаю – это смотрю на нее в ответ. Проходит пара минут перед тем, как она говорит. - Давай, - она машет рукой, - нам следует привести тебя в порядок. Развернувшись на каблуках, она торопится прочь, не оглядываясь назад, уверенная, что я побегу следом, как побитая шавка или, как они любят это называть – «прилежный шиноби». Жду, пока она не исчезает из вида, и только после этого медленно повторяю ее путь. - Ты должен говорить кому-то о том, что ты ранен, - наказывает женщина, как только я нагоняю ее. Она разматывает бинты, обнажая вновь открывшуюся рану. Она делает это грубо, резко дергая за край окровавленной материи и отрывая ее вместе с кожей. С моей кожей. Конечно, мне не стоит рассчитывать на лучшее обращение, особенно после того, как я подверг опасности ее драгоценного Наруто. Но я не собираюсь показывать боль. Она стала едва ли не самым верным другом. - Я не слабый, - раздраженно выплевываю на ее заявление. Надеюсь, мой голос был таким странным от злости, а не от боли. Все-таки это не совсем ложь. Я зол. Она что-то бормочет под нос и резко обхватывает голову руками, поворачивая рану к свету, чтобы рассмотреть ее. Ее пальцы касаются грубее, чем необходимо, и она цокает языком. - У меня нет времени следить за тобой, чтобы ты снова не покалечил себя. Если у тебя проблемы с самоконтролем, то тебе следует сказать об этом, - она наконец убирает руки, и я отворачиваю голову, даря ей сердитый взгляд. Белые стены палат внезапно идут кругом, а содержимое желудка вмиг поднимается к горлу. Я стараюсь прикрыть глаза и не дать себе сдаться. - Если бы не Наруто, я бы изгнала тебя из Конохи, - ее пронзительные глаза были холодны и непроницаемы. Видимо, теперь Наруто стал ее личным ошейником. - Это – вина Наруто, - указывая на рану на затылке, сообщаю я. - Как ты можешь обвинять его? – сквозь стиснутые зубы бесится Цунаде. Насколько это возможно, я поддерживаю спокойствие. - Потому что он сбросил меня с кровати. Новый огонек зажегся в ее глазах. Кажется, это счастье. - О, ясно, - отвечает она, и, кажется, она уверена, что я это заслуживаю. Ей кажется, что я причиняю Наруто боль и не погнушаюсь сделать это снова. Как ни странно, но это неизбежно. - Ты готов? Готов? К чему? Что ты несешь, старуха? - Что? Ее брови взмыли к кромке роста волос, а вздох разразил воздух. - Мне показалось, что ты уже в достаточно хорошей форме, чтобы заняться своим лечением, - она закрывает глаза и безразлично пожимает плечами. – Кажется, тебе немного лучше, и ты способен справиться с этим. Хотя, если ты еще слишком слаб… Волоски на затылке резко поднялись. Она подстрекает меня, я понимаю это. Но я – Учиха, черт побери! - Я в порядке! - шиплю сквозь зубы. Она смотрит на меня и подмигивает, что может быть только усмешкой, ведь в следующую секунду она сжимает голову ладонями. Все взрывается от боли, но я молчу. Закрываю глаза и жду. Понадобится некоторое время, чтобы почувствовать что-то еще, помимо боли: теплую чакру, излечивающую меня, или как она течет сквозь пальцы. Но ничего. Внутренне я предаюсь злорадству. Едва жжение исчезло, как ее сменила адская боль, крутящая ножом еще больше, чем предыдущая, неуклонно растущая, пока не заполнила голову и каждый нерв в теле. Стискиваю зубы и чувствую, как пот течет по вискам. Не буду кричать или плакать. Я не дам ей почувствовать удовлетворение. Нижняя челюсть напряжена так сильно, что, скорее всего, дрожит – не знаю. Попытка скрыть боль отвлекает меня от таких мелочей, занимая гораздо больше времени, чем я думал. А потом все прекращается. Открываю глаза и понимаю, что челюсть болит гораздо сильней, чем голова. Еще мгновение перед глазами плавают цветные мушки, а затем все отступает, оставляя высокомерный взгляд Хокаге. Она улыбается мне. - Молодец. На мгновение мне показалось, что ты выдержал бы еще раз, - говорит она, похлопывая меня по плечу со свойственным ей снисхождением. Только вот я скидываю ее ладонь едва ли не с презрением. Выражение ее лица не меняется, а сама она продолжает проверять состояние моих жизненно-важных органов: сердца, легких, глаз, и лишь после этого объявляет меня здоровым. Улыбка остается на ее губах, когда она вновь заговаривает. - Полагаю, этого достаточно, чтобы выписать тебя, - вот так запросто она встает и стряхивает мнимую пыль с колен. – Тебя выпишут сегодня, Учиха. И с настоящего момента ты находишься под арестом, до тех пор, пока твое дело не будет рассмотрено. Она говорит это мимоходом, словно всего-то сообщает о скверной погоде, а не описывает перспективу предстоящей мне жизни. Немного обидно. - Что? – с язвой заявляю я. – Разве того, что все АНБУ следят за мной – не достаточно? Она смотрит на меня, и я чувствую, как это задело ее. Только Цунаде быстро берет себя в руки. - Для официального разбирательства – нет. Нам просто необходимо убедиться, что сейчас ты никому не навредишь, - смотрю на нее с вызовом, но она не отводит взгляда. – И не пытайся противиться этому, мальчик. Тебе не запугать меня. А теперь можешь пойти и собрать вещи. Скоро здесь будет человек, который сопроводит тебя в камеру. Она протягивает руку к двери и оглядывается назад. - Знаю, ты не сделаешь ничего, пока за тобой следят. Что ж, лучше тебе быть умным мальчиком. Ручка крутится между пальцев, открывая дверь и заливая каскадами света коридор. Подумав, она добавляет. - О, передай Наруто, что я скоро осмотрю его. - Тогда я буду ждать до тех пор, пока его не осмотрят, - без объяснения мотивов говорю я. Ее взгляд прожигает меня почти минуту. - Будешь? – переспрашивает она весьма странным голосом. Не отвечаю, и она, наконец, кивает. - Как хочешь. Она оставляет меня в покое, не говоря ни слова. Наверное, она считает, что я не собираюсь сбежать в ближайшее время, да и десяток надоедливых АНБУ следят за мной. Хватаюсь за дверную ручку, но пальцы соскальзывают, оставляя влажный красный след на металле. Кровь. Странно, что она все еще осталась на пальцах. Стоя в ванной и омывая руки, я думаю о том, что теперь все закончилось. Настало время платить по счетам. В каком-то смысле мне все равно. Одна тюрьма похожа на другую, в которой я уже провел часть моей жизни. Так и мучая себя догадками, открываю дверь в свою... нет, в палату Наруто. - Где ты пропадал, дурак? – одновременно со скрипом двери слышу голос. Подойдя к кровати, на которой он сидит, скрестив ноги, я даю ему легкий подзатыльник. - И незачем так орать. Я здесь. Он надувает по-детски пухлые губы, выпирая вперед нижнюю, и одаривает меня взглядом, который по его мнению, должен меня напугать. Но на самом деле все это выглядит нелепо. Игнорирую это и пытаюсь пройти, чтобы собрать свои вещи и снять наконец столь ненавистную больничную одежду. Мои вещи сейчас велики на пару размеров, воняют грязью и кровью, напоминая о том, где я был. Никто даже не позаботился о том, чтобы постирать их. - Ты так и не ответил на мой вопрос. Раздражение возвращается, но я настойчиво игнорирую его. Но Наруто не сдается, он продолжает доставать стуканьем пятки о бортик кровати. - Разговаривал с вашим Хокаге, - наконец отвечаю я, и удары о дерево, к счастью, прекращаются. Смотрю на него через плечо. – Кстати, она придет с минуты на минуту. Он смотрит на меня странно; со смешением страха, гнева и печали одновременно. Отворачиваюсь. - Значит, она помогла? – спрашивает он. - Что? – стараюсь не обращать внимания на сердцебиение и продолжаю собирать вещи в небольшой рюкзак. - Твоя голова, - отвечает он, как ни в чем не бывало, и я поворачиваюсь к нему. Он застенчиво усмехается и кивает на пятна крови на руке. - Агх, - я вытираю ее об одежду, чувствуя растущее негодование внутри. Поднимаю рюкзак со своими скудными вещами и перетаскиваю его к двери. Взгляд голубых глаз не ускользает от меня ни на секунду. - Что еще за проблема, добэ? – спрашиваю весьма грубо. Потому что действительно не понимаю, что же еще не так? Он ведет себя еще более странно, чем обычно. - Куда ты идешь? Скрещиваю руки на груди и оборачиваюсь к нему. - Сам-то как думаешь? Моргая, он смотрит на меня. Второй раз, третий. Приятно осознавать, что двигательные функции в норме. - Это ведь не значит, что… - он замолкает на полуслове, распахнув глаза и снова уставившись на меня. - А ты что думал, Наруто? Что они скажут: «О, все в порядке, мы прощаем тебя за то, что ты предал нас, и за то, что пытался убить одного из наших, а еще за то, что хотел разрушить Коноху, позволив Орочимару получить то, что он действительно хочет»? Конечно, так и будет, идиот. Наруто не посчитал это замечание остроумным и бессмысленным, как я ожидал. Вместо этого, опустив ресницы, он сиротливо смотрит в угол. - Я никогда не говорил об этом. То есть Какаши имеет свое мнение, но я думаю, что… Слова глотаются, превращаясь в бормотание. - Что ты мелешь? Его взгляд необыкновенно пустой. - Я никогда никому не говорил, что ты пытался убить меня, - он пожимает плечами. – То есть они знают, что мы дрались, но они не могут знать о том, о чем ты только что говорил… Теперь моя очередь моргать. Пытаюсь переварить полученную информацию. - Почему? Он смотрит в сторону. - Я не хочу, чтобы кто-то был настроен против тебя. Я не… - последнего мне разобрать так и не удалось. Да и не думаю, что оно предназначалось для моих ушей. Поступки Наруто путают меня еще сильней. - Наруто… Он смотрит в угол, в то, что находится за пределами сознания, а взгляд наконец перестает быть пустым, меняясь от печали до прямого гнева. Именно сейчас он внезапно и беспричинно вскрикивает. - А что ты еще имел в виду? - Что? – спрашиваю я, чувствуя, как кулак появляется словно из неоткуда. Но я замечаю его раньше и ловлю руку за запястье. – Что за?.. Проходит пара мгновений, и он перемещается мне за спину, ударяя по шее. Так и не понятно, по какой причине он решил перейти к решению дел кулаками. - Хватит называть меня идиотом! Ты не имеешь на это права, ведь ты самый большой идиот на свете, Саске! – Он вырывается в моих руках, но я все еще могу сдерживать его, хотя его ногти вцепляются в меня, царапая словно гвозди. Холодные пальцы вновь устремляются вниз по позвоночнику. Снова. Это еще хуже, чем было раньше. Не понимаю, почему так происходит. - Наруто! – пытаюсь достучаться до его сознания. Но он продолжает выкручиваться у меня в руках, выкрикивая, как и раньше. - А что ты имел в виду, Саске? Что ты имел в виду?! Он перепрыгивает с темы на тему слишком быстро, слишком хаотично, и я не могу угнаться за мыслью. Понятия не имею, о чем он говорит, и я не могу понять, когда же Наруто вновь завладел Кьюби. Если сейчас произойдет трансформация – то все кончено. Я не могу этого допустить. Наруто должен оставаться Наруто, иначе во всех моих действиях нет смысла. С силой сжимаю руки, стараясь не обращать внимания, что он орет на меня. Наруто кричит, ругаясь на Саске, и это значит, что он еще не совсем потерял контроль. - Наруто! Послушай меня! Тебе надо успокоиться! – он все еще бьется в моих руках. – Прекрати сейчас же! - Ты глупый, самонадеянный, безмозглый и эгоистичный ублюдок! Чувствую, как внутри наворачивается собственная злость с горьким привкусом отчаяния. Не знаю, как бороться с этим чем-то еще, кроме как насилием. - Хватит, Наруто! Цунаде может зайти в любую минуту! И… - о, нет. Я вспомнил об АНБУ. – За нами наблюдают. Возьми себя в руки, или сюда ворвутся люди и возьмут тебя под стражу. Они бросят тебя в тюрьму, или еще хуже, - голос почти сорвался. – Они могут убить тебя! Он вдруг останавливается, морщась, и его глаза застывают где-то между синим и красным. Чувствую, как сердце бешено колотится, а паника стучит в висках. Но, кажется, он успокоился. - Усуратонкачи. В горле до сих пор стоит тяжелый ком, который не удается проглотить. Медленно, с пульсацией, алый исчезает с радужки глаз. Клыки и когти втягиваются, и передо мной снова запыхавшийся Наруто. Он смотрит на меня так, словно видит впервые, а потом щурится и привычно сжимает губы. - Что ты имеешь в виду… - снова начинает он, словно не было ничего минутами ранее. И тогда я понимаю, что «он не знает». Он не знает, что чуть было не превратился в Кьюби. И это плохо, гораздо хуже, чем я думал до этого. Для того, чтобы контролировать это, ему надо хотя бы знать. Наруто… Без стука и спроса двери широко распахиваются, и Цунаде останавливается, а невысказанный вопрос зависает в воздухе. Мы оба оборачиваемся на нее, пока наши руки сплетены вместе: мои пальцы все так же сжимают запястья Наруто. Инстинктивно, мне хочется одернуть руку, словно мне неприятно касаться его. Но этот миг затягивается едва ли не на вечность, и я сжимаю пальцы сильней. - Больно, - едва заметный шепот. Бросаю взгляд вниз и замечаю, что его руки стали почти фиолетовыми. Я тут же отпускаю их, зная, что останутся синяки. Странно, почему он просто не вырвался? Не похоже, чтобы у него не было сил. За эти годы я понял одну истину: Наруто был не самым умным ниндзя, но он никогда не был слабым. Медленно он садится, складывает руки на коленях, и вот мы рядом друг с другом. Так близко и так далеко. Отворачиваюсь, смотря на пустую стенку. Я никогда не позволю ему узнать, как сильно меня смущает лишь то, что он находится на расстоянии всего вытянутой руки. Потому что это не так. Мне никто не нужен. Никто. Особенно он. //И именно поэтому ты практически убил себя, лишь бы остаться рядом с ним? Только потому, что он тебе не нужен?// Недовольно выдыхаю. Ненавижу, когда этот голос в голове начинает противиться мне. Я – одиночка, мститель. И это ничто не изменит. //Ты сам себе противоречишь.// Хмурюсь еще сильней. - Прекрасно. Я рада видеть, что вы пришли в норму, - объявляет Цунаде. - Хм! – Наруто скрещивает руки на груди и смотрит на Хокаге. – Чего еще тебе, баа-чан? Глаз Цунаде дергается, но сладкая натянутая улыба остается на месте. - Не говори со мной так только потому, что ты злишься на Саске, - она сжимает кулак и грозит им перед носом. – Кроме того, будь серьезней! Тебе пора научиться относиться ко мне с большим уважением! Особенно когда нам предстоит показаться перед лицом старейшин. - После того, как ты меня бьешь? – ворчит Наруто, но женщина игнорирует это, подтягивает стул и садится на него. Наруто быстро смотрит на меня, а потом вновь на нее. Я ожидаю, когда он начнет противиться оскорблениям, но ничего не происходит. Наруто просто хмурится и морщит лоб от любопытства, а затем отворачивается. Когда Цунаде надоедает молчать, она вновь возвращается к разговору. - Старейшины хотят поговорить с тобой, Наруто. Серьезно. Мне очень жаль, но будет производиться расследование, и тебе придется иметь с ними дело. Тем не менее, - от этих слов Узумаки весь сжался, - ты будешь находиться сначала под арестом, а потом будешь содержаться в камере. Кроме того, за тобой присматривает АНБУ, но кажется, это ты уже заметил. Последнее женщина пробубнила себе едва ли не под нос. Узумаки же только и делает, что кивает. Цунаде поднимает бровь и продолжает. - Еще несколько дней тебя скорей всего не будут опрашивать. Они сначала поговорят с Саске. Его допрос будет более полный и… другой, - рука наугад вцепляется в мою, словно он понимает. Это слово. Допрос. - Тем не менее, не думай, что все будет так легко. Есть много вопросов, на которые надо получить ответ. Я помогу всем, чем смогу, но многое будет зависеть и от тебя самого. Сказать, что старейшины взволнованы – значит, ничего не сказать. В конце концов, они предвидели случившееся много лет. Она оставляет многое недосказанным, но мы понимаем, что именно. Теперь у них есть повод. - Я не позволю им. Мне даже не сразу удается понять, что это было сказано вслух. Голубые глаза смотрят на меня в упор. - Саске… - Они не могут винить за то, в чем нет его вины. Это был Кьюби. Акацки. Мой проклятый брат. Вот кто виноват, - такое чувство, что меня душат. – Они не могут обвинять его в том, в чем нет его вины. Глаза Цунаде сначала расширились, но потом снова приняли подозрительный прищур. - Я не позволю им. Если они попытаются, то я… Кости в моей руке готовы были треснуть от сильного захвата Наруто. - Учиха! – голос женщины прорывается сквозь гневную дымку в моем сознании. Но даже этот звук не заставляет меня очнуться. – Я не хочу слышать подобного! Такими поступками ты никогда никому не сделаешь лучше. Ни Наруто, ни самому себе. Лучшее, что ты можешь сделать в этой ситуации, так это доказать, что ты не являешься угрозой деревне. Ты слушаешь меня? Учиха! Но мне кажется, что ее голос звучит, словно откуда-то из-под воды, а взгляд размывают черно-белые полосы. Пульсация концентрированной ненависти в груди разгоняется от стука сердца. Сознание не возвращается назад, а темнота затягивает еще сильней. Все сужается, словно туннель: холодный и темный. Так не должно быть. Я должен держать себя в руках. Такого не должно происходить! Кто-то кричит на меня, но я не понимаю кто. Надо сосредоточиться. Я не дам ему победить, ведь тогда эти руки… Голос Наруто отдается эхом в моей голове, а горечь воспоминаний зудит в затылке. Это ты, Саске… Это настоящий ты, Саске… Только с настоящим тобой ему будет легче… Нет! Идиот! Идиот! Идиот! Мне не будет легче! Все не так! Неправильно! Я не собираюсь сдаваться. Я Саске и никто другой. Я презираю тебя, больной ублюдок! У тебя нет права быть здесь. Тебя даже не существует. Чернота отступает, и очертания комнаты вырисовываются, хотя в голове немного мутит. Чувствую, как собственная рука душит меня. Я даже не могу вспомнить, когда именно пальцы обхватили шею. Мое дыхание тяжкое, затхлое, полное неопределённости. Сглатываю воздух, стараясь прийти в себя настолько, насколько могу. Закрываю глаза и делаю глубокий вдох. Когда открываю глаза снова, то вижу, что Цунаде и Наруто смотрят на меня. Она – с подозрением, он – с беспокойством. Стоит повернуться к нему лицом, как в шее что-то болезненно тянет, а руку предательски сводит. Я чуть не потерял контроль. Поймав мой взгляд, Наруто мгновенно вытягивается и мягко улыбается. Вот так просто? Разве такое возможно? Насколько наивным надо быть? Он смотрит на меня так, словно уверен, что я никогда не причиню ему вреда. Возможно, мне нужно что-то, чтобы защитить его от себя. Высвобождаю свою руку из его захвата. Ненавижу. Поднимая взгляд на Цунаде, замечаю, что она не верит мне и отчасти ненавидит. Ее губы поджимаются. - Это часто происходит? Смотрю весьма безучастно в широкие створки окна напротив. - Нет, - это звучит как ложь, хоть и правда. Я не часто теряю контроль. Хотя «не часто» - не так уж и редко, как должно было быть. А учитывая последние события, это может повториться в самый неподходящий момент. - Это может стать проблемой, - ее голос низкий и серьезный. Эти слова предназначались скорей для нее, нежели для меня. Она смотрит то на меня, то на Наруто, а потом обратно, словно оценивая ситуацию. – А что насчет тебя? – внезапно переводит тему на Наруто. - О, э-э, - он, словно смущаясь, закидывает руку за голову. – Немного… - Это не так, - влезаю я без просьбы. Он поворачивается ко мне и чуть смеется. - Но… Я выгляжу весьма уверенно. - Ты в порядке. Он только и делает, что дуется. - Не похоже, - несколько туманно отвечает Хокаге. С силой я стараюсь сдержать свое терпение. - Пока никто не пытается вытащить из него Кьюби, не высасывает из него чакру или не выводит из себя, с ним все в порядке. Видимо, это не звучит убедительно. Цунаде что-то тихо бормочет и поглаживает пальцами подбородок. Наруто выглядит рассеянным. - Вот увидите, - вновь влезаю я. – Он будет в порядке. Он в силах справиться. Я говорю все это, не отрывая глаз от Наруто. Тот моргает в ответ, словно подтверждая мои слова. - Что ж… обнадеживает. Думаю, тебе, Учиха, нужно некоторое время, чтобы прийти в себя перед тем, как предстать перед Советом. Кроме того… Нужно что-то, что бы успокоило тебя. Щурясь, смотрю на нее. - Что именно вы хотите сказать? Я не желаю находиться под воздействием каких-либо сумасшедших дзюцу, и чего-то еще. Так будет только хуже. - Это не дзюцу, - отвечает Цунаде, устало маша рукой перед лицом. – Это то, что поможет тебе расслабиться. - Таблетки? Кривая улыбка озаряет ее лицо. - Вроде того. Мне не нравится то, как это звучит. Мне вообще не нравится эта идея. - Пожалуйста, Саске, - Наруто склоняется передо мной и словно большой щенок смотрит на меня, будто его просьба способна заставить меня передумать. – Ну, брось… Он умоляет. Пф! Только бы остановить это нытье. - Ладно, - выдавливаю из себя я и отворачиваюсь. Цунаде улыбается почти счастливо, хотя я понимаю, что этого мало для счастья. В ее глазах всегда остается что-то темное, злое, скрытое от остальных. Все это скрывается и за ее словами. - Прекрасно. Все решено. Наруто, ты как всегда поражаешь. Еще день другой, и ты пойдешь домой. - Наконец-то! Эта тупая больница мне уже надоела. Смотрю на него. Его словам не хватает убедительности. - Но ты не будешь один. Тем не менее, я не хочу, чтобы Учиха вновь вытворил что-то подобное, - она поднимает руку, не желая слушать возражений Наруто. – Никаких протестов. Не думаю, что это большая потеря. Ирука составит тебе компанию. Всего один день, думаю, ученики выживут в отсутствие своего учителя. Наруто мгновенно оживляется. Конечно же, Ирука. Ирука - единственный, кто почти мог бы заменить ему отца. Стук в дверь раздается в палате. - Войдите, - Цунаде командует, словно это ее кабинет. Два джоунина, имена которых я не знаю, входят внутрь. Они пришли за мной. Наруто дергается рядом, и я это чувствую. Поднимаюсь и поднимаю рюкзак с бесполезными пожитками - Я возьму, - не требующим возражений голосом говорит джоунин и выхватывает его у меня из рук. Не сопротивляюсь. В нем нет ничего ценного. Краем зрения вижу взгляд Наруто и повисший в тишине безмолвный вопрос. Но я двигаюсь навстречу безымянным шиноби. Не буду смотреть на него. Не знаю, смогу ли я. - Подожди! – выкрикивает Наруто, бездумно, с частицей отчаяния. – Куда ты идешь? Куда вы его ведете? Но, как и ожидалось, они молчат. - Мы уже проходили через это, - отвечаю я. Сдавленно кашлянув, Цунаде поднимается и выходит из палаты, жестом призывая шиноби следовать за ней. Они делают это неохотно. Тем не менее, они подчиняются, ведь она – Хокаге. Стою у двери, но, даже повернувшись к нему спиной, слышу шарканье ног по полу. - Что ты имел в виду? Вздыхаю. Кажется, я уже слышал эти слова. - О чем ты, добэ? - Ты сказал, - его голос был холодней и злее, чем я ожидал, - «ваш Хокаге». Что ты имел в виду? Ты же не собираешься уйти снова? Не надо. Потому что я снова и снова буду пытаться вернуть тебя назад, пока не получится… - Наруто, - останавливаю столь знакомую речь. – Если ты помнишь, то именно я принес тебя обратно, - он наконец замолкает, и из моей груди доносится тяжелый вздох. Поднимая голову, направляюсь к белой двери. – Кроме того, у меня нет выбора. - У тебя всегда есть выбор, - он упрямо стоит на своем до конца. Наивные мечты, Наруто. Это жизнь. - Возможно, оно и к лучшему, - быть может, мой уход был и правда правильным решением. Возможно, я действительно никогда не узнаю о дружбе. Быть может, не существует способа сохранить нашу «дружбу». - Я сам решил, что будет лучше для меня, - говорит он с решимостью. Он выжидает момент, смотря на дверь передо мной. - И что же это было, Наруто? Что было бы лучше для тебя? Снова пауза. - Чтобы мой лучший друг вернулся обратно. Наклоняю голову так, чтобы из-за плеча увидеть его. - Этого человека больше не существует. И возможно, никогда не существовало. Наконец я открываю дверь и сталкиваюсь с двумя джоунинами, которые ожидают меня. Один протягивает руку, чтобы схватить меня за плечо, но я не даюсь. Так и остаюсь между ними, чтобы следовать по Конохе. Я так и не оглядываюсь на него, сидящего на больничной койке. А он так и не говорит ничего, чтобы остановить меня. Двери мягко захлопнулись. *** Металл глухо лязгает о деревянный пол. Удивительно, что они решили держать меня здесь. Тут достаточно солнечно и тепло, и разве что решетки на двери. А так – больше походит на комнату для гостей, нежели на тюремную камеру. А еще здесь пахнет пылью. Они завязали мне глаза, сцепили руки и ноги цепями, сдерживающими чакру, не веря тому, что я не попытаюсь сбежать. Делаю пробный шаг вперед, чтобы изучить обстановку, но запинаюсь о кучу ткани, лежащей на полу. Наверное, это моя кровать. Опускаюсь на колени и чувствую грязный, едва ли не заплесневелый матрац. Застарелая пыль летит мне в рот, заставляя морщиться. - Не пытайся что-либо сделать, - говорит женщина-джоунин. – Мы будем следить за тобой. Смешно, что она говорит это вслух, словно я полоумный и не могу догадаться сам. У меня еще есть мозги, которыми я могу соображать. Но я ничего не планирую. Я и не рассчитывал на то, что меня оставят одного. Мягким эхом раздаются шаги, удаляющиеся в коридор. Добираюсь до кровати и ложусь на спину. Здесь тихо, и я не слышу даже собственного дыхания. Ограничение зрения и отсутствие звуков позволяет сосредоточиться. И напомнить себе, что у меня есть цель. Единственное, что мне необходимо, так это защитить его. Знаю, он чувствует свою вину, но он не должен понести наказание. Это вина Акацки. Вина Итачи. Моя вина. Не его. Я должен был наблюдать за ним лучше. Я должен был быть сильнее его. «Я должен был» - много вещей. Но мне осточертело сожаление. Оно не изменит моего нынешнего положения. Один, закованный в цепи я лежу в тюрьме и жду, когда вынесут решение о казни. Мне нечего надеяться на лучшее. Влияние клана Учиха давно исчезло, и лишь порочное имя осталось в памяти людей. И я. И я совсем не идеальный пример доверия и лояльности. Я чувствую это. Даже Какаши и Сакура, которые говорят, что доверяют мне, на самом деле врут. Даже Наруто. Все это сводится к одному неутешительному выводу. Саске – предатель. Эгоистичный, высокомерный, непримиримый предатель. И это правда. Я не чувствую угрызений совести по этому поводу. Не желаю извиняться. Я действительно делал то, что делал, и уже не в силах повернуть время вспять. Так почему меня должны волновать вещи, которые больше не могут быть изменены? Нет, я отказываюсь признавать это. Это короткая жизнь, потраченная впустую. Так сказали бы многие. Я не собираюсь замаливать свои грехи. Есть лишь одна вещь, которую я бы хотел исправить. Сделать то малое, что помогло бы ему. Это все, что у меня осталось. Это – мой долг. Не знаю, как и почему он вдруг стал настолько важным, но он это сделал. Я с легкостью бы отдал свою жизнь за него снова и снова. Не задумываясь. Именно поэтому им не сломить меня. Им никогда не удастся сломить Учиха Саске. Единственное, чего они добились, так это того, что я осуждаю себя. Вот так. Во мне не осталось больше ничего. Только Наруто. Мой друг, мой соперник, мой самый важный человек. И именно он моя цель. Надеюсь, этого будет достаточно. *** Полый стук будит меня утром следующего дня. Спина болит, а рядом скрипит тарелка, скользящая по полу. Двигаюсь на аромат еды с закрытыми глазами, надеясь, что мне удастся не опрокинуть ее. - Завтрак, - скрипучим голосом сообщают мне. Прекрасно. Я беру тарелку, слегка удивленный и тем не менее благодарный за то, что они вообще решили меня кормить. Урчащий желудок подрывает происки гордости, и я пробую пищу. На вкус кислая, застарелая и неприятная клейкая каша. Она застревает комом в горле. Готов забрать свои благодарности. Они, видимо, желают сделать мне только хуже. Они хотят отравить меня изнутри. Поэтому и отставляю недоеденное блюдо. Все, что я могу сейчас делать, так это ждать. Солнце медленно печет мою голову. Скорее всего, сегодня будет решена моя судьба. Возможно, не самое лучшее решение, но оно мое. Это то решение, которое я принял сам. - Просыпайся, мальчик, - доносится знакомый голос. Отворачиваюсь на звук, не обращая внимания на унизительное обращение. - Пора, - даже в таких безэмоциональных словах слышится осуждение. Тогда я встаю, не давая никаких оснований, чтобы оскорбить меня или поддеть. Больше нет оснований для сомнений. И пусть он знает, что я его не боюсь. Кем бы он ни был. Подхожу к решетчатой двери и жду, пока они откроют ее для меня, скрипя ржавыми петлями. Стоит мне выйти, как дверь с силой хлопает позади, и вдруг сильные грубые руки хватают меня за предплечье. Единственное, что я позволяю себе, так это сжать возмущенно руки. А потом мы идем, минуя холл, лестницу; все дальше и дальше вглубь тюрьмы. Не то, чтобы это неожиданно, но ситуация не сулит ничего хорошего. Это место, где никто не сможет услышать твоих криков. Прежде, чем я успеваю сообразить, где нахожусь, меня быстро толкают на холодный стул. Руки и ноги развязывают, но лишь для того, чтобы прицепить к креплениям. Все в порядке, это обычная унизительная процедура. Повязку сдирают с лица, и чувство небывалой легкости охватывает меня. Здесь не так темно, как я думал; стены довольно хорошо видно, как и многочисленные грязные пятна на бледно-серой краске. Это следы предыдущих «гостей». Когда-то стены были стерильно-белыми, и это омерзительно. Обстановка раздражает, но это не удивительно. Здесь – два АНБУ; тихие в масках, располагаются по обе стороны от крошечной двери. Насколько я понял, нас пятеро: эти двое, я, мой спутник и мышонок (так я назвал парня, который пугливо маячит передо мной). Мой спутник, высокий, долговязый и несуразный, медленно делает шаг вперед. Он смотрит на меня, его глаза крутятся в глазницах, как будто он собирается выполнить захват. Да он нервничает куда больше, чем я. Мои губы кривятся в сторону от усмешки. Бьюсь об заклад, это его первый раз. Меня допрашивает девственник. Как забавно Моя внутренняя победа продолжается недолго. Здесь еще один человек, тот, что сопровождал меня, я узнаю его голос. Он стоит в тени, словно затаившийся стервятник. Его шрамы, словно мрачное напоминание о том, через что он прошел, и на что он способен. И о том, что может ожидать меня. Сейчас о нем остались лишь смутные воспоминания… кажется, он был на экзамене на чунина. Сглатываю. Он улыбается мне оскалом хищника, поймавшего свою добычу. Проходит минута. Одна, вторая. Тогда, наконец, тот, пятый подходит ко мне и грубыми пальцами почти любовно сдавливает мои скулы. Когда он говорит, его голос кажется неестественно высоким. - Итак, Саске. Расскажи мне о том, как ты получил эти глаза.