Хроники расхитителей гробниц. Пещера кровавых зомби

Я не находил в себе сил отвернуться от этого взгляда, но, хоть я и застыл почти в трансе, голова у меня по неведомым причинам оставалась совершенно ясной. Во рту стоял сильный привкус меди, и я задумался, не проглотил ли я все-таки тот обломок с пояса. Вполне вероятно, он каким-то образом защищал меня. Услышав, как Третий дядя и все остальные торопятся мне на помощь, я сразу понял, что делать это нельзя. Они еще не испытали на себе то темное колдовство, которым владел труп лисы, и потому не имели не малейшего понятия, насколько он опасен. Если они, пытаясь помочь, допустят малейшую ошибку, не миновать беды. Я хотел крикнуть, предупредить их, но горло как будто перекрыло чем-то. Даже широко раскрыв рот, я не мог выдавить из себя ни звука. И тут я понял, что руки все еще подчиняются мне. Я сложил пальцы в виде двух пистолетов и направил их в голову трупа лисы, а сам мысленно изо всех сил крикнул: «Паньцзы, хоть на этот раз догадайся. А не сумеешь разгадать такой простой жест, распишись в своей полной бездарности и никогда больше не попадайся мне на глаза». Позади грохнул выстрел, и голова зеленоглазой лисы взорвалась прямо у меня на глазах. Кровь и все прочее выплеснулись мне в лицо, а ведь я стоял с раскрытым ртом из-за безуспешной попытки предупредить остальных. В тот же миг меня вырвало. Эта дрянь на вкус оказалась гаже дерьма, меня буквально вывернуло наизнанку, разве что кишки с желудком остались на месте. Обернувшись, я увидел Паньцзы. Одной рукой он зажимал раны, другой показывал мне, что все отлично. Тихо выругавшись, я вытер лицо рукавом. Расстояние между мной, стоявшим на площадке для жертвоприношений, и Третьим дядей оставалось очень приличным, а все пространство между нами покрывали смертельно опасные лианы. Вот только Третий дядя всегда был умным и ловким. Бросив несколько камней, чтобы их отвлечь, он быстро преодолел этот участок. Вскоре он уже забрался на платформу. Дядя жутко за меня тревожился и в один миг оказался рядом, чтобы убедиться, что я в порядке. Но стоило ему учуять запах, как он тут же сморщился и зажал рот руками. Такая разборчивость просто вывела меня из себя. Подбежав, я крепко обнял его, и дядю замутило настолько, что он чуть не лишился чувств. Раз уж и он, и Большой Кай вне опасности, мне пора потребовать объяснений, почему они меня бросили. — Третий дядя, — спросил я, — как вы все могли убежать и кинуть меня в той гробнице одного? Я же перепугался до чертиков. Почему ты бросил меня на произвол судьбы в таком жутком месте? В ответ Третий дядя протянул руку и отвесил Большому Каю подзатыльник. — Я говорил этому идиоту ничего не трогать, но он меня и слушать не стал. — И он рассказал мне все, что случилось с тех пор, как они пропали. Оказывается, в той слуховой камере они отыскали еще один лаз. В большинстве случаев дырка в стене древней гробницы означает, что за ней скрывается потайная комната, и, естественно, никто понятия не имел, что в этой камере есть двери-ловушки, открывающиеся вниз. Но Третий дядя, будучи малым сообразительным, с первого взгляда обо всем догадался. Вот только Большой Кай сначала делал, а потом думал. Не успел Третий дядя его остановить, как он надавил на рычаг, приводивший ловушку в действие, и они, как и мы, провалились на один уровень вниз, в гробницу династии Западное Чжоу. С этого момента чем дальше, тем запутаннее становился рассказ. Дядя говорил так возмущенно и сбивчиво, что я полностью потерял нить повествования и вскоре взмолился, чтобы он прекратил. — Ты уж во мне не сомневайся, — сказал Третий дядя. — Взгляни-ка, что я нашел. Он вытащил из рюкзака черную коробку — и в следующий миг она с мягким щелчком превратилась в пулемет. Я немного изучал оружие и знал, что это очень известная модель — складной пулемет Айерса калибра девять миллиметров, с патронами не крупнее сигареты, легкая и простая в использовании машинка. Третий дядя сказал, что они нашли в туннеле несколько тел, при которых была взрывчатка и вот эта вот пушка. Все вокруг них было просто изрешечено пулями — казалось, там произошла настоящая бойня. Я вновь осмотрел пулемет и задумался. Похоже, та группа расхитителей была вооружена самым современным оружием из возможного или, как минимум, гораздо новее нашего. Так кто же они, эти люди, которые сюда вошли, но так и не вышли? Они все здесь погибли? А если нет, то где они теперь? Размышляя, я прислонился к краю площадки для жертвоприношений. Кто же знал, что эта каменная платформа, казавшаяся такой прочной на вид, не выдержит моего веса? Не успел я на нее опереться, как она резко ушла под землю наполовину. Решив, что мы случайно активировали какую-то ловушку, мы все поспешно пригнулись. И тут прямо из-под наших ног послышался шум, а затем в конце площадки что-то громко затрещало. Мы поспешили взглянуть и обнаружили, что в исполинском дереве, возвышавшемся за каменной платформой, появилась огромная дыра. Сквозь нее появился здоровенный бронзовый саркофаг. Весь он по несколько раз был обмотан цепями, которые крепились к самой толстой ветке. На какой-то миг Третий дядя лишился дара речи, а затем облегченно выдохнул: — Так вот где настоящий гроб. — Охренеть! — закричал Большой Кай. — Такой здоровенный гроб должен стоить кучу бабок. Все-таки мы не совсем напрасно сюда притащились! Третий дядя отвесил ему затрещину. — Кучу бабок?! Хватит уже только и думать, что о деньгах. Даже если эта штука чего-то стоит, ты все равно не сможешь ее увезти. Это не простой саркофаг, он состоит из двух частей — внешнего гроба и внутреннего. Чтоб тебе, довольно уже заставлять меня то и дело терять лицо из-за твоей глупости и жадности. Большой Кай потер затылок и замолчал, не смея больше открыть рот. Я присмотрелся, чувствуя, что что-то не так, и сказал Третьему дяде: — Странно. Гробы с обыкновенными людьми просто заколачивают, и все, никто же не думает, что их решат открыть снова — но взгляни. Эти ловушки, похоже, устроены так, чтобы мы обязательно его нашли. Возможно ли, что человек внутри хотел, чтобы его гроб открыли? Кроме того, посмотри сюда, эти цепи так плотно обмотали вокруг гроба. Похоже, они нужны не затем, чтобы он оставался на месте, а для того, чтобы тот, кто лежит в нем, не сумел выбраться наружу. Третий дядя кивнул, мы с сомнением посмотрели друг на друга. Возможно ли, что в этом гробу затаился еще очередной монстр? Нам его лучше открыть или оставить в покое? Третий дядя решительно сплюнул себе под ноги. — Думаю, все самое ценное находится здесь, в этом гробу. Если мы уйдем, разве не окажется, что мы приезжали зря? Если там и есть чудовище, так и что с того? У нас при себе оружие и взрывчатка. Если внутри что-то есть, мы встретим эту тварь достойно! Я кивнул, и Третий дядя продолжил: — Кроме того, теперь мы вряд ли сможем уйти тем же путем, каким пришли. Практически все проходы, которые начинаются в этих скалах, снова приведут нас к тому лабиринту. Выбираться придется вечность. Лучше всего будет попытаться подняться на поверхность прямо отсюда. Мы задрали головы и посмотрела на разлом в потолке пещеры. Сквозь него пробивался лунный свет, и все в его лучах делалось блеклым) и унылым. Третий дядя указал на гигантское дерево. — Видите, его вершина подходит очень близко к потолку, а ветвей достаточно, чтобы мы без проблем забрались туда. Вы только взгляните на все эти лианы, они доходят до самого верха пещеры — природа сама позаботилась создать для нас отличную лестницу. — Третий господин, что за чушь вы городите? Это же дерево-людоед, — возразил Паньцзы. — Забираться по нему чистое самоубийство. — Это же хищный кипарис, — рассмеялся Третий дядя. — Я уже все продумал. Вы разве не видите, что эти лианы не растут на здешних камнях? Все потому, что это скала Тяньсинь, хищный кипарис и его лианы не выносят ее. Если мы испачкаемся в пыли с камней, обещаю, во время подъема нам ничего не грозит. Все пройдет без сучка, без задоринки. — А это точно сработает? — захныкал Большой Кай. Третий дядя уставился на него. Я не сомневался, что он собирается отвесить ему еще один подзатыльник, но вместо этого дядя пробормотал: — Ладно, черт с ним — давайте возьмем немного и проверим! Не говоря больше ни слова, мы приступили к делу. Большой Кай взвалил на себя Толстяка, Третий дядя поддерживал Паньцзы. Вскинув на плечо наши вещи, я огляделся. Мы все были в безопасности, но что насчет Молчуна? Третий дядя прекрасно понял, что меня беспокоит, и поспешил заверить: — Не переживай, Мэньюпин способен позаботиться о себе. Я кивнул, понимая, что в моем беспокойстве за его судьбу он нуждается меньше всего. Молчун был гораздо опытнее и сообразительнее меня, да и, похоже, обладал какими-то сверхъестественными способностями. Если кому-то о ком-то здесь и следовало тревожиться, то как раз наоборот, ему обо мне. Сжимая в руках пулемет, я двинулся вперед. В очень медленном темпе мы добрались до каменной платформы. Когда мы бегом спускались по ступенькам, я не обратил внимания, что вся площадка покоится на огромных валунах из скалы Тяньсинь, настолько громадных, что я даже представить не мог, как их умудрились сюда затащить. Наконец, мы добрались до дыры в дереве, и перед нами предстал здоровенный бронзовый саркофаг. Не меньше двух с половиной метров в длину, он был весь покрыт выгравированными древними надписями. Никто из нас не проронил ни звука, словно не хотел побеспокоить обитателя этого гроба. Третий дядя достал лом и постучал им по стенке. Звук получился тихий и глухой, а значит, пустот внутри не было. Зная, что я немного разбираюсь в древних текстах, Третий дядя обернулся ко мне: — Можешь прочитать, что здесь написано? Я покачал головой. — Я не понимаю подробностей, но уверен, что тут лежит именно тот, кого мы искали. Полагаю, надписи на гробу рассказывают о его жизни. Похоже, он умер, не дожив до пятидесяти и не оставив после себя детей. Смерть он принял именно так, как я об этом читал — сидя, точно буддийский монах, перед гуном княжества Лу. В остальных текстах, вероятно, описывается его жизнь. Не вчитываясь в имена и особенности культуры княжества Лу, я быстро проглядел записи. — А что означают эти слова? — спросил Большой Кай. Я посмотрел, куда он указывал, и прямо посреди гроба увидел слово «Да отверзнется». Дальше шли другие слова, они были крупнее и сильнее бросались в глаза, и я понял, что они означают дату. — Похоже, тут указано, когда гроб оставили здесь, но прочесть сами слова я не могу, так что точной даты не знаю, — объяснил я. Пока я изучал надписи, Третий дядя пытался выяснить, как лучше всего открыть гроб. Он подергал цепи, убедившись, что все они толщиной в его большой палец, но за прошедшие годы большинство изрядно износилось и в основном служило лишь бесполезным украшением. — Хватит уже тратить время на эти надписи, — проворчал дядя и сделал мне знак отойти. — Разберешься с ними после того, как откроем саркофаг. Он едва успел договорить, как гроб задрожал, и изнутри раздался какой-то глухой шум. Сперва я подумал, что мне все это просто кажется, и уже собрался было спросить остальных, не слышат ли они чего. Но тут гроб затрясся еще сильнее; я опять услышал тот же звук и понял, что на в этот раз мне точно ничего не чудится. У меня оборвалось сердце. Вот черт, подумал я, похоже, что-то жуткое пытается выбраться наружу.