Странные

Они были странные, каждый по отдельности и все вместе. Вот какая из Снейпа омега?! Да, никакая! Ни рожи, ни кожи и характерец тот ещё. Когда Рон разворачивал свиток со своим провальным домашним заданием и находил в нём очередного тролля, красующегося под строками, сплошь исчерканными красными чернилами, он зло шипел: - Это всё у Снейпа от недотраха, кто на такую омегу позарится?! Гарри были безразличны и сам профессор и его омежьи недочары, ну бесится - пусть бесится, ему, бете, положить свой скромный орган на чужие выбрыки. Хотя нет, Гарри принижал себя. Орган был у него любому другому бете на зависть, до альфы недобор, конечно, но в целом - замечательно. Поттеру, вообще, было практически великолепно после того, как Лорд благополучно и окончательно умер на кладбище в попытке возродиться. Тогда, во время турнира Трёх волшебников, юный гриффиндорец, безусловно, очень испугался. Он не готов был умирать в свои малые лета и не очень хотел становиться убийцей. Но так уж вышло благодаря нелепой случайности, нечеловеческому везению, слепой удаче, несчастному случаю (нужное подчеркнуть), что когда Хвост нёс на руках копошащегося зародыша будущего Тёмного Лорда, нога подростка в старом растоптанном кеде оказалась у него на пути. Неаппетитный свёрток не удержался, пухлые пальцы не уберегли и Воландеморт с неприятным вязким «Чпок! Бульк!», извините, сварился в не до конца готовом для обряда вареве. Когда самые осмотрительные маги из несостоявшихся Упивающихся удалились, появились авроры. Поймали кого-то по мелочи, арестовали бьющегося в истерике у кипящего котла с всплывшим красным нечто Хвоста, отвязали от памятника почти выбравшегося из пут потрёпанного Поттера и вернули ему слетевший с ноги кед. Сначала Гарри, в красках рассказывающему о произошедшем, не поверили - уж больно глупо выходит. Под веритасерумом в министерстве гриффиндорец повторил всё слово в слово, но с менее красочными подробностями, присутствующие оценили богатую фантазию молодого человека и творческий подход к делу. Взяли для копии и тиражирования воспоминания и призадумались… Как-то не по-геройски вышло сокрушение вселенского зла: и Воландеморт умер нелепо, и Поттер вроде как исполнил пророчество - руку к победе приложил, а точнее ногу, но такое же обывателю не подашь, да и не поверят. С Гарри взяли подписку о неразглашении. Официальная версия оказалась такова: «В схватке с верным слугой Тёмного Лорда Питером Петигрю, широко известным под кличкой Хвост, похищенный Гарри Поттер, бета четырнадцати лет, студент Хогвартса, ученик факультета гриффиндор, одержал сокрушительную победу, предотвратил возрождение Воландеморта и дальнейшее его воскрешение в каком-либо виде. Виват Гарри!» Сваренного уродца поместили в сосуд и отдали Невыразимцам для опытов, а замученного Поттера отпустили в школу, потому как она ответственна за состояние своих учеников и с последствиями психических травм и стихийных выбросов пусть разбираются директор и декан. Гарри не хотелось что-то из себя выбрасывать и истерить, ему тупо хотелось есть и спать, причём есть можно было и позже - он привычный и к большим перерывам. Это были самые длинные и насыщенные сутки в его жизни, после которых парень отсыпался долго и тщательно. А когда проснулся - понял, что пропустил многое… За это время была выпущена официальная версия падения Тёмного Лорда и развенчания его режима, а юный Гарри Поттер прессой вознесён в ранг великого, почти святого героя. С того дня Поттер ходил только на занятия и трапезы по максимально короткой траектории, не мог расслабиться даже в туалете и душе, потому как братья Криви со своими колдо-камерами порой появлялись из самых неожиданных мест. А горами присылаемую почту с розовыми открытками и сластями обходил стороной и уничтожал беспощадно, потому как чувство самосохранения, которое у него всё же было, вопило даже не смотреть и ни в коем случае не нюхать, как бы ни манило. Но были и свои плюсы. Директор Дамблдор вернул студенту мантию-невидимку, из-за того что порой Гарри не мог дойти до класса к началу урока, всем хотелось его обнять, поцеловать, дотронуться, поговорить. А ещё Поттер за пару месяцев в совершенстве овладел искусством маскировки, нашёл нужные книги в запретной секции, да и обнаруженная у василиска в подземельях и утаенная для себя литература поспособствовала самообразованию и приобретению разнообразных магических умений - глядишь, и пригодится... Многие тексты он пока не понимал, оставляя впрок, но и с тем, что смог освоить самостоятельно, его знания значительно возросли. Это было время, когда Поттер первый и единственный раз от всего сердца желал лету побыстрее наступить, чтобы он мог вернуться к Дурслям. Угрозы Лорда более не существовало и хотелось просто жить, учиться как получится, общаться с друзьями, как раньше. Как раньше не выходило. Джинни словно с цепи сорвалась. Мелкая ещё, но уже вполне расчётливая омежка смотрела на бету Гарри с обожанием и поволокой во взоре, норовила пристроиться хвостом, спала и видела героя в будущей семейной триаде. Тем более что своего альфу она уже встретила, когда ездила к Биллу и Флер на каникулы - сверка процентов совместимости это подтвердила. Осталось только дорасти до уже совершеннолетнего партнёра. Рон завидовал славе. Уизли был ярко выраженным альфой с самого рождения и узел у основания члена у него уже давно проступил. Он, конечно, друг и товарищ по шалостям, да и Гарри отличный парень, но всё равно немножко душит удачливость и всеобщее внимание, обращённое на Поттера. Гермиона, бета, как и Гарри, была далека от гормональных переживаний и окунулась в учёбу, тем более что угроза правления Тёмного Лорда надо всеми больше не висит и ничто не отвлекает. Так не желающий быть геройским героем Гарри Поттер остался один посреди человеческого моря. Друзья вроде есть, фанатов армия и тележка, крёстного вон даже выпустили из Азкабана. Визенгамот извинился перед ним, всячески задабривает компенсациями и активно лечит у лучших врачей Мунго, но Сириус не шибко вменяем и Гарри его побаивается. Людей вокруг… А поговорить и не с кем. Впрочем, со временем жизнь наладилась. С Сириусом Гарри понемногу общался, Блек приходил в себя долго и периодически срывался к тёплым океанским берегам смывать тоску и холод Азкабана, въевшийся в кости. Возвращался загорелый и шальной, задаривал крестника странными, но дорогими подарками, а Гарри вздыхал, рассматривая очередной экзотический перстень с секретом. Ему бы джинсы новые и кроссовки, а не старьё кузена донашивать... Продать ненужное украшение он не имел права, как и пользоваться средствами, оставленными ему родителями до совершеннолетия. У бет оно наступает в восемнадцать лет, зато полное и без ограничений, накладываемых родителями или опекунами. Спасибо хоть не как у взрывных омег и альф - тем беднягам вообще до двадцати одного года под присмотром быть и только потом свободно распоряжаться своей жизнью. Тем Поттер и жил - ожиданием своего совершеннолетия. Всего-то пару лет осталось. Дурсли не изменились ни на йоту, и Гарри ездил к своим опекунам на каникулы, как на каторгу. Дадли, его заклятый кузен, кичился тем, что он хоть и тоже бета, но Поттер ему не чета - слишком тощий и низкий. Гарри пожимал плечами и отбывал свой срок со смирением, не забывая мстить Большому Ди по мелочи, но часто. А когда обоим парням исполнилось по шестнадцать, случилась большая, по меркам Гарри, беда — Дадли Дурсль потёк. Его организм, перегруженный излишней массой тела, немного поотстал в развитии и вместо положенных тринадцати-четырнадцати лет созрел, когда счёл нужным. Первую течку переживали и мучились всей семьёй. Дядя с засунутыми в нос ватными жгутами, пропитанными отбивающим нюх составом, казался Гарри ещё больше похожим на моржа и вызывал приступы смеха, которые ни в коем случае нельзя было показывать. Тётя причитала у входа в комнату Дадлюсика, который швырялся вещами и не хотел быть послушной деткой и выпить лекарства. А у самого Дадли начался кризис и стресс. Он чёртов омега?! Даже дрыщ Поттер - и тот бета! Как теперь показаться перед друзьями? Они же сплошь альфы и беты. Ржать будут и вряд ли станут теперь дружить. А следующим летом кризис случился у Гарри. Аккурат через неделю после своего семнадцатилетия он заболел. Наверно, простыл. У Дурслей в последнее время стало невыносимо находиться, парень хотел побыстрее пережить оставшийся до совершеннолетия и окончания школы год, получить доступ к семейному сейфу и сказать всем «Аривидерчи!». Если взрослые тётя и дядя поняли, что обижать Поттера нынче чревато, поскольку он, хоть и лишенный на каникулы палочки, но может и стихийно в момент нервного надлома колдонуть, то Дадли всё никак не мог ужиться со своим новым половым статусом и мстил за это невиновному кузену. Накануне своей странной болезни Гарри много гулял, он вообще предпочитал приходить домой лишь на ночёвку, и видимо простудился у реки, где обычно коротал время с книгами из василисковой библиотеки. Ночью начались жар и ломота в суставах. Гарри кое-как спустился, разорил тёткину аптечку на кухне и впал в странное сонное оцепенение на своей продавленной кровати. Снилась муть, но с явным эротическим подтекстом. Член ныл и дёргался. Поттер бы мог предположить половую инфекцию, но последний секс у него был ещё в школе перед каникулами, и она бы уже проявилась - за два-то месяца. А поутру парень встал как ни в чём не бывало. По зову природы отправился отлить и, уже стряхивая последние капли, обнаружил в основании небольшую припухлость, которая сладко ныла, стоило погладить её пальцами. На воспаление или ещё какие-нибудь ужасы эта штука у основания члена не была похожа, не болела, только немного чесалась растянутая кожа и Поттер решил выждать пару дней, а уж потом нестись на Ночном рыцаре в Мунго. На следующее утро, когда орган восстал с первыми лучами солнца, а юноша спросонья машинально его помассировал, сбрасывая излишки семени, он с ужасом обнаружил разбухший у основания альфий узел во всей красе. Видимо, задержка в развитии у них с Большим Ди - это семейное… В Хогвардс Гарри возвращался с большим опасением и ещё бОльшими комплексами. Мало того, что старая одежда кузена, который на фоне переживаний всё активней отъедался, смотрелась на Поттере совсем уж комично, и лишь накинутая новенькая школьная мантия из спецсредств немного спасала положение. Так ещё и, по заверениям тётки, от него теперь несносно воняло. Новооформившийся альфа не чувствовал особых изменений в своём запахе, но всё равно нервничал, от чего ещё больше потел и благоухал. Дадли совсем окрысился на родственника и при любом случае пытался отыграться на нём. А всё лишь потому, что ему нравилось, как пахнет чёртов заморыш, но он ни в жизнь в этом никому не сознался бы. Да ещё и один из бывших закадычных дружков Большого Ди позволил себе как-то ущипнуть его за обширную попу и сказал со смешком: - Ты, конечно, толстый и страшенный, так-то на тебя не встанет, но когда течка будет - зови. В течку мне похрен кого драть, главное, чтобы дырка текла. Понял, Карамелька? После этого предложения, высказанного под унизительный хохот бывших товарищей, красный как рак Дадли заперся в доме на всё лето и с особым ожесточением принялся доставать Гарри издёвками и придирками, а по ночам потихоньку тискать его поношенную одежду, дрочить и ещё больше ненавидеть кузена.