Стань моим светом

Джудас толпу ненавидит. Он словно лица знакомые снова видит. Лица людей, готовых растерзать тебя, если ты хоть в чем-то им откажешь или не согласишься с ними. Толпа тебя просто растопчет. Сожрет вместе с внутренностями, глазом не моргнув. Джудас каждый раз в толпе задыхается. Чувствует боль, опустошенность и петлю на шее, удушающую. Иногда ему кажется, что у него аллергия, что он умрет от асфиксии. Он шеи осторожно касается каждый раз, боясь на удавку наткнуться. Он шарф не носит совсем, ему страшно, что люди обязательно воспользуются этим, чтобы затянуть сильнее, чтобы у Джудаса от нехватки кислорода в глазах постепенно темнело. Он метро всячески избегает, особенно в час пик, ведь в это время толпа еще больше, чем обычно. Он предпочитает передвигаться пешком, воздух жадно глотать, пока возможность есть. Джу метро боится еще из-за монет, которые словно огнем кожу жгут. Он все чаще картой расплачивается везде. Мелочь ему — камнем на душе и на сердце, и болью в груди. Он даже от сдачи отказывается, если ее монетами сдают.

***

Джудас на студию спешит, в очередной раз из-за своих привычек опаздывая. Он по хмурому Питеру — не менее хмурой тучей в своем сером пальто нараспашку. Он взгляды прохожих к себе привлекает. Своей фигурой идеальной и ногами стройными в джинсах с кричащим «FUCK YOU» на коленках острых, своими скулами, как у скульптуры античной, и глазами ядовито-зелеными с черной подводкой густой. Ему от взглядов этих неуютно очень. Ему кажется, что все думают, как бы глотку ему перегрызть. Он губы в оскале презрительном кривит и дальше сквозь толпу эту пробирается, как корабль сквозь льды Арктики. Джудас надеется, что участь пресловутого Титаника его все же не постигнет, и он ко дну не пойдет. Толпа его словно обтекать начинает, но редкие взгляды на себе он все еще продолжает ловить. Джу же только перед собой смотрит, сквозь всех, будто их и нет в мире этом, пока взгляд за парнишку мимо проходящего не цепляется. Он поклясться готов, что глаза лазурные видел, которые всегда теплом полнились. Джудас зажмуривается крепко, наваждение прогоняя, оборачивается и понимает, что не он. Что и быть он им никак не может. Ростом ниже, волосы на тон темнее и вообще не ОН. Джу за голову хватается, волосы оттягивает, болью себя отрезвляет малость и едва ли не на бег срывается. На ходу телефон из кармана достает, звонит судорожно. Голосом дрожащим сообщает, что сегодня они без него справятся. Ноги сами ведут его в маленький дворик на окраине, где старые дома и ржавая детская площадка. Он шаг сбавляет, стоит лишь на узкую тропинку ступить. Руки в карманы глубокие прячет, словно коснуться этого места боясь. Он на третий этаж взгляд поднимает, окно третье от угла отсчитывает и смотрит пристально в темноту, как когда-то очень давно. Только вот свет в квартире не загорается, да даже если и загорится, то не для него. Его Свет толпа сгубила. Растоптала и мелочь на могилу бросила, сказав, что большего он не стоит. Джудас нервным движением сигареты достает, руками дрожащими прикуривает с трудом. И дымом легкие наполняет. Вопреки всему, дышит этой гадостью, минуты слабости себе разрешая. Даже мысль о том, что ему и правда стоит ЗАДОХНУТЬСЯ допускает. Сейчас, глаза небесные и улыбку теплую вспоминая, он думает, что это чертовски верно, ведь видеть в толпе безликой черты его неповторимые просто не-вы-но-си-мо. Джудас на качелю старую все же садится. Она скрипит недовольно, парень щурится понимающе, потому что сам кричать-пищать-скулить готов. Он раскачивается быстро и высоко, словно взлететь надеясь, но ничего не выходит. Джу лишь снова затягивается глубже и вспоминает, как когда-то Джи с этой самой качели упал, пытаясь взлететь. Джудас тогда долго смеялся над мечтательным мальчишкой, верящим во все невозможное. И в толпу тоже верящим. Да вот только зря — она его и погубила. Джудас сидит так слишком долго. У него от холода руки немеют и в горле першить начинает, но уйти он просто не может. Он снова в толпе черты его увидеть боится. Он к этому абсолютно не готов. Он не готов смотреть на все эти лица, что в толпе мелькают. Слишком велика возможность сойти с ума, если он снова посчитает, что видит Джизаса.