Счастье в серых тонах (Gray Colored Happiness)

Глава 38. С куда большим желанием я бы разбил дверь Наруто в щепки, но сдерживаю себя, стараясь быть вежливым. После двух дней «Наруто не желает видеть посетителей», я узнаю от какого-то охранника, что его отпустили. /Нам-то какая разница?/ Наруто открывает дверь, но, завидев меня, тут же пытается закрыть. Ставлю ногу, мешая этому. - Чего надо? – грубо спрашивает он. - Поговорить. Узумаки пытается сдержать эмоции, но он никогда не был в этом силен. - О чем мы вообще можем разговаривать? - Наруто, - рыкаю, так как терпение на исходе. Парень вызывающе выгибает бровь. Жду, когда он оттолкнет меня, но вместо этого бросает: - Хорошо. Говори. Смотрю с недоверием. - Я зайду? - Нет. Поджимаю губы, щурюсь на Наруто, надеясь, что тот смягчится. - Мы должны быть друзьями. - Забавно слышать это от тебя. - Ты сам говорил это. Наруто вздыхает, смотрит в щель между дверным проемом и самой дверью. - Ты сам сказал, что я тогда просто бредил… - Сколько раз я спасал твою задницу? – добавляю, вспоминая времена до и после моего бегства. – Сколько раз я рисковал собой? Или ты скажешь, что это ничего не значит? - Эй, - останавливает Наруто, заостряя свой взгляд на мне. – Я тоже спасал тебе жизнь. /Пытается оставить тебя в долгу, видишь?/ Не в этом дело. - Именно, - и столь легкое соглашение ошарашивает Наруто. И все же он фыркает. - И что? Ты думаешь, что все можно так просто забыть? После того, что ты сделал? - Я сделал? - Да, ты. Это ты трахался с Сакурой. - Ты тоже. Краска заливает его щеки, но он защищается. - Это было задолго до того, как я признался тебе. До того, как понял. - И только то, что ты тогда «ляпнул» меняет что-то? – огрызаюсь в ответ. – Жизнь не такая простая штука. - Не правда, - парирует Наруто, и небесный цвет глаз меняется на глубокий кобальтовый. – Ты знал, что это значит гораздо больше. Может и так. /Хватит слушать эти вольности./ - Мы ничего друг другу не обещали, - напоминаю. – Мы не были вместе, Наруто. Он опускает виноватый взгляд на ноги. - А такое чувство, что были. - Как так? – недоумеваю, но встречаюсь с обвиняющим взглядом, и стискиваю зубы. – Ладно, - соглашаюсь, – это значило гораздо больше. Но мы не были вместе, потому что, как мы могли быть парой с твоими заявлениями, что ты не-гей? Может, ты забыл, – как хорошо, что Наруто не успевает вставить и слова, - но я – парень. - Но разве ты не… - Узумаки лепечет себе под нос, словно он единственная жертва во всем этом споре. - Ты думаешь, что я должен был ждать, или сам заметить, как ты чудом перешагнешь через свое мужское начало? – продолжаю обвинять. – Нет, у меня не было времени. И в ту же секунду понимаю, что сказанное было ошибкой. Вместо того чтобы слушать дальше, он цепляется за последние слова. - Что ты имеешь в виду под «не было времени»? – спрашивает, и его голос пронизан враждебностью. Но ответ находится легко. - Жизнь коротка. Шиноби часто умирают молодыми, - отвечаю, заимствуя чужие слова. - Ты предлагаешь мне ждать всю жизнь? И это откидывает нас назад, на самое начало разговора. Наруто хмурится и выглядит оскорбленным. - Но ты вообще не ждал! Сколько прошло? Два дня? – он смотрит на согнутые пальцы, будто проверяя их число. – Я же готов был ждать тебя! - Черта с два! Ты отверг меня! И прошло две недели, - напоминаю ему. – Ты ушел на две недели, наговорив так много!.. Сначала ты отверг меня, а потом исчез, и я не знал, увижу ли я когда-нибудь тебя снова! Если бы тогда… Как унизительно. /Прям с языка сорвал./ Сжимаю кулаки, собирая остатки своей гордости и самообладания, и вздергиваю подбородок. Поворачиваюсь на пятках, и ухожу туда, откуда пришел. Наруто так и остается стоять на месте. Не знаю, возможно, мне хотелось, чтобы он пошел за мной. *** Мне не стоит бегать за Наруто, словно влюбленный щенок. Унижаться, быть таким жалким, пытаясь «ублажить» его гордость. У меня есть куда более важные дела. Есть жизнь не касающаяся Наруто. Ирука отвечает на стук в дверь и, едва завидев, начинает приветливо улыбаться. Я знаю, что он скажет до того, как он откроет рот. С трудом сдерживая гнев, говорю первым. - Знаю. Но он не сможет избегать меня вечно. - Думаю, ты прав, - ободряюще говорит Ирука. – Мне очень жаль, Саске. Я сделаю все, что могу, чтобы он заговорил с тобой, но вы можете сделать куда больше меня. Грубо киваю. По крайней мере, хоть что-то. /Похоже на признание полного поражения./ Отвали. Я не верю в столь простое примирение. Но на сегодняшний день этого достаточно. Надо вернуться к своей команде, потом продолжить тренировки с Какаши и Яманака. Какое счастье. Думаю, Старейшины будут счастливы, если я подохну от переутомления. Да будет так. *** И снова. Наруто открывает дверь. В его глазах ни толики счастья. Он опирается о косяк и скрещивает руки на груди, оставляя дверную ручку поблизости, чтобы в случае чего быстро закрыть ее. Честно говоря, я не был готов к столь быстрому разговору, поэтому растерян. /Подготовка – основа основ для шиноби. Глупый мальчишка./ Смотрю на Наруто пару секунд, прежде чем спросить: - Ты собираешься на свадьбу Хинаты и Нейджи? Он смотри на меня так, словно ловушка захлопнулась. Наруто то щурится, то мнет губы, то поджимает их. Наконец, выдавливает из себя короткое: - Ты идешь. - Меня пригласили, - терпеливо разъясняю, и поправляюсь: - Заставили. Наруто фыркает и склоняет голову. - Хорошо. Он отходит, желая закрыть дверь, но я успеваю положить ладонь ему на щеку. Его голубые глаза косятся на руку, словно это омерзительная и опасная вещь. - Что? – опускаю ее, огрызаясь. Наруто медленно поднимает на меня взгляд, а потом кивает на руку. - Это, - загадочное объяснение. - И что? – не собираюсь сдаваться. – Ты не хочешь видеть меня? Это обязано быть ложью. - Не могу, - со странной скорбью отвечает Узумаки. - Не можешь? - Я не могу дружить с тобой. Я уже говорил. И видеть не могу, - внезапно Наруто замолкает и дергает головой. - Ты хочешь сказать, что не хочешь, - обвиняю. - Без разницы, - его голос ломается, а взгляд упирается вдаль. Лишь спустя время фокусируется на мне. – Оставь меня в покое, ладно? Дверь снова начинает закрываться. С силой вырываю ее из чужого захвата и распахиваю так, что та бьется о противоположную стенку. Делаю шаг внутрь, почти настигая Наруто. Но от внезапной близости тот еще больше ощетинивается. - Что это значит? – рычу от безысходности. – Я совершаю одну проклятую ошибку и … - закрываю глаза, сжимаю зубы, стараясь сохранить контроль. Поднимаю веки и смотрю в его глаза, но он молчит. – Я ненавижу это место. Я вернулся только ради тебя, - со злобой обвожу рукой: - Я старался ради тебя, чуть не умер ради тебя! И теперь ты даже не разговариваешь со мной? – все тело дрожит. Приходится стиснуть зубы, чтобы не выплеснуть всю ярость, кипящую внутри. Но Наруто только стоит и тупо смотрит, не произнося ни слова. Вот и все. Пора уходить. Иначе сломаю шею, либо ему, либо себе. Резким движением закрываю дверь, и та трещит так, словно вот-вот отвалится. Жаль, но ломается только верхняя петля. Поворачиваюсь и перепрыгиваю перила, чтобы спуститься на два этажа ниже и на улицу. Все это неторопливо и медленно, потому что Наруто не имеет права видеть, как я убегаю. *** По пути домой после выматывающей тренировки с Яманака, на мосту, знакомом еще со времен команды номер семь встречаю Сакуру. Какое-то время просто наблюдаю за ее неподвижным силуэтом. Подумав какое-то время, решаю подойти и встать рядом. /Теперь-то что?/ Ветер обдувает нас. Он единственный создает шум и ощущение движения. Я там, где не хочу быть. Так и стоим, смотря на верхушки деревьев за пределами Конохи. Сакура вздыхает первой. - Наруто не желает разговаривать со мной, - к несчастью, девушка начинает разговор и упирается подбородком в стальные перила. Молчу, раздумывая. - Со мной тоже не хочет, - отвечаю спустя время. - Ох, - девушка поворачивается в мою сторону. – Уверена, это не так. Фыркаю. - Он может дуться на тебя, но так или иначе захочет разговаривать. Одариваю серьезным взглядом. - Только не последние два дня. Все, на что я могу рассчитывать сейчас, это Ирука. - И все же, - девушка смотрит вниз с моста. – Это больше, чем у меня. Кажется, он никогда не простит меня, – ее лицо морщится от боли, и я прекрасно понимаю ее чувства. Я… боюсь… того же самого. /Страх – самая бесполезная эмоция./ - Ты ведь знаешь, что это была ошибка, - оправдываюсь даже не перед Наруто, а перед собой. Если бы все сожаление можно было бы собрать вместе и передать ему. – Наша ошибка. Сакура бесполезно выпускает воздух. - Знаю, - она смотрит в небо. Облака лениво тянутся к горизонту, молча и не желая давать ответа, который как никогда нужен. – Ничего не должно было происходить, – девушка поджимает губы. – И времени не вернуть. Все, чего я хочу, так это двигаться вперед. Киваю и смотрю на границу Конохи. Если бы я только никогда не возвращался. /У тебя был выбор./ Нет. Я не ведал, что творил. - Все, что хочу, так это чтобы он разговаривал со мной, - признание звучит ошеломляюще в звенящей тишине. – Но он отказывается быть моим другом. Сакура издает что-то похожее на смешок. Бросаю раздраженный взгляд. - Еще бы, - с горьким весельем замечает девушка. – Никто не может вернуть прошлое. Особенно Наруто. Ты ведь понимаешь это? И понимаешь почему? – она изучает меня с толикой недоверия, словно ответа «нет» и быть не может. Не могу ответить на вопрос, объясняться же – не имею желания. /Тошно слушать./ - Я не хотел тебя ввязывать, - успеваю сказать, прежде чем понимаю, что это уже не важно. Девушка смотрит на меня широко распахнутыми глазами, а потом неожиданно растягивает улыбку. - Сколько же сил пришлось приложить, чтобы сказать это? – одариваю хмурым взглядом, и Сакура понимающе мычит: - Я уже ввязалась. К тому же сама виновата не меньше тебя. Просто потеряла контроль, ведь… - и замолкает, давая додумать самостоятельно. - Ведь ты влюблена в Наруто, - заканчиваю. Девушка в любопытстве склоняет голову и выгибает бровь. - С чего ты взял? Увожу взгляд в сторону, пытаясь рассмотреть верхушки дальних деревьев. - Ты зовешь его по имени. Краем глаза замечаю, что Сакура замерла. А потом ее губы начинает сотрясать усмешка, а потом и вовсе смех побеждает. Он становится громче, пока не превращается в откровенное издевательство. Смотрю на нее недовольно. Потому что это не смешно. Но Сакура только и делает, что утирает слезы смеха. Это совсем не смешно. Мы оба попались в ловушку нелепой фантазии, потому что не могли никому довериться кроме друг друга. Хватит уже смеяться. Слезы прекращаются, а смех перерастает во вздохи. Сакура с трудом переводит дыхание. Фыркаю, поджимаю губу и отворачиваюсь. Нечего смеяться над этим. Может и было бы забавно, если бы не было настолько печально. Закончив, Сакура, наконец, выпускает тяжелый вздох и смотрит вдаль. - Да, мы куда больше похожи на парочку, чем вы с ним. Прыскаю. - Ошибаешься, - противоречит себе Сакура, - я влюблена в Наруто так же, как и в тебя, – щурюсь, смотря, как деревья расплываются перед глазами. – Может, оно и не правильно, но так и есть. А еще то, что вы никогда не будете моими. Никогда. Я уверена. Почему? – девушка всхлипывает, сдерживая набежавшие слезы. – Интересно, счастье когда-нибудь придет ко мне? - Придет, - это не утешение, а правда. /Какие любезности./ Изумрудный взгляд Сакуры устремлен на меня. Она удивляется или рада этому заявлению? - Значит, стоит попытать счастья в третий раз? Ну, ладно. Я не сдамся, - девушка выпрямляется, разминает спину, наклоняясь и касаясь кончиками пальцев помостка. А потом поднимается и смеряет меня взглядом. За несколько секунд она похорошела и стала куда красивей, чем когда-либо. – Ты тоже не сдавайся. Но я и не собирался. Сакура почти летит на крыльях неожиданной идеи. И на самом краю моста оборачивается. - Увидимся позже, - кажется, это было вопросом. А потому киваю в ответ. Девушка смеется, и легонько кланяется, сцепив руки за спиной, а потом уходит. *** Прошло еще четыре дня, и каждый из них Ирука отрицательно мотал головой. А я не сдавался. Каждый день я бился в глухую стену под названием «Наруто». И все четыре дня получал одно и то же. Честно говоря, я устал от всего этого и от нравоучений Какаши в том числе. В последние дни стараюсь отстраниться от всех и каждого, даже когда нахожусь в компании кого-то. Я начал забывать, каково это, быть одному. Еще недавно я боролся за месть, которая заполняла пустоты, но теперь единственная цель – это Наруто. Его отсутствие причиняет куда больше боли. Мне нужно заняться чем-либо, только не думать о нем. /Да, поход по магазинам «великолепный» выбор./ Держу оба пакета с продуктами в одной руке, а второй проверяю список. Я остановился прямо у входа в магазин. Здесь не лучший выбор мяса и овощей, но стараниями Хинаты у меня есть возможность заходить в него и рассчитывать на обслуживание. Потом следует зайти в другую лавку и купить специальное мыло для Какаши. У него, видите ли, чувствительная кожа. Сую список в карман и иду по направлению к другому входу. Но что-то проскальзывает на грани видимости. Поворачиваю голову и выискиваю взглядом. Наруто стоял в толпе спешащих людей, словно вкопанный, и смотрел. Прямо на меня. А я смотрел в ответ. Его взгляд не был укоризненным или приглашающим. Он был пустым, но не потерянным. Люди проходят между нами, но мы не обращаем на них внимания. Непреодолимое желание подойти к нему, но ноги словно увязли в цементе. Стоит шевельнуться и магия пропадет. Прохожий врезается в меня, бормочет что-то под нос и смеряет взглядом. И на одну единственную секунду взгляд устремляется на недовольного мужчину. Тут же смотрю на заветное место, но Наруто уже ушел. *** На следующий день мне приходится навестить команду. Анко ходит из угла в угол: взбудораженная и полная решимости. То, как она потирает руки, напоминает мне злого гения. И Тетсуо, и Оука сидят на траве, наблюдая за учителем, как образцы для подражания. Я же так и остаюсь стоять в стороне. Выгляжу странно. Складываю руки на груди и внутренне готов к нападению Анко, когда та цокает. /Все еще тешит себя воспитанием./ Заметив меня, женщина подходит и упирает руки в бока. - Прекрасно, Учиха. Ты с нами, - и окидывает всех нас взглядом, словно должно произойти что-то важное. Наверное, к этому она так долго готовилась. – Мы прекрасно поработали на миссии ранга С, – Тетсуо бормочет что-то в сторону. – Но мы должны метить выше. Заработать имя. Репутацию, - наш лидер снова походит на сумасшедшую. – Мы подадим заявку на экзамен Чуунинов. /Чуунинский экзамен? Не такая уж и плохая идея./ - Чуунинов? – немного нервно переспрашивает Оука. Я наблюдаю за ней краем глаза. Девчушка аж вся позеленела. Анко продолжает расхаживать и загибать пальцы, будто подсчитывала преимущества. - Только представьте! Самый молодой чуунин на экзамене! - Я?.. – чуть слышно выдыхает Оука. Но лидер смотрит именно на нее. - А потом возвращение в великую семью Канамори. Тетсуо непонятно фыркает. И я, и Оука смотрим на мальчишку. Мы оба понятия не имеем ни о «возвращении», ни о «великой семье». - И искупление последнего из клана Учиха. Прыскаю. Анко бредит. Они никогда не простят меня. Но женщина разошлась. - Вы только попробуйте, - и Анко останавливается, скрещивая руки на груди с излишней уверенностью. – Мы будем тренироваться так усердно, как никогда. И будем брать любую миссию, которую предложат. Мне плевать, как ничтожна будет цель, мы должны выполнить ее. И тогда станем лучше всех! – и тычет пальцем на нас. – Мы прекрасно слаженный механизм. И именно поэтому пойдем на Чуунинский экзамен, – Анко улыбается, не терпя возражений. – Кто со мной? Звенящая тишина в ответ. - Ну, - невозмутимо подталкивает она. – Вы уже со мной. И снова тишина. - Отлично! Теперь за работу! У обоих детей на лицо явное отсутствие энтузиазма. Кохана, видимо, единственная, кто искренне рвался вперед. Но этого слишком мало, чтобы пройти. - Саске-сан?.. – тоненьким голоском зовет Оука. - Хн? - На что похожи эти экзамены? /Какой ребенок./ Смотрю на нее: она все еще землянисто-зеленого цвета. Надеюсь, это не признаки болезни. - Письменный тест, - разъясняю ей, - командные задания и бои на выживание. По крайней мере, раньше было так. Девчушка мычит, размышляя. Потом ее глаза распахиваются широко, и она смотрит на меня. - Тогда почему ты не стал Чуунином? Хмурюсь, вспоминая. - В том году прошел лишь один. Остальные взяли… перерыв. /Точнее, их заставили. Наруто тоже./ «И ты». - Ох, - Оука поднимается на ноги, и мы уходим. Кохана с тявканьем семенит позади. Необычно тихая, девочка перебирает пальцы. Вдруг, она смотрит на меня и широко улыбается: – Братец-Киба – чуунин. Отвожу взгляд. - Хн. - Представляешь? – с необычным рвением спрашивает Оука. – Если бы мы пошли на экзамен, а я сдала. То это бы значило, что я такой же чуунин, как и Киба-нии-сан. Что я достигла его уровня, – и заговорщески хихикает. – Готова поспорить, что он разозлится. Ухмыляюсь и замечаю Анко, которая смотрит на нас с негодованием. - Эй, вы, двое! Поторапливайтесь, - призывает женщина. – Если мы не справимся сейчас, то будем работать всю ночь! Оука усмехается и многозначительно кивает мне. - Давай покажем им, Саске-сан?.. – и вместе со своей собачонкой рвется вперед, обгоняя ленивого товарища, чудом оказавшегося перед нами. Бездумно пожимаю плечами и догоняю команду. *** Оука отводит взгляд, но не произносит и звука, хотя боль пронизывает ее тело. Осторожно обрываю бинт, закрепляя немногим выше локтя. Ее запястье, другая рука, колени и большая часть лица уже скрыты за перевязками. Еще немного и она станет похожей на мумию. Складываю остатки бинтов в сумку. Девчушка вздыхает и осматривает перевязанные руки. Кохана тявкает, машет хвостом и тыкается в штанину. У нее тоже ранение – перевязана задняя левая лапа. Встаю, вырастая над крошечным ребенком. Оука вздыхает еще обреченней. - Что? – с явным раздражением спрашиваю. Меня мало интересуют ее надуманные проблемки. - У меня никогда не получится стать чуунином! – вскрикивает она. Со стоном отворачиваюсь, смотря вдаль. Анко и Тетсуо ушли далеко вперед. - Это всего первый день. Девчонка зло срывает пучок травы и кидает в сторону. Несмотря на рывок, та медленно опускается на землю. - Знаю, - бурчит она. – Но взгляни на меня, я даже не могу придерживаться их ритма. Окидываю ребенка взглядом. Та вытягивает ладони и с раздражением рассматривает их. - Это было командное упражнение, - напоминаю ей. – Необходимо научиться работать вместе и сбалансировать силы, - но Оука только опускает ладони на колени. – Придется потрудиться, прежде чем найти правильные схемы. Но я не хочу добиваться этого. Оука выпячивает нижнюю губу, словно злится и косится на меня. /Интересно, за что? Никакой логики. Бесполезные человеческие эмоции./ Девчушка выглядит жалко с многочисленными бинтами. - Не заставляй себя через силу, - советую ей. - Но Митараши-сенсей сказала… - Забудь все то, что сказала безумная Митараши, - с раздражением выдавливаю из себя. – Всему свое время. Оука смотрит на меня широко распахнутыми глазами. Не люблю этот взгляд. Тогда девчонка улыбается и, пошатываясь, поднимается на ноги. Она морщится, вздрагивает от резанувшей боли. Придерживаю ее рукой, подхватывая под подмышки. - О чем я говорил? – отчитываю. Но Оука застенчиво оборачивается на меня. Ее истерика почти прекратилась, и я отпустил ее. Кохана подошла и послушно села у ног. - Я пошел, - решение не терпит возражений. Делаю несколько шагов, прежде чем маленькие пальцы цепляются за мои. Прикрываю веки, раздраженно вздыхаю и смотрю недовольно. Но Оука нахально усмехается и еще крепче сжимает ладонь. Мы так и идем, как парочка идиотов к выходу с тренировочной площадки. /Заметь, это ты сказал./ Но внезапно мир теряет краски. Нам навстречу идет неестественный ублюдок, по мнению других похожий на меня, и Наруто. - Ах, здравствуй, Сас… Хмурюсь и отворачиваюсь прежде, чем тот успевает закончить приветствие. - Ох, ясно, - сотрясает воздух пустое место. Мой взгляд прикован к Наруто. Второй раз за последнее время он смотрит на меня. Взгляд долгий, немного смущенный. Его зрачки прыгают вверх-вниз. А потом, наконец, чуть заметно кивает в знак приветствия. Пару раз опускаю веки, не зная, что сказать. Нахожу выход: сжимаю руку девчонки и тяну ее за собой. - Эй, погоди, мне… - протестует Оука. Но даже ее попытки не принесли результата. Только у главных ворот Конохи я сбавил темп. Оука смотрит на меня со всем недовольством. Ей так и не терпится высказать мне. Но думаю, это заняло бы не так много времени. - Я и не знала, что вы с братцем-Наруто знакомы, - Оука следит за мной, не отводя взгляда и на секунду. - Знаешь его, значит? – полностью игнорирую ее интерес. - Он часто бывает у нас дома, - радостно отвечает она. – Он лучший друг братика Кибы. Ох, значит, они дружат? /Лживый ублюдок и предатель./ Неудивительно, что я больше не нужен Наруто. Мне нашли замену. /Ложь, обман…/ - Эй! Опускаю взгляд вниз и расцепляю пальцы. Оука выхватывает больную руку и осторожно сжимает их. Надо потренировать контроль над собой. Девчушка разматывает бинт на коротких розовых пальцах. - Перестань, - осаживаю ее. Оука послушно разнимает руки. А потом снова поворачивается ко мне и возвращается к старой теме. - Как ты познакомился с Наруто-нии-чаном? Судя по ее лицу, от обиды не осталось и следа. И все же, сам я чувствую себя скверно. Прочищаю горло. - Мы были в одной команде, - отвечаю. - Да? – с любопытством переспрашивает она, а потом морщит носик в задумчивости. Внезапно ее брови выгибаются, и взгляд становится таким странным. – О-оо, так значит, это был ты… Что именно, Оука не объясняет, так и застыв с приоткрытым ртом. - Что я? – раздраженно напоминаю. Но девчушка склоняет голову вбок и хитро улыбается. - Точно. Ты. - Что точно? – сбитый с толку, раздражаюсь все больше. Но Оука только усмехается. - Мне лучше пойти домой, - и делает несколько быстрых шагов, прежде чем обернуться: – До завтра, Саске! Идем, Кохана! Щенок весело тявкает на прощание и бежит вслед за хозяйкой. В толпе они быстро исчезают из вида. Смотрю на снующие перед глазами фигуры и недовольно чертыхаюсь под нос. *** Я рассчитывал, что после наших последних встреч, Наруто будет сам искать повод встретиться. Но тот был упрям. На следующий день снова вижу Узумаки. На этот раз он сидит за стойкой Ичираку вместе с Кибой. Стискиваю зубы и скалюсь в спину собачника. Вот бы испепелить его не только в мыслях. Но чакра запечатана и идея проваливается. /Надежда умирает последней./ Приподнимаю рукой занавеску, и только тогда хозяин замечает меня, одаривая улыбкой. Он тот редкий человек, кто относился ко мне нормально, несмотря на слухи. Поэтому нельзя не отдать ему честь кивком. К тому же, Наруто все еще был здесь, и я чувствовал, как зона его комфорта была нарушена. Слева от Наруто свободно три стула, и я выбираю средний. Не слишком близко, и не очень далеко. Делаю свой заказ, замечая краем глаза, что Узумаки внезапно останавливается, так и не донеся лапшу до рта. Не знаю, о чем они говорили до моего прихода, но натянутая тишина бьет по ушам. Не стесняясь, поворачиваю голову в сторону парней. Наруто тут же возвращается к миске и тщательно копошится палочками в бульоне. Киба склоняется через стойку и, ухмыляясь, смотрит на меня. Лучший друг, да? /Почему тебя это волнует?/ - Привет, Саске, - насмешливо тянет Инузука. Одариваю колким взглядом. Наруто поворачивается в сторону друга и тыкает локтем в бок. Киба же игнорирует это и хихикает, как пес: хрипло и ехидно. - Как тренировка? – как ни в чем не бывало спрашивает Киба, словно не видя мой настрой. Ему нравится действовать на нервы мне… - Киба! – шикает Наруто. … и, возможно, Узумаки. Блюдо готово куда раньше, чем я ожидал. Но оно к лучшему. Я благодарен старику за отвлечение от разговора. С чистой совестью отворачиваюсь, смотрю в глубокую миску и начинаю есть. Это самое дешевое блюдо в меню, но дороже – не могу себе позволить. Но я и не ценитель рамена, как Наруто. - Оука говорит, что ты тренируешься к экзамену на Чуунина, - Киба попросту игнорирует тот факт, что разговаривать с ним нет желания. Поворачиваюсь, желая бросить едкий комментарий, но останавливаюсь. Наруто смотрит на меня удивленно. - Правда? Это первый раз за несколько недель, когда он заговаривает со мной. И даже не злится. - Да, - отвечаю, сглотнув. Левый уголок рта тянется вверх. Его лица почти не видно, но это не похоже на раздражение. Без предупреждения, Узумаки снова утыкается в миску лапши, словно участвует в неведомой гонке едаков. Киба выглядывает из-за блондинистой головы и скалится. Щурюсь, но возвращаюсь к еде, медленно, потягивая бульон. Проходит меньше минуты, прежде чем собачник решает вновь открыть свой грязный рот. - Интересно, в этот раз тебе удастся победить детей? Палочки в пальцах невольно хрустят. - Можно упаковать с собой? – спрашиваю хозяина. - Да, конечно, - старик берет мою миску и бросает взгляд в сторону Кибы. - Киба! – не выдерживает Наруто. – Хватит! - Вот и все, - говорит старик и протягивает пакет, в котором лежат остатки обеда. Необычайно быстро. - Спасибо, - принимаю его, наклоняю голову и выхожу так же, как и вошел пару минут назад. - Только не говори, что тебе не интересно! – кидает собачник вслед. - Хватит уже! – сердито требует Наруто. - Ты же знаешь, я на дух не переношу этого парня, но… Не слышу концовку, бредя обратно к квартире. Жаль, что придется доедать дома. /Беседа все равно была бесполезна./ И все-таки Наруто сам решил со мной заговорить. Возможно, это не было пустой тратой времени. *** Надежда на повторную встречу все еще теплится внутри. На этот раз, когда Ирука открывает дверь, его ответ немного меняется. Он выглядывает из-за двери и тянется, шепча: - Может, зайдешь чуть позже? – и вздыхает. – Дай ему немного времени. Ему надо многое обдумать и переварить. Наверное, станет легче, если ты не будешь приходить так часто? И все же, это лучшая новость за последнее время. /Да, и что же в ней хорошего?/ Поэтому оставляю Наруто в покое и даю ему «время», как и просил Ирука. Все это время только и делаю, что занимаюсь и жду того момента, когда смогу выбить из Узумаки всю дурь. Еще один бесконечный день завершается натянутым сеансом с Яманака. Мы уже прошли фазу «связь», и теперь занимались тем, что работали над «освобождением». Не думаю, что выходило хорошо. Уже после трех попыток мы были полностью вымотаны. Мне так и не удалось почувствовать то, о чем говорила Ино. Разве что голова раскалывалась. Но было ли хорошо или плохо – не знаю. /Давно пора было понять бесполезность./ Но размышления мало помогают. Боль начинает стучать по вискам, давить на глаза. Пульсировало в артерии на шее. Не знаю, как избавиться от нее. Я слишком устал: от недосыпания, от недоедания на протяжении последних трех дней. Мало-помалу, тошнота становилась навязчивей. Кажется, смерть подбирается ко мне. «Мигрень» - лишь так объясняю другим свое состояние. Все равно никто не поможет. Хочется вскрыть череп ножом, чтобы высвободить боль наружу. Не думать: надо перестать думать. От этого только хуже. /Со мной будет лучше. Дай мне волю, чтобы помочь./ Дерьмовая идея, очень дерьмовая. Издаю стон от растущей пульсации. Все, чего хочется, так это свернуться калачиком в темной комнате и умереть. - Эй? Поднимаю взгляд на источник звука. От резкого движения перед глазами пляшут черные мошки. Головокружение накатывает с новой волной. Наруто стоит посреди улицы и выглядит встревоженным. Возможно, просто в замешательстве. Трудно сказать. - Ты в порядке? – с сомнением спрашивает он. Вновь опрокидываю голову себе на колени. Слишком плохо, чтобы разговаривать сейчас. Наверняка он уйдет. Затянувшаяся тишина заставляет думать, что именно так и случилось. Но на смену ощущению одиночества приходят мягкие прикосновения пальцев ко лбу. Знакомые, шероховатые подушечки. Кажется, это самое эффективное из того, что происходило в последнее время. Кроме того, Наруто, видимо, решил сделать мне что-то хорошее. И все-таки, это помогает. Наконец-то я чувствую себя удовлетворительно. Пусть головная боль не исчезла, но гораздо лучше. Не знаю, как долго это продолжится, но не буду отрываться первым. Меня обволакивают тепло и тишина. Спокойствие греется в груди, расползаясь по всему телу. Но такое не может продолжаться вечно. - Разве у тебя нет врача, который бы следил за тобой? – тихо спросил Наруто. – Сакура, например? Я застонал. Снова за свое. /Не так уж и плохо, если подумать./ «И не мечтай. Ты больше не манипулируешь мной. Только тратишь свою энергию. Все что ты можешь, это ныть и подхалимничать». Поднимаю голову, всматриваясь в лицо Наруто. Он настолько близко, что мир идет кругом. Пальцы отдергиваются, но я резко цепляюсь за чужое запястье, стараясь удержать их. Пускай нет тех отношений, что раньше. Хотя бы тепло. - Сколько мне повторять, что я не хочу ее? – сердито возвращаюсь к старому спору. – Поэтому никогда… Боль возвращается, накатывая с новой силой, и я так и не могу закончить. Вздрагиваю, опускаю веки и сжимаю чужое запястье сильней. - Да, ты прав. Наверное, - тихо и ворчливо замечает Наруто. – Если говоришь так… Снова меня передергивает – боль продолжает рваться наружу с удвоенной силой. - Есть лишь один человек, которого я хочу, - с раздражением напоминаю. Мысли путаются. Думать почти невозможно. - Да? – с плохо скрытым сарказмом спрашивает Наруто. – И кто же? Поднимаю усталые глаза, чтобы выдержать долгий взгляд. Делаю вдох и глубокий выдох. - Не будь идиотом. Наруто меняется. И все-таки не двигается с места. Он открывает рот, заглатывает воздух и с легкостью вырывает руку из захвата. У меня больше нет сил держать его: мигрень делает меня слабым. Наруто больше не смотрит в мою сторону, встает и идет туда, куда и шел. Все возвращается на круги своя. Я сижу один на улице и мучаюсь от самой страшной мигрени за всю свою жизнь. *** На этот раз мне не отказали. Ирука как всегда открыл дверь и даже отвел взгляд, собираясь извиниться, но я слышу мягкий голос, недовольно выговаривавший: «пусти его». Несколько озадаченный, мужчина позволяет мне войти, но делает это быстро, словно Наруто мог внезапно передумать. Тот стоит в дальнем углу прихожей, облокотившись о стену и сохраняя безопасную дистанцию. Он несколько неуверенно смотрит на меня. А я? Еще недавно желавший оказаться здесь, увидеть его, понимаю, что не могу ничего сказать. Держу себя в руках. Двери за спиной все еще открыты, чтобы сбежать. Чувствую себя незнакомцем и чужаком. /Достаточно, чтобы порвать с ним./ - Как дела? – спокойно спрашивает Наруто. - Нормально, - ухожу от ответа. - Голова больше не болит? Бессмысленно пожимаю плечами. Есть ли смысл говорить, что зачастую мигрень становится еще сильней, чем в тот день, когда Наруто встретил меня? Что бы он сказал? Боль физическая всегда может быть устранена. Наруто же кивает. Я даже не уверен, что он слушает меня. - А ты? – спрашиваю и я. – Их лечение помогает? /Какой пустой разговор./ - Мой контроль над лисом улучшился, - заявляет Узумаки. – Это очень тяжело, но когда мне удается сконцентрироваться, то выходит довольно неплохо, – Наруто склоняет голову. – К тому же. Я снова могу использовать способность к исцелению. - Прекрасно, - стараюсь обнадежить, но не знаю, как выгляжу со стороны. – А старейшины? – добавляю. – Они оставили тебя в покое? - Кажется, они больше не зациклены на мне, - с подозрением говорит Наруто. - Хорошо, - еще секунда, и я бы не сдержал тени усмешки. – Да, хорошо. Это означает, что уловка Хокаге сработала. Внимание Совета сейчас полностью сосредоточено на мне. /Так или иначе, они всегда обращали внимание на тебя./ - Разве тебе… - во взгляде Наруто появляется подозрение. Возможно, у него гораздо больше мозгов, чем я думал. /Почему бы не рассказать, отчего внимание больше не сосредоточено на нем?/ - Хм? – равнодушно подначиваю вопрос. - Нет, забудь, - Наруто смотрит мимо меня: вдаль по коридору к открытой двери. – Я должен… - Быть может, мы могли бы… - останавливаюсь, не зная, как закончить, пока не вспоминаю прощальные слова Сакуры, - … увидеться позже? Наруто молчит, смотрит на ноги. - Да. Возможно. Посмотрим. В некотором смысле, это большее, на что я мог рассчитывать. *** - Я хочу, чтобы ты отделил ауру Орочимару в своей голове, - говорит Какаши. Он ждет момента, пока я пытаюсь мысленно создать шар, наполненный ненавистью и назвать его «Орочимару». – Ну как, сделал? – спрашивает он. Поджимаю губы. - Не похоже на него, - критически утверждаю. - Не столь важно, - одноглазый старик не обращает внимания на мой скепсис. – Ты отделил его от себя? Бурлящая черная кипящая пустота внутри моего сознания. Сгусток Орочимару? Проверяю. Киваю. - Отлично. У тебя выходит куда быстрей, - полагаю, мне надо гордиться похвалой. Но нет. – А теперь самая хитрость, - продолжает Какаши. - Я хочу, чтобы ты сделал то, что отличалось от всего того, что было раньше. Вычлени оттуда все качества и черты, которые тебе знакомы. Которые могли принадлежать тебе, которыми Орочимару завладел. Те части личности, что ты хочешь вернуть. Идет? На самом деле, нет. - Я не могу сделать это. - Да? – в голосе седовласого джоунина слышен ленивый интерес. – Почему это? - Они испорчены им. Повисает тишина, в которой, клянусь, слышу смешок. - Может, тебе стоит попробовать разобраться в этом? Не могу даже помыслить ни о чем другом, кроме как о змеях и червях, из которых состоит Орочимару. Эта масса находилась в постоянном движении, и это не походило на улучшение. - Посмотрим, - начинает размышлять Какаши. – Сначала перебери все, что точно принадлежит Орочимару, - а потом гундит себе что-то под нос. – Как насчет того, чтобы представить его в форме проклятой печати? - Это всего лишь три точки, - с издевкой напоминаю ему. - Нет, во время активации. Эм, первый уровень проклятия, да? – Какаши спрашивает, сбиваясь: - Тот, что с полосочками. - Да, - неохотно соглашаюсь. – Я понял, что ты имеешь в виду. - Тогда пробуй. - Не получится ли, что я случайно активирую печать? - Нет, - неодобрительно кивает головой Какаши. – Перестань думать о том, что происходит в твоей голове так буквально. Давай, пробуй. Морщу лоб, но пытаюсь. Если все пойдет иначе, то кто-то будет играть похороны буквально на днях. Черная жижа, бывшая Орочимару, немного пузырится, превращаясь в вязкую сущность. - Не сдавайся. Пытайся, - призывает Какаши. - Обойдусь без поддержки, - огрызаюсь. - Ладно-ладно, - уступает учитель. – Я все понял. Игнорирую его снисходительный тон и пытаюсь снова. Снова пузырится чернильная лужа. Лопается с жирным звуком субстанция, пытаясь растечься по уголкам сознания. Но я не позволю. Напрягаю силы, разделяя ту на компоненты. Брызги летят во все стороны, образуя рисунок проклятой печати на стенах. Продолжаю, все больше и больше раскачивая воображение. И так до тех пор, пока меня не стали окружать символы проклятой печати со всех сторон. - А теперь попробуй найти те, которые больше всего похожи на твои, - инструктирует Какаши. Я ведь даже не говорил, что закончил. Иногда я искренне ненавижу его. Но я лишь медленно и устало выдыхаю. - Как я узнаю, которая из них – моя? - Не волнуйся, - с небывалой уверенностью говорит Какаши. – Ты узнаешь. Концентрирую взгляд на подсознании. Жуткая пещера с проклятыми узорами. Подхожу к стене и долго всматриваюсь в нее. Ничего не происходит. Концентрируюсь на метке, желая почувствовать хоть что-то. Но черные пятна просто оставались на месте, издеваясь надо мной. Не работает. Тогда протягиваю пальцы к одной из них, и чувствую странную пульсацию. Слабый голубой свет на кончиках пальцев, легкая рябь по руке, и черная клякса оказывается под кожей. Должно быть, это шутка. Одергиваю руку, но все еще чувствую инородное тело. Оглядываюсь. Вокруг тысячи маленьких черных клякс. И каждая из них проникнет в мою кровеносную систему, став моей частью. Не могу выразить, как сильно я ненавижу этого чертового Змея. Искренне ненавижу его. *** - Что ж, Саске. На сегодня достаточно. С большим облегчением открываю глаза. Все еще вижу перед собой слабые голубые мерцания. День уже подходит к концу, а все, что я сделал – это разобрался с одной сотой. Какаши опускается на корточки передо мной. - Ты хорошо поработал сегодня, - сообщает он. – Со временем станет намного легче. Разве я говорил, что мне тяжело? /Посмотрим./ - После того, как ты впитал в себя некоторые частицы собственной личности, тренировки по его изгнанию пойдут куда легче. - Неужели оно так необходимо? - Тебе понадобится это для того, чтобы шпионить за Кабуто. Издаю стон. /Не думаю, что это поможет./ - После этого я наконец-то смогу избавиться от него? – с нетерпением и раздражением задаю вопрос. Единственный глаз Какаши наполнен жалостью. Одним прекрасным днем, я вырежу его, клянусь. - Мне ни к чему твоя жалость, - отплевываюсь. - Сожалею. Но я лишь ухмыляюсь. Стиснув зубы, поднимаюсь на ноги. Походка шаткая, и Какаши подается вперед, чтобы помочь, но отталкиваю его от себя. Не стоит выглядеть благодетелем! - Последнее время ты плохо ешь, - поясняет Хатаке. - Мне на сон-то едва хватает, - огрызаюсь. – Бегая от тебя к Анко и Яманака. Когда, по-твоему, мне перекусить? Медленно улыбка растягивает ткань маски. - Уговорил! – жизнеутверждающе говорит Какаши. – Сегодня я плачу за ужин моего любимого ученика! - Я твой единственный ученик, - язвительно напоминаю сей факт. - Неужели? – мужчина смеется и щурит глаз. – Не будь таким упрямым, Саске. Наконец-то откормишься. А то кожа да кости. /Он прав. Ничего хорошего не случится, если ты подохнешь от голода./ Не думаю, что у Какаши есть реальный повод так веселиться. Но упоминание об ужине звучит весьма заманчиво. Несмотря на не самую приятную компанию.