Вызов

Когда сотрудники ВДА возвращаются с обеденного перерыва, по случаю идеальной погоды проведенного на открытой террасе кафе, у двери в офис их встречает Дазай. Дазай с рулоном широкого блестящего скотча. (Дазай не ходил на обед, потому что на обед не пошел Куникида. А Куникида не пошел, потому что было много работы. Дазая работа, конечно, не волновала, но он все равно никуда не пошел. Если подумать — безосновательно. Но всем кажется — нормально. Всем кажется — так и должно быть. Это же Куникида и Дазай, верно? Значит, все в порядке.) А теперь Дазай стоит у двери с рулончиком скотча на пальце и крутит его против часовой стрелки, пока с ним не равняется Танидзаки. Дазай останавливает блестящее круженье, преграждает коллеге путь, произносит с легкой, летящей (как хиси-ган, мелькает в голове Танидзаки) с губ улыбкой: — Значит, так. Ступать на цыпочках, говорить шепотом, ничего не ронять, ничем не стучать. Или я прямо сейчас заклею тебе рот и примотаю к стулу. Выбирай. На лице Танидзаки чистейшее недоумение. Но спорить с хиси-ганами Дазая себе дороже. — Хорошо, — говорит он. — Не стучу, не топаю, не ору. — Ты пообещал, — вжимает ему палец в грудь Дазай. Он все еще выглядит милым. Но не настолько, чтобы кто-то рискнул пошутить над его очередной причудой. — Я пообещал, — соглашается Танидзаки. Дазай пропускает его и обращается к следующему. Это Рампо. — Не грызть леденцы, не шуршать упаковкой, не делать выводов, о которых не просят… (У Рампо целая куча выводов… которые он вынужден проглотить вместе с шариком итиго дайфуку.) Скотч не выбирает никто. Дазай входит в кабинет последним, кладет на место так и не использованный рулончик, садится по-турецки напротив дивана. Пол к середине дня не слишком чистый, но Дазаю плевать. (Судя по всему, он просидел на этом клочке пола весь обед.) Он упирается локтями в колени, кладет подбородок на сжатые кулаки и погружается в созерцание. На диване, укрытый оранжевым пледом, спит его напарник. Никто не знает, откуда Дазай раздобыл плед и как уговорил Куникиду поспать среди рабочего дня. Тот и правда выглядел в последнее время не слишком хорошо: три сложных миссии подряд, а потом отчеты по каждой. Но даже Фукудзава не смог заставить его взять выходной. (Но Дазай может. Дазай-ходячий парадокс-Осаму может многое из числа необъяснимого.) Детективы ведут себя тихо, как мышки. Если Куникиду сейчас не разбудить, он будет долго орать из-за сбитого графика и придумает для каждого такое поручение, что они возненавидят его, себя и весь мир. Но разозлить Дазая намного, намного хуже. Они детективы, и в таких вещах интуиция их не подводит. Поэтому в офисе царят тишина и абсолютное умиротворение. Солнце касается светлых волос Куникиды, спокойный сон разглаживает ранние морщины на лбу. Очки — снятые, по неозвученному мнению Рампо, чьими-то заботливыми руками — лежат на столе, лицо заместителя директора выглядит открытым, безмятежным и юным. Как, собственно, и положено в его возрасте. Дазай смотрит на него и рассеянно улыбается. Без всяких хиси-ганов.