Роман с Пожирателем

      Гермиона чеканным шагом неслась по коридору Министерства магии. Каблучки громко и возмущённо щёлкали по мраморному полу. Сотрудники знали, что когда Грейнджер в таком решительном настроении, к ней лучше не соваться с вопросами, а тем более с недоделанными отчётами. Лишь одного кабинетного красавца это не касалось. Ему начхать было, в каком там она настроении, и даже лучше, если именно в таком. Малфой обожал заставать её в раздражении. Это был какой-то особо изысканный восторг, донимать её тогда, когда это уже становится опасно.       Как всегда без стука вломившись в её кабинет, Малфой тут же пристроился на столе.       — Привет, Грейнджер! — весело произнёс он, на что последовал безразличный ответ.       — Убери свой грязный зад с моего стола.       — Фу-у-у, Грейнджер! Это даже для тебя слишком, — и он, изобразив рвотный рефлекс, послушно пересел на стул в углу кабинета. — Какой соплохвост тебя ужалил?       — Есть тут один… белобрысый! — не отрывая взгляда от бумаг, проворчала Гермиона.       — Да ты что? — удивлённо вытаращился на неё Малфой. — Покажи мне этого мерзавца, я его прокляну.       Гермиона медленно подняла глаза. Малфой расплылся в сияющей улыбке, и девушка устало закатила глаза.       — Как ты меня утомил, если бы ты только знал. Я уволюсь. Как бы я ни любила эту работу, но находиться рядом…       — Э-э-эй! Ты чего это? — резко меняя тон на участливый протянул Драко. — Что я натворил опять?       Гермиона выдохнула.       — Знаешь, я, конечно, сделала вид, что поверила, когда ты сказал, что не знаешь адреса Майлза Трэверса. Но что он работает на твоего отца, ты мог меня предупредить? — воскликнула она. — Это, знаешь ли, подло! Как в старые времена, честное слово!       Малфой устало развалился на стуле.       — Ты не спрашивала, где он работает.       — И логическое мышление у тебя, конечно же отсутствует, — заключила она. — Всё ясно.       — Да брось ты! — Драко запрокинул голову, всем своим видом демонстрируя несерьёзность ситуации. — Ты этого парня даже не знаешь, чего так переживать?       — Да я вовсе не из-за него переживаю! — воскликнула Грейнджер. — Это ты странно себя ведёшь! Ты что, опять за старое?!       — Что за глупости, Грейнджер? Мне двадцать пять…       — Вот и я думаю, зачем ты ставишь меня в неловкое положение?       — Не пойму, в чём неловкость? Пришла, «здрасьте-здрасьте», проверку провела, чего ещё? Какая разница?       Гермиона внимательно смотрела на бывшего сокурсника. Наверное, слишком долго. Малфой успел начать ёрзать на стуле и решил, что пора его покинуть.       — Ты не чувствуешь, Малфой. Не понимаешь простых вещей. Думаю, это недочёты твоего воспитания и только. Но я всё-таки хочу до тебя донести. Я оскорбила человека. Пусть даже не оскорбила, но задела за живое и болезненное. Ты сам знаешь, каково это, когда твоё прошлое не даёт покоя, — Малфой по своей излюбленной привычке отвернулся к стеллажу с книгами. — И после этого я должна общаться с этим человеком на деловом языке, не зная, что он чувствует, переживает ли, не относится ли к тебе с предубеждением, не думает ли, что ты к нему необъективен…       — Я понял, Грейнджер, — немного раздражённо бросил он. — Давай к сути.       — По сути, я прежде должна была наладить контакт с человеком, а потом уже переходить к делам. А получилось наоборот. Благо, что Трэверс оказался порядочным человеком…       — Уже сделала выводы? — Малфой резко обернулся. На его лице было явное удивление.       — А чего там делать? — выражение её лица стало вдруг таким воодушевлённым, что Малфой поморщился. — Честно сказать, я поражена! Трэверс настолько чуткий человек. Меня с таким вниманием слушали только профессора в Хогвартсе.       — Ты его совершенно не знаешь, — немного раздражённо заговорил Драко. — Ты его видела два раза в жизни, а восторги… Он странный. Я бы на твоём месте не особо о нём заморачивался. Извинилась?       — Ну… да.       — Груз с души сняла?       — Да, похоже…       — В таком случае, давай уже вернёмся к работе.       — Подожди… — вдруг задумчиво произнесла Гермиона. — Ты говоришь, что он странный. А в чём странность? Мне он показался просто очень вежливым, воспитанным и внимательным человеком. Он с рвением относится к работе…       — Ты теперь только о нём и будешь говорить? — воскликнул Драко, снова плюхаясь на стул. — Майлз не стоит внимания, он ужасно скучный человек…       — Так ты хорошо его знаешь? — оживилась Гермиона. Драко с досадой сжал челюсти и резко выдохнул. — Слушай, расскажи о нём! Я, конечно, взяла личное дело Трэверса в архиве Штаба мракоборцев, но раз ты знаешь его лично…       — Грейнджер, что за нездоровый интерес? — Малфой вскочил на ноги и быстро заходил по кабинету, а Гермиона подозрительно следила за ним взглядом. Его раздражение смущало.       — Что тут нездорового, не пойму. Я, к сожалению, плохо разбираюсь в мужчинах, — иронично ухмыльнулась она, и щёки Малфоя пошли пятнами. — Поэтому было бы целесообразно собрать хоть какую-то информацию, прежде чем встречаться с человеком.       Малфой замер на месте, медленно повернулся к ней лицом.       — Вы встречаетесь?       — Пока нет. Но Трэверс предложил как-нибудь… просто мне сейчас некогда.       — Плохая идея! — выдохнул Малфой. Гермиона подпёрла подбородок кулаком и вглядывалась в его лицо, выражавшее крайнее недовольство.       — Какое тебе дело, Малфой? Не всё ли тебе равно, с кем я встречаюсь, общаюсь. У тебя своя жизнь, вот ей и занимайся, ясно? Не хочешь рассказать мне о Трэверсе?       — Не особо.       — Ладно! Тогда вернёмся к делам! — вежливо улыбнулась она. — Те документы, что ты мне принёс, буду анализировать ещё дня три, может четыре. Отчёт сама отнесу. Вопросы есть?       — И тебе не нужна помощь? — с сомнением спросил Драко, бросая взгляд на две внушительные стопки папок.       — Нет, — дёрнула она плечом. — Я отлично справлюсь без тебя.       — А кочующие кентавры?       — Можно подумать, они тебя заботят, — ухмыльнулась девушка. — Отдыхай, Малфой.       Напряжение на его лице сменилось расслабленным, злорадным выражением, которое она так хорошо знала ещё со студенческих лет.       — Ну и торчи тут в гордом одиночестве, как всегда, сухарь ты мой недогрызенный, — ехидно ухмыльнулся Малфой и вышел из кабинета.       Гермиона вздохнула и повернулась лицом к окну, из которого был виден центр площади просторного Атриума Министерства магии.       — А чего ты хотела? — шепнула она сама себе. — Знала же, что рано или поздно так и случится…

***

      — Сосредоточьтесь, мистер Трэверс. Вы должны полностью успокоить сознание. Представьте что-нибудь умиротворяющее, что-то, приносящее вам тишину. Это может быть река, цветущий сад, потрескивающий камин, что угодно.       Голос профессора Снейпа, тихий, монотонный, спокойный, умиротворял сам по себе. Майлзу иногда казалось, что он заснёт на одной из его лекций, за что будет изгнан из кабинета декана жестоко и надолго. Юноше нужны были его уроки. Слишком нужны, ибо Хогвартс стал для него кромешным адом. Постоянный шум, невыносимый, давящий преследовал его несчастное сознанье. Он не мог заткнуть уши, чтобы не слышать мысли всей этой толпы людей, которая его окружала. Это был нестерпимый гвалт из смеха, крика, плача и потока бесконечных внутренних речей. Майлз болел так часто, что практически жил в больничном крыле Хогвартса, и это, пусть и ненадолго, успокаивало. Он не хотел жаловаться матери, боялся её расстроить, разочаровать. А уж тем более не доверял отцу.       — Мистер Трэверс. Однажды вы определитесь с выбором, — мелодично продолжал профессор. — Если вам становится невыносимо от внешнего шума, вы должны погрузиться в свою внутреннюю тишину. Прекрасную, дающую силы тишину. Представьте журчание воды в реке, как она перекатывается по камням, как стекает с холма звенящим водопадом…       — Я предпочитаю огонь, сэр.       — Что ж, это хороший выбор. Если сможете перекрыть шум потрескиванием поленьев в камине, буду рад за вас. Хотя вода, на мой взгляд, гораздо эффективнее.       — Я подумаю об этом, сэр. Но мне ещё нравится гулять по коридорам, когда слышишь эхо своих шагов.       — Это очень интересно, мистер Трэверс. Этот вариант тоже имеет место быть.       Декан помолчал несколько минут, потом внимательно и пронзительно стал изучать лицо Майлза.       — Почему вы раньше ничего не предпринимали? — с долей заинтересованности спросил Снейп. — Ведь эта проблема мучает вас не первый год.       — Да, сэр. Не первый. Прежде я жил в уединении, не было нужды. А в первый год, знаете, как это бывает с первокурсниками, боишься пожаловаться кому-то, потому что сочтут слабаком.       — Ясно. Пробуйте применять эту методику. И помните! Ваши способности — это не наказание! Это высший дар, который далеко не каждому по силам. Но ваши предки были очень сильными волшебниками, потому вы справитесь, мистер Трэверс, — Снейп поднялся с кресла и протянул Майлзу небольшой лист пергамента. — Я получил письмо от вашей матери…       Сердце Майлза на мгновение замерло. Он взял в руки листок и нерешительно взглянул на профессора.       — То, что в вашей семье этот дар встречался прежде — очень полезная информация. Даже если это для вас на уровне древних мифов восемнадцатого века. Для меня это очень полезный научный опыт, потому денег за уроки с вами от вашей матери я не возьму. Знаю, положение вашей семьи сейчас не слишком устойчиво. Потому распорядитесь ими, как сочтёте нужным.       И Снейп протянул мальчику кошелёк набитый золотыми голлеонами. Майлз держал его в руках несколько секунд.       — Прошу вас, профессор, верните их ей! — с надеждой в сияющих синих глазах попросил Майлз.       — Я не могу. Ваша мать не примет их.       — Но я не могу оставить деньги у себя. Они нужны ей.       Снейп прошёлся по кабинету, подумал и снова взглянул Трэверсу в глаза.       — Мы отправимся в Гринготтс. Там вы положите деньги в хранилище. Если не сейчас, то они понадобятся вам позже.       — Спасибо, профессор.       — Скажите, мистер Трэверс, кто-нибудь, кроме родных, знает о вашей способности, читать чужие мысли?       — Нет, сэр.       — Рекомендую вам держать это в тайне, — убедительно произнёс Снейп. — Поверьте, однажды этот дар сослужит вам добрую службу.       Почему-то именно этот разговор вспоминал Майлз каждый раз, когда приходил сюда, к Визжащей хижине. О гибели профессора он узнал в больнице Святого Мунго, когда пришёл в себя после пыток, которым его подвергли накануне битвы за Хогвартс. Майлз знал, что Снейп погиб здесь от укусов Нагайны, а вот где похоронен его наставник, молодой человек так и не смог выяснить. Похоже, никто не озаботился тем, чтобы достойно похоронить профессора, и Майлз приходил сюда, к Визжащей хижине, всякий раз, когда ему нужна была помощь или совет. Это место по-своему умиротворяло тишиной и уединением.       Майлз положил на ступеньку крыльца две лилии и некоторое время смотрел на болтающуюся на одной петле дверь. Снейп погиб здесь. Одиноко и безвестно. Трэверс никогда не испытывал к себе жалости. Никогда. Но очень часто думал, что также сгинет в людском мире, совершенно один. Ведь он такой же, как его наставник — скорпион в пустыне.       Но через несколько мгновений он вдохнул полной грудью, устремив взгляд в голубое небо, укрытое роскошными шапками высоких белоснежных облаков. Пока есть надежда, он не станет сдаваться. Если спустя столько лет встретил ту, что увлекла его сознание однажды, значит это не случайность. Это проведение, волшебное стечение обстоятельств. Майлз не умеет любить, не умеет сострадать. Но он упрям, принципиален и честен. Может… она это оценит? А нет… он потом об этом подумает.       Майлз направился в Хогсмид. Он шёл неспеша, наслаждаясь тишиной, накапливая её внутри. Ещё мгновение и он вернётся в шумный мир чужих мыслей и чувств. Вот и деревня. Там ему делать нечего. Трэверс трансгрессировал в Лондон.

***

      — Драко, любовь моя, что-то случилось?       Молодая супруга застала мужа в библиотеке. Он долго и настойчиво всматривался в тёмную даль. Всё положение его напряжённой фигуры говорило о раздражении и усталости.       Её ласковый голос словно надломил в нём что-то, и невольная улыбка тронула сурово сомкнутые губы. Драко повернулся. Встревоженный взгляд жены умилил. Он сам удивлялся, насколько разнообразный спектр чувств вызывала в нём хрупкая, нежная молодая женщина с небольшим округлившимся животиком. До сих пор не мог привыкнуть, хотя прошёл уже год, что в его жизни есть она, его маленькая звёздочка.       — Всё хорошо, милая, — с теплом произнёс он, раскрывая ей навстречу свои объятия. Астория плавно, неторопливо подошла к мужу и, прижавшись к его груди, ощутила тепло рук Драко. Она с блаженством закрыла глаза, вдыхая его аромат, а он трепетно коснулся губами её виска.       Тревога, что съедала его душу тихонько растворилась. «Всё правильно, так и должно быть», — думал он.       — Неприятности в министерстве? — неуверенно спросила Астория, и Драко решил, что это будет лучшим объяснением.       — Да нет, просто работа, суета… Лучше расскажи, как ты? Малыш уже пинался? — усмехнулся Драко.       — Ну что ты, милый! Ещё слишком рано! И потом, когда это произойдёт, ты первый узнаешь. Вообще-то, я пришла позвать тебя ужинать. Твои родители уже за столом. Идём?       Драко немного отстранился, всё ещё держа Асторию в объятиях, посмотрел в её ясные голубые глаза, наполненные нежностью.       — Я скоро, буквально через минуту, хорошо? — он ласково улыбнулся и невесомо коснулся поцелуем её тонких, изящных губ.       — Хорошо, милый.       Супруга, не торопясь, покинула библиотеку. Улыбка растворилась. Драко снова уставился в холодную темноту. Он так надеялся, что эта тьма не вернётся. Когда же это кончится?