Хроники расхитителей гробниц. Пещера кровавых зомби

Едва он договорил, и меня озарило — я понял, что здесь могло произойти. — Значит, они в последнюю минуту поменялись местами? Молчун кивнул и посмотрел на труп. — Этот человек годами плел интриги. Он хотел одного — еще больше возвеличить Властителя павших воинов, чтобы достигнуть собственной цели — бессмертия. — Откуда ты знаешь? Говоришь так, будто сам все это пережил. — Конечно, нет, — покачал головой Молчун. — Несколько лет назад я ограбил могилу династии Сун и нашел полный шелковый манускрипт периода Сражающихся царств. Это было жизнеописание господина Железнолокого, составленное им самим. После того, как он рассказал Властителю павших воинов все детали своего плана, он поджег собственный дом с семьей. Чтобы все решили, будто он тоже погиб на пожаре, он подбросил туда тело какого-то попрошайки, а сам переоделся нищим, чтобы его не узнали. Наконец, он дождался, чтобы Властителя павших воинов похоронили, и без труда пробрался в гробницу, стянул с него, немощного и обессилевшего, доспехи и надел их сам. После стольких трудов Властитель превратился всего лишь в пешку в чужой игре. Я был ошарашен и совершенно сбит с толку. — Но разве то, что тело Властителя достали из доспехов, не значит, что появился еще один кровавого зомби? Выходит, их тут бродит двое? — Господин Железноликий ничего не сказал об этом в своем жизнеописании. Возможно, времени, которое Властитель павших воинов провел в доспехах, было недостаточно, чтобы превратиться в кровавого зомби, — предположил Молчун, однако в его взгляде можно было различить отблески тревоги. — Вероятно, господин Железноликий не стал об этом упоминать, потому что в этом не было нужды. Я посмотрел на него и почему-то почувствовал, что он чего-то недоговаривает. Взглянув на Третьего дядю, я прочел в его глазах такое же сомнение, но Молчун, высказавшись, повел себя так, будто добавить ему нечего. Он вернул себе обычное бесстрастное выражение лица, встал и произнес: — Уже почти рассвет. Нам лучше уйти. — Ну уж нет. Мы же еще не нашли дьявольскую императорскую печать, — возмутился Толстяк. — Сам видишь, сколько тут всякого добра — разве мы не выставим себя дураками, если уйдем без сокровищ, за которыми явились? Молчун холодно и немного враждебно уставился на него. — Ну ладно, ладно, — пожав плечами, пробормотал Толстяк. — Но доспехи нужно унести. Других таких, наверно, во всем мире нет. Я просто забочусь о наших общих интересах. Похоже, в его словах был смысл. Третий дядя шлепнул Толстяка по заднице и велел: — Тогда чего ты здесь топчешься? Делай, что нужно, и давайте выбираться из этой дыры! Внезапно у меня пропал всякий интерес к тому, чем они занимались. Не осталось даже малейшего желания помочь. Я закрыл глаза, чтобы передохнуть, и почувствовал, как мне на лицо упало несколько капель. Наверно, начался дождь. Я открыл глаза, чтобы проверить, и увидел отрубленную голову кровавого зомби. Та выглядывала из-за края нефритового ложа, впившись своим жутким взглядом в точку у меня на лбу. Я подскочил от страха, и тут голова скатился с ложа и упала на землю. Мне показалось, внутри нее что-то спрятано. Толстяк дернулся было рассмотреть поближе, но Молчун оттащил его обратно. — Не двигайтесь. Давайте просто посмотрим, — предупредил он. Толстяк кивнул, и тут из головы зомби выбрался крошечный красный жук-трупоед. — Ах ты погань! — едва увидев его, заорал Большой Кай. — Да как эта мелкая паскуда только смеет показываться рядом со мной? Он вскинул ломик с явным намерением не оставить от него и мокрого места. Третий дядя поспешил удержать его. — Безмозглый идиот. Это же царь всех трупоедов. Убьешь его — и ты вляпался по уши. Большой Кай недоверчиво уставился на дядю. — Эта крошечная хреновина — царь трупоедов? — переспросил он. — Как же те здоровяки допустили такое? У Молчуна сделался потрясенный вид. Он хлопнул меня по плечу. — Убираемся отсюда — раз здесь царь трупоедов, я больше не смогу их контролировать. Рядом с ним они становятся невероятно сильными. И тут маленький красный трупоед затрещал, расправил крылья, развернулся и полетел прямо на нас. — Он ядовитый! — закричал Молчун. — Одно касание, и вам конец. Скорее! Третий дядя в один миг оказался рядом, а вот медленно соображающий Большой Кай потянулся и машинально схватил жука правой рукой. Мгновение он стоял неподвижно, точно деревянная статуя, а затем заорал так, что волосы встали дыбом. Его кисть сделалась кроваво-красной, и очень быстро покраснение распространилось до плеча. — Он отравлен, — закричал Толстяк. — Скорей… отрежем ему руку! Он вцепился в меч, и от неожиданности Молчун выпустил его. Толстяк перехватил меч в воздухе и тут же упал на колени. — Твою мать! Какого черта он такой тяжелый? — выругался он, несколько раз попытался его поднять, но так ничего и не добился. В любом случае, было уже слишком поздно. От жуткой боли руки и ноги Большого Кая судорожно задергались, и за какую-то пару секунд вся его кожа окрасилась алым, словно расплавилась, превратившись в лаву. Большой Кай глянул на свою руку, открыл рот, чтобы закричать, но не смог выдавить ни звука. Я хотел было поспешить к нему на помощь, но Молчун оттащил меня назад. — До него нельзя дотрагиваться, — резко бросил он. — Одно прикосновение — и ты труп! Увидев, как мы попятились, словно перед нами чудовище, Большой Кай перепугался еще больше и бросился ко мне. Его рот широко раскрывался, словно он кричал: «Помоги!». Но я был в таком ужасе, что не мог двинуться с места. Меня оттащил в сторону подбежавший ко мне Третий дядя. Тогда, подпрыгнув, точно сумасшедший, Большой Кай рванулся к Паньцзы. Тому было настолько плохо, что он просто не мог отреагировать достаточно быстро, чтобы спастись, и Толстяк с криком выхватил у меня оружие. Понимая, что он хочет открыть пальбу, я попытался отобрать пулемет обратно, и, пока мы боролись, грянул выстрел. Как рявкнул пулемет, слышали все. Пуля угодила Большому Каю в голову, он вздрогнул и упал. У меня в голове зазвенело, и я рухнул на колени. Все случилось так быстро. Всего минуту назад все со мной было просто отлично, а теперь я стал другим человеком. Все мысли куда-то исчезли, я понятия не имел, что мне теперь делать. Красный трупоед снова затрещал и, перебирая крыльями, выполз из-под ладони Большого Кая. Толстяк что-то пробормотал себе под нос. — Нет! — крикнул Молчун, но было уже слишком поздно. Подбежав, Толстяк схватил дамсонитовую шкатулку и с размаха опустил ее на жука, размазав того в лепешку. Какое-то время в пещере не раздавалось ни звука. Затем Молчун стремительно зачерпнул пригоршню каменной пыли и принялся растирать ее по телу. — Быстрее, пока не поздно! Толстяк огляделся — ничего не происходило. — С чего бы нам спешить? — удивленно спросил он. Едва он договорил, как царившая в пещере мертвая тишина взорвалась звуком. Со всех сторон послышался скрежет, а затем мы увидели, как из лаза в скале появился один трупоед, потом другой, третий, десятый, сотый… маленькие и большие… неисчислимые полчища зеленых жуков. Ни в едином из людских языков не нашлось бы слов, чтобы описать размер их империи. Они наступали волна за волной, двигавшиеся сзади напирали на передних. Рой за роем жуки застилали небо и покрывали землю живым ковром. Я оцепенел от этого зрелища, но Третий дядя отвесил мне оплеуху и завопил: — Бежим! Подняв Паньцзы, он взвалил его на спину. Дамсонитовая шкатулка не давала толстяку покоя, и он повернул обратно, чтобы ее забрать. — Тебе совсем жить надоело? — рявкнул Третий дядя. Сообразив, что шкатулку достать не выйдет, Толстяк схватил глазетовый свиток и сунул его в карман. Все вместе мы принялись карабкаться по дереву. К счастью, его покрытые листвой ветви были усеяны впадинами и выпуклостями, делавшими подъем легким. Тем временем жуки также устремились к нему — посмотрев вниз, я увидел, что зеленый рой плотно покрыл основание кипариса. Если кто-то упадет, от него и костей не останется. Наконец, все жуки собрались вместе и вдруг принялись прыгать вверх. Они лезли по дереву гораздо быстрее нас, и вскоре очутились прямо у наших ног. Карабкавшийся передо мной Толстяк обернулся и спросил: — Ты вроде говорил, что кровь того странного типа для этих тварей как репеллент? Почему бы не сбрызнуть их ею прямо сейчас? У меня перед глазами все еще стояло, как какую-то минуту назад Большой Кай упал замертво. Что бы ни сказал мне сейчас Толстяк — мне было плевать. Увидев, что я не намерен обсуждать его предложение, он буркнул: — Ну и пошел ты. Внезапно я почувствовал резкую боль в ноге — один из трупоедов вцепился мне в голень. Я сбросил его и снова посмотрел вниз. Открывшаяся картина напоминала бурлящий котел, полный карабкающихся по дереву жуков. — Взрывчатка! — крикнул сверху Третий дядя. — Рядом с нефритовым ложем целая сумка взрывчатки! — Где? — спросил я. — Ты столько времени проторчал на краю чертова ложа и не помнишь, где ее видел? Слева. Я посмотрел вниз, но разглядел только океан трупоедов. Они уже поглотили и нефритовое ложе, и сумку со взрывчаткой. Я пару раз выстрелил, но прикончил всего лишь с десяток из тысяч и тысяч жуков. А затем Молчун вытащил из кармана горсть спичек, поджег их и бросил туда, где, как мы знали, было ложе. Хотя трупоедов больше не останавливала его кровь, огня они боялись все так же. Едва горящие спички коснулись земли, насекомые спешно расступились. Образовался огромный круг, посреди которого отлично просматривался рюкзак со взрывчаткой. Несколько жуков вцепились Толстяку в зад. — Черт возьми! — заорал он. — Скорей поджигай эти гребаные хлопушки. Я больше не удержусь! — Ни за что! — крикнул сверху Паньцзы. — Взрывчатки слишком много — если взлетит на воздух, мы все к чертям пойдем! На дерево забиралось все больше и больше трупоедов. Я знал, что, если медлить дальше, нас ждет долгая и мучительная смерть. Я крикнул: — Какая теперь разница? Умирать — так быстро! — улыбнулся во весь рот и пальнул по рюкзаку. В тот же миг грянул взрыв. Грохнуло, меня слегка тряхануло, а следом показалось, что отбойный молоток разом врезал мне по челюсти, заднице и ногам. Взрывная волна подняла меня в воздух, а затем я тяжело рухнул неведомо куда. Голова кружилась, в горле сделалось мокро, и, сплюнув, я обнаружил кровь. Перед глазами все померкло, а от слабого звона в ушах я совсем ничего не слышал. Через какое-то время я, наконец, сумел подняться. Изрядное число жуков под нами разорвало в клочья. Я оглянулся в поисках своих спутников, но никого не увидел. Тогда я, изо всех сил работая руками и ногами, поспешил продолжить подъем. Поскольку я перемазался в пыли с каменной площадки, все встречные лианы массово спешили убраться от меня куда подальше, но тут снизу начала подниматься новая волна шума. Оглянувшись, я обнаружил, что трупоеды снова двинулись вперед. Они ползли очень быстро, и я понял, что должен лезть и не останавливаться, несмотря на любую боль. Закрыв глаза, я принялся карабкаться, точно обезумевший павиан. Мне почти удалось добраться до разлома в потолке пещеры, когда спину пронзило резкой болью. Я обернулся и увидел, что на меня запрыгнул один из трупоедов и теперь яростно кусается. Я пристрелил его, но еще более крупный вцепился мне в ногу. Сцепив зубы, я выстрелил и в него, но на меня уже набросились еще двое жуков. От расщелины меня отделяло всего несколько футов, и это придало мне сил. Я подумал: давайте, кусайте — осталось всего ничего, за это время вам меня не прикончить. Вы сами все сдохнете, как только я выберусь из этой дыры. С этой мыслью я продолжил карабкаться, и тут ощутил, что рядом есть кто-то еще. Я присмотрелся и заметил за стволом чье-то окровавленное лицо. Этот человек смотрел на меня так, что казалось — его глаза вот-вот выскочат из орбит.