Аметриновый взгляд, что сводит с ума

Поздно вечером Ацуши и Гин уже были дома у последней. Девушка пропустила вперёд своего сына, который медленно разглядывал коридор. Повесив плащ на вешалку и поставив туфли на полку для обуви, брюнетка принялась раздевать мальчика. Сняв с него ветхую куртку и вполне себе новые ботинки, Акутагава младшая уже хотела было идти с сыном в её комнату, но в коридоре показался Рюноске в не очень хорошем расположении духа. Он недавно вернулся со смены, где не спал сутки, вот и решил прилечь, только вот услышал посторонние звуки в коридоре и решил проверить, кто же это мог быть. Гин говорила, что сегодня переночует у подруги, а у других людей ключей от их квартиры не было, если только из-за усталости он сам не забыл закрыть дверь и в коридоре сейчас не орудуют бомжи или воры. Но какого же было его удивление, когда он увидел в коридоре свою сестру да ещё и с ребёнком на руках. Первой отошла от шока Гин. Она была уверена в том, что когда они с Ацуши приедут домой, Рюноске уже будет видеть десятый сон. Глупо улыбнувшись Акутагава младшая решила не откладывать разговор до завтрашнего утра и сказать всё как есть прямо сейчас, но только она хотела открыть рот, как её тут же перебил помрачневший Рюноске. — У меня всего лишь три вопроса. Почему ты соврала мне на счёт подруги? Откуда у тебя ЭТО? — брюнет указал на ничего непонимающего Ацуши — и когда ЭТО отсюда уедет, уйдёт или улетит, не важно, главное когда? Гин судорожно выдохнула и принялась поочередно отвечать на вопросы брата. Она знала, что если проигнорировать его вопросы и начать свой рассказ, то Рюноске устроит скандал, потому что терпеть не может, когда его не слушают. Сероглазая опять хотела начать говорить, но её перебили во второй раз, только уже Ацуши. — Мама, а это мой папа, да? Красивый… — задумчиво протянул Ацуши, осматривая аметриновым взглядом детских глаз Рюноске. В этот момент Рюноске на себе проверил высказывание «подаваться воздухом». Из-за шока он не мог сказать не слова, а лишь только таращился то на Гин, то на Ацуши, который прижимался к улыбающейся от ужаса девушке, ведь брюнетка знала, что сейчас её сын не только пополнит свой маленький лексикон новыми матерными словами, но и скорее всего снова отправится в приют, ибо Акутагава старший просто по стенке размажет Гин за её не то что мысль, а за решение усыновить мальчика. — ЧТО ОНО СКАЗАЛО? Какая к чёрту мама?! Какой блять папа?! — Рюноске, не выражайся, он же ещё ребёнок! — Да я вижу, что не козлёнок! Хорошо. Что этот РЕБЁНОК делает у нас дома и почему ЭТО…Т ребёнок назвал тебя матерью? — Потому что я его усыновила. Рюноске побледнел. Его красивая, успешная, милая, нежная, хрупкая, прекрасная сестра усыновила какого-то оборванца. — Так, ладно. Пусть ночует здесь, но завтра чтобы духу его тут не было. — Я же сказала, Ацуши мой сын и теперь он будет жить с нами! — Нет! Это отродье здесь жить не будет! — Будет, потому что он теперь тоже Акутагава! — Ты ещё и фамилию ему нашу дала?! Словесная перепалка могла продолжиться если бы на весь коридор не раздался всхлип. Переведя взгляд с девушки на мальчонку, Рюноске застыл. Из выразительных аметриновых глаз, которые просто так и манили окунуться в них с головой, катились слёзы, оставляя солёные дорожки на пухлых детских щёчках. Ацуши всхлипнул ещё раз и увидев, что своим плачем привлёк к себе внимание взрослых, стал судорожно вытирать влажные дорожки слёз кулачками. В конец разозлившись на брата из-за которого её сын заплакал, Гин хмуро посмотрела на Рюноске и бросив на последок: «поговорим завтра», прошла в глубь дома, унося Ацуши в свою комнату. Переодев мальчика в купленную заранее пижаму, Гин уложила мальчика в кровать и легла рядом, прижимая сына к себе и гладя его по мягким светлым волосам. Ацуши прижался к груди матери, утыкаясь маленьким носиком ей в шею тихо посапывая. Поцеловав мальчика в макушку, брюнетка прошептала ему, что всегда будет рядом и никогда не бросит. Через несколько минут, удостоверившись, что Ацуши уже спит, Гин тоже провалилась в сон. Рюноске же продолжал стоять в коридоре ещё какое-то время, слушая как сестра успокаивает и укладывает ребёнка. Когда же звуки из комнаты затихли и погас свет, мужчина вернулся к себе в комнату и лёг на кровать, пытаясь уснуть, но сделать он этого не мог до самого утра… * * * Утро встретило Рюноске головной болью из-за недосыпа. Он тихо простонал схватившись за голову и решил провести весь день в комнате, но соблазнительный запах кофе с кухни будоражил сознание и побуждал встать с кровати. Акутагава старший переоделся в домашний комплект штанов и футболки и вышел из комнаты столкнувшись нос к носу с Ацуши, хотя это определение с трудом могло им подойти, так как мальчик доставал только до живота Рюноске. Посмотрев на своё «препятствте» хмурым взглядом, брюнет уже хотел пробурчать что-то мальчишке, но тот сам начал говорить: — Дядя Рю, идём завтракать! Рюноске выгнул бровь, смотря на мальчишку. «Да что этот недомерок себе позволяет? Какой ещё «дядя Рю»?» — подумал про себя Акутагава старший. Он на секунду посмотрел в его аметриновые глаза и понял, что не может противостоять им. Всё время, что брюнет вглядывался в его глаза, понимал, что настроение меняется в лучшую сторону, что идея про завтрак не такая уж и плохая и что «Дядя Рю» не так уж плохо звучит. Мужчина потёр переносицу и посмотрел сверху вниз на мальчика, что ещё ждал, ожидая ответа. — Завтракать говоришь? — вопросительно протянул мужчина, на что получил одобрительный кивок. — Тогда пошли. Подняв мальчишку на руки, Рюноске пошёл с ним прямиком на кухню, отмечая про себя, что теперь будить соню Гин он будет не один.