Счастье в серых тонах (Gray Colored Happiness)

Даже воздух не дрогнул, когда Кума появился передо мной. Внезапные гости в Конохе не такое уж и редкое явление, но я вздрагиваю из-за расшатанных нервов. Переступаю с одной ноги на другую, смотря на безразличную маску. - Тебе следует быть осторожней, - мягко говорит она, словно мы ведем непринужденный разговор за обедом. Вскидываю бровь. - Все это с малышом Узумаки. То, что случилось в переулке сейчас и вчера… Они не верят ни вам, ни вашим отношениям. Не знаю, сколько пройдет времени, прежде чем обо всем придется доложить Совету. Так же быстро как и пришел, АНБУ исчез. Как будто возникшая ситуация не такая уж сложная. Совет старейшин. Глубоко вдыхаю. Волнуюсь больше, чем хотелось бы. Стук сердца отбивает ритм в ушах, трясет руки, которые прячу глубже в карманы. Даже тени становятся слишком зловещими. *** В дверь стучат мягко, почти робко. А значит – понятия не имею, кто там. - Саске? Ошибаюсь. Но сейчас у меня нет настроя на общение. Сказанное Кумой до сих пор не выходит из головы. Мне стоит избегать Наруто, и никаких поблажек. Для обоих. - Саске, позволь мне зайти. Хотя может, стоило бы пересмотреть этот вопрос. Ведь тогда больше нет причин оставаться в Конохе. После того, что случилось вчера вечером, ничто не будет также, как прежде. Все закончилось. Возможно, мне тоже стоит уйти. - Я знаю, что ты здесь. Это не стало бы большой потерей. Коноха может скорбеть по поводу Шарингана, но мы и так умирающий клан. - Если понадобится, то я сломаю дверь. И мне нет дела до их планов. Если Наруто решил перечеркнуть все, то нам никогда не вернуть наши братские или дружеские отношения. Своими действиями он перечеркивает события последних дней так просто. - Я считаю до трех и ломаю дверь. Раз… два… - Позволь мне. - Но, Какаши-сенсей! Замок скрипит, и дверь открывается, позволяя двум людям видеть происходящее. Сакура выглядит беспокойной, пока Какаши кидает обратно в карман ключи. Учитель садится на край дивана, но Сакура не сразу понимает, что может присоединиться. Поэтому проходит время, прежде чем она оказывается рядом со мной. - Саске? – девушка поджимает губы, но она меня не волнует. – В чем дело? – поднимается и хмурит лоб. – Ты хотел убить или что? Может, добиваешься того, чтобы Наруто запихнули в тюрьму? Этого хочешь? Потому что драка посреди Конохи – это одна дорожка для вас обоих! К чему эта соль на рану? - Лис не показался, - ставлю перед фактом. – И это прекрасно. Она смотрит большими зелеными глазами, а потом молчаливо просит о помощи Какаши. Интересно, она действительно не понимает или косит под дурочку? Трудно сказать. Проходит время, и Сакура вновь смотрит на меня, вздыхая. - Дай посмотреть. Понятия не имею, о чем она. Снова театрально вздыхает под тяжестью женской доли. Берет мою левую руку и осматривает. - Пф, - красноречиво фыркает Сакура. – Как ты можешь драться так безрассудно? Разве тебе не было больно? Наблюдаю за тем, как она осторожно вытаскивает осколки из развороченной ладони. - Уже нет. Сакура качает головой и продолжает работу. - Это глупо, знаешь ли, - крошечный осколок оказывается на журнальном столике. – Ты должен как никто другой знать, что вежливость – не самая лучшая сторона Наруто. Прыскаю в ответ. Не такая уж это и проблема. - Он просто хотел помочь тебе, познакомить со своими друзьями, - ловкие пальцы продолжают вытаскивать осколки. – Наверное, он хотел показать тебе, что ты действительно вернулся домой. Наруто не думает о том, что делает. Он всегда сначала делал, а потом думал. Господи! Сколько же их здесь? - Хн. Теперь удаление стекла из плоти происходит в тишине. Сакура вытаскивает бинты из набедренной сумки, пропитывает их, а потом осторожно промакивает рану. - Что ж, по крайней мере, глубоких повреждений нет. - Хн. Со странной нежностью Сакура поглаживает мою ладонь. Проводит пальцами по лицу, убирая челку с глаз. Ее лица не прочесть. Я позволяю касаться себя ровно до тех пор, пока она не тянется ко мне так близко, что кончик носа упирается в щеку. Отталкиваю ее. Сакура нервно теребит кончики волос, а потом обреченно стонет: «Какой ужас!» и оседает на пол. Где-то рядом слышен шелест бумаг, а потом злобное бормотание Сакуры, из которого различаю разве что «сделай что-нибудь!» Снова шелест бумаг. Взгляд Сакуры становится пугающим. Но уже слишком поздно. Совсем. - Бесполезно, - Какаши складывает руки на груди. – Это просто первая встреча. Сакура смотрит на меня, а потом кивает. - Точно! Первая встреча с Саем. Мы тоже когда-то не могли выносить его, как и ты. Смотрю на нее, давая понять, что я не ценю подобные сравнение. - Помнится, я и Наруто, мы оба разозлились так, что я готова была задушить Сая, а Наруто – размазать по стенке. Хотя лучше забудь, о чем я сказала, это не имеет значения. Сакура становится куда ярче своих волос. Какаши тихо посмеивается. Встаю на ноги и разворачиваюсь. Голову так и не поднимаю – им ни к чему видеть мое лицо. - Я спать. - Хорошо, - изумленно говорит Сакура. – Спокойной ночи. Ухожу от них в свою комнату. Слышу тихий смех Какаши и то, как он переворачивает очередную страницу в своей книге. Кажется, они оба забыли о главном. Мы с Наруто тоже подрались в нашу первую встречу. *** Пытаюсь сделать что-то с разочарованием, преследующим последние дни, забавляя себя тренировками. Было бы прекрасно не видеть ни одного человека, но не все происходит так, как мы хотим. Стою около поваленного дерева, когда Котетсу появляется из ниоткуда. - Хокаге желает видеть тебя. А потом исчезает. Очевидно, даже миллисекунды моей компании для него невыносимы. Проглатываю напряженный воздух. Недолго смотрю на лежачее дерево, а потом взбираюсь на крышу здания и начинаю свой путь к резиденции Хокаге. *** Пятая Хокаге деревни скрытой в Листве долго рассматривает меня, пока я стою здесь. Лидер деревни, по совместительству самая сильная женщина, источает мощную чакру, пронизывающую весь воздух. Часть ее правда принадлежит ученице Пятой: Сакура не сводит пронзающих глаз. Цунаде аккуратно складывает ладони на столе, смотря светло-карими глазами. - Учиха-сан, - официально начинает она, - мне стало известно, что на днях у тебя произошел конфликт. Это даже не вопрос, а потому – молчу. - Я права? - Да. Она вскидывает бровь. - А ты знаешь, что находишься на испытательном сроке, который продлится до тех пор, пока не будет принято решение? - Да. - Так вот. Если ты знаешь о своем шатком положении, так почему повелся и вступил в столь бессмысленную драку? - Он взбесил меня. - Ах, ну да, - женщина кривит губы в самодовольной ухмылке, что я так ненавижу. Но тогда вечером Кума предупреждал о Совете, а не о Хокаге. - Надеюсь, ты помнишь о чем мы говорили последний раз в моем кабинете? Как будто я мог забыть. - Да. - Хм, - она небрежно убирает кое-какие бумаги в ящик стола. – Ты не считаешь, что такими действиями ты лишь ухудшаешь свою ситуацию? Впервые за все это время Сакура перестает смотреть на меня, косясь на наставницу, едва вздрагивает и, кажется, перестает дышать. - Это были его действия, - наше непонимание не принесет пользы. Сакура наблюдает за мной; на ее лбу появляются задумчивые морщинки, словно ей удалось распознать ложь. Переступаю с ноги на ногу, чтобы уменьшить нагрузку на разболевшуюся вывихнутую лодыжку. - Очень хорошо, - серьезно отвечает Цунаде. – Но помни, решение всегда остается за тобой. Убедись, что это действительно обдуманный выбор. Время пока что есть. Щурю змеиные золотистые глаза, пытаясь понять, к чему она клонит. Словно ее слова сами подталкивают к нужному выбору… но это приведет к непредвиденным последствиям. /Определенно, она точно такая же./ Несчастный паразит внутри – игнорирован. «Учись, Саске. Попробуй найти себя в этом. Тренировки – лучше, чем ничего». /Неубедительно, Саске-кун./ - Во всяком случае, - продолжает Пятая, - мне поступила информация что ты, возможно, чувствуешь себя неуютно. Вот это поворот. - Шиноби, который не может сосредоточиться – плохая идея. Это заставляет тебя быть нервным и приводит к ошибкам, вроде тех, что были недавно ночью. Она внимательно смотрит, чтобы заметить любое изменение на моем лице. - Учитывая нынешнюю ситуацию, мне пришлось поговорить с Советом и убедить их в том, что ситуация под контролем. Выходит, мое мнение не интересует старейшин. Чудеса никогда не перестанут происходить. - Мы не планировали, что ты присоединишься к команде геннинов прямо сейчас. Ожидали, пока твои травмы и раны перестанут напоминать о себе. Но Совет решил, что в таком случае у тебя снова будет большое желание бежать или предать нас. Во всяком случае, выглядит так, словно ты не просто сидишь в квартире Какаши, убивая свое время. - Что все это значит? – сдерживаю изо всех сил вежливый тон. Ее губы едва улыбаются. - Это значит, что ты присоединишься к команде генинов гораздо раньше, чем мы ожидали. На самом деле, это произойдет на неделе, - последнее Пятая говорит так небрежно, словно такая новость – незначительная. – И нам повезло, что одна из команд недоукомплектована и в ней всего два генина. Это место словно специально создано для тебя. Все прекрасно складывается, не находишь? О, какой удачный день. Кажется, вокруг меня собрались одни крысы. Я просто пешка на их гигантской шахматной доске. Цунаде одаривает меня усмешкой, а потом поворачивается в сторону. - Сакура. Розоволосая девчонка делает шаг вперед. - Да, Цунаде-сама? - Иди с ним. Ты прекрасно знаешь, что делать. И убедись, чтобы к началу недели он был в рабочем состоянии. - Да, Цунаде-сама. Сакура подходит ко мне, одаривает коротким взглядом, по-прежнему с силой сжимая губы. - Свободны, - резко говорит Хокаге и утыкается в бумаги, которые вряд ли собирается читать. *** Сакура и ее плохо скрытая злость встречают меня на лестнице. Девушка коротко кивает и идет вперед. Я только могу догадываться, что это означало команду идти следом. Проходит довольно мало времени, прежде чем мы достигаем цели: больница располагалось на другой стороне улицы. - Харуно Сакура, - говорит девушка у регистрационного столика. – Мне нужно… Оставшуюся часть разговора предпочитаю пропустить мимо ушей. Меня куда больше занимает медсестра за столом, которая не может оторвать своих глаз от меня. Сакура вновь появляется передо мной. - Идем. Подчиняюсь, словно слушал ее все это время. После узкого длинного коридора Сакура заводит в пустую палату, располагающуюся на втором этаже. Ее подготовили для работы с медицинским ниндзюцу, и обычный чистый металлический стол по центру ждал меня. /Ностальгия, верно? Разве я не учил тебя не расслабляться. Саске-кун?/ «Я не боюсь. И мне все равно, что они собираются делать». Черт, я же не собирался с ним разговаривать! /Ку-ку-ку-ку./ - Чертовы близорукие эгоистичные старики, - ворчит под нос Сакура. Ухмыляюсь самому себе и смотрю, как она ищет медицинские инструменты. Устав, опирается на стол и издает напряженный вздох. - Знаешь ли ты… - она дергает головой и поворачивается лицом. – Знаешь ли ты что они хотят, чтобы я сделала? Что они ждут от меня? Она стоит прямо передо мной и оценивает ущерб, нанесенный моему здоровью. По правде говоря, Сакура так и не ответила на собственные вопросы. Вместо этого короткие гневные бессвязные фразы продолжают вырываться из ее рта. Руки не отрываются от процесса лечения небольших порезов, ран, разрывов мышц и вывихов. Несмотря на попытки сохранять спокойствие, все еще чувствую беспокойство где-то внутри. Тело рефлекторно готовится к боли, которая рано или поздно наступит. Сжимаю кулаки, стараясь отвлечься на что-то еще. Смешно даже. Знаю, что боли не будет. Чувствую осторожные передвижения костей, когда Сакура вправляет ребра и руку. Оказывается, она тоже была повреждена. Это лечение отличается от неуклюжих попыток Наруто исцелить. Чакра Сакуры полностью контролируется, а оттого становится острым и в тоже время нежным оружием, мягко проходящим под слои кожи. Только опытный медик может работать так. Она переходит к моим плечам, и вспоминается время, проведенное в заточении. При таком подходе близость ее тела, неразборчивость слов, прикосновения рук не вызывают слишком много дискомфорта. Конечно, мне не нравится, но не до такой степени, что я готов растерзать девчонку. Возможно, дело в том, что она тоже злится, а это чувство куда привычней мне, чем другие. Пальцы Сакуры исцеляют живот, и она цокает языком. На секунду она задерживает руки, а глаза становятся такими же, как когда-то давно. На губах появляется грустная улыбка. Ласково касается исцеленной кожи, но проходят секунды, и она продолжает дальше. Концентрируя чакру, она пытается исправить вывих многострадальной лодыжки. На удивление, это занимает гораздо больше времени, чем я мог подумать. И все-таки проходит время, и Сакура переходит к другой ноге, тратя силы на голень и колено. Она неодобрительно кивает головой собственным мыслям, пока занимается правой рукой. - Слишком сильный удар, - бормочет она. – Так и знала. Слишком сильный. Гораздо больше вреда, чем пользы. Сгибая пальцы, привлекая внимание, Сакура с неохотой поднимает лицо. Наблюдая за ней, замечаю, как она разжимает губы. - Что? – спрашиваю у нее. - Разве ты не чувствуешь «что»? – но увидев, что я действительно не понимаю, о чем она говорит, девушка продолжает загадочное заявление. – Это было слишком сильным, - и снова качает головой. – У тебя гораздо больше травм, чем должно быть. И они гораздо сложнее, чем должны были быть. И когда мне не дают элементарных инструментов, я не уверена, что смогу сделать все возможное. Ее пальцы впиваются в мою руку. - Ты о чем? – спрашиваю в ответ. – Все, что меня беспокоило, так это вывихнутая лодыжка. Сакура смотрит с недоверием. - Вывихнутая? Саске, твоя лодыжка была сломана. Теперь моя очередь смотреть скептически. Не может быть. Я и раньше ломал кости, но чувствовал совершенно иное. Я даже не мог ходить. Тогда она начинает объяснять. - Таблетки. Они работают почти так же, как боевые пилюли, только эффект длится дольше, и его… почти не заметишь. Поэтому ты не чувствуешь боль, или не такую сильную боль. Поэтому на самом деле… - она переходит к левой руке, - повреждения куда серьезней. Пока Сакуры говорит, ее лицо изменяется. Глаза становятся ядовито-зелеными. Почти такой же яркий цвет, как синий – у Наруто. Раньше я никогда не замечал их цвета. И это, наверное, к лучшему. Чакра окутывает всю руку, прищур никуда не девается, но видимо, так Сакура оценивает состояние, которое мне понять не под силу. - Саске, сожми кулак. - Что? Зачем? - Просто делай, - мягко просит она, сдерживая раздражение. Сжимаю кулак, но судя по выражению лица, дела обстоят еще хуже. - Пошевели пальцами. И снова выполняю просьбу. Теперь легче. - Большим пальцем. Задумчиво продолжает она. - Согни в локте. Кажется, становится лучше. Высокий лоб разглаживается, а руки переходят к предплечью, концентрируя чакру там, чтобы потом опуститься вниз и коснуться кончиков пальцев. Проходит пару минут, прежде чем она прекращает технику и делает выдох. - Что ж, уже лучше, - но слова идут вразрез с выражением лица. - Что-то не так? – спрашиваю. Розовые волосы дрогнули от резкого движения головы. - Странная и серьезная травма, и я не могу понять, где ты ее мог получить, - зажимает губу зубами. – Но теперь уже нет смысла, ведь я ее излечила. Левая рука? Такое чувство, что я знаю. Воспоминания быстро всплывают в памяти. Итачи. Сгибаю пальцы, чтобы успокоить себя, и теперь движения не сопровождаются болью. Сакура всегда слишком много беспокоилась по пустякам. Девушка делает шаг назад, а потом и вовсе, не говоря ни слова, отходит к двери. В ее шагах столько уверенности. Ей так не хватало этого три года назад. Именно такой вывод делаю у себя в голове. - Шрамы останутся, но я ничего не смогу с ними поделать,- остановившись у двери, заявляет она. – Пройдет много времени, прежде чем они рассосутся. – И машинально добавляет. – Тебе надо забрать свой хитаэ-ите. - Почему бы не выдать новый? – оправляю смятую футболку. Сакура стоит у открытой двери. - Полагаю, они должны были объяснить это тебе. Мне никто не говорил. Кроме того, что он понадобится тебе, как только ты присоединишься к команде генинов. Не нравится мне то, как бесцеремонно говорит Сакура. Но благодаря ей мое тело чувствует себя гораздо лучше, чем последние месяцы, поэтому не огрызаюсь в ответ. Мы снова останавливаемся у регистратуры, и строчка за строчкой, Сакура заполняет бланки. Она ставит аккуратную подпись и протягивает ручку мне. - Подпиши. Осторожно беру ручку. - Зачем? Девушка закатывает глаза. - Им нужно документальное подтверждение того, что ты здоров и пригоден к тому, чтобы приступить к миссиям. Формальность. Думаю, эта бумага лишний раз подтверждает другим, что даже Совет может сочувствовать, - бросает на меня многострадальный взгляд. – Просто подпиши его. Но вместо того, чтобы взять и подписать, я читаю его. Сакура права: этой бумагой старейшины прикрывают свои задницы и показывают свою псеводоозабоченность моим состоянием. Послушно подписываю бумаги, но лишь для того, чтобы Сакуре стало легче. Теплый воздух подхватывает меня, стоило выйти на улицу. Наш прерванный разговор имеет право на жизнь. - Не знаю, как мне вернуть его, - напоминаю я, засовывая руки в карманы. Возможно, имей я больше харизмы и желания, то мне удалось бы уговорить Сакуру на то, чтобы она заставила Цунаде выдать мне новый. - Хм? – рассеяно спрашивает девушка. - Мой хита-ите, - напоминаю ей. – Понятия не имею, где он сейчас. Последнее, что я помню, так это то, как потерял его вместе со своими связями с Конохой в тот день в Долине Свершений. В тот день, когда пытался убить Наруто. И сейчас он ушел. Все стоит оставлять так, как оно есть. - Нет, - Сакура замедляется и останавливается посреди улицы. Следую ее примеру и смотрю на нее. – Он не потерялся. Глаз дернулся, но это единственный признак моего удивления. - Наруто забрал его. *** - Саске… Смотрю на нее из-за стола, на котором разбросаны исписанные бумаги. - Мама? - Хм? – ласково спрашивает она, отворачиваясь от плиты, но до сих пор помешивая ложкой в кастрюле. Она улыбается так мягко, как умеет только она. Ее образ плывет, словно смотрю на нее из-за завесы тепла. Отрицательно мотаю головой, отвечая на вопросительный наклон ее головы. - Нет, ничего. Это не могла быть она. Голос, что я слышал, принадлежал мужчине. Но отец сидит напротив, точит ножи, низко опустив голову. Он никогда бы не заговорил со мной в такой ситуации. Потому и возвращаюсь к прерванной работе. - Саске, иди сюда… Голова снова взмывает вверх, но мама занята тем, что мешает еду на плите, а отец – точит ножи. Я – единственный, кто слышит то, чего нет. Оглядываюсь кругом: мать, отец, стол, плита. И тогда замечаю. В прихожей под блеклым светом снова раздается: - Саске… Тело движется по собственной воле, ведомое голосом. И стоит оглянуться назад – мать и отец стоят далеко от меня, на кухне. Мама мешает суп, отец – точит ножи. Их силуэты словно в тумане: мерцают и стирают границы. Оборачиваюсь вокруг. Некуда идти. Мои ноги, крошечные и бледные, стоят на старом деревянном полу. Кругом темно, но все нормально, потому что я знаю дорогу. - Саске… Небольшой луч света появляется из ниоткуда и охватывает меня. Слепит, и приходится вскидывать руки вверх, отгораживаясь от яркого света. Долго моргаю, прежде чем привыкнуть к новой обстановке. Здесь так тепло. - Ах, вот ты где. Мой брат. Мой кумир. Моё «все, чем я хочу быть». Он сидит на полу и складывает вещи в рюкзак, готовясь к новой миссии. Дуюсь. - Аники. Он почти улыбается. И это выглядит почти утешительно. Но только «почти». Его взгляд, которым он одаривает меня, пуст. Таким же взглядом он смотрит на людей, пытаясь убедить, что он сделан из кремня. - Ты сердишься, Саске, - в ответ складываю руки на груди. – Но у меня нет времени играть с тобой каждый день. У меня тоже есть обязанности. - Ты всегда говоришь так, - голос высокий и детский. Его рука подзывает меня к себе. И я подхожу, потому что всегда поступаю так, надеясь, что этот раз будет отличаться. Но брат просто щелкает пальцами по лбу. Каждый раз. Растираю лоб пальцами и хмурюсь. - Братец Итачи… - скулю я. - У меня для тебя кое-что есть. Глаза расширяются, и я моргаю несколько раз. Итачи никогда ничего не дарил мне. - Не смотри на меня, словно лягушонок, иди и получи его, - он поворачивается к своему рюкзаку и начинает ворошить вещи. Такое чувство, что старые одежды походят на груду вырвавшихся наверх облаков. – Оно там, - неразборчиво говорит Итачи. И я понимаю о каком «там» идет речь. Подхожу к углу его шкафа, поправляю падающие на лицо волосы и, склоняясь, нахожу серую коробочку без опознавательных знаков. Поднимаю ее, она удивительно легкая, как будто воздушная. Подхожу к Итачи, держа ее в своих крошечных ладонях. Так и стою перед ним. Теперь рюкзак перекинут через плечо, и кажется, Итачи вот-вот исчезнет, сбежав из комнаты прямо через окно. - Ну же, - говорит он. – Открой ее. Стоит опустить глаза, как я вижу хитай-ите, точно такой же, как повязан на голове брата. Разве что линии свежие, только что выгравированные. - Он для тебя. - Да? Он берет коробочку и медленно крутит ее, вытаскивая хитай-ите для того, чтобы повязать его вокруг моей головы. Такое чувство, что он – живой. Осторожно, почти аккуратно Итачи подносит коробочку к лицу. Рюкзак за плечом, кажется, парит в воздухе. Он смотрит на дно коробочки и почти, почти улыбается. И все потому, что Итачи Учиха никогда не улыбается. Вздыхает. - Это именно то, чего я ждал. Он поднимает бездонные черные глаза, точно такие же, как и мои. - Хочешь посмотреть? Что-то подсказывает внутри ответ, но через хитай-ите что-то просачивается в мою голову. Чувствую, как губы формируют молчаливое «да». Тогда Итачи закрывает окно позади себя и начинает высыпать содержимое на пол. Два черепа и скелеты, обтянутые тряпьем, падают на пол. Я не могу закричать, и все потому, что боюсь вида крови, льющей через край коробки, словно водопад.. Комната наполняется ей, и я тону, пытаясь заглотнуть воздуха ртом. Вместо воздуха на язык попадает кровь. Слишком соленая и металлическая для обычной крови. Кажется, она простояла где-то десятилетие. Кровь наполняет мой рот, легкие и нос. Мне надо дышать, но багровые сгустки слишком тяжелые. Все вокруг становится таким темным, что я не вижу, куда иду. Мои руки слишком слабы, чтобы подтянуть тело, и барахтанье вряд ли походит на плаванье. Перед глазами появляются звезды: маленькие и болезненные. Они вспыхивают и умирают везде: в глазах, в голове, в сердце. И вот понимаю, что это конец и впереди смерть. Именно в этот момент и выныриваю на поверхность. Отплевываюсь от крови, стараясь освободиться от нее. Тяжелый воздух обжигает легкие огнем. И несмотря на царящую ночь, вокруг все красное от крови. - Что-то не так, Саске? Оборачиваюсь вокруг и вижу: мой брат сидит на сером участке суши полностью чистый. Его сумка пуста, а в кожу въедается что-то похожее на татуировку. Рядом ужасающие пузыри и череп, всплывший со дна. Черные провалы глазниц следят за мной. - Почему? – плачу, едва находя силы говорить. Слезы цвета крови капают из глаз, которой наглотался. – Почему, братик? - Почему что, Саске? – спрашивает он без следа эмоции. – Это на твоих руках их кровь, а не на моих. Смотрю вниз, поднимая ладони на поверхность. Они алые от крови, в которой я стою. Пытаюсь стереть ее, но еще больше вымазываюсь в ней. Здесь нет ни капли воды, чтобы помыться. Смотрю на Итачи и вижу разочарование, с которым отец обычно смотрел на меня. Боль сдавливает грудь, сжимая в тиски то, что, возможно, было сердцем. Но Итачи только качает головой. Он слишком разочарован мной. - Для чего ты сделал это? Для того кто проклял нас? А потом появляется огонь и все горит. *** Вскакиваю на кровати так быстро, что чувствую головокружение. Мне больно дышать. Возможно, я даже кричал – не знаю. Сердце бьется так сильно, что мне страшно – вдруг разорвется, не выдержит. Пот заливает лицо и спину. Простыни мокрые насквозь. Под бледным сиянием луны смотрю на руки и готов поклясться, что они до сих пор в крови. Красные, цвета крови, жизни, смерти, греха. Кажется, я заболеваю. Отбрасывая одеяло, подбегаю к двери, прохожу мимо Какаши, сидящего в зале и забегаю в ванную. Не закрываю дверь и просто склоняюсь над ванной, подставляя под воду лицо, чтобы избавиться от удушья. Содержимое желудка обжигает горло, готовое вырваться наружу. Или быть может, это чувство вины снова посетило меня. Приступ скручивает все тело, но желудок уже пуст, мышцы сводит от напряжения. Отплевываюсь желчью, стараясь отогнать воспоминания. Но так просто от прошлого не избавиться. Мне стоило бы принять таблеток, чтобы забыться. Нахлынувшие воспоминания заставляют осесть на колени. Я – словно сдувшийся воздушный шар. Так и сижу, опираясь лбом о раковину. Комнатка внезапно заливается светом, режущим глаза. Но холодный кафель ванной прекрасно охлаждает горящую кожу. Я не могу отдышаться. Боль еще где-то внутри. Какаши стоит в дверях. Его волосы еще более растрепанные, чем обычно. Он полуодет – наверняка спал – но маска скрывала лицо. Почему-то меня не отпускает мысль, что он спит в ней, даже когда один. Такая глупость, думать об этом. Настолько глупо, что хочется смеяться, но спазмы доставляют боль. Мой бывший учитель делает шаг, наблюдая единственным глазом. Второй – шрамированный – так и остается закрытым. И все же мне кажется, он боится. Опираясь рукой о ванную, он присаживается рядом со мной, но все еще придерживаясь безопасного расстояния. Кажется, Какаши хочет что-то сказать, но я успеваю первым. - Нет, - выдавливаю я, и он молча кивает. Наблюдая некоторое время, бывший учитель проводит рукой по растрепанным волосам. У меня нет больше сил бороться. Ночное расстройство имело еще один недостаток – вода. Вода скапливалась в уголках глаз, стекала к носу и капала с носа, возвращая в недавние воспоминания. Нет, это не слезы. Если я начну плакать, то я не смогу остановиться. Я не хочу его видеть. Осталось лишь два дня до того, как я вновь буду студентом-генином. И хоть я не жду этого момента, это лучше чем ничего. Таковы правила. Мне надо получить чертов хитай-ите назад. /Ох, эти внутренние конфликты./ «Ты все еще здесь?» /Частично, дорогой Саске-кун. Я все еще здесь, мы одно целое./ «Я не собираюсь слушать тебя». /Ох, но тебе придется. Мы ничего не сможем с этим поделать./ *** И Какаши, и Сакура достают своими расспросами о хитай-ите, как будто им больше нечем заняться в это время. Одноглазого старика мне приходится видеть куда чаще, чем все дни до этого. Ему вошло в привычку прятаться в подъездах или пустых улицах. Он ждет меня, чтобы выслушать проблемы и секреты. Но ему придется ждать всю свою жизнь. В отличие от Наруто, я отодвигаю занавески, заходя в Ичираку. - Могу я чем-то помочь? – спрашивает хозяин, не поднимая головы. - Нет, спасибо, - позволяю тяжелой ткани упасть на место. Я обошел все места, но он, вероятно, на полигоне. Довольно плохая идея: заниматься выяснениями отношений в боях, предаваясь воспоминаниям и ударам… Но срок в количестве двух дней маячит на горизонте, словно вот-вот надвигающийся шторм. Кажется, и время, и варианты – на исходе. Поэтому я иду. И нахожу там. Правда, он не тренируется, как ожидалось. Вместо этого, орудуя лопатой, Наруто закапывает гигантский кратер, рядом с которым я нашел его в тот день. Он бросал грязь с куда большим энтузиазмом, чем того требует ситуация. Да еще и под нос что-то бормотал. Иду к нему, словно это самая обычная вещь в мире. Потому что в этом нет ничего странного. Мы тысячу раз встречались на этом полигоне. Ничего необычного. Все абсолютно нормально. Мое появление здесь не может быть незамечено, но придурок продолжает делать свою работу, даже не шелохнувшись. Воспринимаю это как личный вызов. Не люблю, когда меня игнорируют. Раздраженно сцепляю руки. - Наруто, - называю его имя так глухо, насколько это возможно. Он останавливается на мгновение, напрягается, а потом снова продолжает копать. - Чего тебе нужно? – это его «ты» словно муха в любимом рамене. - Мой хитай-ите, - и как можно скорее. - И что? – выплевывает он с раздражением. - Я слышал, что он у тебя. Куча грязи и земли растет. - Мы не виделись почти неделю, и это все, что ты хочешь сказать? – его голос начинает расти. – После всего того дерьма, что ты наворотил? - Я? – бросаю в ответ. - Не знаю, что у тебя за проблемы, но я устал. Смирись уже и двигайся дальше. Пора уже. Всего минуту назад ты был хорошим, хорошим для себя, по крайней мере, а потом без причины набрасываешься на меня. Я не понимаю, как ты отреагируешь. И тем более не могу понять, что ты хочешь чтобы я сделал. Что ты хочешь, чтобы я сделал, Саске? - Ты с кем разговариваешь? – намекаю на то, что мне все равно, но он не слышит. - Почему тебе так трудно сделать даже элементарно простую вещь? Я думал… думал, что что-то произошло. Тогда. Ты был таким… податливым. Милым. И вот в день вечеринки ты берешь и переворачиваешь все на 180 градусов. Что мне, по-твоему, делать? Ненавижу чувствовать себя так. Не хочу больше чувствовать себя таким глупцом. Ты долбаная капризная сучка, Саске, - особо большой кусок грязи летит в общую кучу. – Господи, было бы намного проще, если бы это была Хината или Сакура, или кто-нибудь еще! Но нет, я должен был влюбиться в единственного в мире высокомерного, эгоистичного неуравновешенного ублюдка! Медленно, но верно, мое представление о мире рушится. Не верю, что он сказал это только что. Как Наруто вообще может просто взять и сказать подобное? Смешно же! Да и не говорят подобное в таких местах. Посреди полигона, меся лопатой грязь и разглагольствуя, словно занимаешься тем, что собираешься сажать цветы в эту кучу земли и… Но все так и произошло. - … энергии на тебя. Хватит уже непонятных знаков! Включи свои мозги наконец! Наруто оборачивается ко мне, втыкает лопату в землю так, что она продолжает стоять сама по себе. Он смотрит так прямо и беззастенчиво, словно не понимает того, что сам сказал. И это помогает. Лучше сделать вид, что не слышал. - Мне нужен мой хитай-ите обратно. Единственное, что предает Наруто, так это странный блеск в глазах. - При чем тут я? – он опирается о ручку лопаты. - Сакура сказала, что ты забрал его. - А я не говорил. - Прекрасно, - соглашаюсь с ним. – Тогда пойдем, ты отдашь его мне. - Сейчас? Подбородок вздергивается от раздражения. - А когда же еще? - Ну ладно, - неохотно соглашается он, отпуская лопату, но продолжая стоять прямо, не двигаясь. Проходит время, прежде чем Наруто обходит меня слишком близко, чтобы это показалось случайностью. Но я игнорирую. Я только иду за ним, как он внезапно останавливается и поворачивается ко мне. Его лицо напряжено, и я не могу прочитать его. Наруто кривит губы, смотрит на меня какое-то время, чтобы потом покачать головой. Тяжело вздохнув, он начинает копаться в сумке с оружием. - Вот, - он протягивает кусок ткани. Видно, что все делает через силу. Подхожу и осторожно отодвигаю концы ткани, обнажая старую пластину хитай-ите. Царапина, оставленная Наруто никуда не делась, хотя было видно, что кто-то старался отполировать ее. Теперь она больше похоже на бывалую в боях, чем новую повязку одного из нукенинов. Я старался не думать о том, что случилось. Вместо этого тянусь, чтобы взять его. В этот момент Наруто дергает рукой так, что пальцы скользят по стали. Тогда же я чувствую и странный приток «чего-то», что пронзает мое тело, когда Наруто делает так. Начинаю злиться, но он лишь сильнее сжимает руку. Его лицо серьезно и решительно. Он усиливает хватку, но мне не слишком больно, хотя кажется, он старается раскрошить кости. Я тоже не отступаюсь. Чем сильнее он держит, тем сильнее я тяну несчастную повязку и тем ближе к нему оказываюсь. Мой мир стал пустым. И единственное, что чувствую – цепкие пальцы Наруто на своем запястье. Пульсирующие боль и тепло кажутся такими реальными. Зверь внутри меня грызет оболочку, лишь бы вернуться в то время, когда я знал запах его кожи, вкус дыхания и ощущение коротких колючих волос между пальцами. Часть меня хочет позволить ему подойти ко мне совсем близко. Так близко, как мы были когда-то. Когда я думал о том, что не получаю ничего взамен и не потеряю его. Но не могу. Особенно после того, что он сказал. Боль рано или поздно настигнет меня. И будет еще хуже. Я не могу дать ему то, что он хочет. Хмурясь, дергаю руку обратно. Все не так, как должно было случиться. Так не может быть. Не должно быть. Это неправда. Странная тоска, что тянет в груди, не больше, чем плод моего воображения. - У меня нет на это времени, - бормочу я, не зная что сказать. Наруто дуется, и это так по-детски. Тогда пропускаю ленты хитай-ите через ремень, засовываю руки в карманы и спокойно ухожу с тренировочного поля. - Это еще не конец! Я не уверен, что расслышал правильно последние слова Наруто. Но уверен, это был вызов.