* * *
— Меня тревожит то, что ты использовал инверт. Вдруг они теперь смогут вычислить нас по нему? Мы бродили вдоль стеллажей с расставленными на них продуктами и искали самое недорогое. Если честно, я начал подумывать устроиться на работу, потому что мне было стыдно жить на деньги Джерарда. Он, однако, заявил, что я могу не беспокоиться и что у него хватает денег, а теперь устроил квест по поиску максимально дешёвой еды, параллельно подпитывая свою паранойю. — Ну, прошли уже сутки, а к нам ещё не заявились полицейские, — пожав плечами, я взял с полки банку фасоли. — Смотри, вот эта дешевле остальных. — Я не люблю фасоль, — поморщился Джерард. — Но ты можешь сделать из неё какой-нибудь крутой суп, вроде того, которым ты кормил меня пару дней назад. Уэй некоторое время задумчиво смотрел на банку, после чего всё же взял её из моих рук и кинул в корзинку. — Между прочим, я покупаю фасоль ради тебя, — заявил он и, улыбнувшись, растрепал мои волосы. — Надеюсь, ты хотя бы это во мне ценишь? — Джерард, ты не выгоняешь меня из своего дома и позволяешь жить за твой счёт, — усмехнулся я, глядя на него исподлобья. — Ты правда думаешь, что тебя больше не за что ценить? Наверное, это прозвучало несколько меркантильно. Словно я был содержанцем богатого папочки (которым Уэй ни разу не являлся), но при этом ещё и без какой-либо эмоциональной отдачи. — Чувствую себя очень полезной функцией, — Джерард скривил губы в подобии улыбки — настолько неубедительном, что мне стало до чёртиков стыдно. — Я вовсе не это хотел сказать, — протараторил я, стараясь успеть за его быстрым шагом. — Джерард! Он резко свернул за угол и, не оборачиваясь, направился вдоль стеллажа с крупами. — Можно попробовать сделать роллы, — заявил он и, схватив пачку риса, бросил её в корзинку. — Я не ем рыбу, — нервно кашлянув, я скрестил руки на груди, зажимая ладони под мышками, — и вообще не ем мясо. Надо было, наверное, сразу сказать. — А, — отмахнувшись, Джерард направился в сторону касс, — ерунда. Сделаем роллы с фасолью, не зря же мы её взяли. До самого дома он болтал по телефону — ему позвонила мама (которая судя по его рассказам, жила в другом городе), и он вдохновенно врал ей о том, что работает менеджером по продажам. Кутаясь в куртку, я посмотрел на Джерарда искоса, подумал о реакции его мамы на его реальную работу и тихо хихикнул, чего он, к счастью, не заметил. Войдя в квартиру, Джерард первым делом скинул пальто и направился на кухню, а я — в ванную, потому что утром так и не соизволил хорошенько помыться, а теперь думал о том, что надо мной, наверное, уже и мухи рады летать. Мне безумно хотелось принять ванну с ароматной пеной и полежать в тёплой воде хотя бы полчаса, но я был не у себя дома, чтобы позволять такие вольности. Я и так по гроб жизни обязан Джерарду, о чём, кстати, снова задумался, когда намыливал голову. Наверное, не стоило говорить ему, что я ценю его за то, что он позволяет мне жить в его доме. А ещё надо бы иногда несколько раз подумать, прежде чем что-то ляпнуть, но такому я, увы не научен. К великому сожалению, я не сдержался и всё же по-быстрому подрочил, стоя под душем. К ещё большему сожалению, по-быстрому это сделать удалось благодаря свежим воспоминаниям о тёплом теле Джерарда, лежащего у меня под боком. Понимаете? Мы даже не делали ничего из ряда вон выходящего, а у меня от этих мыслей уже встал, может, он какой-то колдун? Вытеревшись насухо, я оделся и покинул ванную. Джерард сидел в зале, откинувшись на спинку дивана и листал комиксы, небрежно разбросанные на журнальном столике. Несколько секунд я неуверенно мялся на пороге, сверля взглядом макушку Джерарда, а после всё же подошёл, подогнув под себя ногу, сел на диван и внимательно на него посмотрел. — Прости меня, хорошо? — проговорил я наконец. Он поднял голову и удивлённо взглянул на меня, резко захлопнув комикс. — За что? — Я сказал не очень правильную вещь, — кашлянув, я почесал затылок. — Там, в магазине. Прозвучало так, будто я правда вижу в тебе только функцию. И не делай вид, будто тебе всё равно, пожалуйста. Поверь, я не считаю тебя чем-то типа удобного денежного мешка. — Ну... — он растерянно отвёл взгляд, пялясь в пустой экран телевизора. — Всё хорошо, я не в обиде на тебя. Более того, я считаю, что это нормально — видеть в людях функции. Мы все получаем выгоду при общении, будь это даже положительные эмоции. — Джерард, — резко выдохнув, я закусил губу и уставился на свои руки, — я не умею выбирать выражения и запросто могу сказать какую-то глупость. Но это только потому, что я очень давно не говорил кому-нибудь что-то приятное. Я в целом не очень приемлю все эти милости, а без практики... Тяжеловато, в общем. — А хочешь — научу? — оживлённо спросил Джерард, бросил комикс на столик и, чуть ли не подскочив на месте, забрался на диван с ногами, устраиваясь напротив меня и пододвигаясь ближе. — Научишь чему? — подозрительно спросил я, взглянув на него из-под нахмуренных бровей. — Говорить милые вещи, — с этими словами он обхватил мои руки, несильно сжимая пальцы, и широко улыбнулся. — Ничего не бойся, я обещаю не кусаться. — О, а вот теперь мне правда страшно, — рассмеялся я, вскинув голову. — Мне нравится твой смех, — произнёс Джерард, и я удивлённо посмотрел на него. — Это первая приятная вещь, которую я хотел бы тебе сказать. — Я тебе очень соболезную, потому что мой смех напоминает скрип качелей, и это в лучшем случае. — Ничего подобного, — Джерард приблизился к моему лицу и, быстро заглянув в глаза, коснулся губами моей щеки — не коротко чмокнул, а прижался ими на несколько секунд и только потом отстранился. — А ещё у тебя мягкая кожа, которая, между прочим, очень приятно пахнет. — Я помылся несколько минут назад, — усмехнулся я, густо краснея. Джерард тихо рассмеялся и выпустил одну мою руку, после чего заправил мои всё ещё влажные волосы за ухо и прижался губами уже ко второй щеке. — Мне нравится твой румянец, когда ты смущён, — произнёс он мне почти на ухо. — Ничего я не смущён, — пробубнил я, ощущая кожей его дыхание и свои мурашки. Джерард поцеловал меня в скулу, и я почувствовал, как он улыбается. — У тебя такие красивые глаза, Фрэнк, ты можешь себе представить, насколько? — Коровьи, — коротко бросил я, больше всего мечтая о том, чтобы эта приятная пытка закончилась, но вместе с тем желая продолжения. — У коров очень красивые глаза, разве нет? И раз уж на то пошло, твои глаза больше похожи на глаза щенков. — Щенки милые. — Как и ты, — сказав это, Джерард мягко коснулся губами моего лба. — А ещё мне нравится, что ты маленький. — О-о-о боже, — насмешливо протянул я. — Если ты вздумал издеваться, то, поверь, я знаю, что я коротышка. — Я не собирался издеваться, — отстранившись, Джерард немного обиженно посмотрел на меня. — Люди прекрасны не тем, сколько в них сантиметров роста, но раз уж на то пошло, мне правда безумно нравится, что ты именно такого размера. — Почему ты говоришь мне все эти вещи? — я немного подозрительно покосился на Джерарда. Проклятый румянец никак не желал сходить с моего лица, и я чувствовал себя полным идиотом. — Я ведь сказал, что хочу научить тебя говорить что-то приятное. — А, ну да, — хмыкнул я. «Тогда зачем ты меня целуешь?» — этот вопрос я так и не решился озвучить. — Но каждое моё слово было правдой, не думай, что всё это ради обучения, — серьёзно произнёс Джерард. — Да, — смущённо кивнув, я осторожно высвободил свою руку и поднялся с дивана, уже жалея, что вообще начал этот разговор, — спасибо. Я, наверное, пойду... Не буду тебя отвлекать и тоже что-нибудь почитаю. У тебя там, вроде, книги были. — Поищи в шкафу возле компьютерного стола. Там есть и книги, и комиксы, — ответил Джерард и снова взялся за чтение, словно ничего странного не произошло. Или, может, для него это правда не являлось чем-то странным? Я уже почти выскочил из гостиной, но замер на пороге и оглянулся на Джерарда, сидящего ко мне спиной. А потом, сам не ведая, что творю, подлетел к нему и, наклонившись, схватил за плечи, глядя в удивлённые глаза. — Ты чего? — спросил он немного испуганно, видимо, не ожидав от меня подобного манёвра. — Просто хотел сказать, что ты выглядишь как чёртово произведение искусства, — почти скороговоркой выпалил я и быстро чмокнул его в кончик носа. Не знаю, что мной двигало, честное слово. Я тут же покинул гостиную быстрым шагом, не оборачиваясь, но чувствуя спиной, как Джерард ошарашенно смотрит мне вслед. А потом, дойдя до комнаты, плюхнулся на кровать и ещё минут десять пялился в пустоту, чувствуя, как громко колотится сердце в моей груди, словно норовя вырваться наружу.11. Милые вещи
16 октября 2020 г. в 01:17
Я проснулся из-за того, что прямо под моим ухом раздалось громкое всхрапывание. Во рту было ужасно сухо, на мне не было одеяла, но отчего-то всё равно ощущался жар. Спустя пару секунд до меня дошло, ударяя в мозг полупьяным флэшбеком: Джерард всё ещё прижимался ко мне, теперь ещё закинув ногу поперёк моих колен, а его рука лежала на моей груди. Голова покоилась чуть выше моего плеча, красные волосы непослушным пожаром разметались по подушке, которую нам пришлось делить, и щекотали мою шею. Открыв рот, он временами всхрапывал мне на ухо и ёрзал во сне, буквально потираясь об меня всем своим телом, отчего я не мог игнорировать ни его утренний стояк, ни свой. Наверное, если бы наши отношения были другого уровня, то я бы непременно разбудил его минетом, потому что эта мысль слишком прочно засела в моей голове, что никак не способствовало понижению либидо. Но даже если откинуть тот факт, что я — травмированное убожество, неспособное любить, — довольно опрометчиво заводить романтические или сексуальные отношения в мире, где за это могут прикончить, да ещё и с учётом того, что однажды мне всё равно придётся свалить.
И всё же в момент, когда он спал рядом со мной, я чувствовал себя слишком хорошо. Потому что, ну, это он. Джерард Уэй, который при желании, наверное, смог бы покорить сердца всех людей на планете (увы, кроме моего). Как бы объяснить? Он... Он прекрасный. Нет, не так, он просто совершенный. Словно созданный талантливым скульптором, но ещё и вобравший в себя чудесные черты, вроде доброты и заботы. А ещё он талантливый, несмотря на то, что из всех его работ я видел только порно с лисами. И он спит сейчас рядом со мной, прижимаясь ко мне всем своим телом, дыша мне куда-то в шею. Он обнимает меня во сне, словно боится, что я могу уйти. Может, конечно, это не так, и ему просто нужно закинуть куда-то конечности, но мне приятно думать о том, что я могу быть ему нужен. И я, полностью понимая то, насколько Джерард замечательный, всё равно не могу заставить своё сердце растаять. Допустим, найдя способ вернуться в свою вселенную, я бы мог позвать его с собой, либо же забить и остаться в этом мире, постоянно скрываясь. А что? Это даже романтично. Жаркие поцелуи в полной темноте, бесконечные прятки... Но какой в этом смысл? Зачем мне давать надежду человеку, который и так потерял любимого в прошлом? Не факт, что он и сам сможет полюбить меня, будучи столь травмированным. Возможно, наши отношения остановятся на сексе — чувственном, я в этом почти уверен, но, к сожалению, бездуховном.
Повернувшись к Джерарду, я замер, вглядываясь в его сосредоточенное спящее лицо. Сердце пропустило удар, отразившийся на всех внутренностях, заставив низ живота резко похолодеть. И тогда в мою голову пришла совсем уж шальная мысль: что, если за эти несколько дней я всё же умудрился влюбиться в Джерарда, но мой мозг почему-то продолжал блокировать это чувство? Может, конечно, дело в том, как он себя ведёт, но, клянусь, я очень давно не испытывал что-то подобное при общении с человеком. Смутиться, спрашивая у кого-то время на улице, — да, абсолютно нормально и не вызывает подозрений. Смутиться от чужого, казалось бы, невинного прикосновения или даже взгляда — вот это уже странно. А ещё более странно то, что я любуюсь спящим человеком, словно он в самом деле талантливо нарисованная картина.
Во время сна наши футболки чуть задрались, поэтому теперь Джерард прижимался слегка оголённым животом к моему, и эта тёплая близость сводила с ума. Хотелось протянуть руку и хотя бы кончиками пальцев погладить мягкую кожу, пересчитать тёмные волоски, а после забраться под футболку и продолжить исследовать его тело. Пожалуй, это было довольно опрометчиво, но, если мне не изменяет память, вчерашним вечером Джерард говорил и делал достаточно вещей, благодаря которым можно было сделать вывод, что я хоть немного, но нравлюсь ему. Поэтому я осторожно положил руку ему на талию, поглаживая и скользя по хлопковой ткани футболки. Джерард резко выдохнул, и я испуганно замер, но его веки даже не дрогнули, поэтому я, осторожно дойдя до задравшегося края футболки, коснулся его бока, поглаживая мягкую кожу и невольно улыбаясь. Идиот? Знаю, даже не отрицаю. Но я не хотел делать что-то непристойное, я просто хотел к нему прикоснуться.
— Фрэнк? — чуть охрипший после сна голос заставил меня вздрогнуть, резко отдёрнуть руку и прижать её к груди.
Джерард широко зевнул, прикрыв рот кулаком, и, повернувшись на спину, сладко потянулся. От него пахло душистым мылом и немного потом, и я испуганно подумал о том, что от меня, наверное, ужасно воняет. Джерарда это, кажется, не особо смущало, потому что он снова повернулся ко мне и, подложив ладонь под голову, заглянул мне в глаза.
— Что? — немного опасливо поинтересовался я, стараясь смотреть на него как можно более безэмоционально.
— Я вчера напился, да? — судя по интонации, это было скорее утверждение, чем вопрос.
— Немного, — я улыбнулся краем губ. Джерард улыбнулся в ответ и совершенно обыденным движением погладил меня по щеке.
— Ты не ушёл, — тихо произнёс он.
— Выходит, это ты помнишь? — усмехнулся я, стараясь игнорировать участившееся сердцебиение.
— Частично, — кивнул он, и его щёки едва заметно порозовели. — Надеюсь, тебе не было неудобно или неприятно?
— Я был пьян, так что уснул быстрее, чем успел почувствовать что-то подобное, — выпалил я, тут же пожалев об этом, потому что прозвучало как-то не очень.
Но Джерард лишь хмыкнул, словно это его ничуть не задело, и, прикрыв глаза, произнёс:
— Чем дольше я лежу, тем сильнее моё желание проваляться тут с тобой целый день. Но мне надо работать.
После этих слов он положил руку мне на талию, придвигаясь так близко, что я ощутил его дыхание на своём лице. Это сбивало с толку, мешало адекватно мыслить, а ещё заводило: мы лежали достаточно близко, чтобы Джерард мог это почувствовать, во всяком случае я чувствовал его эрекцию, и хотя это было естественное утреннее явление, такая близость очень способствовала данному проявлению, эм... симпатии.
Именно поэтому я нехотя отстранился и, лениво потянувшись, сел, почёсывая спину. Во рту всё ещё было суше, чем в Сахаре, так что я первым делом двинулся на кухню, не оглядываясь на Джерарда, оставшегося в кровати.