Вызов

Куникида открывает досье. Первое, что приходит в голову: не зря он не любит яркие цвета. Приглушенные тона — его идеал. Возможно, подчеркнутые одной тонкой красной чертой. Этого достаточно. Человеку на фото этого явно недостаточно. Синий, рыжий, черный. Да, даже черный на нем выглядит ярким, бьет по глазам. Накахара Чуя. Напарник Дазая. Бывший. Бывших у Дазая не бывает. Куникида вообще считает, что проблема Дазая именно в этом. В том, что он не отпускает прошлое, живет в нем, словно время для него запуталось, как рыболовная леска. Так что неудивительно, что время от времени, устав распутывать узлы, Дазай пытается их разрезать самым кардинальным способом. Куникида другой. Он оставляет прошлое в прошлом. Именно так, и не стоит напоминать о Рокузо. Это другое. Он не позволяет прошлому влиять на настоящее. Именно так. Он постукивает кончиком ручки по страницам досье. Как на Дазая повлияет эта встреча с напарником из мафии? Куникида чувствует в том что-то темное, не соответствующее синим глазам и сияющей шевелюре. Если бы он мог, он бы избавил Дазая от этой встречи. А если бы Дазай не хотел ее, он бы сам ее предотвратил. В этом Дазай хорош. Впрочем, Дазай хорош в чем угодно, кроме суицида. Стук учащается. Куникида уже не видит перед собой ни стола, ни досье — только нахальный взгляд из-под твердых полей шляпы. Так ярко. Так… будто вызов. Дазай слишком умен, чтобы вестись на подобные вещи. Верно? — Ревнуешь? — Рампо, как всегда, внезапен и, как никогда, неправ. Куникида взрывается, будто подожженный порох. — Да что ты несешь?! А еще ведущий детектив агентства! Займись лучше работой! Он всегда кричит, когда правила нарушают, потому что не может этого выносить. Не может спокойно воспринимать несправедливое, неточное или не соответствующее действительности, как эти слова Рампо. Тот с превосходством улыбается и смотрит на досье. Куникида тоже смотрит. Фото истыкано ручкой так, что, наверное, еще и два нижних листа пострадали. Придется распечатать заново. — Это никак не связано, — отрезает Куникида. К счастью, Рампо никогда не спорит — он и так уверен в своей правоте. Куникида допечатывает испорченные листы. Прежде чем отправить на печать последний, с фото, он выкручивает настройки яркости на максимум. Смотрит на новую страницу. Страница смотрит на него — медно-золотым, сияюще-синим. Ослепнуть можно. Куникида аккуратно укладывает ее в папку. Он не любит броские цвета, но не будет делать вид, что их не существует. Он хочет видеть мир таким, как есть. Принимать очевидное. Не надеяться на невозможное. — Напрасно, — внезапный шепот обжигает ухо, рука с бинтом вместо манжеты отодвигает папку. — В жизни все не настолько ослепительно. — Ты задолбал подкрадываться!!! — рявкает Куникида так, что, наверное, даже директор слышит. Но сейчас это почему-то не слишком важно. Гораздо важнее орать на Дазая, пока намертво затянутый где-то внутри узел ослабевает и распускается. Может, Дазай вовсе не фанат ярких красок?