Хроники расхитителей гробниц. Пещера кровавых зомби

За время работы в книготорговле я немного навострился разбираться в людях и оценивать их так же, как и вещи, которые продавал и покупал. Мне было совершенно ясно, что Толстяк вовсе не таков, каким показался в начале, и, если мне нужно выудить из него больше сведений, то про излишнюю вежливость стоит забыть. Я отреагировал так, будто не поверил ни единому его слову. — Словно ты понимаешь, о чем говоришь. Если бы ты и правда что-то знал, то не шарахался бы тут, точно бестолковая муха. Естественно, Толстяк заглотил наживку. — Малыш, ты мне, никак, не веришь? — уставив фонарик мне в лицо, спросил он. — Да я потратил на подготовку больше месяца, прежде чем соваться сюда. Вы хоть знаете, чем этот Властитель павших воинов занимался? Или в курсе всей подноготной истории с одалживанием покойников? А для чего использовалась императорская печать? — Я молчал, и у него на лице заиграла самодовольная улыбка. — Дай-ка я тебя просвещу. Коли тянет на красивые фразы, этого Властителя можно назвать генералом. А так он был точь-в-точь как мы — обычным расхитителем гробниц. Мне пришло в голову, что Третий дядя об этом уже говорил, но я понятия не имел, откуда он или этот тип все узнали. — Вот только таланта у него было побольше нашего, — продолжил рассказ Толстяк. — Сам это можешь видеть по чести, которой он удостоился, когда за свои воровские подвиги получил от правителя титул. Записи говорят, что его солдаты работали по ночам, а отдыхали днем. Внезапно они тут исчезали, а там появлялись. Частенько в тех местах, где они побывали, обнаруживалось до фига «заброшенных гробниц». Ясное дело, люди начинали задавать вопросы, и тогда все объясняли тем, что этот Властитель командовал как живыми, так и покойниками. Он со своими подручными грабил все попавшиеся могилы, а если кто-нибудь потом натыкался на разоренные захоронения, начинали говорить, что Властитель «одолжил духов» мертвецов, лежавших в могилах. Скоро об этом не знал только глухой— людишки тогда были жуть как суеверны. Ну и все, конечно, свято поверили, будто духи умерших сражаются за них. История, на мой взгляд, казалась не слишком правдоподобной, и я спросил: — И что, и ты, и мой дядя решили, что эта гробница так важна, только на основании этого? А не поторопились ли вы с выводами? Толстяк в упор посмотрел на меня, словно расстроился, что я перебил его, и продолжил: — Естественно, есть и другие доказательства. Самое прямое — это то, что согласно историческим текстам, Семь ложных гробов придумали какие-то расхитители гробниц. Они слишком хорошо знали, что не одни такие, и боялись, что после смерти их собственные могилы тоже ограбят, вот и придумали гробы-ловушки. Конечно, одной изощренности было мало — расхитителей опасность не остановит. Нет, им было нужно заставить их настолько струсить перед возможными смертельными ловушками, чтобы они даже и пытаться не думали. Итак, семь гробов и среди них только один настоящий. Если по ошибке какой-нибудь расхититель открывал один из тех шести, ему считай гарантированно была крышка — он погибал или от спрятанного внутри арбалета, или из-за черной магии. Так продолжалось вплоть до империи Сун, когда некие сверходаренные умники понемногу раскрыли секрет Семи ложных гробов. Вроде как, опасность обрела свое имя, но многие подумали, что поиски единственного гроба, открыть который безопасно для собственной шкуры, — необдуманная авантюра, да и издержки для большинства таковы, что овчинка не стоит выделки. На первый взгляд Толстяк казался такой легкомысленной бестолочью, что я и подумать не мог, что он может столько знать, а потому невольно оказался впечатлен его рассказом. Однако у меня было ощущение, что это еще не все, и я спросил: — А есть какой-нибудь способ определить, в каком именно гробу лежит хозяин гробницы? Перемены в моих взглядах явно пришлись Толстяку по душе. Он похлопал меня по спине и с чувством собственной значимости продолжил: — Смотрю, ты не лишен тяги к знаниям, мой юный друг. Что ж, тогда я последую примеру брата Конфуция — «Будь терпелив с учениками, чего бы это не стоило». Ладно, слушай внимательно. Способ отличить настоящий гроб от остальных существует. Но у нашей работы есть свои правила. Большинство расхитителей гробниц, наткнувшись на Семь ложных гробов, отвесят парочку земных поклонов и уважительно удалятся, чтобы не разозлить предков. Однако во времена войн и хаоса многим нашим коллегам было нечего есть и негде переночевать. Дрожа от холода и голода, они оказались вынуждены нарушить собственные правила. Жил тогда один профи, который отыскал способ, как не угодить в ловушку фальшивок — брал парочку ломов, приподнимал гроб с одного края, выдалбливал в днище небольшое отверстие, засовывал внутрь крючок и смотрел, что на него насадится. Вот так он и выяснял, что там внутри. Я облегченно вздохнул. Наверно, мне действительно стоит написать книгу о противостоянии расхитителей гробниц и создателей всевозможных ловушек. Но тут Толстяк придвинулся ближе и с заговорщицким видом поведал: — Вот только, сдается мне, здесь все семь гробов фальшивые. По-моему, это вообще не настоящая гробница нашего Властителя. Направив фонарик на дыру, через которую мы попали внутрь, чтобы убедиться, что ничто не пытается к нам подкрасться, он продолжил: — Я все никак не мог разобраться в этих туннелях, и тут мы свалились сюда и меня осенило. Да это ж гробница династии Западное Чжоу. — Значит, все это не оставленные строителями пути отхода? — удивленно спросил я. Неожиданно в углу выругался Паньцзы. — Я же тебе уже говорил. Ну какой из этого туннель для бегства? Ты когда-нибудь видел, чтобы их строили как лабиринт? У кого вообще могло найтись для такого дела время или желание? — Я никак не мог собраться с мыслями, словно у меня был нужный довод, но он упорно ускользал. — И разве кто-нибудь разместит собственную гробницу поверх другой? По принципам фэн-шуя такой поступок превратит совершившего его человека в парию. — Ты грабишь могилы, ясен пень, ты знаком с учением фэн-шуя, — улыбнулся Толстяк, — хотя обычно расхитители с ним особо не заморачиваются. Я так от него вообще никакого прока не вижу, разве что сыщется парочка общих советов. Оно, конечно, нам предками завещано, но для толковых молодых представителей нашего социалистического общества, — он похлопал себя по груди, — проку с этого мало. Скажу больше, для всей этой бадяги с захоронением поверх другого захоронения в фэн-шуе есть свое название. Эта штука зовется… хм… зовется как-то вроде «Тайное гнездо дракона» или типа того — ну да хрен с ними, с этими названиями, одно пустозвонство. Пока расположение правильное и нумерология в гармонии, в том, чтобы похоронить себя над чужой могилой, нет ничего зловещего. Поэтому гроб Властителя павших воинов стопроцентно здесь, в гробнице династии Западное Чжоу. Я не ошибаюсь! Паньцзы расхохотался. — Что? Так ты… ты, болван… думаешь, что на самом деле разбираешься в фэн-шуе? — В каком это смысле, думаю, что разбираюсь? — мгновенно разозлился Толстяк. — Если бы я не понимал… откуда бы я тогда столько узнал? Паньцзы рассмеялся еще громче, но от смеха у него заболели раны, и он схватился за живот, чтобы придержать их. — Вот уж понятия не имею, откуда ты набрался всей этой чепухи. Но если ты действительно разбираешься в фэн-шуе, то почему не выведешь нас из этого лабиринта? Я прошел по кругу раз семь или восемь и так и не нашел дороги. Я тем временем припомнил недавние события. — Кстати, ты в курсе, что я перепугался чуть ли не до смерти, когда вы меня бросили и исчезли? Где Третий дядя? И Большой Кай? Паньцзы с явным трудом выпрямился. — Сам не знаю. Когда Молчун побежал за Толстяком, Третий дядя меня за ними не отпустил, хотя я был уверен, что случилось что-то плохое — уж очень Молчун разволновался. Вообще-то я ему не доверяю. Мне кажется, у него есть какие-то свои причины, по которым он к нас присоединился, и с ними что-то не так. Я хотел попытаться выяснить их, и поэтому все-таки бросился за ним. — Он нахмурился и продолжил уже тише. — Через несколько минут я заметил что-то впереди в туннеле. Тогда я поднял лампу, и это «что-то» исчезло, словно его ветром сдуло. Я немного занервничал и пошел дальше… И тут в трещине между камнями я увидел штуку, похожую на человеческую руку, у которой все пальцы были одинаковой длины. У Толстяка сделался совершенно ошеломленный вид. Он приоткрыл рот, словно хотел что-то сказать, но не издал ни звука. — Я подошел посмотреть, что это, — продолжил Паньцзы. — Ну ты же знаешь мою слабость — никогда не умел справляться с собственным любопытством. Я бы и дерьма наелся, если бы только захотел узнать, каково оно на вкус. Сейчас, когда я все это вспоминаю, мне все еще страшно. Я совсем не ожидал, что эта похожая на руку штука набросится на меня. Она вцепилась мне в шею с такой силой, что я чуть не задохнулся. К счастью, у меня был с собой армейский нож, так что я и брыкался, как сумасшедший, и делал все возможное, чтобы перерубить эту руку к чертям. А потом я обнаружил, что запястье у нее до жути тонкое — не толще моего пальца. Я никак не мог взять в голову, как же это такая силища в кисти, если остальное такое хлипкое. Тогда я ударил по запястью ножом и сильно поранил его. Рука тут же выпустила меня и нырнула обратно в трещину. — Паньцзы потер шею. — Черт меня побери, подумал я, за этой стеной должно быть что-то очень странное. Я решил проверить ее, постучал слева, пнул справа. Понятия не имею, что за хрень я нажал, потому что в тот же миг я, мать твою, провалился! — Он ударил по стене. — Ну а что было дальше, вы и сами знаете. Я угодил в камеру, вроде этой, нашел туннель. К счастью, я все еще в неплохой форме. Пришлось попрыгать, но в конце концов я в него забрался… Если бы у меня не получилось, не знаю, встретились бы мы и когда. — Так ты говоришь, что не знаешь, где сейчас Третий дядя и остальные? — Вздохнув, я обернулся к Толстяку. — А ты, жирдяй, как ты угодил в ту камеру, где трупоеды чуть не сожрали Паньцзы живьем? Лучше тебе рассказать правду. Это из-за тебя гребаный стрекотун погнался за нами? — Эй, если ты серьезно, то это жуть как несправедливо! Когда я убегал от того типа, которого вы зовете Молчуном, откуда ни возьмись явился какой-то старый хрен и выпустил нашего монстра. Тот тип, что меня преследовал, увидев это, выдал «Вот черт», развернулся и был таков. Я прикинул что к чему. Если придется драться с чудовищем, так шансов на победу у меня ноль. Но все бросить я не мог; я не сделал того, что сказала мне команда. Так что я развернулся и тоже задал тягу. Через некоторое время я увидел того парня. Он крикнул мне, чтобы я замер. Я так и не догнал, что за хрень вообще творится, и тут он пнул по стене, и я сообразить ничего не успел, как провалился. А мне-то казалось, что если побегу за ним, то мне ничего не грозит! Черт возьми, в той камере было столько жуков. — Толстяк завертел головой, словно трупоеды снова ползли к нему, чтобы укусить. Паньцзы уставился на меня. — Вот видишь, Молчун, похоже, много чего знает об этой гробнице. У нас полно причин его подозревать. Я уже начал было думать, что Молчун совсем не злодей — всякий раз, как он оказывался рядом, меня не оставляло чувство безопасности, но стоило Паньцзы представить дело таким образом, и я понял, что этот тихушник и правда слишком много знает. Казалось, он заранее предвидел все, что случится дальше, и от этого мне делалось не по себе. Мы помолчали немного, а потом сменили тему разговора. Толстяк принялся доказывать, что если сидеть на заднице ровно, этим делу не поможешь, и предложил вернуться в туннели испытать удачу. Паньцы поддержал его, и мы решили немного отдохнуть, а затем отправиться дальше. Я начал клевать носом и почти уже уснул, когда заметил, что у Толстяка брови полезли на лоб и он вытаращился на меня. В голове промелькнула сонная мысль, а не тронутый ли он. Ну а как еще объяснить тот фокус с горшком, который он напялил на голову, чтобы напугать людей посреди древней гробницы? Он либо отчаянный храбрец, либо больной на всю голову. А теперь, когда один из нас тяжело ранен, еще и продолжает отыгрывать умалишенного и корчит мне рожи. Если бы у меня достало сил, я бы встал и просто сделал из него котлету. Но затем я увидел, что у Паньцзы, стоило ему посмотреть в мою сторону, застыло на лице точно такое же выражение. Какого черта, подумал я, неужели сумасшествие заразно? И Толстяк, и Паньцзы похлопывали себя по левому плечу, их губы шевелились, словно они повторяли: «Рука, рука!», а на лбу выступил пот. Картина была настолько безумной, что я посмотрел на собственную ладонь, но с ней все было в порядке. Может, они имели в виду плечо? Я медленно скользнул глазами дальше, и наткнулся взглядом на маленькую зеленую руку, которая вцепилась мне в плечо.