Счастье в серых тонах (Gray Colored Happiness)

Глава 18. Знакомая картина. Словно кто-то пролистывает страницы моего прошлого: чуть позже так и не случившейся гибели. На следующий день я присоединился к команде номер семь. Дети, что болтали без умолку, выглядели еще более маленькими, чем я представлял себе. По большей части они не обращают на меня внимания. И правильно – я сижу в углу, как можно ближе к стене. Предпочитаю быть как можно дальше от этих криков и визга маленьких разносчиков оспы. Я выше их, и это можно заметить даже невооруженным глазом. Ирука так и не соизволил прийти. Прямо как в прошлый раз, и повторение действует на нервы. Медленно я теряю фокус картинки. Учебная комната меняет свои очертания, заполняясь полками с пробирками и банками странных субстанций, кусками человеческих тел. Как лаборатория в подземном логове Орочимару. Я был в ней достаточно часто, чтобы запомнить досконально. Руки дрожат, и я прячу их в сумку, наполненную вещами, пузырьками и бинтами. Как же бесит. Почему воспоминания не оставляют меня? /Когда же ты был в моей лаборатории, мой мальчик?/ «Часто. Но я всегда был частью эксперимента, а не экспериментатором. Я никогда не касался этих банок». /Ах, хорошие были времена. Очень хорошие, очень…/ Больной ублюдок. Дети Листа все еще здесь, но находятся среди грязи и каменных стен, больше похожих на тюрьму. Изображения продолжают плясать на сетчатке глаза. Перекидываю сумку через плечо и снова оглядываюсь вокруг, чтобы понять, что упустил. Тянусь рукой через стол и замечаю, что она мертвецки черная, разлагающаяся. Это не моя рука. Неважно, что мне удалось пережить, рука у меня осталась относительно целой. /Потому что я всегда хотел, чтобы мой сосуд был не только сильным, но и красивым./ «Конечно. Как же еще». /Мне хотелось сохранить твою кожу идеально гладкой, безупречной, благородно бледной. Но ты, увы, не всегда слушал меня./ «Хватит вздыхать у меня в голове. Это мерзко». Чувство тревоги становится неумолимым. Я понимаю, что времени нет: в любую секунду все может сгореть. Поэтому срываюсь с места и бегу так быстро, как только могу. Слышу голоса и крики, смешивающиеся с болтовней детей, но слов не разобрать. Да мне и не важно. Ничто не важно. Главное – убежать отсюда. Поэтому пересекаю туннели, которые не раз проходил, желая выбраться на поверхность. Голоса становятся громче, но шум пожирающего позади пламени не утихает. Не волноваться. Как только я выберусь на поверхность, то буду в безопасности. И я почти у цели. Световая точка у меня впереди. Еще немного, и я буду там. Ноги горят, легкие ноют от слишком сильного растяжения. Странно, что они устали так быстро. Но это не повод останавливаться. Пятно света становится больше и больше. Передвигать ноги все тяжелей и тяжелей. Мне надо бежать: увидеть знакомые деревья и лес. Мне надо уйти… - Внимание, класс! Голос учителя заставляет образы пошатнуться, а потом и вовсе рассеяться, как дым. Как и раньше – кругом дети. Ирука стоит перед нами в одной линии с джоунинами, часть которых мне удается узнать. Кладу пальцы на веки. Это было… странно. Какого черта я видел это? /Интересно./ «Тревожно». /Нет, прекрасно, мой мальчик. Очень интересно./ «И с каких пор ты управляешь моими видениями?» /Нет необходимости управлять ими. Я сам в них./ Открывая глаза, смотрю на Ируку с притворным интересом. - Внимание! – повторяет Ирука свою команду, и детский гомон наконец утихает. - Слушайте все. Я объявлю команды, на которые вы будете разделены во время обучения. Каждая команда подобрана с целью сбалансировать слабые и сильные стороны каждого её члена. Ваша жизнь в их руках, а их – в ваших. Помните об этом. Команда хороша только когда работает вместе, - он бросает многозначительный взгляд на каждого в комнате, убеждаясь, что они понимают о чем речь. Может, я параноик, но кажется, на меня он смотрит дольше остальных. - Отлично. Команда номер один! Называют имена, и первый джоунин делает шаг вперед, взмахивая рукой, чтобы команда следовала за ним. Трое детей встают и выходят из класса. - Команда номер два! Снова имена. Каждый ребенок отзывается на имя. Класс медленно пустеет. - Теперь, команда номер четыре! Инузука Оука! Маленькая девчушка с короткими темными косичками с неуместной быстротой выкидывает руку вперед, отзываясь с таким энтузиазмом, что стул позади нее едва ли не падает. - Канамори Тетсуо! Мальчик с короткостриженными каштановыми волосами, едва дергает головой, лежа на столе. Разве что ворчание раздается с его стороны. - Саске! Так или иначе, очередь бы все равно дошла до меня. Класс погружается в тихое любопытствующее гудение. Несколько пар глаз смотрят на меня. Не сомневаюсь, что я – загадочная личность. Почти все видят меня впервые. Ирука прочищает горло и повышает голос, чтобы перекричать гомон. - Команда номер четыре. Ваш лидер решил не встречаться с вами здесь. Вместо этого просил передать, что ждет в четыре часа на полигоне. Такое заявление снова вызывает очередной всполох толпы, но Ирука, имеющий многолетний опыт работы с детьми, мужественно продолжает. Вскоре все ученики разошлись по командам вместе со своими наставниками. Сейчас осталось лишь четверо: Ирука, два ребенка и я. Наверняка они до сих пор ждут прибытия таинственного «Саске». Мой бывший учитель кивает, морща лоб, а потом исчезает. Не знаю, что именно, но что-то это значит. Маленькая девочка качается на своем стуле и смотрит угрюмо, но уже через мгновение лицо озаряется яркой улыбкой. - Привет,- щебечет она. – Ты, должно быть, Саске! Щенок, сидящий на коленях, тявкает. Закрываю глаза, тренируя терпимость. - Как думаешь, может, нам стоит отправиться на полигон сейчас? Держу веки закрытыми. Терпение. - А ты? – смена интонации заставляет меня понять, что теперь она обращается к ленивому мальчишке. В ответ лишь невнятное хрюканье. - Это что: да или нет? Справедливый вопрос. Делаю глубокий вдох, поднимаюсь на ноги и иду к двери. - Эй-эй! Значит, ты знаешь, где это? – ее голос тоненький и высокий, словно у птицы. - Хн. Открываю дверь, и девчонка взволнованно поторапливается. Собачонка семенит между ее ног. Каким-то чудесным образом ленивый мальчишка отлепляет себя от стола и еле волочит ноги по полу. - Так-так. Эй! – ее энергия разлетается кучей пузырьков. Она поднимает щенка и кладет к себе на голову. – Я никогда не видела тебя раньше. Как ты оказался в классе, если не проходил тест на генина? Она неимоверно шумная и тем не менее, живая. Странное сочетание. Кажется, это черта всех Инузука. - Я – генин, - раздраженно бросаю в ответ. - Правда? – прикладывает палец к губам в знак любопытства. – Тогда где твой хитай-ите? Девчонка тыкает пальцем в свою повязку, словно я понятия не имею о чем речь. В ответ показываю на хитай-ите, пропущенный через ремень брюк. Она осматривает меня, словно готова увидеть еще один. - О! А почему ты носишь его там? Разве он не должен быть на голове? Не отвечаю. Я еще не готов к тому, чтобы нацепить его к себе на голову. Мое молчание ее не смущает. - Разве на нем должна быть царапина? Она выглядит не очень красиво… Словно символ листа перечеркнут, - большие карие глаза смотря на меня. – Почему они не дадут тебе другой? Смотрю прямо перед собой, пока ребенок прыгает вокруг да около. - Оука, верно? – спрашиваю. Она счастливо кивает в ответ. – Оука-чан, - очень трудно называть такого ребенка иначе. – Сколько тебе лет? - Десять! – взволнованно отвечает она. Собака тявкает. – Мой день рождения был две недели назад. Хах, значит, меня распределили в особенную команду. /Лучший из худших./ Самый старый с самыми маленькими. /Быть генином в десять? Неплохо. Несколько не в моем вкусе, да еще и с собакой, но у ребенка явный потенциал…/ «Оставь ее в покое». /Неужели привязался, Саске-кун?/ «Нет. Но ты ничего не сможешь сделать». /Или быть может, ревнуешь меня?/ «Кто ревнует?» /Ты, мой мальчик. Но не волнуйся. Ты навсегда останешься самым любимым./ Закатываю глаза. Бросаю быстрый взгляд на третьего члена команды. Ленивый мальчишка только хмурит брови и широко зевает. Смешно! Неужели они считают, что я буду нянчиться с детьми? Наконец мы достигаем тренировочного поля. Только здесь – ни души. Но ни Оука, ни Тетсуо не беспокоятся об этом. Мальчишка падает лицом в траву, а девчонка не перестает жужжать на ухо. - Так вот! Сколько тебе лет, Саске-сан? – вопрошает маленькая Оука. Не отвечаю. - Ладно, - соглашается она. – Думаю, около пятнадцати. - Да? - Ага! – девчушка улыбается. – Ты выглядишь старше меня, но моложе, чем старшая сестра, а ей – семнадцать. – Она сцепляет руки за спиной и раскачивается на пятках. – Не хотела бы, чтобы мне было семнадцать. В таком случае, я была бы слишком взрослой для того, чтобы делать все, что захочу. - Ниндзя не имеет на это права. - Хм, - Оука склоняет голову.- Но мы сами решили быть ниндзя, не так ли? - Мы сами? – иногда в голову приходит вопрос. А что было бы, если бы не тогдашние обстоятельства… - Нет. И я, и Оука оборачиваемся к мальчишке, подавшему голос из травы. Он едва поднял голову, уперев подбородок в скрещенные руки. Во взгляде – недовольство. Он смотрит прямо на меня, а потом снова прячет лицо в траве. Кажется, все вернулось на свои места, но щенок на голове девчонки начал рычать. - Что-то не так, Кохана? – спрашивает она. И вдруг девчонка ойкает и цепляется за ногу. Тихое смертоносное движение где-то рядом. Быстро хватаю Тетсуо, а Оука так и приклеилась ко мне, и ухожу с намеченного противником пути. Мы трое как один уклоняемся от целого града кунаев и сюрикенов, оставшихся в земле там, где стояли еще секунду назад. Опускаю Тетсуо на землю, и тот уверенно встает на ноги. Оука осторожно отцепляется от ноги. Маленькая Кохана рычит, но это звучит скорее забавно, чем грозно. Шаринган позволяет следить за происходящим, и я ищу новый источник опасности. - Черт! – наш прославленный лидер-джоунин появляется посреди утыканного металлом пятачка. – Промахнулась. Женщина усмехается, чувствуя себя хозяйкой ситуации. Ее плащ развевается, а руки уперты в бедра. Мне стоило ожидать этого. /Как символично./ Позволяю шарингану исчезнуть. - Прекрасно. Объясняю правила. Я – ваш капитан. Вы будете делать то, что я вам приказываю. Меня не волнует, понимаете вы или нет, или, быть может, не согласны. Ваша обязанность – выполнять приказы. И никаких вопросов. Выполняйте их, и тогда я помогу вам выжить. Выдерживаю ее ледяной взгляд. Слишком театрально, не так ли? Но она еще не закончила. - Сейчас мы команда номер Четыре. И я ожидаю многого от этой команды. Мы должны быть первыми во всем. Если наша задача – выследить и победить преступника S-класса, это значит, поймать его в рекордно короткие сроки. Если наша задача – снять кошку с дерева, значит, мы выполним ее в лучшем виде, вернув животное хозяину. Все ясно? В ответ – молчание. - Прекрасно. Давайте начнем? – женщина наклоняется и начинает вытаскивать воткнутые в землю кунаи. - Хм, простите? – тоненький голосок Оуки повисает в воздухе. Худенькая ручка тянется вперед. Наш новый лидер поднимает голову и смотрит на девчушку с толикой презрения и внимания. Но девчонку не запугать так просто. - Кто вы? На губах женщины появляется роковая улыбка. Она вытягивается в полный рост. - Я – человек, под началом которого вы проведете ближайшие месяцы. Я – Митораши Анко, - она замолкает, позволяя нам свыкнуться с осознанием сего факта. Но эффекта нет. Видимо, я единственный кто знает ее. Тогда она прочищает горло. – Надеюсь, вы уже познакомились. Еще вопросы? Взгляд отвечает за нас. Если вопросы и есть, то они должны оставаться при нас. Убирая последний кунай в сумку, Анко окидывает всех взглядом. - Эй, ты. Малышка! – палец осуждающе указывает на Оуку. – Как твое имя? - Инузука Оука, Митараши-сенсей! – с вечной улыбкой отвечает девчонка. Собака тявкает в ответ. Не поддается. - Нападай на меня. Оука растерянно моргает. - Что? - Хочу проверить твои способности, - Анко улыбается так, что видны зубы. – Нападай на меня. Девчонка робко делает шаг вперед, оглядывается в мою сторону, ища поддержки. Но мне нечем помочь: каждый ниндзя должен постоять за себя. Как только Оука оказывается перед Анко, женщина атакует. Весь арсенал обрушивается на ребенка и ее собаку. Странно, но Оука уклоняется от них, словно заранее угадывает, куда упадет очередной кунай. Почти так же, как имея шаринган. Но мои глаза совершенней и имеют другой принцип действия. И все-таки девчонка просто удивительна. Теперь ясно, как она стала генином в столь юном возрасте. Конечно, постоянный визг немного портил впечатление. И вечное тявканье псины. Плохо выдрессированное животное. И тем не менее пес делает свою работу ничем не хуже хозяйки. Заскучав, Анко ударяет ногой в живот девчонки: та не успевает увернуться. Она летит, пока не врезается в ствол дерева и не падает рядом с ним. Собачонка вцепляется в руку Анко, но достаточно быстро следует за своей хозяйкой. Лидер смотрит на оставшихся. - Следующий! – кричит она. – Ты! Мальчик! Не спать! Тетсуо сутулится и бросает на женщину заранее полный поражения взгляд. - Канамори Тетсуо. Давайте побыстрей закончим? Анко фыркает, но с готовностью принимает приглашение. Я вижу, что она не применяет к детям никаких техник: ниндзюцу или гендзюцу. Она показывает свое превосходство, но не прилагает сил, чтобы размазать их в две секунды. Тетсуо неплох для своего возраста, но ничего выдающегося. Смотрю, как он выкручивается из рук Анко, и когда кажется - он пойман, то меняет свое тело на грубо обтесанный пенек, пока сам прячется в гуще дерева. Женщина тут же мчится вверх, срезая листья, которые теперь медленно падают вниз, словно конфетти. За все время Тетсуо так и не использовал оружия. У него нет даже набедренной сумки для кунаев. Необычно для ниндзя. В этот момент замечаю, что он складывает печати в последовательности, неизвестной до этого. Листья начинают медленно крутиться вихрем. Включаю шаринган. Тетсуо тут же бросается вперед, хватая листочки и кидая их в сторону Анко. Только они больше не листья. Острые как лезвия, твердые как металл. /Уникальное дзюцу. Очень удобное./ «Это не цирк». Главный недостаток техники – использование большого количества чакры. Одно применение, и мальчишка едва может устоять на ногах. Стоит замешкаться, и Анко хватает за руку, бросая в мягкий подлесок. Оука только недавно очнулась и сейчас разминает шею. Стоит ей увидеть пораженного товарища, как она тут же забывает о собственных травмах, мчась к нему. Листья медленно падают вниз, теряя смертельную твердость. Анко смотрит на меня. - Ну ладно-ладно, - говорит она. – Нет смысла читать тебе лекцию. Что ж, давай посмотрим, насколько ты изменился за три года. Приземляюсь рядом с ней, так и не выключив шаринган. Губы Анко изгибаются в снисходительной улыбке, когда она смотрит в мои глаза. - Эксперимент Орочимару. - Кто бы говорил. Она смеется, но без веселья. /Ах, да. Сладкая Анко. Какие воспоминания. Больно смотреть на нее сейчас, но такое бывает./ Пытаюсь выбить несовместимость слов «Анко» и «сладкая» из головы. Ухожу с пути, забираясь на ветку, пока ее сенбон врезается в дерево. Она выкручивается и атакует снова, используя куда больше силы, чем с детьми, но до сих пор сдерживается. Кривлю губы. Какая ошибка. По крайней мере, я чувствую вызов и наслаждаюсь этим. Но недооцениваю. Ее действия быстры и внезапны. Никогда прежде мне не приходилось сражаться с ней. Хаотичный нелогичный стиль – уникален и чем-то напоминает о Наруто. А мы не часто тренировались, ведь только недавно меня вылечили. Анко не показывает своих слабостей, и я инстинктивно перехожу на ниндзюцу. Сейчас не то время, но пожалуй, начну с катона. Собираю огненный жар во рту и делаю жест рукой, чувствуя покалывание на кончиках пальцев. Но Анко не останавливается, напротив – смеется, складывая печати. Что значит такая последовательность – не знаю. Кончики пальцев жжет, когда складываю вторую печать, третью, и наконец выпускаю технику. По крайней мере, хочется думать так, потому что слишком тяжело чувствовать через боль. Такое ощущение, словно сломали каждую кость в организме, вывихнули каждый сустав, разрезали сухожилие, мышцы и нервы. Эта агония куда хуже всех тех, что я испытывал ранее, а я видел многое. Вижу проблески звезд в ночном небе, когда падаю на колени. Все тело горит от боли. Оука с собакой бегут ко мне, и я проклинаю их последними словами. Но этого недостаточно, чтобы остановить. Девчушка и правда оказывается сильнее, чем кажется. Дышать тяжело, слишком больно. Медленно, затихаю. Тело бросает в холодный пот, и тот стекает по лицу, скатываясь за ворот. Анко тихо приземляется рядом со мной, скрещивает руки на груди и смеется надо мной. Не осталось и следа техники, использованной ранее. - Надеюсь, ты не слишком устал, использовав слишком много чакры? У меня остались силы кривить губы, хотя грудь тяжело вздымается. Не хочется показывать свою уязвимость. - Хм, - она дергает меня за руку, указывая на печати на запястье. – Твои защитные техники неплохи, но тебе еще стоит научиться защищать себя. *** Следующие дни заняты в основном общением слишком хлопотных детей и учителя с мазохистскими наклонностями. По возможности стараюсь оставаться один. По крайней мере тогда, когда мой паразит затыкается. /Как бессердечно, Саске-кун./ Но сегодня – не тот день. /И все же было бы приятней спуститься к ним вниз./ «Чтобы ты воспользовался ситуацией?» /Возможно./ «Только попробуй. Посмотрим, как много тебе удастся, змей.» /Не искушай меня, мой мальчик./ В магазинах на главной улице ничего не меняется. Меня не хотят видеть не только посетителем, но и у кассы, готовым заплатить за товар. Все борются за клиентов, и даже если их нет, все равно смотрят так, словно я прокаженный. Трудно поверить, что в Конохе все же бывают места, где дела идут настолько плохо, что обслуживают даже меня. Закупка предметов первой необходимости стала одной из моих обязанностей в обмен на бесплатную аренду комнаты у Какаши. Хотя я все-таки выбрал бы платить за какую-нибудь уединенную комнату в другом месте. Ненавижу, когда за мной наблюдают, слушают, ожидая чего-то. Словно тюрьма, хотя порой кажется, что так и есть. Тогда с Наруто все было иначе. Проще и сложнее одновременно. Удобно, но… О чем я только думаю? - Темэ! Эй, Саске-темэ! Мы искали тебя! Судьба любит вставлять палки в колеса. - Эй, остановись уже! Продолжаю идти. - Эй! Мягко теплое дыхание в шею вызывает рой мурашек, бегущих вдоль по спине. Нервная дрожь быстро растекается по телу, вместе с кровью, гонимой по аорте и венам. Готов поклясться, что он специально выдохнул мне в ухо. Напряженный, оборачиваюсь и смотрю на него. Озорной блеск в глазах Наруто говорит о том, что у меня нет причин злиться. Где-то внутри я виню себя за то, что даю ему слишком много поблажек вроде этой. - Мы с Какаши как раз обсуждали тебя, - как ни в чем не бывало заявляет Наруто. Он кивает на сенсея неподалеку. – Правда, Какаши-сенсей? Виновник стоит с непричастным видом и изгибает единственный глаз в подобие полумесяца. Бесит. Когда-нибудь я сорву чертову маску с его лица. - Мы разбирали некоторые проблемы, с которыми столкнулся Наруто, - приблизившись, начинает Хатаке. – Но сейчас, думаю, мы разобрались со всеми. Не так ли, Наруто? - Верно!- смеется Наруто, хитро косясь на меня. – А потом мы решили найти тебя. - Наруто был непреклонен в своих желаниях, - растягивает Какаши так, словно это обстоятельство было просто великолепным. Ве-ли-ко-леп-но. Сколько раз стоит говорить, что я не желаю иметь ничего общего с ним? /Прошу заметить, что ты никогда не говорил это вслух./ «Заткнись». Разворачиваюсь, беру пакеты в руки и быстро направляюсь в сторону дома, не бросая и взгляда, даже не прощаясь с прекрасно спевшимся дуэтом. - Эй! Хватит быть таким! – дуется Наруто. – Я прощаю тебя, ладно? Прощает… что? Раздражение вот-вот сведет с ума. Это заставляет мое лицо вспыхнуть и стать алым от ярости. Поворачиваюсь к Наруто и делаю первое, что приходит в голову: бутылка моющего средства для ванн летит в сторону парня и отскакивает от его идиотской башки. Может, после этого до него дойдет? - Ай! Больно же, черт возьми! О, как жаль! - Ты – шиноби, - цежу в ответ. – Терпи. - Эй-эй, вы двое, - усмирительный тон Какаши обрывает вскрики Наруто. – Разве так ведут люди, которые хотят.. - Какаши-сенсей! Паника в голосе Узумаки не оставляет сомнений. Самое время сбежать. Быстро иду в сторону квартиры, стараясь остаться вне зоны видимости Какаши и Наруто, которые отвлеклись на возбужденную дискуссию. Уже на пороге ставлю пакеты на пол и ищу завалившиеся куда-то ключи. Вот тут-то я и попадаюсь. Наруто с разбегу налетает на меня, прижимает к двери, пресекая побег, упираясь руками по обе стороны. А потом вкладывает ключи в ладонь. Что? У него тоже есть ключи? /Ты слишком мягкий, Саске-кун. Мальчик-лис всегда делает тебя таким. Жалким./ «У меня на тебя нет времени!» /Тогда уходи, мальчик. Стань снова сильным, держи себя под контролем./ Чакра Наруто передается и мне, заставляя голову кружиться. Он так близок, так силен, что трудно думать. Его гнев и ярость касаются меня, но и во мне играет лишь чистая злость. Хотя это не так. - Не говори мне, - его дыхание обжигает шею, - что ты не чувствуешь этого. Это не тот придурок, к которому я привык. Его голос глубокий и резкий. Чакры Лиса куда больше, чем обычно. И почему он всегда такой горячий? /Ку-ку-ку. Потерянный и слабый. Из-за него./ «Заткнись». /Пора смотреть правде в лицо, мой милый./ Сглатываю и с трудом выдавливаю усмешку. Надо держать лицо в любой ситуации. - И чего ты ждешь, прижимая меня к стене, идиот? Нравится прибегать к помощи неодушевленных предметов? - О, так вы просто обжимаетесь? – без спроса делает замечание Какаши. - Никто не «обжимается»! – кричу в ответ. /Но так оно и есть./ Наруто же не обращает внимания. Краем глаза вижу чужие зубы, оформившиеся в клыки. Он скалится в усмешке. Дыхание пахнет странно. - Ты очень красивый, когда краснеешь, - он склоняется ближе. – Даже красивей, чем когда улыбаешься. – Потом он шепчет так тихо, что мне едва удается понять смысл слов. – Но, держу пари, что еще красивей ты, когда… Все. Наконец собираю волю в кулак и ударяю ему в живот, слыша недовольное кряхтение. Разворачиваюсь к нему лицом и складываю руки на груди. Наруто одаривает меня неуверенной ухмылкой. Он говорит обо мне, но сам не может справиться со своими личинами. - Я краснел не по той идиотской причине, по которой ты мог подумать, - огрызаюсь в ответ. – Я был пьян. Левая сторона губ Наруто дергается. Чувствую холодный металл ключей в кармане его штанов. Слишком мало места, чтобы вытащить их, не сделав ситуацию еще более неловкой, чем она есть. Тогда Наруто отходит, позволяя видеть Какаши, облокотившегося на перила и с самым невинным выражением лица читающего Ича-Ича. Подобное положение вещей приводит в замешательство. Но еще большее замешательство вызывает то, что Наруто поднимает с земли бутылку моющего средства, которая не так давно ударила его по голове. - Ты уронил. Принимая ее, понимаю, что чувствую себя спокойней, сжимая пластиковую бутыль. Моющее средство – оружие Учиха. Ха-ха! Понятия не имею, что же со мной не так. Теперь, когда Наруто не так близко, то и я чувствую себя иначе. - Я просто хотел, чтобы ты знал, что я уйду на некоторое время, - говорит Наруто, возвращая свою болтливость. – Они дали мне миссию на несколько недель. Отправляюсь на днях. Я удивлен, что они посвятили его в детали. - Отлично. Ты сказал мне. А теперь отойди. /Неужели настал тот день, когда ты послушал меня?/ «Мне плевать на твое мнение». Над неестественно голубыми глазами морщится лоб. - Раньше ты не был против, когда мы находились так близко, - в голосе нотки обиды. – В лесу или госпитале, - его рука тянется ближе. – На днях… Обороняюсь бутылкой со средством. - То было другое. Тогда я чувствовал боль, усталость и волнение. Некогда было думать. Я думал, что он умирает. Я думал только об этом. - Я решил, - заявляет Наруто. – И если я решаю, то не сдаюсь. Просто прекрасно. Теперь я могу идти? - Потребовалось много времени, чтобы вернуть тебя. Но я сделал это. Потребовалось куда больше времени, чтобы разобраться со всем и принять. Но я тоже сделал это. Неужели ты думаешь, что твои протесты остановят меня? – он делает шаг вперед, становясь ближе. – Если так, то ты меня плохо знаешь. Наруто прижимается ко мне, а рукой, все еще сжимающей моющее средство, чувствую чужую грудь, и чуть ниже – биение сердца. Он улыбается. Тянет голову так, что лишь сантиметры разделяют нас. Откидываю голову назад, врезаясь в дверь и проклиная за то, что та не может прогнуться. Дыхание Наруто теплое и тяжелое, обдающее жаром лицо. Криво улыбаясь, он заведомо избегает прямого касания и склоняется к уху. - Саске… Голос низкий, хриплый и глубокий. Самый странный, что я когда-либо слышал. Что-то в нем заставляет мои веки опуститься и шумно выдохнуть. Электрическая рябь его чакры проходит по телу. - Кхм. Мои глаза мигом распахиваются. Тем не менее Какаши все еще так же упорно читает свою порнографию и просто напоминает о своем присутствии. - Я все еще здесь. А еще АНБУ. Вы ведь не собираетесь устроить им шоу? - Ну и что? – дуется в ответ Наруто. Но этот короткий разговор заставляет меня очнуться от загадочного гендзюцу Наруто, в который попал. Вдыхаю свежий воздух, моргаю, стараясь остановить мир, кружащийся вокруг своей оси. Отталкиваю Наруто от себя моющим средством и чувствую победный триумф, когда тот наконец отходит от меня. Пользуясь случаем, вытаскиваю ключи, открываю дверь и быстро скрываюсь за ней. Бесит. Этому идиотизму не стоило начинаться, но сейчас самое время, чтобы закончить его. Я сильный. Сильнее Наруто. Он не сможет обмануть меня, сваливая все на Кьюби. Меня совсем не волнуют чистые голубые глаза или дурацкая лохматая шевелюра, опалённая солнцем кожа, тепло дыхания и тела. Все это меня совсем не волнует. Совсем. Он – друг, если такое вообще возможно. Может быть, даже лучший друг. Но только друг. Все, что я делаю, это потакаю Совету, быть может, это поможет ему. /Даже сейчас, мой мальчик, даже сейчас ты думаешь о нем. Ты когда-нибудь поймешь это?/ Я не позволю придурку выбрать путь, по которому нельзя пройти Делаю шаг в коридор. - Я буду скучать по тебе! – с ехидством кричит Наруто в спину. И я с силой захлопываю дверь.