Хроники расхитителей гробниц. Пещера кровавых зомби

Все пять пальцев этой руки были одной длины, а запястье — до невозможности тонким, и выглядела она в точности, как описывал Паньцзы — крайне омерзительно. Толстяк жестом показал мне не впадать в панику, но страха я не ощущал вовсе. Буквально недавно на меня свалилось столько всяких ужасов, что сейчас мне казалось, будто кто-то попросту решил сыграть со мной идиотскую шутку. Скорее уж наоборот, я жутко разозлился, мне захотелось изо всех сил впиться зубами в эту пакость, но голос рассудка все же как-то перевесил. Толстяк потыкал в руку карабином, пытаясь сбросить ее с моего плеча. Стоило карабину оказался в опасной близости, та вцепилась в него, обвилась вокруг, как змея, и потянула, но и Толстяк не собирался разжимать хватку. Надежно утвердившись на внушительной заднице, он устроил с рукой перетягивание каната. Я бросился ему на помощь, и как раз вовремя. Хоть Толстяк и оказался очень сильным, даже вместе нам едва удавалось устоять против этого крохотной пакости. И пусть Паньцзы никак не мог к нам присоединиться, но зато он вытащил армейский нож и кинул его Толстяку. Неразборчиво выругавшись, тот поймал его и ловко отсек у руки здоровенный кусок зеленой плоти. В тот же миг рука выпустила карабин, метнулась в темноту и исчезла, извиваясь, точно змея. Едва сопротивление пропало, мы с Толстяком рухнули на спину, задрав ноги. Мгновением позже Толстяк уже вскочил. Он бросился выяснить, куда подевалась рука, и обнаружил в стене глубокую, похожую на траншею трещину. Протиснуться в нее с такими габаритами у него не вышло. В расстройстве он саданул по стене кулаком, и, к нашему общему удивлению, всего-то удара руки ей хватило, чтобы развалиться на части. — Гляньте-ка, — крикнул он, — от этого здоровенного туннеля отходит какой-то лаз! Мы поспешили присоединиться к Толстяку, освещавшему открывшееся пространство фонариком. За дырой и правда начинался еще один туннель. Внутри было очень темно, и мы понятия не имели, куда он ведет. Да кому вообще пришло бы в голову, что тут, параллельно стене, во мраке спрятан еще один проход. Не удивительно, что трупоеды появляются и исчезают со скоростью призраков. Паньцзы коснулся края отверстия. — Похоже, его вырыли специально. Может, прокладывали дорожку для трупоедов? — Хочешь сказать, тут есть эти чертовы жуки? — Толстяк, уже готовый залезть внутрь, замер, услышав слова Паньцзы. — Спокойно. Я нарочно испачкал руку в крови Молчуна, когда тот занимался моей раной. Вот, — он показал кровавое пятно на ладони. — Послюнявьте и намажьте лица. Должно сработать. Я не сдержался и рассмеялся. — Боже, ну ты и жулик. Он тебе жизнь спас, а ты у него кровь спер! Паньцзы смущенно улыбнулся в ответ. — Уж не знаю, почему, но, когда я увидел, как она капает на землю, мне показалось, что нельзя дать ей пропасть за просто так. — Чего? — Толстяк никак не мог понять, о чем мы говорим. — У этого типа кровь такая крутая, что ли? Мы кивнули и рассказали о событиях в туннелях речной пещеры. — Не знаю, почему этот проход сделали именно здесь, —сказал Паньцзы, — но мы все равно уже заблудились. Похоже, это наша единственная надежда. Почему бы нам не посмотреть, что там? Я уставился на дыру. Протиснуться в нее можно было только по одиночке, и от такой перспективы у меня мурашки бежали по коже. Мне совсем не хотелось туда лезть, но если ничего не предпринять, мы так и умрем здесь, и я кивнул. Расстегнув ремень, Толстяк затянул его на ноге и сказал Паньцзы: — Я пойду первым, а ты хватайся за него. И, не произнеся больше ни слова, залез в туннель. За ним внутрь затянуло вцепившего в ремень Паньцзы. На моих глазах они оба исчезли в темноте. Тогда я собрался с духом и полез следом. Толстяк медленно полз впереди. В паре особо узких мест он едва не застрял и сумел их преодолеть, только втянув живот. Бедняга Паньцзы теперь не просто мучился от боли — его лицо оказалось в опасной близости от тылов Толстяка. — Вот только перни мне сейчас, — пробормотал он. Толстяк слишком запыхался, чтобы ответить, и по его молчанию я понял, что он почти совсем выбился из сил. Мы ползли по этому лазу, извиваясь, точно червяки, уже бог знает сколько времени. — Там свет! — внезапно прошептал Толстяк и прибавил скорость. — Полегче! — крикнул Паньцзы, у которого от этого еще сильнее заболели раны. Но Толстяк продолжал карабкаться вперед все быстрее и быстрее, что при его объемах тянуло на настоящее чудо. Я и сам уже различал свечение впереди; чем ближе мы были, тем ярче оно разгоралось. Может быть, нам банально повезло, сказал я себе, и скоро мы выберемся на поверхность. Наконец, Толстяк добрался до источника света и скрылся из вида. В тот же миг я услышал его голос: — Твою мать, и куда это нас теперь занесло?