Вызов

Куникида упирается кулаками в стол, наклоняет голову, тяжело дышит. Молчит. И остальные молчат. Не то чтобы они действительно боялись его гнева. Просто знают – если Куникида кричит, то либо что-то пошло не так, либо... Либо. Чаще всего Куникида орет на Дазая. Это правда. С любым другим он может сдержаться. Дазай срывает его с якоря, как порыв бури – корабль в порту. Каждый раз Куникида обещает себе, что это – последний, и ни разу еще не сдержал обещания. Надо бы уже прекратить врать. Из этой ямы он не выберется. Куникида не курит (почти), но вот сейчас тянет выйти, купить пачку, затянуться, закашляться, отравить себя чем-то, кроме свихнувшегося напарника. Однако въевшаяся в подкорку необходимость соблюдения правил берет верх над спонтанным желанием. Куникида садится и смотрит в монитор, даже не пытаясь сделать вид, что работает. Конечно, он сам виноват. На Дазая можно не реагировать. Ведь все остальные справляются. Разве что Ацуши еще переживает неизбежную легкую влюбленность в лучшего сотрудника агентства. Рампо искренне убежден, что лучший – это он (хотел бы Куникида обладать такой самоуверенностью). Танидзаки зациклены друг на друге. Йосано смотрит на Дазая с исследовательским любопытством, ожидая, когда тот самоубьется настолько успешно, что потребуется ее способность. И только Куникида бесконечно срывается, срывается и падает на шипы, из которых состоит Дазай. После чего орет особенно громко. Его не отпускает чувство, что Дазай с интересом наблюдает за этим повторяющимся падением на дно. Его не отпускают мысли, что добром это не кончится. Его все еще не отпускает.