* * *
Ранее этого дня. Утро
Дождливые, тяжелые облака обволакивали привычное, голубое небо. Становилось ещё куда прохладнее, чем было. Птицы уже давным-давно улетели в теплые края, насекомые попрятались, никто уже не пел по ночам мелодичные песенки, как и маленькая живность, по типу белочек, грызунов, не составляли компанию, когда выходишь из особняка полюбоваться природой и подышать свежим воздухом. Хоть никто и не говорил этого вслух, но в компании повисла какая-то необъяснимая тревожность, которая передавалась по воздуху от одного к другому. За прошедший месяц было, вроде бы как, спокойно, как все думали. Колетт непривычно молчала при любом разговоре, поэтому её никто не тревожил, успокаивая себя разными мыслями, мол просто переживает за происходящее. В целом, день пролетал без каких-либо происшествий. Все занимались своими какими-то делами, дабы отвлечь мысли чем-то другим, кто-то пытался вести между собой обычные беседы, о всякой ерунде, а другой мог просто наблюдать в окно. Пайпер решила зайти в библиотеку и найти что-нибудь для прочтения. Одна рука медленно проводила по корочкам множества книг, а вторая держала светильник. Каких только не было произведений на полках, и у девушки быстро промелькнул вопрос, откуда Мортис мог достать некоторые экземпляры в оригинале. Конечно, та не хвасталась тем, что является начитанным человеком, но порой от скуки заходила в личную библиотеку и была не против провести пару часов за чтением увлекательной, романтической истории. «Гюстав Флобер. Воспитание чувств» — она про себя проговорила название, двумя пальцами протирая ту от давней, налипшей пыли. Блондинка уселась на диван, улаживая книгу на ноги, а рукой направляя лучами света так, чтобы было читаемо. С первых строк на душе стало спокойнее, и голова была полностью погружена в сюжет. Внешние звуки исчезли, на лице появилась легкая-легкая улыбка, что свидетельствовала о умиротворении девушки. Беленькая же была поникшая, даже больше, чем обычно. Ладони удерживали её лицо, а взгляд был пустым, задумчивым, будто она была не здесь. По помещению передвигались люди, разговаривали, но до неё это всё не доходило, мозг был на время отключён и отказывался воспринимать окружающие какие-либо действия. Резко захотелось спать, голова в миг стала будто чугунной и наклонилась вперёд, тревожа время пребывание в таком состоянии, возвращая ту в реальность. Поселившиеся в груди сомнения терзали душу, как голодные, разозлившиеся собаки, в клочья разрывая всё на маленькие кусочки. Глубокий вдох, тяжелый выдох прежде, чем Колетт решилась встать со своего места и пойти на поиски человека, которому желала всё рассказать. Сколько прошло времени было неизвестно, когда наконец глаза и затекшая шея начали подавать сигналы об усталости. Та отложила книжку и сладко потянулась, один раз зевнув. За окном стояла уже непроглядная тьма, из-за туч, которые уже собирались полить уже и так мёрзлую землю холодным, сильным дождем. По полу потянуло сыростью, вызывая волну мурашек. Девушка аккуратно встала и прошла к двери, собираясь покинуть библиотеку, но стоило лишь дотянуться до дверной ручки, как она сама открылась и на пороге стоял человек. Как зрение привыкло, заметила белокурую с грустным взглядом смотря даже не на неё саму, а на её ноги. Девушка скрестила руки и выдохнула, начиная говорить. — Мне нужно кое-что тебе сказать, давай выйдем на улицу, пожалуйста? — в пол оборота, собираясь уходить, попросила та. «То, что она что-то скрывала, я догадывалась, интересно, скажет ли она или хочет просто поговорить?» — проверив на руке тот самый светильник, убедившись, что ничего у него не отстает, Пайпер потопала за девушкой, немного обеспокоено представляя все возможные темы, о которых предстоит сейчас говорить. Блондинка вышла, как было и сказано, на улицу, уже сводя брови к переносице. По коже вновь пробежала волна быстрых мурашек, а Колетт на улице она не обнаружила, начиная слегка злиться из-за возможного подшучивания на собой. Её голова и туловище повернулось быстрее, чем ноги, и она увидела виновницу, из-за которой пришлось выходить на улицу без, хотя бы, кофты. На лице девушки та не смогла ничего прочитать, какие были её намерения, но сердце невольно начало колотиться. Между ними было расстояние в пару шагов. — Пайпер… Волнение настигло, дышать стало намного труднее, но она не перебивала, притягивая единственный источник тепла как можно ближе к себе. Пришлось заметить, что привычной дурашливости белокурой, будто и не существовало в помине, во взгляде была чётко уловимая уверенность. — Я не знаю, как ты отреагируешь, но… С тех пор, как я пришла к вам, во мне не было ни одной правды. Всё было ложью, — Пайпер медленно начала настораживаться, — Моё поведение, поступки, слова – абсолютно всё. Мне было поручено задание. От… Мафии… Внедриться в компанию, разузнать о двух людях, которые были заказаны. Девушка охнула и выронила из рук лампу, прикрывая рот. По не осторожности, она не заметила, что та выпала и откатилась туда, где была нарисована Мортисом руна, слегка стерев её. — Но за это время, проведенное с прекрасными людьми, которые безвозмездно отдают свою любовь, доброту друг другу, как они ценили всех, как относились, как болезненно теряли всё, что связывало всех в одном месте… Мне было так приятно… Действительно нравилось происходящее… И я поняла, что… Блондинка махала головой, вытирая душившие её слезы, но не выдержав, она повернулась и бросилась бежать куда-то вперед. Крики Колетт уже не были слышны, ноги не выдержали и резко опустили ту на землю. Руки дрожали, а глаза и грудь пекла от обиды на саму себя, от своей беспомощности, и глупого желания всё рассказать. — …я поняла, что полюбила тебя…