Время войны

Никогда прежде Хаширама не видел отца в таком гневе. Даже когда приходилось испытывать на себе тяжесть его ударов после опрометчиво сказанных слов. А на удары Буцума не скупился. – Наглый щенок, – рычал он, сжимая кулаки. – Учиха решил нас обыграть. Узнал, что мы посватались к Узумаки, и уговорил эту идиотку сбежать. Как вообще она посмела? Будь она в моем клане… – Может она, – рискнул предположить Хаширама, – ну знаешь… Отец смотрел на него, не отрываясь. Под его немигающим взглядом Хаширама едва смог закончить свою мысль. – Может она влюбилась в него? Буцума дышал через нос. Громко дышал. А после взревел диким зверем. – Идиот! И на такого человека я оставляю клан! Хаширама только вздохнул. Отец порой казался ему настоящим безумцем, чей рассудок отравила страшная, слепая ненависть. О возможном мире он и слышать не хотел. Поначалу Хаширама пытался поговорить с ним, но вскоре понял, что это бесполезно. Утрата любимой жены тяжело сказалась на Буцуме. Не проходило и дня, чтобы он не вспоминал о ней. Поймав взгляд Тобирамы, Хаширама пожал плечами. Брат не поддерживал отца в его упрямстве, но предпочитал отмалчиваться. Лишь поглядывал порой на Хашираму, пытаясь его урезонить. Для Тобирамы клан был на первом месте, а значит, любые раздоры внутри семьи должны быть забыты, так он считал. Решения главы не оспариваются. Поэтому Тобирама выполнял приказы, не обсуждая их. Только Хаширама знал, что их с братом взгляды схожи. Пусть Тобирама и высказывает их наедине, когда никто другой не сможет этого услышать. Но в случае со сбежавшей Наруто он будто бы даже принял сторону отца. Сам же Хаширама не видел проблемы в том, что его друг решил жениться на Наруто. Он искренне верил, что их привела друг к другу любовь, а не желание выгоды. В глубине души он и вовсе надеялся, что это поможет им с Мадарой наконец помириться. Ведь их женами будут родные сестры. Это многое значит. Кровная связь их детей разве не станет достаточным предлогом для союза? Отойдя к окну, Хаширама выглянул на улицу. Там, окутанные ласковым ветром и освещенные солнечными лучами, беззаботно шли люди. Со стороны они казались счастливыми. Словно никакая война их не затронула. Так и было отчасти. Деревня Ота считалась гражданской. Шиноби в ней не жили, только останавливались временно, для кратких передышек между миссиями или сражениями. Правила, принятые в ней, запрещали всякую вражду. Это хрупкое равновесие сохранялось за счет негласного соглашения между шиноби из разных кланов. Все нуждались в месте, в котором можно было бы без помех обсудить важные дела. Другого такого места не было во всей стране Огня. Поэтому и встреча трех глав должна пройти именно в Ота. Ждали только Ашину, так как Учиха тоже уже прибыли. Они расположились на другом конце деревни, как можно дальше от Сенджу. Буцума и Таджима столкнулись на рассвете у главных ворот. Обменявшись хмурыми взглядами, оба демонстративно сдали оружие. Всего лишь символичный жест, если учитывать то, что шиноби прекрасно справлялись с врагами и без него. Мадара опустил свой меч в плетеную корзину раньше Хаширамы, будто бы намеренно обогнав его. На друга он едва глянул. Не поздоровавшись, он лишь кратко приветствовал Буцуму. Отцу это не понравилось. Позже он высказал сыновьям, какой этот наследник Учиха высокомерный тип. Буцума никогда не вспоминал о прежней дружбе Хаширамы и Мадары, словно одно лишь признание этого могло опорочить честь всего клана Сенджу, но напряжение висело в воздухе каждый раз, как имя Мадары всплывало в разговорах. А вот Тобирама постоянно давал понять, что ничего не забыл. – Твой друг тебя не уважает, – сказал он, едва услышал новость о побеге Наруто. Словно все только и сговорились вокруг, как доставлять Хашираме неприятности. Они не понимали всей важности того, почему стоило прекратить войну. Даже пролитая кровь собственных детей их не останавливала. Малейшую оплошность они расценивали как повод к новой драке. Только вот Хаширама уже устал от смертей. Ему пришлось похоронить маму и братьев, и больше он не желал никому такой участи. Когда он вспоминал лицо Итамы, совсем еще юное, детское, у него дрожали руки. Он только и мог думать о том, что младший брат никогда больше не улыбнется, никогда не попросит пойти с ним на тренировку, никогда не придет ночью в поисках утешения от кошмаров. Его недолгая жизнь оборвалась на излете, как полет стрелы неумелого лучника. Зато гордость Буцумы осталась сытой, накормленной. Так стоило ли это того? Много горьких вопросов задавал себе Хаширама. Все они оставались без ответа. Сердце его болело, когда он думал о будущем. Он полюбил прекрасную девушку, и желал, чтобы их с Мито дети жили в мире. Иногда ему казалось, что только он и хочет этого. – Отец, подождем и узнаем, что скажет Ашина-сан, – Тобирама успокаивал Буцуму, пока Хаширама, погруженный в свои размышления, стоял в стороне. – Разве он отдаст так просто собственную внучку Учиха? – Уже отдал, – мрачно ответил Буцума. – И нам дали это понять. Только вот пусть не думают, что я так просто спущу с рук такое неуважение. Устав от пустых угроз отца, Хаширама покинул домик. Будто бы от слов Буцумы что-нибудь изменится. Ашина-сан – мудрый человек, он не захотел воевать. Только Буцума не желает понимать этого. Гнев затуманивал его разум. Когда-нибудь бессмысленная злоба погубит его. Буцума был искусным воином, но ярость, что застилает глаза и мешает ясно видеть, еще никому не приходилась верной помощницей. Однажды ему придется узнать это на своей шкуре. В таких мрачных раздумьях Хаширама шел по деревне, чувствуя себя до странности свободным без доспехов и оружия. Ничто не давило на его плечи, и на сердце было совсем легко. Именно этого он желал для своих потомков – жизни без постоянной оглядки на внезапную опасность. В Ота Хаширама мог свободно улыбаться прохожим, не страшась получить удар кунаем в бок или яда в поданной ему пище. В Ота жители были счастливы искренне. Боги благоволили этому райскому месту. Деревня процветала, принимая шиноби, ищущих покоя и уюта. Даже беглые преступники чувствовали себя в безопасности под защитой нерушимых местных правил. Порой, однако, Хаширама беспокоился, что никем неконтролируемую территорию захотят прибрать к рукам бесчестные мерзавцы, которыми полнился мир. Оставалось надеяться, что шиноби, что дорожат Ота, встанут на ее защиту. Он и сам откликнется на зов и обязательно придет на помощь, если такое случится. Пусть хоть где-нибудь, думал он, будет мир и покой. Широкая просторная улица, полная расслабленных людей, привела его к рынку. В Ота словно бы каждый день был праздник. Здесь носили нарядные, яркие одежды, посещали горячие источники и множество злачных местечек. Пробираясь сквозь толпу, Хаширама выбрался на базарную площадь, где толкались торговцы, и по краям которой теснились лавчонки и харчевни, предлагающие товары и сувениры на любой вкус. Торговля шла бойко. На возах, на прилавках и просто на земле стояли мешки, доверху заполненные искрящимся в свете солнца рисом, висели тушки битых птиц и связки вяленых рыб, рядами выстроились корзины с сушеными грибами, кувшины с маслом и вином, грудой лежали различные коренья и пучки трав. Подумав о том, что неплохо бы подкрепиться, Хаширама двинулся вдоль маленьких закусочных, выбирая местечко поприличнее. Когда он уже было определился с обедом, то вдруг услышал знакомый голос. – Где здесь можно купить что-нибудь необычное? Обернувшись, он увидел Мадару, расспрашивающего уличного торговца. Тот хмурил лоб, услужливо горбя спину и явно желая угодить молодому господину. – Что именно вас интересует? Ткани или, может быть, украшения? – тараторил он, заглядывая Мадаре в лицо. – Мне нужно узнать точнее, чтобы я смог вам помочь. – Что-нибудь, – повторил его бывший друг, – что может понравиться молодой женщине. Что-нибудь красивое, к примеру. Или изящное. Я пока не уверен в ее предпочтениях, поэтому… – Может, я смогу помочь? Хаширама подошел ближе. На губах его расцвела лукавая улыбка. Не каждый день приходится видеть влюбленного друга, расспрашивающего торговца о подарке к свадьбе. А если он хочет наладить отношения, то лучшего повода и придумать нельзя. Такие шансы не упускают. Обратив взор к другу, Хаширама приветливо улыбнулся ему. Тот в ответ сверлил его непроницаемым взглядом. В детстве они с Мадарой не таились друг от друга, открыто выражая радость или негодование, и потому Хаширама умел читать по его лицу. Это не требовало больших усилий. Но теперь все было иначе. Как же время и застарелая вражда все поменяли. – Ты знаешь Наруто? – решительно отодвинув торговца в сторону, спросил наконец Мадара. Что-то в его глазах изменилось. На их дне засветился интерес. Искренний и чистый. – Ты ведь видел ее, так? Значит, не только время меняет людей. Хаширама не стал расспрашивать его о том, что связывает их с Наруто и как так вышло, что она сбежала с ним. Вместо этого он решил напомнить о былой дружбе. А что напомнит о ней лучше, чем дружеская перебранка? – Видел, – подтвердил Хаширама. – Но и ты ее видел. Даже лучше меня успел рассмотреть. И не знаешь, что ей подарить? Друг, да ты просто неудачник. – Закрой рот, – грубо бросил Мадара. – И иди за мной. Поможешь выбрать подарок. И от такого, как ты, может быть прок. За своей резкостью Мадара часто скрывал истинные чувства. Говорил он одно, но лицо его выражало совсем иное. Сейчас же он отвернулся, не позволив Хашираме рассмотреть, что пряталось за прямо высказанной им грубостью. Может, ему было, что скрывать? Мог ли Хаширама надеяться на это? Молча он отправился вслед за бывшим другом, решив не отвечать на его выпад. Улыбаясь, как дурак, смотрел ему в спину. Туда, где на темно-синей ткани раскрылся плоский веер. Они все еще враги, и еще долго будут врагами. Но лед между ними начал таять, Хаширама чувствовал это. Иначе зачем бы ему было звать Сенджу с собой? Свадебные подарки не выбирают вместе с врагами. Значит, где-то в глубине души Мадара не считал его своим настоящим врагом. Возможно, Наруто, решившая сбежать с Мадарой, сама того не зная, очень им поможет. Им и этому миру, уставшему от войн.