***
Он почувствовал, как внутри всё сжалось. Необъяснимая тревога наполнила всё его существо. Майлз уже начал готовить зелье, но тут же погасил огонь, чтобы ничего не испортить. Почему стало так плохо? Коллеги переглядывались, видя, что с Трэверсом, явно не всё в порядке. Через пять минут в лабораторию заглянула секретарша Люциуса. — Мистер Трэверс, мистер Малфой желает вас видеть. Немедленно. Майлз ощущал слабость в ногах, внутри всё дрожало от какой-то всеобъемлющей паники. Что это такое? Войдя в кабинет Люциуса, Майлз сразу понял, разговор будет далеко не любезный. — Не хотите объясниться, мистер Трэверс? — ядовито ухмыльнулся Малфой, придвигая к краю стола стопку газет. Майлз подошёл ближе, взглянул на заголовки. Эта слабость накрыла с головой. Она видела всё это. Она там, совершенно одна, брошена на растерзание. Майлз нервно сжал кулаки. — Я обязан, сэр? — спокойно произнёс он. — Не обязаны! — бросил Люциус. — Но мне бы хотелось понять, какого рожна ты творишь со своей жизнью? Грязнокровка?! — Сэр! — резко повысил голос Майлз. Его взгляд вспыхнул такой яростью, что Люциус даже испугался. — Впредь, я вас попрошу, уважительно говорить об этой женщине. — Ты выдвигаешь мне условия? — взвился Малфой. — Ты хоть осознаёшь, в каком положении… — Я в отличном положении, — твёрдо заявил Майлз. — Я со всем почтением отношусь к вам и вашей семье, прошу к моей относиться так же. Иначе не вижу смысла в дальнейшем сотрудничестве. Люциус буквально дымился от возмущения. Какой-то мальчишка будет ему диктовать?! Он резко выдохнул, потом вдохнул. — Это правда, что пишут? Отец лишит тебя наследства? Своего имени? — Я не получал на этот счёт никаких распоряжений. До тех пор не могу быть уверен, — с достоинством отвечал Майлз. — И тебя… это не останавливает? — поражённо спросил Люциус. — Лишиться титула, дома, всего? Майлз прямо смотрел Люциусу в глаза. Насколько далёк этот человек от того, к чему Майлз стремился. — Всё это — пыль, сэр, — спокойно произнёс он. Люциус нервно барабанил пальцами по столу. — Я понимаю твоего отца, — бросил он. — Если бы Драко посмел… — Вы меня увольняете, сэр? — бесстрастно произнёс молодой человек. Люциус нервничал. Он уже сам не был уверен, что этот разговор был нужен. — Нет, — бросил он. — Ты мне не сын. Твоя личная жизнь меня не касается. Но весь этот скандал… — Это мои проблемы, сэр. — Да. Это точно проблемы. Иди, работай. Люциус откинулся на спинку кресла, продолжая барабанить пальцами. Майлз быстро шёл по коридору. Как ему хотелось оказаться там, рядом с ней. Он не представлял, что теперь можно сделать, как исправить ситуацию. Гермиона приняла решение. Это её решение. Как легко она на это пошла. Только, что же теперь?***
Изучая отчёт из Азкабана, Гермиона с трудом сдерживала слёзы, норовившие сорваться с ресниц. Никогда в жизни она не могла бы представить, что ради неё кто-то готов отказаться от всего. Угрозы его отца были не просто словами. Бенедикт Трэверс потребовал вызвать своего нотариуса для изменения завещания. Его просьба пока на рассмотрении министерства, но если этот человек способен избить собственного сына, то лишить его наследства вообще ничего не стоит. Внутри всё дрожало, но не от страха за его будущее. Она была в восторге, в эйфории. Каждое его слово, каждое действие говорит лишь об одном — всё это ради неё. Чем она заслужила? Что сделала для него такого, чтобы сейчас стать смыслом его жизни? Непостижимо. Она была поглощена рассуждениями, своими выводами и даже не сразу услышала настойчивый стук в дверь. — Да! — наконец очнувшись, выкрикнула она. В кабинет вошёл глава Отдела магического правопорядка, и Гермиона медленно встала. — Мистер Сильвер, — выдохнула она. — Добрый день, сэр. — Здравствуйте, Гермиона, — немного удручённо вздохнул он. — Вы присядьте, присядьте. Девушка заняла своё место, он сел напротив, придвинув поближе стул. — Я думаю, вы понимаете, о чём пойдёт речь, мисс Грейнджер, — размеренно, и даже доброжелательно, заговорил он. — По сути, ваша личная жизнь совершенно никого не касается. Скажу прямо. Ни о каком увольнении речи не идёт. Гермиона снова задышала, мистер Сильвер это ясно видел. Он сдержанно улыбнулся. — Но вы должны понимать, что это — дело принципа. Если это просто интрижка, ошибка, недоразумение, будет даже хуже… — Сэр, — смело произнесла она. — Это не интрижка. Этот мужчина очень много для меня значит. И я для него. Мы всё обдумали и приняли решение, что бы ни было… — Хорошо, — кивнул головой Сильвер. — Я вас понял. Мистер Трэверс хоть и был привлечён к следствию, к суду — был оправдан. Но вопросы остаются. Общественность хочет знать, почему? Вы читали статьи? — Конечно, сэр, — безнадёжно вздохнула она. — Потому очень важно, чтобы мистер Трэверс прояснил ситуацию. За ним нет преступлений, можно сказать, что он сам жертва. Но! Почему он не был убит Волан-де-Мортом за своё отчаянное сопротивление? Что такого ценного он в нём видел? Прежде мистер Трэверс никого не интересовал, просто отголосок прошлого. Но вы — будущее министерства, этого нельзя не признавать, и находясь рядом с вами, он не может оставаться в тени. Гермиона не могла унять мелкую дрожь. Она невольно провела трясущейся рукой по влажному от испарины лбу, тяжело выдохнула. — Я всё понимаю, сэр, но разве… может общественность вторгаться в частную жизнь? Почему нельзя просто… — Нельзя, мисс Грейнджер. Вы слишком заметная фигура. Как и мистер Поттер. При всей его скромности, ему приходится несладко. Каждый его шаг, каждое расследование рассматривают под лупой. Ответственность невероятная. Увы. Ваша частная жизнь теперь под лупой, никуда не деться. Но я уверен, что вы, мисс Грейнджер, не опорочите лицо Министерства. Только не вы. — Спасибо, сэр! — благодарно, но сдержанно улыбнулась Гермиона. — Я тоже на это надеюсь. — Работайте! — с улыбкой кивнул Сильвер и покинул кабинет. Гермиона запрокинула голову, закрыла глаза и постаралась сохранить остатки душевного равновесия. Закончив с отчётом, отправилась в Штаб мракоборцев. Гарри явно был не в своей тарелке. О Роне и говорить нечего, яркая краснота с его лица почти не сходила. — Мальчики, ну хватит так на меня смотреть! — воскликнула она. — Вы-то чего? — Прости, Гермиона, — выдохнул Гарри. — Это всё как-то слишком внезапно. Отчёт вот он, а в газетах уже всё заранее. — Там одни домыслы и предположения, — заметила Гермиона. — Все факты, здесь! — ткнула она пальцем в папку с бумагами. — Повторюсь, специально для вас — мы с Майлзом во всём разберёмся. Вся эта шумиха на пять минут, я уверена! Меня гораздо больше волнует, какой гад всё это раскрутил? Гарри, вы уже нашли что-нибудь? Сову, отправлявшего письмо? — А, да! — как будто вспомнил Гарри. — Кое-что есть, но к сожалению, этого мало. Сову в Азкабан оформлял некий мистер Гарднер, якобы секретарь нотариуса. Мистер Армстронг — нотариус — действительно существует, его кабинет находится здесь, в министерстве. Но ни о каком мистере Гарднере он не слышал, у него есть секретарь, но это женщина, миссис Крэмп. Она, естественно, никаких документов для Трэверса-старшего не оформляла, как и сам Армстронг. Видимо, злоумышленник проник в его кабинет, выкрал печать нотариуса, хотя, нет. Печать на самом деле в кабинете, на своём месте… ну и всё. Мистера Гарднера описала сотрудница Совиной почты. В министерстве два Гарднера, но ни один под описание даже близко не подходит, и разумеется, ни тот, ни другой никаких сов в Азкабан не отправляли, у них алиби. Ну, ты сама отлично знаешь, как запросто можно поменять внешность и провернуть всё, что угодно, — чуть понизив голос, ухмыльнулся Гарри. Гермиона грустно улыбнулась. — Очевидно только одно, — заметил Рон. — Злоумышленник — сотрудник министерства. Уж очень легко он тут ориентируется и везде проникает. Применение древней магии говорит о том, что этот маг или очень стар и ему, по нашим подсчётам лет четыреста, что просто невозможно, или обладает древними манускриптами и фолиантами, скорее всего, в личной библиотеке. Здешняя библиотека древностей последний раз посещалась… — он поднял глаза к потолку. — Кажется полтора года назад. Мало кто интересуется древней магией. Не мог же этот господин готовиться ко всему этому полтора года. — То есть, — задумчиво произнесла Гермиона. — Вы хотите сказать, что мы его не найдём? Вообще нет шансов? Гарри пожал плечами. — Даже если и найдём, это будет крайне неожиданно, если этот человек выйдет, скажем, в центр Атриума и скажет: «Это я отправил письмо Бенедикту Трэверсу». Рон ухмыльнулся, Гермиона взглянула на него крайне осуждающе. — А если… у меня есть подозрение, кто это мог сделать? Гипотетически?! Допустим, я предполагаю… — Скажи немедленно, — потребовал Рон. — Ты посмотри, что этот гад устроил! Тебе теперь из министерства не уйти без объяснений с прессой, они тебя там затопчут! Кто это мерзавец? Гермиона с трудом сглотнула. Во рту страшно пересохло. — Что там ему грозило бы? — с интересом спросила она. Гарри набрал в грудь побольше воздуха. — Ну, учитывая взлом кабинетов, подлоги, древняя магия не считается преступлением, не тёмная ведь, дальше… э-э-эм, провокация заключённого, провокация бунта в Азкабане. Повезло ещё, что Трэверс там не помер от сердечного приступа от неожиданности. Короче говоря, на пару лет в Азкабане потянет. — Говори, кого ты подозреваешь! — потребовал Рон. — Этот кретин должен понести наказание. — Я же сказала, гипотетически! — закатила глаза Гермиона, скрещивая руки на груди. — Знаешь, что означает это слово? — Гермиона, ты меня извини, но должен напомнить, что я давно не студент Хогвартса, — обиженно проворчал Рон. — Я понимаю, что тебе нелегко… — Прости, Рональд, — виновато вздохнула она. — Ты прав, я не в себе от всего этого. — Да нет, — улыбнулся Гарри. — Ты отлично держишься. Я даже удивлён, что ты не орёшь, не швыряешься вещами… — Чего это всё стоит, — ухмыльнулась она. — Хотя, знаете… — и во всей её внешности отразилась какая-то удивительная трогательность и мечтательность. — Мне просто есть за что бороться. Серьёзно. Майлз он… такой необыкновенный. У меня нет ни тени сомнения, что мы поступили правильно. Правильно, что не отказались от этих отношений, хотя знали, что будет нелегко. Малфой об этом талдычил каждый день, провокатор несчастный. Как будто Майлз ему бельмо на глазу. — Малфой? Зачем это ему? — подозрительно прищурился Рон. Гермиона чуть не подавилась. — Да ну его! Ты же знаешь, какое он трепло! — засмеялась Гермиона. — Его слушать, себя не уважать. Она почувствовала, как загорается лицо, потом уши, грудь начинает полыхать. — Спасибо, ребята! Будут новости, забегайте, ладно? Пожалуйста! Гермиона понеслась по коридору, как ужаленная. И зачем она упомянула Малфоя? Хотелось надавать себе пощёчин. Встречая сотрудников министерства, Гермиона несгибаемо смотрела всем в глаза. Люди смущались, косились на неё украдкой. Но она уверена в своей правоте. Она всем покажет — кто такая Гермиона Грейнджер. Она не бросает слов на ветер, не сомневается и не идёт на компромисс. Только бы пережить этот вечер, не сказать ничего лишнего. Она погрузилась в работу. Но этот бесконечный трепет, от которого то и дело содрогалось её сердце, возвращал Гермиону в прошедшую ночь. Его рукам, его взгляду, его нежности. Каково ему сейчас? Каково быть подозреваемым во всех грехах этого мира? Ему, кто по-настоящему чист душой, кто искренен во всех своих проявлениях! Ему быть главным подозреваемым? За что? За слабость юности, за послушание отцу? Нет! Она не допустит, чтобы их чувства опорочили. Она будет смело сражаться! Смелость. Чем ближе подходил момент истины, тем меньше её оставалось. К шести часам вечера, Гермиона уже не чувствовала себя от ужаса. Почему она должна отчитываться о своей личной жизни? Ну почему? Стук в дверь поверг её в шок. Она молча смотрела перед собой и просто ждала. Испуганная секретарша заглянула в кабинет. — Извините, мисс Грейнджер, к вам мистер Трэверс, — тихо произнесла она. Жаркая волна охватило всё тело, ударяя в голову. Дыхание перехватило. Она медленно поднялась с кресла. Майлз вошёл в кабинет. Было видно, как он взволнован, как тяжело дышит. Тёмно-серый строгий костюм, голубой галстук, белоснежная рубашка. Он словно готовился к ответственной встрече. Синева его глаз завораживала. Она ещё не видела его таким. Гермиона молчала, просто потеряла дар речи. Так нуждалась в нём, так надеялась на спасение, невероятное и несбыточное. И вот он здесь, просто стоит перед ней и молчит. — Как? — наконец выдавила она. — Как ты вошёл? Его напряжённое лицо немного расслабилось. — Не думал, что эта штука и правда работает, — ухмыльнулся он, доставая из кармана тёмные очки. — Журналисты смотрели на меня, как на сумасшедшего, но не узнали. — Майлз, — нежно улыбнулась она. Гермиона подошла к нему, смотрела в глаза. Его решительность немного пугала и… восхищала. Они в едином порыве шагнули друг к другу, заключая в объятия. — Зачем ты пришёл, — быстро зашептала она, пряча лицо на его груди. — Ты хоть представляешь, что сейчас будет? Напрасно. Не надо было так рисковать. Они… нас разорвут. — Потому и пришёл, — хрипло говорил он. — Я не могу допустить, чтобы ты одна оправдывалась за нас. Мы сейчас должны быть вместе, развеять все сомнения, всё расставить по местам. Нельзя допустить, чтобы о тебе писали гнусности, ложь. Ты этого не заслужила. Она прерывисто вздохнула. — Твой отец направил запрос на вызов нотариуса. Он хочет… изменить завещание. Гермиона почувствовала, как его сильные руки, осторожно сжимают её плечи. — Если бы ты знала, как я этого хочу. Хочу избавиться от этого тяжкого бремени. Чтобы ничто не разделяло нас, никакие условности. Она крепче прижалась к нему. — Мой прекрасный рыцарь, если бы ты знал, как я счастлива. Несмотря ни на что. Где ты пропадал так долго? Майлз бережно целовал её макушку. — Идём, Гермиона. Покончим со всем этим и продолжим наш путь. — Хорошо, — весело прошептала она, поднимая голову и задыхаясь от внезапно настигнувшего поцелуя. Её сладкий стон стоит всех богатств мира. Ему больше ничего не нужно. Через пару минут они вышли из кабинета. Попрощавшись с секретарём, Гермиона взяла Майлза под руку. Они неспеша шли по коридору, словно никакие неприятности и не сваливались им на голову. Встречающиеся люди задерживали на них взгляд, особенно на нём. Майлз знал, о чём думают все эти люди. Это был безмерный интерес. Он пытался найти в звучащих вокруг мыслях хоть каплю осуждения. Но его не было. Так было всегда, женщины, впервые увидев его, внутренне вздыхали и восхищались его красотой, мужчины подозревали, что он попросту альфонс. Так было с его четырнадцатилетия, так что за пятнадцать лет Майлз к этому совершенно привык. Лёгкая улыбка играла на его устах, потому что слышал её. Гермиона репетировала пламенную речь о том, что каждый человек в этой жизни имеет право на шанс быть счастливым, и даже если он совершил ужасные поступки, но раскаялся, нужно дать ему этот шанс. А уж мистера Трэверса это даже не касается, потому что он образец честности и благородства. И в лифте, окружённые волшебниками, они были под прицелом. Гермиона вдруг вспомнила, как неловко было ехать с ним рядом впервые, она так откровенно к нему прижалась. Когда Майлз вдруг расплылся в очаровательной улыбке, она осуждающе на него взглянула: «Не подслушивай! — беззвучно потребовала она. — Так нечестно!» — Прости, — шепнул он. — Это было слишком сложно. Гермиона взглянула шутливо-укоризненно, невольно крепче прижимаясь к его плечу. Когда лифт открылся, они не торопились покинуть кабину. Гермиона дрожала, Майлз это чувствовал. — Мы просто будем честны, — тихо произнёс он. — Правду всегда говорить проще всего. — Что если они зададут такой вопрос, на который нельзя ответить? — встревоженно говорила она. — Например… — О легилименции? — немного напрягся Майлз. — Да. Ведь это очень важно. — Я отвечу. Гермиона вздохнула. — Ну, идём. Стоило сделать шаг в холл, и вокруг защёлкали камеры, ослепили вспышки. Гермиона крепко стиснула его локоть, но спину держала прямо, чуть приподняла подбородок, как она это делала всегда. Оба были серьёзны и спокойны. Одному Майлзу было известно, что творилось в её и его душе, это смятение, волнение, заставлявшее руки дрожать. — Мисс Грейнджер! Мистер Трэверс! Один вопрос! Скажите… Вопросы сыпались водопадом. Гермиона сурово нахмурилась. Майлз же чувствовал себя так, словно его кромсали на куски. Шум внешний смешался с шумом мыслей этой безудержной толпы журналистов и зевак. На мгновение ему показалось, что он первокурсник Хогвартса. Но теряться нельзя. Он воскресил в памяти монотонный голос декана: «Сосредоточьтесь, мистер Трэверс. Слушайте тишину внутри себя. Ваша собственная тишина — самая большая ценность». Майлз глубоко вдохнул и услышал её тихий голос: — Сонорус. Затем Гермиона, выдохнула: — Прошу тишины. Её голос чудным эхом разнёсся по министерству, и всё замерло. — Мы готовы ответить на ваши вопросы, — вежливо и спокойно произнесла она. — Прошу вас, — жестом указала она на взволнованного юношу, ближайшего к ней. — Мистер Таггерт, «Горячие головы министерства». У меня вопрос к мистеру Трэверсу. Скажите, верно ли, что ваш отец, узнав о вашей связи с мисс Грейнджер, решил лишить вас наследства. Майлз тихо вдохнул. Гермиона взглянула на него, изумляясь спокойствию его лица. Она готова смотреть на него вечно. — Это так, — ответил он. — Более того, он уже обратился в министерство с прошением о предоставлении нотариуса. Звук шуршащих перьев заглушал одинокие вспышки. — Ещё вопросы? — спокойно спросила Гермиона. — Прошу вас. — Мисс Грейнджер, как давно вы знакомы с мистером Трэверсом? Гермиона вспыхнула. Майлз почувствовал, как её ногти впиваются в его предплечье. Он осторожно накрыл её руку своей, и она немного расслабилась. — Около месяца, — спокойно ответила она. — Так мало? — ухмыльнулся журналист. — И вы уже можете заявить об отношениях? — Абсолютно, — уверенно ответила она. — Но по какой причине произошло столь скорое сближение? Магический мир ошарашен… — Это моя вина, — немедленно ответил Майлз. — Я знаю мисс Грейнджер намного дольше, чем она меня. Я заметил её ещё в Хогвартсе, и когда выпала возможность, сделал всё, чтобы с ней сблизиться. Шорох и перешёптывания пугали Гермиону, но уж лучше так. — С какой же целью? — этот насмешливый едкий голос, казалось, разрезал барабанные перепонки. — Неужели, мистер Трэверс, вам так срочно понадобилось покровительство такой значимой фигуры, как мисс Грейнджер? Майлз тяжело взглянул на Скитер, которая буквально пожирала его глазами. — Мне не нужно покровительство, — приподнимая подбородок ответил Майлз. — Я — самодостаточен. — Тогда к чему так спешить? — усмехнулась она. — Мне тридцать, мисс Скитер. Я думаю о своём будущем. — С мисс Грейнджер? — Именно. — И вас не смущает решение вашего отца? — Совершенно. Его право решать, будет у него сын или нет. — Вы откажетесь от отца? — внезапно выпалила девушка неподалёку. — Нет. Но я не могу ему навязывать своё общество. Шорох возобновился. — И чем же вы будете себя обеспечивать? Ваше имение… — Имение принадлежит отцу. У меня есть средства. Мои, честно заработанные и накопленные. Мне некуда было их расходовать. У меня прекрасная работа. — Очень интересно! — оживилась Скитер. — Чем же вы занимаетесь? — Зельеварением. Я изобретаю новые снадобья, зелья и смеси. — Кажется, ваш наниматель Люциус Малфой, если я не ошибаюсь? — ухмылялась она. — Да, это так. — Любопытно, как же ваш наниматель относится ко всей этой ситуации? — язвительно кривилась она. — Я — не его сын. Мои личные дела не влияют на профессиональную деятельность. Его уверенный тон вселял в Гермиону необъяснимый покой. Неужели, будь она одна, ей пришлось бы отвечать на те же вопросы? Или её пытали бы иначе? — Мисс Грейнджер, — лениво протянула Скитер. — А вас не смущает прошлое вашего… избранника? Гермиона чуть приподняла подбородок, устремляя взгляд вдаль. Он замер где-то за головами репортёров и фотографов. Там, у каминов, привалившись к стене плечом и скрестив руки на груди, стоял Малфой. Она видела, как ядовито искривлены его губы, как пронзителен взгляд. — Нет. Меня не смущает его прошлое, — уверенно заговорила Гермиона. — Также, как не смущает прошлое всех бывших Пожирателей, если их можно так назвать. Тех, кого насильно привлекли в эту кабалу. Тех, чьего мнения не спрашивали. Чистокровные юноши были покорны родителям, боялись за их и свои жизни. Я никого не могу судить за это. Они были молоды, напуганы и подчас действовали не понимая всей ответственности, не осознавая опасности. Все они были оправданы в судебных разбирательствах. Их прошлое причиняет им боль. Но у них должен быть шанс на счастливое будущее. Стройное шуршание перьев воодушевляло. Гермиона чувствовала себя хозяйкой положения. Она была уверена в том, что говорила. Малфой был неподвижен. Ей казалось, что её слова должны были произвести впечатление и на него. Ведь он так боялся именно этого. Осуждения. — Ещё вопросы? — терпеливо произнесла она. Тишина царившая в холле поражала. Гермиона не могла поверить, что вопросов больше нет. Она выдохнула. — Если это всё, позвольте нам удалиться. День был сложный для всех. Благодарю вас за внимание. Квиетус. Майлз решительно сделал первый шаг, и Гермиона последовала за ним. Хотелось бежать, поскорее скрыться от этих вспышек, любопытных взглядов. Но они шли неспеша, держась гордо и уверенно. У камина Гермиона вдруг почувствовала, что ноги будто стали ватными. Майлз ощутил, как она соскальзывает с его руки. Он подхватил её за талию, моментально исчезая в зелёном пламени. Несколько секунд. Он крепко держал её в объятиях, пока они не оказались в квартире Гермионы. Она прерывисто дышала, уткнувшись лицом в его грудь, обессиленно сжимая в кулачках лацканы его пиджака. — Всё позади, — нежно прошептал он, бережно поглаживая одной рукой её спину, а второй крепко держа за талию. — Всё закончилось. Ты была прекрасна, Гермиона. Это странно, но кажется, нас пощадили. Не знаю, почему. Гермиона подняла к нему нежный взгляд. — Если бы ты не пришёл, всё было бы иначе. Как хорошо, что ты сам отвечал за себя. Не представляю, как бы я оправдывалась. Это и правда странно, я знаю тебя совсем… мало. Майлз, это… ненормально, — вздохнула она. — Разве это имеет значение? — ласково улыбнулся он. — Случается, что мы знаем человека долго, доверяем ему, а потом настигает разочарование. — Ты прав, — грустно улыбнулась она. — Мне почему-то кажется, что я знаю тебя намного дольше. Ты доверил мне самое дорогое, что у тебя было, своё прошлое, свои воспоминания, свои тайны… Как жаль, что я не помню тебя в Хогвартсе. — Гермиона Грейнджер всегда была очень занята — друзья, учёба, приключения. — Что? — усмехнулась она отстраняясь. — Какие приключения? — Маленькая воительница. Он нежно коснулся её губ, и всё словно перевернулось. Гермиона глубоко вдохнула его аромат, насыщенный, дурманящий, травяной аромат. Его губы пьянили, мягкая щетина ласкала, разгоняя мурашки по телу. Гермиона обвила его шею руками, пробираясь пальцами под ворот пиджака. Майлз тихо вздохнул, осторожно проскальзывая ладонью по её шее. Их пиджаки полетели в разные стороны. Стоны заполнили тёмную гостиную. — Я соскучилась, — шептала она. — Майлз, я… так тосковала по тебе… — Я чувствовал это, ты не представляешь, как сердце заходилось. Гермиона, — шептал он целуя её шею, плечи. — Не думал, что могу испытывать такие чувства… Настойчивый стук в дверь заставил их замереть. — Не открывай, — шепнул он. — Ко мне никто не приходит, Майлз. Это… может быть что-то важное. — Да, конечно, — с небольшой досадой ухмыльнулся он. Гермиона быстро застегнула пуговицы на блузке. Вышла в коридор. Живоглот уже стоял у двери прислушиваясь. Майлз, недолго думая, тоже вышел. Гермиона приготовила свою палочку. — Кто там? — доброжелательно произнесла она. — Мисс Грейнджер, — послышался недовольный женский голос из-за двери, и Гермиона уронила лицо в ладони. — Это хозяйка квартиры, — прошептала она. Майлз понимающе кивнул. Гермиона открыла дверь, и грузная суровая женщина лет шестидесяти ввалилась в квартиру. — Здравствуйте миссис… — Что вы себе позволяете? — тут же сурово заговорила дама. — Простите, я не понима… — Мы с вами оговорили несколько пунктов, мисс Грейнджер. Кота вашего я ещё понимаю, но постороннего мужчину в моём доме, — и она брезгливо взглянула на Майлза, застывшего в дверях гостиной. — Я не потерплю. Я предупреждала! Вы клялись, что одиноки! Гермиона с досадой вздохнула. Она и думать забыла обо всех этих условиях, погрузившись в бурю эмоций и чувств, в новую жизнь, наполненную новыми событиями. — А сегодня утром мистер Уайт позвонил и жаловался, что ночью вы устроили здесь дом терпимости! Вы поставили меня в крайне неловкое положение! — Простите, миссис… — Я говорила! Вспомните! Однократное нарушение и вы покидаете мою квартиру. Завтра утром вас не должно здесь быть. А вам, молодой человек, лучше убраться сейчас же, иначе я вызову полицию. — Но миссис Чамп! — воскликнула Гермиона. — Я не смогу переехать за ночь, мне нужно найти квартиру. Я не могу всё это увезти к родителям! Дайте мне побольше времени, пожалуйста! Женщина только успела открыть рот, как Майлз тут же тихо произнёс. — Мы справимся, Гермиона. Надеюсь, вы позволите мне помочь девушке? Вы правы, мы вели себя крайне необдуманно. Я приношу вам свои извинения. Хозяйка неожиданно смягчилась, заморгала густо накрашенными ресницами. — Так уж и быть, — уже спокойно произнесла она. — Даю вам два дня на переезд. Я понимаю, вы молоды и всё такое, но мои принципы, простите, превыше всего. — Спасибо большое, — вздохнула Гермиона. — И… простите нас, пожалуйста. Женщина кивнула и не прощаясь покинула квартиру. — Спасибо, Майлз, — улыбнулась Гермиона. — И как я не подумала про заглушающие чары? — Видимо, такое случается не каждый день, — усмехнулся он, и Гермиона рассмеялась. — Это уж точно! — но тут же села на маленькую скамеечку у двери, задумалась. — И что теперь? Мне некуда переезжать. Можно, конечно к родителям. Они будут рады, — понуро произнесла она. Майлз присел перед ней на корточки, ласково взял её руки в свои. — Если ты не против, мы временно переберёмся в замок… Гермиона удивлённо смотрела ему в глаза. — Временно, пока отец меня оттуда не вышвырнул. А потом, у меня есть квартира в Лондоне, но она в ужасном состоянии. После ремонта мы переберёмся туда. Волнение трепетало в груди. Необъяснимый восторг лёгкой улыбкой играл на её лице. — Ты мне предлагаешь… вместе жить? — тихо спросила она. — Если ты не против, — и он ласково коснулся её рук губами.***
Драко, скрестив руки на груди, изучал книжные полки. Волшебная палочка нервно подрагивала между пальцев. Астория не старалась соблюдать тишину, когда вошла, но он всё равно вздрогнул, услышав её голос. — Что ты ищешь, милый? Тебе помочь? — Ничего особенного, Стори, — дёрнул он плечом. — Ты… видел газеты? — нерешительно спросила она, и Драко замер с книгой в руках. — Конечно, — спокойно ответил он. — По-моему, это чересчур, тебе не кажется? — вздохнула она. — Майлз не заслужил такого. Да и она тоже. — Всё это скоро закончится, солнышко, — с нежностью улыбнулся он, обнимая жену за плечи. — Скоро всё закончится.