Thor

В подвале время остановилось. Часы проходили незаметно, пока Тор напрасно ждал, его боль перемежалась стремительными, неконтролируемыми, случайными воспоминаниями о временах, проведенных со Стаей. Он уже отчаянно скучал по Стае. Его депрессия была настолько глубокой, что он не отреагировал, когда дверь подвала наконец открылась. Обычно он был в восторге. В обычной ситуации это означало бы шанс на спасение. Но те дни ушли навсегда. Он надеялся, что никто не спустится в подвал. Он не хотел, чтобы его видели в таком состоянии. Он был Плохим Псом. Почему они не оставили его в покое? Он узнал Папины шаги на лестнице — худшее из возможного. Хотел ли Папа сказать Тору, какой он Плохой Пес? Почему? Тор знал. Незнакомые шаги сопровождали Папу на полпути вниз по лестнице, и Тор испытал странное чувство осознания. Папа нашел его в углу и осторожно приблизился. Видя страх Папы, он почувствовал себя еще хуже. Он сделал то, что сделал, чтобы защитить Стаю, но его Зло было настолько глубоким, что Стая не только отвергла его, но и боялась. Неужели нет предела его Злу? Папа держал в руке кожаный узел. Тор бесстрастно наблюдал, как Папа осторожно, нервно опустился на колени рядом с ним, надел эту штуку на его морду и закрепил ее на месте металлическими стяжками. По крайней мере, Папа не смотрел Тору в глаза, когда делал это. Папа вел себя почти так же пристыженно, как и Тор, хотя Тор этого не замечал. Он был только рад, что избежал еще одной стычки. Как только намордник был на месте, Папа привязал к нему поводок и отступил, чтобы дать дорогу двум мужчинам, которые ждали на лестнице. На них были белые костюмы с эмблемой на карманах рубашек. Тор не мог припомнить, чтобы видел их раньше, но в них было что-то ужасно знакомое, что пугало его. Один из них мягко потянул за поводок, затем потянул еще немного сильнее после того, как Тор не смог пошевелиться. — Пошли, Тор, — сказал незнакомец. Что-то подсказывало Тору, что его страдания закончатся быстрее, если он пойдет с ними. Он вяло поднялся на дрожащие ноги и последовал за дергающимся поводком, не оглядываясь на своего бывшего Вожака Стаи. Папа остался в подвале, пока они вели Тора наверх. Ясно. Тор больше не был Папиной собакой, больше не был ничьей собакой. Зачем кому- то следовать за ним? Человек с поводком провел Тора через кухню и вышел через заднюю дверь. Его напарник последовал за ним, держа в руках дробовик. На кухне никого не было, а в доме ни звука. Стая исчезла, кроме Папы. Машина Стаи тоже исчезла. На его месте стоял маленький белый грузовик без окон. Человек с поводком открыл заднюю часть грузовика и с удивительной мягкостью провел Тора внутрь. Тор не делал попыток обнюхать ни одного из мужчин, но их запах все равно достиг его носа. Они были совершенно незнакомы. И все же он чувствовал, что знает их и знает, куда они направляются. Он сел в пустой грузовик. Мужчина просунул свободный конец поводка в щель в двери, чтобы была возможность схватить его снаружи, прежде чем снова открыть дверь. Внутренность грузовика была полностью металлической, без обивки. Тор лег, как только оказался внутри, и стал ожидать ухода.

* * * *

В подвале Папа сидел в темноте, закрыв лицо руками, его тело сотрясалось от беззвучных горьких рыданий.

* * * *

Тор не мог отделаться от ощущения, что он знает, куда едет грузовик. Это наполнило его смесью облегчения и невыразимого ужаса. По мере того, как грузовик подпрыгивал и петлял по улицам, Тор беспокоился. Что-то вдалеке тревожило его. Ему показалось, что он услышал что-то сквозь шум мотора грузовика. После короткой поездки грузовик замедлил ход и остановился, и Тор задрожал. В тот момент, когда двигатель заглох, он услышал то, что его беспокоило. Это был отдаленный, приглушенный вой сотни собак и кошек. Один из слуг в белых костюмах открыл заднюю дверь, и живая музыка отчаяния наполнила уши Тора. Он ужасно трясся, когда его вытаскивали из фургона. Впереди виднелось приземистое здание из шлакоблоков. Внутри завыли животные. Ужасное дежавю охватило его: он знал это место. Он знал, что увидит, услышит и почувствует внутри этого безликого здания. Он изо всех сил пытался вырваться, и все же... он чувствовал странное притяжение к зданию, почти как если бы это было... Они подтащили его к входной двери, открыли ее и втащили в небольшой вестибюль. Потом один из них открыл вторую дверь, и его провели в камеру. Он уловил запах внутри, и страх поглотил его целиком. Ему казалось, что ноги вот-вот подогнутся, кровь отхлынула от морды, а стеснение в груди грозило задушить его на месте. Он знал, как это место будет пахнуть, звучать и выглядеть. Он и раньше видел проволочные клетки, сотни клеток, покрывающие стены, громоздящиеся до потолка, в каждой из которых сидело животное, ожидающее смерти. Он слышал, как голоса осужденных животных звучали в симфонии отчаяния. Он учуял едкий запах мочи и кала, грязных собак и кошек, а главное — запах смерти. Это Дом Смерти. Это было место, где Ангел Смерти ходил, забирая животных из их клеток каждый день. И каждый день голоса страха и горя замолкали. И каждый день их сменяли новые голоса страха и горя. А запах смерти всегда был сильным и свежим. Тор заскулил и вцепился когтями в гладкий бетонный пол, пытаясь ухватиться, пытаясь найти какой-то выход. Но выхода не было. Мужчины неуклонно тащили его к клетке, где он ждал Ангела Смерти. Его мочевой пузырь опорожнился на пол, унизив его еще больше, хотя он был слишком шокирован, чтобы заметить содеянное. И все же он боялся не смерти. Это было знание. Какое-то немыслимое воспоминание, некогда запертое навсегда, вырвалось наружу. Он хотел убежать, но выхода не было. Он знал это место, потому что родился здесь. Это был его настоящий дом.

* * * *

Его Первоначальная Стая, его Настоящая Стая, все были щенками. Он плакал и причитал вместе с ними в крошечной клетке, и Ангел Смерти отвечал на их крики. Одного за другим Ангел Смерти выводил их из клетки в другую комнату, где их крики стихали, и они молча присоединялись к другим Плохим Собакам. Один за другим они уходили, пока не остался только Тор — безымянный, нелюбимый, одинокий и напуганный. Его время приближалось — Ангел Смерти был уже в пути — но что-то случилось, кто-то вмешался. Стая людей посетила Дом Смерти, и все Плохие Собаки каким-то образом знали, что посетители могут спасти их. Все Плохие Собаки выли и визжали на посетителей, чтобы привлечь их внимание, рассказать им о своей печали и одиночестве, попросить прощения за их Плохое Поведение и попросить, чтобы их забрали из Дома Смерти. Гостями были Мама, Папа, Тедди и Бретт.

* * * *

Дженет возненавидела этот притон с того самого момента, как вошла внутрь. Она смотрела, ошеломленная окружающим ее несчастьем, безнадежностью животных и, что хуже всего, очевидным пониманием животными своего положения. Эти существа знали, что обречены. Она думала, что это будет похоже на поход в зоомагазин. Это больше походило на экскурсию по концлагерю. Пока Джанет пыталась отгородиться от окружающей действительности, Том внимательно осматривал собак. Ему тоже не нравился загон, но он не хотел терять время и возвращаться. Его глаза на мгновение встретились с глазами Тора, а затем перешли к следующей клетке. Тор заскулил ему, но он не оглянулся. Джанет слепо последовала за Томом вдоль ряда тесных клеток. Они остановились примерно в пяти футах от клетки Тора и повернулись лицом друг к другу. Джанет сказала Тому, что хочет уйти. Ей не нравилось бывать здесь даже на короткое время, да и детям тоже. Она хотела уйти, и немедленно. Но пока Джанет и Том разговаривали, Тедди прижался лицом к клетке Тора, заглянул внутрь и сказал: — Хорош! Тор поднял глаза, и их взгляды встретились, и Тедди увидел в них одиночество и отвел взгляд, но он уже принял решение. — Давай возьмем этого! — воскликнул Тедди, удивив родителей. Бретт прибежал посмотреть, что нашел его старший брат. Тедди было восемь, а Бретту четыре. Тедди был Богом Бретта. Все, что хотел Тедди, хотел и Бретт. Как только Бретт убедился, что знает, о какой собаке говорит Тедди, он закричал: — Я тоже! Давайте возьмем этого! Джанет и Том вернулись к клетке Тора и снова посмотрели. — Мне не нужна немецкая овчарка, — сказал Том. — Они чересчур заботливые. Кроме того, Тедди, посмотри на размер его лап! А эти уши! Он станет настоящим великаном! Не думаю, что мы можем позволить себе такую большую собаку. Тедди выглядел так, словно в любую секунду готов расплакаться. — Ты же сказал, что мы можем взять любую собаку, какую захотим! — Я имел в виду «мы, семья», а не «тебя». — И я! — настаивал Бретт. — Ладно, уже два голоса, — дипломатично сказал Том. — Но мы с мамой тоже голосуем, и он нам не нужен. Она пожала плечами, что он воспринял как молчаливое одобрение. Он ошибался. Прежде, чем он успел предложить другую собаку, заговорила Джанет. — Том, я хочу выбраться отсюда, немедленно. И хочу, чтобы и дети покинули это место. Тедди знал преимущество, когда видел его. — Ты обещал! — закричал он почти так же громко, как безнадежные вопли вокруг. — Сначала ты сказал, что мы можем взять любую собаку, какую захотим, а теперь мы не можем даже завести собаку! — Бретт был шокирован этим заявлением. Его глаза наполнились слезами. Тедди продолжил наступление, без милосердия. — И мы не сможем вернуться за ним завтра, потому что он будет мертв! Глаза Бретта широко раскрылись от ужаса. Том был в ярости. Бретт не знал, что собаки были обречены, и Том надеялся, что они смогут войти и выйти так, чтобы его младший сын не узнал. Теперь Тедди взял и все рассказал. Потрясающе. Привести сюда детей было самой глупой идеей, которая когда-либо приходила ему в голову. Бретт посмотрел на отца, на его лице было почти такое же отчаяние, как и на мохнатых мордах в клетках, и сказал только одно слово: — Нет! — он начал безудержно рыдать. — Это правда! — крикнул Тедди Бретту, прежде чем Том успел что-то сказать. — Разве не так? — бросил он вызов. Том подумал: «Слава Богу, мне никогда не придется встретиться с ним в суде». Он посмотрел на щенка овчарки, потом на Джанет. Выражение ее лица не изменилось. Она хотела уйти. Выход был только один. —Ты победил, — сказал он Тедди.

* * * *

Тор был смущен и напуган. Он думал, что понял эмоциональные потоки, которые боролись перед ним, думал, что есть надежда на триумф человеческих щенков, но вместо этого Ангел Смерти пришел за ним. Он попятился в самый дальний угол тесной клетки, дрожа и обливаясь потом, когда огромные руки Ангела потянулись к нему. Но когда Ангел поднял его, он передал его Тедди. И в этот момент жизнь Тора полностью изменилась. Люди забрали его из Дома Смерти в свою Стаю. Поначалу даже тепло их ласк пугало его. Их привязанность была совершенно незнакомым опытом. Он дрожал, когда они заполняли бумаги в вестибюле, и дрожал всю дорогу домой в машине. Но в конце концов он познал любовь — и любовь человеческой Стаи к нему, и его любовь к своей Стае. И он обнаружил, что любовь к Стае обогащает его жизнь не меньше, чем ее любовь к нему. Стая спасла его. Они забрали его из Дома Смерти в свет, в тепло, в саму жизнь.

* * * *

И он подвел их. Он был Плохим Псом. Он всегда был Плохим Псом. Он родился Плохим Псом, и его Зло наконец-то вышло наружу. Они были неправы, забрав его из Дома Смерти, и он, наконец, показал им их ошибку. И они, наконец, исправили это. Они отправили его туда, где ему самое место. Люди в форме подвели Тора к проволочной клетке на полу — он был слишком большим, чтобы подняться в клетку повыше — и втолкнули внутрь. Она была слишком мала, чтобы встать, но ему было все равно. У него не было ни малейшего желания вставать. Он просто мог повернуться и молча смотреть, как они запирают клетку. Он быстро потерял сознание от постоянного шума вокруг. Он был один в этом мире, и присутствие других животных ничего не меняло. Он чувствовал только свое Зло. Только Ангел Смерти мог утихомирить смятение внутри него. Когда Ангел, наконец, придет за ним, Тор с благодарностью оближет его руки в перчатках.