It needs much more than just a pretty face To open doors, but just in case You don't know what you've got to do Stop telling me things I told you Sick of You, Solar Fake
Совещание всё никак не кончалось. Новый проект, чья прибыльность казалась крайне сомнительной, стал причиной бурных споров. «За» и «против» всё повторялись по кругу, сливаясь в единый поток бессмысленной информации и создавая чувство бесконечного дежавю. Роман то и дело посматривал на часы, отсчитывая минуты до конца рабочего дня. Но время, как водится в таких случаях, словно застыло на месте. Когда большая и маленькая стрелки встретились внизу циферблата, юный Годфри не выдержал. — Хватит! — воскликнул Роман, подскочив со стула. На долю секунды в кабинете повисла тишина. — Довольно! Сколько можно?! Все эти ваши споры совершенно бесполезны! Продолжим в понедельник. И чтобы были готовы как следует, а то уволю к чёртовой матери! Всё, пошли прочь! — Да что Вы себе позволяете?! Я работал здесь ещё при Вашем отце! — возмутился солидный мужчина в очках. — Я сказал, пошли вон!!! — Годфри резко махнул в сторону двери. — Безобразие! Чёрт-те что! Никакого воспитания! — возмущались сотрудники, послушно покидая кабинет. — Доктор Прайс, останьтесь, — уже спокойно попросил Роман. — Какого чёрта? Что это было? — спросил Йохан, когда все вышли. — Они получают достаточно, чтобы работать на уровне, а не устраивать балаган, — раздражённо ответил упырь. — С тобой всё в порядке? Ты случайно не превышаешь дозу? — Что?! С чего бы? — Роман, это очень опасно. Я же предупреждал. — Я ни-че-го не пре-вы-ша-ю! — ответил он и уставился на Прайса так, словно пытался прожечь в том дыру. — Ладно, — недоверчиво сказал доктор. — Тогда что ты от меня хотел? — Эти убийства… — Опять? Я уже говорил, что мы не… — Я знаю, что это за чудовище. — Знаешь? — Прайс удивлённо вскинул бровь. — Серьёзно? — Мы не уверены до конца, но… — Мы? — Да… Питер вернулся. — О, ясно. Тогда это многое объясняет, — ответил Прайс с таким видом, будто разгадал тайны мироздания, над которыми философы всего мира бьются уже не одно тысячелетие. — И что же?.. — вопросительно посмотрел на него Роман. — Ну, твоё странное поведение и… а, неважно, — махнул рукой доктор и поспешил перевести тему. — Так что это за зверь, по-вашему? — Рептилия. Огромная летающая рептилия. Есть идеи? Может, генетические эксперименты или типа того? — Нет, впервые слышу, — неубедительно соврал Прайс. — Уверен? — от пронзительного взгляда упыря по спине доктора побежали мурашки. Определённо, со временем парень станет гораздо сильнее матери, не стоит настраивать его против себя. — Хорошо, — вздохнул доктор. — Проверю старые проекты, раз ты настаиваешь. Что-то ещё? — Роман! — дверь резко распахнулась, гулко ударившись о стену, и в кабинет влетел Норман. Он явно был слегка не в себе. — Да почему все врываются сюда как к себе домой?! — Ты должен отпустить… — начал было Годфри старший, но Роман тут же его перебил. — Знаю, я уже разрешил ей поехать, поэтому давай без нотаций, — упырь взял пиджак, висевший на спинке стула, и направился к выходу. — Поехать? — растерянно спросил Прайс. — Куда? — В Нью-Йорк на конференцию, — объяснил Норман. — Вместе с твоим Патриком, — добавил Роман, подходя к двери. — В Нью-Йорк?! Почему меня никто не поставил в известность?! — негодовал доктор. — Мне эта идея тоже не по душе, — развёл руками Годфри младший. — Она вернётся к пятнице. — Роман, это не всё. — Ну что ещё? — Оливия. Она, — на секунду доктор Годфри замешкался, подбирая слова, — она следит за тобой. Не сама, конечно. Наняла кого-то. Я… случайно подслушал её телефонный разговор. — Зачем ей это? — Не знаю. Просто… будь осторожен. — Ага, буду, — недовольно фыркнул Роман и пошёл к лифту. — И за что мне эта поехавшая семейка? — вздохнул Прайс, проходя мимо Нормана. — Есть разговор, — остановил его Годфри, крепко вцепившись в плечо. — Не сегодня, я занят. — Это срочно, — настаивал Норман, сжимая руку всё сильнее. Прайс посмотрел ему в глаза, пытаясь оценить серьезность ситуации. Годфри выглядел усталым, даже измождённым, и, похоже, был чем-то напуган. — Пожалуйста, Йохан. — Ладно, — неожиданно быстро сдался Прайс. — Жди меня где обычно через полчаса. — Спасибо, — тихо поблагодарил Норман и разжал руку.***
Норман сидел с бокалом виски и постукивал пальцами по барной стойке, отсчитывая секунды. Прайс всё никак не появлялся. Он опаздывал уже на десять минут. Годфри заметно нервничал, время от времени с опаской оглядывался по сторонам. И почему в этом захудалом дешевом баре на самой окраине города так людно посреди рабочей недели? Ощущение, что за ним кто-то следит, никак не покидало. Кажется, банальная осторожность стала постепенно перерастать в самую настоящую паранойю. Когда Норман прикончил второй бокал, Прайс изволил объявиться. «Так что ты хотел?» — сразу перешёл он к делу. Годфри ничего не ответил, лишь махнул бармену рукой, чтобы тот повторил напиток. «Норман, у меня нет времени на твои игры», — серьёзно сказал Йохан, провожая бармена взглядом. Норман сделал глоток виски, затем достал из кармана старый диктофон с наушниками и протянул Прайсу. Тот недоумевающе посмотрел сначала на раритет, а потом — на Нормана. «Послушай, хочу знать твоё мнение», — объяснил Годфри и сделал ещё глоток. Йохан скривил недовольную гримасу, наверняка мысленно проклиная всю семейку Годфри в очередной раз, и, покорно надев наушники, нажал на плей. По мере прослушивания Прайс становился всё бледнее и серьёзнее. Через пару минут он снял наушники и вернул диктофон Норману. «Что скажешь?» — спросил Годфри, убирая всё в карман пиджака. «Не здесь», — коротко ответил Йохан, залпом выпил виски Нормана и направился к выходу. Годфри бросил на стойку несколько смятых купюр и последовал за ним.***
Столик в дальнем углу бара был погружён в полумрак. Лампочка в засаленном настенном светильнике перегорела ещё пару месяцев назад, но до этого совершенно никому не было дела. На обивке диванчика из искусственной кожи тут и там виднелись небольшие дырки, прожженные сигаретами небрежных посетителей. Лак на старом деревянном столе давно потрескался и местами облупился. Питер проверил, который час, и закурил, чтобы хоть как-то убить время. Его взгляд без особого интереса скользил по посетителям, которых было удивительно много для вечера буднего дня. И для подобного заведения. Вдруг его внимание привлёк мужчина за барной стойкой. Слишком дорогой костюм для такой дешёвой забегаловки. Более того, человек этот казался ужасно знакомым. Руманчек пытался разглядеть его получше, но со спины узнать его никак не получалось. Мужчина словно почувствовал пристальный взгляд цыгана и обернулся на мгновение. Питер смог увидеть лицо незнакомца и сразу его узнал, пусть тот и значительно постарел. Это совершенно точно был Норман Годфри. Но что такой человек забыл в этом захолустном заведении? Тёмные делишки? Руманчек продолжал с любопытством наблюдать за посетителем, которого никак не ожидал здесь встретить. На этом сюрпризы не закончились — спустя время к Норману подошёл доктор Прайс. Да что здесь, чёрт возьми, происходит? «Nihil lucratur?» — вдруг раздался грубый мужской голос. От неожиданности Питер вздрогнул. Он быстро перевёл взгляд на подошедшего человека. Полноватый цыган в малиновом жилете смотрел на него свысока. «Эй, язык проглотил?» — сказал мужчина с некоторой ноткой презрения. «Ausus cui nil famulatur», — неуверенно ответил Руманчек. «Иди за мной», — приказным тоном сказал цыган. Питер поспешно затушил сигарету и последовал приказу. Незнакомец остановился в другом конце зала у бордовой бархатной шторы, которая закрывала дверной проём. Руманчек обернулся — Годфри и Прайс всё ещё были за барной стойкой. «Шевелись», — недовольно проворчал старый цыган, пропуская Питера вперёд.***
Они поднялись в номер дешёвой гостиницы, которая находилась в том же здании, что и бар. Прайс убедился, что за ними никто не следил, и закрыл дверь, провернув ключ максимально доступное число раз. Пожелтевшие обои, скрипучая кровать с просевшим матрасом, пятна на ковролине — всё это в сочетании с двумя мужчинами в дорогих брендовых костюмах создавало ощущение гротескности. — Что ты знаешь, Прайс? — спросил Норман, отпивая из крохотной бутылки, которую успел достать из мини-бара. — … — Прайс промолчал, оценивающе рассматривая «друга» и пытаясь понять, готов ли тот воспринимать хоть какую-то информацию или слишком для этого пьян. — Тебе точно что-то известно. Так выкладывай, чёрт тебя дери! — закричал Годфри. Уже пустая мини-бутылка пролетела в паре сантиметров от головы доктора и с дребезгом разбилась о стену. — Истеричность у вас семейное, я так понимаю, — отрезвляюще спокойно ответил Прайс. — Лучше сядь, Норман. Это будет непростой разговор. Разговор и правда выдался нелёгким. Прайс долго рассказывал, кто такие упыри и как все эти годы он работал на Оливию, а теперь — на Романа, тщательно оберегая их секрет и делая всё возможное, чтобы они могли питаться, не нанося вреда людям и самим себе. За каких-то пару часов Норман прошёл все стадии: от отрицания и гнева до принятия. Осушив весь мини-бар и разгромив номер, Годфри старший наконец начал проваливаться в пьяный сон. Сквозь полузакрытые веки и решётку ресниц он видел, как Прайс стоит у окна и разговаривает по телефону. Его голос, как всегда тихий и спокойный, звучал словно вдалеке: «Да… да, он со мной… да… Оливия, прекрати это… он так долго не выдержит… Хватит играть с его памятью, он человек, а не твоя игрушка… я предупреждаю… ты прекрасно знаешь, на что я способен… до свидания, Оливия». Так Прайс сдал его? Всё рассказал Оливии, чёртов предатель? Неважно. Сейчас у Нормана не было сил даже на то, чтобы просто открыть глаза, не то что устраивать разборки с Йоханом. Тёмный размытый силуэт, который наверняка был Прайсом, подошёл к постели, и Годфри почувствовал, как чья-то рука провела по его волосам. «Бедный глупый Норман, стоило полюбить не ту женщину, и посмотри, к чему это привело. Впрочем, мы не выбираем, кого любить, так что в этом нет твоей вины. Спи, Норман, сейчас отдых тебе нужнее всего», — прошептал Прайс, заботливо гладя его по голове.***
Старая скрипучая лестница, скрывавшаяся за тяжёлой шторой, вела в подвал. «Играл раньше?» — спросил безымянный цыган. Руманчек кивнул. Он играл в нечто похожее и был вполне уверен в своих силах, но унять волнение никак не получалось. Во рту пересохло, а руки потели. В небольшом подвальном помещении, окутанном табачным дымом, стояли несколько столов, но занят был только один. — О, свежая кровь, — улыбнулась дама в дорогом вечернем платье. — Садись, — указал цыган на свободный стул. — Итак, у нас три правила. Первое — никаких имён. Второе — держи язык за зубами. Третье — если увидишь кого-то из игроков за пределами этой комнаты, то считай, что вы не знакомы. Ясно? — Предельно, — кивнул Руманчек. — Тогда начинаем. Ваши ставки, господа. «Это последние деньги, Питер. Надеюсь, что завтра утром ты их вернёшь», — пронеслись в его голове слова Дестини. Он нервно сглотнул и положил две сотни на стол. Солидный мужчина в очках слева выложил четыре сотни. Женщина в бриллиантовом колье, сидящая напротив Питера, отдала тысячу. Молодой парень справа кинул пять сотен на стол и продолжил раскачиваться на стуле. Должно быть, очередной избалованный сынок богатеньких родителей. — Ставки приняты. Детка! — крикнул цыган, — Два, четыре, пять, десять! — Уже бегу, милый, — раздался голос из соседнего помещения. Спустя минуту в комнату вошла невысокая девушка с ярким макияжем и громоздкими украшениями из пластика. Её осветлённые волосы были забраны в пучок на макушке, а леопардовые легинсы плотно обтягивали полные ляжки. Казалось, она сбежала из восьмидесятых. В руках у неё был большой поднос, на котором стояли четыре прямоугольных блюдца с маленькими пластиковыми стаканчиками. — Сюда два, — указал цыган на Питера. — Поняла, дорогой, — ответила девушка, чавкая жвачкой, и поставила перед Руманчеком блюдо с двумя стаканчиками. — Даме десять. Четыре для джентльмена, — продолжал раздавать указания тучный мужчина. — Юному гостю — пять. Перед вами число стопок с водкой, равное ставке. Лишь в одной из них транквилизатор. Тот, кто его выпивает, выбывает из игры, а его ставка переходит в банк. Играем, до последнего игрока. Если вас вырубит алкоголь, то вы тоже проиграли. Последний игрок может забрать половину банка или сыграть, скажем так, ва-банк. В случае выигрыша игрок получает всё. Однако если проиграет, то придётся заплатить сумму, равную банку. Определить транквилизатор в водке по запаху или цвету невозможно, поэтому вашу судьбу решает исключительно удача. Пан или пропал! Руманчек вовсе не полагался на удачу. В отличие от человека он с лёгкостью мог учуять тонкий запах, исходящий от медикаментов, даже замаскированный алкоголем. Переживал Питер лишь о том, что игра затянется слишком сильно и он не сможет устоять на ногах после большого количества крепкого алкоголя, с которым он никогда не дружил. — Идём по часовой стрелке, начиная с самой большой ставки. Простите, мадам, но таковы правила. — Что Вы, не стоит извиняться, — улыбнулась женщина и стала выбирать стаканчик, рассматривая каждый из них с каким-то лисьим прищуром. Наконец она определилась и залпом выпила содержимое. Незнакомка сморщила носик, но тут же рассмеялась. — Фух, закуска бы не помешала. Молодой парнишка со скучающим видом схватил первый попавшийся стаканчик и быстро осушил его. Он угадал. Питер решил не затягивать с выбором, поэтому также молниеносно справился со своей задачей. Мужчина в костюме прикурил сигару, внимательно посмотрел на стаканчики перед собой, выдохнул на них клуб дыма и выпил содержимое крайнего. Первый круг прошёл без потерь. Как и второй. Неудивительно, ведь во всех стаканчиках была только водка. На третьем выбыл самый юный участник игры. Питер мог с уверенностью сказать, что вырубил его никакой не транквилизатор, а обычное алкогольное опьянение. Возможно, не стоило начинать пить ещё до игры. На пятом круге выбыла дама. Удивительно, что так быстро, ведь шанс выпить не тот стаканчик был всего один к десяти. Мужчина с сигарой оказался удачливее. Во многом благодаря ещё паре холостых раундов, в которых «отравы» просто не было. Он обессиленно рухнул на стол на восьмой попытке. Наконец-то и его везение подошло к концу. — Впечатляет, — улыбнулся старый цыган. — Ва-банк? — Не, — выдохнул Питер. Доза принятого алкоголя была ощутимой, в глазах двоилось. Он едва ли мог нормально говорить. — Ещё глоток водки вырубит меня получше любого транквилизатора. — Ха-ха-ха, пьяный, а соображаешь, — рассмеялся цыган. — Жаль, я надеялся, что ты проиграешь. Теперь начнут судачить, что я подыгрывал. Ладно, вот твоя доля. — Ага, — Питер взял стопку и с трудом пересчитал деньги. — Но здесь же больше? — Да, накинул пару сотен по-братски. Бери, не стесняйся. — Ладно, спасибо. — Встать-то сможешь? — Угу, — кивнул Руманчек. Он поднялся, опираясь на стол, и направился к лестнице, ведущей наверх. Мир кружился и расплывался. — Заходи ещё, было весело, — крикнул старик напоследок. В баре всё ещё было много посетителей, но Годфри и Прайса Питер среди них не заметил. Оборотень поспешил к выходу, то и дело натыкаясь на столы и стулья. Дверь со скрипом распахнулась, и приятный свежий воздух наполнил его лёгкие, позволяя немного взбодриться и прийти в себя. Руманчек закурил и, пошатываясь, свернул в ближайшую подворотню. Его тут же стошнило. «Давай, продержись ещё немного», — сказал он сам себе. Отключиться прямо здесь — между мусорных баков и в собственной рвоте — совсем не хотелось. Питер зажмурился, досчитал до десяти, затянулся поглубже, выбросил окурок в лужу, когда-то бывшую содержимым его желудка, и побрёл домой.***
— Ничего не забыла? — Нет. — Деньги, документы, лекарства?.. — Роман, я всё взяла. И мы вместе перепроверили несколько раз, успокойся уже. — Ладно, — Годфри зачесал назад упавшие на глаза волосы резким движением руки. — Обязательно звони или пиши мне каждые два часа. Нет, лучше каждый час. — Роман! — Хорошо, каждые два часа. Хотя бы одно слово, чтобы я знал, что ты в порядке, — почти умоляюще произнёс он. — Обязательно. — Если сообщение не придёт, то я тут же прилечу за тобой. Поняла? — Да, да, поняла. Буду писать каждые два часа, — успокоила его Шелли. — Обещаешь? — Обещаю. Ладно, мне пора, посадка уже началась. — Счастливо добраться, принцесса, — Роман стиснул сестру в объятиях. — Я напишу, — сказала она, вырываясь из цепких лап брата. Роман взглядом проводил Шелли до стойки регистрации. Перед выходом на посадку девушка обернулась и помахала. Её счастливая улыбка говорила, что всё будет хорошо, но чувство беспокойства крепко засело внутри и отказывалось уходить. Годфри дождался, пока самолёт не взлетит, и лишь тогда покинул аэропорт. Солнце только-только забрезжило на горизонте, суля хорошую ясную погоду.***
Когда Годфри старший открыл глаза, комнату заливал яркий полуденный свет. Прайс стоял у окна и задумчиво смотрел куда-то вдаль. — Ты простоял там всю ночь? — поинтересовался Норман. Его голос ужасно хрипел. И чувствовал он себя под стать номеру — старым и развалившимся. — Уже полдень, — ответил Прайс, не оборачиваясь. — Ты не объявился до обеда и не отвечал на телефон, поэтому я приехал проверить, жив ли ты. — Жив, как видишь. — Оливия просила передать, что может сделать так, чтобы всё было как раньше. Она ждёт, что ты вернёшься. — Спасибо, что сдал меня. Хотя сам виноват, прекрасно знал, что тебе нельзя доверять. — Я пытаюсь помочь, Норман. Веришь ты в это или нет. — Ага, — недовольно буркнул Годфри. Голова раскалывалась. — Только твоя помощь постоянно выходит боком. — Мне пора, — сухо сказал Прайс. — Вода и аспирин на прикроватном столике. — Какая забота. — И Норман, — остановился Йохан уже в дверях, — постарайся не встречаться с ней наедине. А ещё лучше — сведи ваше общение к телефонным разговорам или переписке. Конечно, если не хочешь, чтобы всё стало «как раньше». Как только дверь за Прайсом закрылась, Норман обессиленно упал на подушку. Неважно, что задумал Йохан, в любом случае он был прав — какое-то время лучше избегать Оливию. Хотя бы пока Норман не переварит всю полученную информацию. И не разберётся в себе и своих чувствах. А до тех пор придётся пожить в отеле. Но точно не в этом. Годфри выпил таблетку аспирина и закрыл глаза, надеясь, что голова скоро пройдёт.***
Питер курил, облокотившись на свой старый добрый мотоцикл, который он наконец-то смог забрать со штрафстоянки. Руманчек пришёл в себя уже после обеда со страшным похмельем. Потом пришлось уладить несколько дел, встретиться с Дестини, забрать транспорт. В общем, Питер был уверен, что опоздает, и Роман будет недовольно ворчать. И он опоздал. Только вот Годфри опаздывал ещё сильнее. Неоновая вывеска «At Hatter's» через дорогу от него маняще зазывала внутрь, в тепло. Но Руманчек был уверен, что нора шляпника слишком велика и найти там друг друга будет просто невозможно. Когда он докуривал третью сигарету, белоснежная тесла выехала из ночного мрака плохо освещённой улицы. — Пришлось задержаться на работе, — извинился Роман, выходя из машины. — Ага, — кивнул Питер и метко закинул окурок в ближайшую урну. — Прайс сегодня объявился только во второй половине дня, а без него там настоящий апокалипсис. — Ну да, — Руманчек бросил на него снисходительный взгляд и, оглядевшись по сторонам, направился в клуб. — Слушай, Питер, — пошёл следом Годфри. — Уже давно хотел спросить. Откуда у тебя деньги на байк? — Откуда? — ухмыльнулся цыган. — Лучше тебе не знать, а то станешь соучастником. — Ну да, — хмыкнул Роман в ответ. За тяжёлой стальной дверью было небольшое помещение, где со скучающим видом сидели два вышибалы. Один не отрывался от журнала порнографического содержания, второй пил кофе с кремовыми пирожными. «Странная компания», — подумал Питер. Охрана окинула вошедших парней взглядом и вернулась к своим занятиям. «Идём», — сказал Роман, подгоняя застывшего на месте Руманчека. Они спустились по старинной чугунной лестнице с витыми перилами и оказались в огромном зале с танцполом, баром и сценой. Над баром был балкон, видимо, там находилась VIP-зона. Музыка громыхала так, что едва ли можно было расслышать свой собственный голос. Софиты и разноцветные лазеры блуждали по танцующей толпе, рассекая дым. По обе стороны от сцены висели клетки с полуобнажёнными девушками, которые изящно извивались в такт музыке. «Чё-о-орт», — протянул Питер. «Чё-о-орт», — ответил Роман. Пока они стояли у лестницы и думали, что делать дальше и с чего начать, ведь никакого плана у них не было, судьба всё взяла в свои руки. Среди танцующих людей показались огненно-рыжие кудри, уже знакомые Руманчеку. И секунду спустя из толпы с криком «Питер!» ему на шею бросилась та самая девушка, с которой он провёл ночь в парке. Вместо стандартного приветствия она сразу перешла к делу, одарив оборотня страстным поцелуем. Роман наблюдал за этой сценой с искренним удивлением и непониманием на лице. — Эм, это… — начал было Питер, когда девушка от него отцепилась. — АЛИСА! — прокричала она, помахав Роману. — НО ГОДФРИ И ТАК ЗНАЕТ!!! — ГДЕ ШЛЯПНИК?! — крикнул упырь в ответ, сверля наглую девчонку недовольным взглядом. — ЗАЧЕМ ТЕБЕ БРО?! — У НАС К НЕМУ ДЕЛО! — вклинился Питер в разговор. — ДЕЛО? — девушка коварно улыбнулась. — ТОЛЬКО ПИТЕР! — ЧТО?! — возмутился Годфри. — РАДУЙСЯ, ЧТО ТЕБЯ ВООБЩЕ ВПУСТИЛИ ПОСЛЕ ТОГО РАЗА! — прокричала Алиса, наклонившись к Роману. Девушка ехидно прищурилась, показала Годфри язык, взяла Питера за руку и увела за собой в толпу. Руманчек лишь пожал плечами и, махнув в сторону барной стойки, крикнул: «Жди там!». Роман растерянно смотрел, как Питера поглощает бушующее море из человеческой плоти. Он снова почувствовал себя как тогда, под проливным дождём, когда через окно трейлера он наблюдал, как его единственный друг развлекается с его единственной Литой. Жгучее чувство, разъедающее изнутри словно кислота, чувство, которому он не мог придумать название, постепенно перерастало в злость и раздражение. Роман был уверен, что смог превратить своё сердце в сталь. Но стоило Питеру вернуться, как сталь на поверку оказалась тонкой фольгой, которая легко рвётся от простого нажатия пальца. Когда цыган окончательно растворился в толпе, Годфри стал прорываться к бару, мысленно проклиная веселящихся вокруг людей.