честно говоря

В первой половине дня дом заполняли именно генералы почётного возраста, да замужние пары, детей не приводящие. Младшим Сменкиным такой контингент был определённо не по душе, и они скучали; Виктор что-то строчил в записной книжке, Кира стояла за холстом, пока Елена читала ей один из романов Гюго в оригинале. — «…Phoebus de Châteaupers aussi fit une fin tragique, il se maria…»*. Право, Кира Андревна, не смейтесь! В самом деле, неприлично же! — звонкий смех девушки вскоре утих, а гувернантка продолжила сетовать: — Почему ж Вы всегда просите читать меня что-то подобное… Сменкина резко посерьёзнела, возвращаясь к рисованию: — Потому что, Елена Викторовна, это Гюго. Мне по душе его творчество. — Это ведь «Отверженные», если не ошибаюсь? — решился вступить в диалог юноша, до этого не обращавщий на посторонние шумы никакого внимания. — Ошибаешься, братец, — Кира ответила совершенно спокойно, но в голосе её Виктор почувствовал некий укор. Сменкин пожал плечами и вернулся к своему занятию — он никогда фанатом литературы, особенно исторической, не был, а потому разбирался в ней плохо. Друзья их, все до единого читали «Отверженных», часто обсуждая роман-эпопею на балах и приёмах, когда светская беседа заходила в тупик. Виктор же не осилил и его; так что говорить о других произведениях мировой литературы было просто бессмысленно. Как-то он даже выпалил Кире, что она Гюго читает лишь потому, что все вокруг его нахваливают. Сестра тогда жутко обиделась и к книгам какое-то время вообще не притрагивалась, пока Виктору не стало совестно и он не решил извиниться. Правда в его словах была: Кире сложно было начинать что-то, о чём она не имела ни малейшего представления, а потому большинство действительно любимых ею книг посоветовали ей именно друзья и подруги. Гюго особенно любил Филипп, с которым общался преимущественно Виктор, и Илья Муромов, с которым сыздавна хорошо общалась Сменкина. Однако мнение она старалась формировать, не опираясь на отзывы знакомых — это было бы бессмысленно и к тому же неинтересно, ведь за дискуссиями о прочитанном часто коротали нудные приёмы и званые ужины. К обеду пришёл с визитом Филипп в сопровождении родителей. Дети Сменкиных поприветствали мать Оксану, кротко кивнули отцу и поспешили выкрасть у них сына, утащив его в задние комнаты. Черных шумно выдохнул и искренне поблагодарил — отца его, Сергея, никто не любил, и находиться с ним в одном помещении было сродни аду. Виктор достал карты, и за игрой они провели не менее часа. Кира всё время проигрывала, так как в карточных играх особо хороша не была и не любила их в целом; зато Филиппу они давались на ура, и Виктор сумел обыграть его всего пару раз. Филипп, к слову, как и девушки вчера, высказал удивление по поводу появления Сменкиной на балу, но про танцы ничего не сказал — сам этим был занят, да и Киру заметил только по уходе. Та пожала плечами и бросила что-то вроде «родители затащили», на что Черных понимающе, а оттого печально кивнул. — Слушай, Филипп, — обратился к товарищу Виктор, — а ты случаем не слыхал, кто ещё с визитом к нам нагрянуть собирался? Сегодня вон, целый день, не дожидаясь обеда, служилые жалуют, как по расписанию. Алина Павловна с Дарьей Александровной вчера предупредили вот, что сегодня ты у нас гостем будешь. — А чего ж не знаю? Знаю, друзья мои, знаю. К ужину должен наведаться к вам Артём Алексеевич, друг мой давний. Виктор кивнул и приободрился заслышав знакомое имя, Кире же это ничего не дало, и девушка вопросительно подняла брови. — Сын Мещерякова Алексея, знаете его вы, точно знаете. Я его около вас, Кира Андревна, видел вчера, отчего думал, что он имел честь представиться вам. Девушка постаралась восстановить в памяти события позавчерашнего вечера, и в воспоминаниях всплыло лицо молодого человека, протягивающего ей руку в белых лайковых перчатках, и она кивнула, давая понять, что вспомнила. Кажется, он и правда представлялся, а уходя, даже окликнул их, чтобы узнать её имя. В достоверности того она не была уверена — больше всего в тот вечер ей запомнились не гости, а семья, чуть ли не силой спускающая её вниз к танцующим. Филиппа поблагодарили и за визит, и за проведённое время, и за информацию. Сменкина, которой впервые довелось общаться с ним так долго и близко, взяла с него слово о том, что он обязательно придёт в скором времени; тот в шутку сказал, что его компания в очень скором времени непременно сведёт их обоих с ума, но навещать почаще пообещался. Семьи попрощались друг с другом и, оказавшись по разные стороны массивной двери, хором выдохнули. До самой темноты никого более не было, и брат с сестрой ушли в комнату. Кира уговорила брата сыграть с ней в излюбленное «Синопское сражение» и едва ли не уговорила Елену, но та всё же не сдалась под натиском девушки. Игра представляла собой обыкновенную настолку с костями, но, в отличие от многих других, основана была на реальных событиях, и любительница истории в лице Сменкиной всё время выдавала комментарии и шутки по теме, на что Елена Викторовна недовольно цокала, а Виктор широко улыбался, смотря на увлечённую сестру. — Тебе хоть сейчас на службу, сестрица, — усмехался юноша, делая свой ход. — Вот ещё! Совсем вы, молодые, не следите за тем, о чём говорить изволите, — тут же возражала ему гувернантка под синхронные смешки детей. К ужину, как и завещалось, пожаловал ко двору младший Мещеряков, и Елена погнала заигравшихся встретить гостя. Тот уже приветствовал Андрея с Татьяной, всё так же приветливо улыбаясь, будто и не слышали его уши ни одного из того десятка слухов о едва знакомой семье, будто знал их всю жизнь свою и дружбу с ними крепкую водил. С ними он говорил в основном об отце, так как сам ничем известен (по крайней мере, среди старших) покамест не был, да и совершеннолетием сделался совсем недавно. Тем не менее, Сменкины, как хорошие хозяева, любезно предложили юноше остаться на ночь, дабы «не тащиться на ночь глядя по морозу». Артём, живущий на другом конце города, разумно согласился. За ужином тем для разговора не добавилось, и ничего нового о товарище ни Виктор, ни Кира, не узнали. Зато после трапезы младшая Сменкина предложила продолжить игру во всё то же брошенное на середине «Синопское сражение», на что глава семейства по привычке закатил глаза. В семье эту игру никто не любил — потому что Кира всегда выигрывала. Как и в лото, в этой настолке всё решала воля случая, но чересчур вовлечённой и погружённой девушке будто бы помогали сами небеса; как бы то ни было, а играть с ней для домашних была скука смертная, несмотря на то, что настольные игры по душе приходились всем. Гость их, как ни странно, выказал согласие, и брат с сестрой заметно оживились. Андрей с Татьяной распорядились, чтоб Елена вовремя уложила молодёжь спать, и отправились к себе. Гувернантка раздосадованно вздохнула и проследовала на второй этаж вместе с детьми, где последние довольно быстро расположились и полностью погрузились в незамысловатое развлечение. Пробыв с ними минут десять, не более, она удалилась в соседнюю комнату, пообещав вернуться, когда время подойдёт ко сну. — Невероятно… — едва ли не шёпотом заметил Виктор, когда после ещё двадцати минут игры его сестра осталась в проигравших. Артём посмотрел на него с неподдельным изумлем: — Чего ж невероятного-то? Тут одно сплошное везение, стратегии и нет считай, вот увидишь, Виктор Андреич, в следующий раз уже другой кто-то победителем выйдет. — Да вот не знаю уж, какое тут везение, а у нас всех с ним туго; одна только Кира у нас в том мастерица, самая удачливая, выходит, — парень улыбнулся, но тут же снова посерьёзнел: — А вы чего, ещё играть собрались? Тогда прошу меня простить, я вас ненадолго оставлю, но обязательно вернусь к новой партии. Кира кивнула и проводила брата тёплым взглядом, а затем принялась играть с костями, перекатывая их с ладони в ладонь и подбрасывая вверх. В комнате было тихо, пока гость не привлёк к себе внимание. — Не сочтите за невоспитанность, — начал он, и Сменкина выразительно подняла бровь, — но раз уж сложилась столь неформальная ситуация, могу ли я задать вам нескромный вопрос? Явно заинтересованная (главным образом, проявленной наглостью) девушка закончила с перебрасыванием костей и сменила положение. — Задавайте. Ей довелось детально рассмотреть изменение эмоций на его лице, из чего она убедилась в своей догадке: на положительный ответ юноша явно не рассчитывал, а потому о том, чтобы продумать сам вопрос, не позаботился. Его растерянность казалась Сменкиной забавной, а потому торопить его она не спешила. — На балу… вы отказали мне, сказав, что неважно себя чувствуете… — та утвердительно кивнула, не напрягаясь ни на секунду. —…вы же соврали, так ведь? Темноволосая на миг сжала в ладони несчастные игральные кости, а затем и вовсе выпустила их из рук, положив на стол. С минуту она думала, внешне не выдавая ни одной более менее различимой эмоции, но затем всё же решилась ответить прямо: — Да. — Почему?.. Этот вопрос был предсказуем, но успеть подумать об ответе было невозможно, особенно в подобной ситуации. Кира пребывала в смятении: она всегда врала великолепно, буквально обладала даром убеждения, и даже самая, казалось бы, очевидная ложь из её уст звучала весьма правдоподобно. Столь полезный талант обычно работал безотказно, но сейчас, столкнувшись с разоблачением, она не была уверена в том, что на этот раз обман удастся. — А вы тайны хранить умеете? — спросила как бы невзначай, зная, что ответом в любом случае будет «да». Однако на то, чтобы решиться открыть столь постыдный секрет незнакомцу, нужно было больше времени. Мещеряков усмехнулся: — Вы думаете, я бы ответил неутвердительно, желая получить ответ? — Нет, я просто тяну время. — Чтобы поскорее вернулся Виктор Андреич? — Чтобы решить, имеет ли смысл врать вам или пытаться не стоит. Юношу это отчего-то забавляло, хоть и приходилось скрывать не желавшее никуда уходить напряжение: поступил он весьма некультурно и, если б правды он не услышал, то ушёл бы ни с чем, а репутация, обмолвись девушка где словечком, была б подпорчена. Та, однако, всё же решилась на риск, ещё более высокий. — Я, вероятно, пожалею об этом в очень скором времени… Но это будет не сегодня, поэтому я просто посмею понадеяться на вашу порядочность, — вспомнив события вечера и, в том числе, начало сего диалога, она усмехнулась своим же словам. — Я отвратительно танцую. А вальс и вовсе не умею. Артём с полминуты о чём-то думал, а затем совершенно глупо и по-детски улыбнулся: — И всего-то? — И всего-то! — передразнила его девушка с лёгким раздражением. — Вам ли не знать, что неумение танцевать для дворянина позор — может, мне не так дорого мнение общества о моей персоне, но семье моей лишнее пятно на репутации не нужно. Парень вмиг придал выражению лица и голосу серьёзности, собирая мысли в единое целое: — Но ведь вальс не так уж и сложен, что же у вас вызывает такие трудности? Кира тяжело вздохнула, отмечая, что и сама прекрасно знает о простоте сего танца в сравнении с другими, но ей от того проще не становится. — А давайте, Кира Андреевна, я вас научу? Сменкина, до того не хмурое выражение лица позволяющая себе только во время ухмылки, негромко рассмеялась: — Ох, не смешите меня, право слово! Лена Викторовна, учительница моя, лучших европейских танцмейстеров ко мне водила, да самых талантливых танцоров московских в пару ставила. Годы ушли на то, чтобы я научилась хоть чему-то, а на вальс и века не хватит! — А вы дайте мне шанс, не пожалеете — вы всё равно ничего не потеряете, а может, и балы для вас наконец откроются. В коридоре послышались шаги, и девушка, недолго думая, сдалась: — Это вам, сударь, к Лене Викторовне моей, я такое решать не вольна. Ваше дело, я помешать не в праве. Но, — она подалась чуть вперёд, снова приподнимая уголки губ в недоухмылке, — учтите, Артём Алексеевич, вы со мной намучаетесь. Ровно настолько же подавшись вперёд, юноша с ювелирной точностью повторил её мимику и даже скопировал интонацию: — Посмотрим, Кира Андреевна, посмотрим…