***
Сынмин плетётся к ужину в комнату. Его единственным желанием сейчас является сходить в душ и смыть с себя все метки с прошлой ночи. Не то чтобы он брезговал или чувствовал себя отвратительно после всего происходящего, но душ освежает и бодрит, а это ему сейчас необходимо. Он спокойно бредёт до своей комнаты, минуя удивлённые взгляды некоторых ребят, которые только что, как и он сам, залетели в «ночлежку» после своих бурных приключений. — И что ты тут делаешь? — Сынмин знает, что Джисон в его комнате околачивается постоянно. — Выйдешь? — Сынмин-а, — парень даже не отрывает взгляда от телефона. — Ты же знаешь мой ответ. — Напомни, чем тебя не устраивает твоя берлога? — Сынмин знает что скажет друг, ведь каждый раз их диалоги на эту тему похожи. — Ты же знаешь, что мне не нравится свет, который с утра бьет в лицо. — Купи шторы. — Съедь уже отсюда насовсем, — и Джисон также знает ответ, в котором Сынмин никуда не уедет. — Ответь на звонок матери. Сынмин молчит и не оборачивается, смотря в окно, и точно уверен, что Джисон с его мамой говорили около часа и второй ее успокоил как обычно в своей легкой манере, и мама Кима не беспокоится уже о состоянии сына, единственное, что все же теперь нужно отметиться. Парни дружат с детства, а родственные души с рождения, хоть и встретились спустя время. И друг в друге нуждаются больше, чем в ком-либо, и ссорятся сильнее, чем самая крепкая пара, но и мирятся быстрее, когда кто-то из виноватых закупает пакеты с едой и все следующие ночи и несколько дней проводят за разговорами, играми и совместными ночевками. Сынмин любит Джисона, а Джисон Сынмина. И эта дружба благословлена кем-то с особым разрешением, потому что друг без друга им тяжело, да они и не собираются оставаться по одиночке. Вместе в одну школу, вместе в кружок рисования, вместе в школьный хор, вместе танцевали до утра в гараже Джисона или на лужайке Минни, вместе в университет, и по ужасным обстоятельствам из-за Джисона вместе оказались в борделе. Если возвращать время назад, то Сынмин ни за что на свете не променяет присутствие Джисона на кого-то другого, но он бы сделал все, чтобы их судьба не привела в это место. И первое время парень действительно убивался из-за того, что их с другом настигало каждую ночь, но позже, когда чувство мерзости прошло, а от простого «малыш» стало не так воротить, Сынмин свыкся с тем, что секс — это ни что, если не с человеком, которого любишь, а деньги за такое — приятное дополнение за иногда приятное времяпровождение. Да и через какой-то период, когда Минни устал слушать пыхтение над собой, от этого удовольствие тоже перестало приходить. В итоге, парень ровняет эту работу, как какие-то дела в офисе, только не всегда сидеть приходится и заработок больше приходит, ведь каждый альфа-самец считает должным довести этого мальчишку до оргазма, но не каждый, и даже не каждый второй, третий, десятый способен на это. — Но есть более приятная новость, — Джисон чует это напряжение и решает сменить тему. Он знает, что Сынмин поговорит с мамой. — Хёнджин из SK будет сегодня в клубе. — М? — Минни и глазом не моргнул. — Кто? — Сынмин-и отрицает светловолосого красавчика, — Хан смеётся. — Интересно. Да, отрицает. Тот взгляд, которым осматривал Хёнджин Кима, ему приходится ощущать на себе постоянно. И это обычно, почти вошло в перечень будних дней. Сынмин знает себе цену и он дал понять, сколько он будет стоить для Хёнджина, поэтому и обычное мычание — ответ на «приятную» новость, только из приятного возможный секс, а из неприятного скорее то, что Ким откажет этому клиенту. — Не отрицаю, — Сынмин поворачивается и стягивает рубашку. — Откидываю кандидатов, — он облокачивается о туалетный столик, рассматривая свой потрёпанный вид. Сегодня его ночью пошатало. — Я не намерен сегодня спать с кем-то. — Ты когда-нибудь доиграешься, — Джисон улыбается. — И получишь от Сонми. — Эта детка нас любит, — парень поворачивается к другу и всем своим равнодушным взглядом показывает, что ему глубоко плевать на то, что ему будет. — Ты же хочешь его, — Джисон делает специальную паузу. — Увидеть, — он щурится. — Я заметил этот взгляд, — снова пауза. — Ты оценивал Хёнджина. — Я всех оцениваю. — Какая оценочка? — Спать я с ним не хочу. — Это твоя работа, малыш, — Джисон выделяет последнее слово. — Ты должен будешь это сделать. — Я никому ничего не должен, — парень теперь смотрит твёрдо на друга. — Ни ему, ни Сонми, ни тебе. — Ты за это деньги получаешь. — Я получаю деньги за то, что дышу, и что мне нужно сделать? Перестать пользоваться освежителем для воздуха? — Ким язвит, чтобы друг перестал говорить не те вещи. — Джисон-и, — он садится на коленки возле парня, подпирая своё лицо руками, — я не держусь за это место больше, я не держусь за эти деньги и мне абсолютно плевать на то, что меня могут выкинуть отсюда. — Тогда почему ты все ещё здесь? — возмущается Джисон. И Сынмину не надо снова объяснять из-за кого он все ещё находится здесь.***
— Хёнджин-и, — Бомин вешается на друга. — Я думал, святые мальчики не посещают это место, — темноволосый парень еле проговаривает слова. — Бомин-щи, — Хёнджин морщится, ощущая запах выпитого алкоголя, — тебе ли не хватит? — Хватит, но я не могу уехать, пока не увижу, как ты подцепишь какую-нибудь цыпочку, — икает. — Ой, — снова икает, — цыплёнка, — Бомин хихикает, от чего мемберы SK улыбаются. — Мы же люди голубых кровей. — Мы просто люди, — встревает Минхо. — А каких кровей — уже дело каждого, — старший мягко улыбается. — Минхо-хён как обычно прав, — Бомин и его обнимает, утыкаясь в шею. — Ты вкусно пахнешь, хён, — он начинает принюхиваться, от чего у старшего Ли бегут мурашки. — Угомонись, мальчик, — отрывает Феликс от старшего парня и усаживает его на диван. — Сегодня мы отдыхаем. — И прощаемся с девственностью Хёнджина, — Чонин подсаживается и наливает спиртное в пустой стакан. – Я думал, он уже, — Бомин резко смотрит на друга. — О чем они, Хёнджин-и? — Я всегда завидовал дружеским отношениям в твоей группе, — вздыхает Хёнджин, а Чонин начинает громко смеяться. И вечер проходит отлично. Ребята выпивают, шутят, смеются. Кажется, все забыли зачем они здесь и по какой причине Хван оглядывает с балкона танцпол. Он делает вид, что не ищет кого-то конкретного, но этот конкретный прекрасно знает, где находится Хёнджин. И все это случайность, ведь Джисон случайно сказал Киму о приходе Хвана в клуб, абсолютная случайность, что Ким Сынмин торгует телом, и ещё больше случайность, что Хёнджин хочет приобрести на несколько часов это тело. Но на самом деле это не единственная причина, почему парень все же сегодня согласился прийти и почему он исследует незаметно каждый уголок заведения. — Ты хочешь знать какую цену он тебе дал? — Чонин вклинивается в атмосферу друга и высказывает его мысли. — М? — Тебе действительно интересно за сколько он бы тебя купил? — теперь взгляды младшего и старшего пересекаются. — Меня раньше не оценивали. — Оценивали, Хёнджин-и, — Чонин открывает правду светловолосому парню и снова отворачивает взгляд вниз. — Каждый день, каждый час, — он смотрит в одну точку. — Наблюдатели за твоими движениями, слушатели твоего голоса, на репетициях, на концертах, даже здесь, в универмаге или на интервью, — делает глоток спиртного. — Хёнджин, нас всегда оценивают и всегда дают нам цену, — теперь он снова смотрит на друга. — Мы — товар, бренд, лицо компании, лицо со статусом, но без свободного мнения, — Чони мягко улыбается. — Перестань делать из себя обиженную жертву. — А ты перестань быть умным, — Хёнджин улыбается в ответ. Ему не нужно знать свою цену, ему нужен был младший, который согласится с его мнением. — Бан знает Сынмина, — Чонин улыбается кудрявому парню снизу, что стоит возле барной стойки и с кем-то разговаривает, не отрывая взгляда от синеволосого. — Говорит, что он загадочный. — Ты его полюбил? Чонина застали врасплох и это последний вопрос, на который он хочет дать ответ. — Хёнджин-и, — Ян кладёт ладонь на щеку Хвана, поглаживая ее. — У тебя хороший сон, не нарушай его тем, что знаешь слишком много, — он щёлкает по носу старшего. — И иди уже и трахни того шатена, — приближается и шепчет. — Он у стойки рядом с Чаном. И Хёнджин понимает Чонина даже сквозь орущую со всех углов музыку. Чонин не глупый, и Хёнджин не глупый, и остальные ребята тоже не. Заинтересованность музыкантов в трате своих сбережений на такое разгульное веселье, где много продажных людей, алкоголя и прочих плюх заключается в том, что свободы и слова у них толком и нет. Они могут дурачиться на камеру, мягко шутить, иногда говорить важные вещи и мотивировать всех своей музыкой и действиями, но никто из них не способен сказать все то, что скопилось внутри с годами. Никто из них не будет открыто делать то, что хочет, хоть иногда и душу гложет из-за цепей, что вокруг шеи наматывают тугой узел. Успокоение. Обезболивающее. Антидепрессант. Глоток свежего воздуха. И каждый такую маленькую раскрепощённость в своих потребностях и желаниях называет по своему. — Угостишь? – Хёнджина прерывает чей-то голос. Он оборачивается и видит кудрявого парня, и кажется, это тот самый Бан Чан. — Я думал, что мой друг угощает тебя. — Твой друг настоял на том, чтобы мы вместе выпили, — Чан поднимает голову вверх и шлёт воздушный поцелуй младшему, который смотрит на них с довольной миной. — И нет, — парень теперь улыбается Хвану, — я не боюсь, что меня уведут. — А ты смышлёный, — Хёнджин делает глоток из своего стакана и диктует заказ бармену. — Так и о чем нам нужно поговорить? — Хёнджин, так ведь? — Бан облокачивается о стойку и рассматривает танцпол перед собой. — Признаюсь честно, когда я увидел ваш дебютный клип, ты меня больше всех зацепил, — Чан слишком откровенный, а Хван выставляет слишком заметно пешки. — И в тот день я пересмотрел с тобой все видео. Ты милый, — парень поворачивается и, замечая реакцию Хёнджина, смеётся. — Спасибо и на этом. Чонин меня ударил сильно в плечо, когда узнал, что я крашился по тебе, — он снова переводит взгляд на людей, — и я никогда не думал, что встречу тебя в реальности, потому что ты был недосягаем до меня, — и только сейчас Хёнджин начинает понимать к чему ведёт Чан. — Недоступный, закрытый, будто дорогая игрушка, которая по карману лишь особенным, — голос кудрявого смягчается. — Сынмин — дорогая куколка, скажу, что обычным семьям на нее придётся копить несколько лет, но ты, Хенджин, — он кладёт руку на плечо парня. — Ещё дороже, — Бан привстает и шепчет на ухо. — Не позволяй себя отдать ему за полцены. Чан улыбается мягко, а Хван готов убить Яна за такую откровенность с человеком, который его трахает, но тем не менее, светловолосый принимает это за совет и доброжелательно кивает, молчаливо превознося благодарность. — А вот и дорогая куколка, — также шепчет Чан. — Ким Сынмин-и, — парень отлипает от уха Хёнджина и обнимает только что подошедшего шатена. — Ты такой красивый сегодня. — Кристофер, тебе не хватает своей игрушки и ты решил взять бесхозную? — Сынмин улыбается, слегка язвя в сторону Чана и задевая эго Хвана. — Малыш Чонин будет довольным, когда узнает, что ты чуть ли не зализал ушко его друга? — Ты все такой же токсичный, — Чан хлопает в ладоши. Сынмин хорош, но Кристофер Бан ещё лучше. — Я так скучаю по этому, — он привстает на носочки, прикусывая мочку уха Кима и понимает, что Чонин за этим наблюдает и очень возбуждается. — И по нашим играм, — последнее слово он выдыхает, — ты же не забыл их, Сынмин-и? — Когда уложишь своего пупсика баиньки, — Сынмин касается груди старшего. — Ты всегда знаешь куда сможешь приехать и что сможешь получить за это. — И ты все ещё страстный, — Чан обнимает его мягко и, подмигивая Хёнджину, удаляется, оставляя этих двоих наедине. Хёнджин в ступоре от происходящего, Сынмин на него выжидающе смотрит. — Выпьешь? — Сколько? Парни одновременно выпаливают слова и замолкают, сверля друг друга взглядом. Это не возбуждение, не желание. Смущение и неловкость, со стороны Сынмина раздражённость и удивление. — Напоить меня решил? — он издаёт смешок. — Хван Хёнджин, — парень протягивает руку, наслаждаясь голосом Мина. — Для начала выпить или за это тоже тебе платить нужно? — Нет, достаточно просто оплатить коктейль, — он пожимает руку в ответ, — Ким Сынмин. — Значит, ты дороговатый, да? — произносит Хёнджин и видит, как бармен протягивает его собеседнику алкоголь. — Наслышан? — Наслышан, — закидывает голову к верху. — Сразу к делу? А как же знакомство? — Мы познакомились, — Сынмин раздражается. — Раз ты наслышан о моей цене, то и знаешь о том, что я тоже выбираю себе клиентов? — Разве у тебя есть выбор? — удивляется светловолосый. — Выбор у всех есть, милашка, — Сынмин слегка наклоняется к парню. — И сегодня мой выбор не ты, — он отстраняется, улыбаясь. Хёнджин немного шокирован таким решением, но сдаваться не хочет. Игра в одни ворота скучна, поэтому будут и здесь свои вложения. — Ты откажешься от любой цены, которую я тебе предложу? — Умоляю, малыш, — Минни закатывает глаза. — Мне платили такие суммы, на которые я смог бы выкупить все твоё агентство и всех этих людей. — Но тебе столько не предлагали, держу пари, — Хёнджин закусывает губу. Мин осматривает внимательно своего собеседника. Его интересует вся эта ситуация, и он выжидает ту самую цифру, которую Хван назовёт. Светловолосый наслаждается ожиданием младшего и лукаво улыбается. Он слегка придвигается к Сынмину, щекоча своими волосами его щеку, горячим дыханием обжигает ухо. От Хёнджина вкусно пахнет, и Сынмин это сразу же подмечает, как только первый двигается к нему ближе. Парень называет цену и Сынмин слегка теряется, не ожидая такой суммы. За него никто не был готов отдать столько денег, и он думает сразу же о том, что либо Хёнджин шутит, либо же он сумасшедший. — Ты и не думал об этом, да? — Хван улыбается. — Поехали, — на лице Сынмина ни одной эмоции. Он разворачивается и направляется к выходу, ожидая Хёнджина за собой, но чувствует лишь победную ухмылку старшего и как тот закрывает их счёт. Сынмин сильно удивлён впервые за несколько лет.***
— А ты подготовился, — Сынмин рассматривает люкс, в который Хёнджин его привёз. Всю дорогу парни ехали молча. Хёнджин перед уходом попрощался с ребятами и Чан подмигнул на прощание, догадываясь куда тот собрался. Хван не волнуется, не переживает, он просто смотрит в окно, думая о своём, и Сынмин тоже не парится ровно до тех пор, пока светловолосый не привозит его на место их сегодняшней ночи. — Дёшево, — Ким ставит бутылку алкоголя обратно в ведро, смотря на Хёнджина. — Это один из самых дорогих сортов вин в Корее. — Но не самый дорогой. — Принцесса любит, когда её балуют? — Хван подходит вплотную, рассматривая лицо Сынмина и слегка касаясь его щеки. От чего-то этот жест со стороны парня заставляет Кима отвести взгляд на панораму. — И не любит смущаться? — Долго? — теперь же парень смотрит на Хёнджина настойчиво с желанием побыстрее закончить это все. — Дай мне насладиться тобой, — Хван и не намеривается ускоряться. — Я заплатил достаточно, чтобы смотреть и касаться тебя, — он проводит пальцем по скуле. — Ты запл... — Я заплатил достаточно, — Хван отчитывает каждое слово. И Сынмин не может ничего в ответ сказать, потому что он согласился ещё в клубе на это. — Раздевайся, — говорит Хван приказным тоном и усаживается в кресло. — Я хочу на тебя посмотреть. — О Господи, как в дешевых фильмах про проституток, — Сынмин закатывает глаза и поворачивается к Хвану, который завороженно смотрит на него. Такого взгляда он не ощущал на себе никогда. Сынмин смотрит в ответ и не может отказаться, ведь его купили на ночь и он должен делать всё, что ему скажут. И даже несмотря на то, что этот паршивец имеет склонность выбирать своих клиентов сам и отказываться от всяких действий в постели или прелюдиях, он как зачарованный поддаётся команде и медленно, не прерывая зрительного контакта с Хваном, расстегивает пуговицы на рубашке. Такое чувство, что Хёнджин перестаёт дышать, потому что он не шевелится и спокойно наблюдает за тем, как тонкие пальцы скользят по шёлку, ткань оголяет торс парня и легко падает, когда тот решает скинуть ее с плеч. Тело Сынмина приятное, как и думал Хёнджин, не накаченное, не больше его собственного, миниатюрное и аккуратное. — Поможешь? — Сынмин держится за ремень и обращается к Хвану, но тот отрицательно качает головой. Сынмин снова закатывает глаза, и уже немедля снимает штаны, оставаясь лишь в нижнем белье перед юношей напротив. Хёнджин оцепенел. Ему нравится вид полуголого Сынмина, на лице которого все также ни одной эмоции, а на языке вертятся миллион колкостей и оскорблений, который он готов выкинуть на него. Хван смотрит ещё пару минут, и после наблюдает за тем, как Ким садится на кровать напротив в свободную позу, открывая выступающую прелесть в боксерах. Они сидят друг напротив друга в совершенно разном состоянии. Такие спокойные снаружи, но буйные и напряженные внутри. И если одетый Хёнджин просто радуется тому, что он может наблюдать такое искусство, наслаждаться его видами и морально себя удовлетворить, то полуголому Сынмину становится ещё больше напряжённо от взглядов напротив. — Ложись, — спустя пять минут Хван подаёт голос и начинает слегка раздеваться сам. Сынмин не может ему перечить. Или просто не хочет. Теперь уже Ким наблюдает за тем, как Хёнджин раздевается и подмечает, что хвановское тело довольно красивое. Подкаченное, стройное. Хван из того числа людей, в котором бОльшая часть тела — ноги, и эти ноги сейчас убивают Сынмина, потому что он хочет, чтобы на него наступили. Бешеное и дикое желание просыпается внутри, и теперь Сынмин хочет Хёнджина, а не наоборот. Второй же просто ложится рядом на живот, закладывая руки под подушку и смотрит также просто на Кима. — И все? — Сынмин не выдерживает. — Ты меня чуть позже начнёшь душить? — он начинает перебирать все причины такого затишья. — Накинешься? Жёстко? Грубо? — Ты красивый, — Хван улыбается, наблюдая за взъерошенным и злым парнем. — Спасибо за меня маме передашь, — шипит он. — Мы будем трахаться или нет? — Поспи со мной, — все также спокойно отвечает Хван, наблюдая за взрывом Кима. — Спать? — произносит удивленно Сынмин. — То есть, это ты имеешь ввиду под «переспать»? — Нет, просто поспи со мной, — Хван зевает. — Обычный сон? — Обычный сон, Минни. — Не называй меня так, — Ким закипает. — Хорошо, Сынмин, давай просто поспим, — Хван разочаровано тянет. — Я за это заплатил. Хёнджин перекатывается на спину, накрываясь одеялом и накрывая Сынмина рядом, который недовольно и ошарашено смотрит на него. Хван не касается его, не кладёт свои части тела на него и просто начинает засыпать, чуть посапывая, а Сынмин все смотрит на него и ждёт подвоха. Его не оплачивали, чтобы он спал рядом. Его жёстко трахали, он жёстко трахал, с ним целовались, занимались каким-то подобием любовью, ласкали, трогали, но не спали рядом с ним. Обычно все заканчивалось тем, что после финиша они просто расходились — Сынмин с чеком на руках или с пополнением на карте, а его партнёр полностью удовлетворённый, но сейчас все идёт не по плану, и Ким не имеет понятия, что будет дальше.