***
Немного позже, вечером, когда темнота уже окутала комнату, и единственным источником света был телевизор, они уже съели большую часть еды, осталась только пара кусочков пиццы, а курица полностью была съедена. Брюнет несколько раз проверял свой телефон, но сообщений от Чимина не было. Честно говоря, он вообще не ожидал, что тот появится. Где он был? Почему он не отвечал? Чон почти не обращал внимания на фильм, а просто тупо пялился в телевизор, заметив, как Намджун и Джин начали храпеть рядом с ним. Вероятно, это никогда не изменится. Кажется, они всегда засыпали во время их встреч, особенно в такой атмосфере, как эта — темная и уютная комната, не страшный, но скучный фильм — так что не удивительно, что некоторые заснули. Чонгук поднялся, взял коробки из-под пиццы и отнес их на кухню, выбросив пустые. Он положил на стол две другие пачки, в которых еще остались несколько кусочков, и стал искать тарелки. — Ныкаешь пиццу? — Голос напугал его, заставив обернуться. На кухню пришел Тэхен. — Нет, просто хотел немного прибраться. Я принесу ее. — Ответил младший. Тэхён положил руки на стол и оперся на них, смотря на пиццу. — Эй, могу я тебя кое о чем спросить? — Чонгук сам неожиданно поймал себя на том, что спрашивает это, когда Тэхён взял кусок пиццы и откусил. Старший приподнял брови и кивнул, жуя. — Разве Чимин не придет сегодня? Тот замер, проглотив кусок, и склонил голову набок. — Нет, он не придет сегодня. Он всегда проводит этот день один. Я часто пытался предложить ему что-нибудь типа таких встреч, которые могли бы отвлечь его от смысла этого дня, но он всегда отказывается. Я уважаю это, поэтому больше не беспокою его. Я всегда провожу следующий день с ним, чтобы наверстать упущенное. — Объяснил Тэхен и откусил еще кусок. Брюнет нахмурил брови, пытаясь понять, о чем говорит Тэхён. — Что ты имеешь в виду? Какой сегодня день? — День рождения его отца. — Беспечно ответил Тэ, как будто Чонгук должен был знать это. Подождите. Что? — Я думаю, тебе стоит немного уточнить. Где именно он? Почему он не приедет сегодня? Тэ вздохнул, бросая кусок пиццы на тарелку. — Я исключил Чимина из чата, чтобы он не присоединился к нам сегодня, потому что сегодня день рождения его отца. Чимин всегда хочет проводить это время в одиночестве, не разрешает мне оставаться рядом с ним. Не знаю, почему, но я уважаю его выбор. Я знаю, что он не наделает глупостей, и я всегда навещаю его в начале дня, где-то в полдень, а потом ночью, чтобы убедиться, что с ним все в порядке. — Так он отвечает на твои сообщения? Твои звонки? Где он сейчас? — Чонгук хотел знать, но откашлялся, когда заметил, как Тэхён смотрел на него с подозрением, вероятно, сбитый с толку его настойчивостью. Чонгук начал выкладывать кусочки пиццы на тарелки, как будто этот разговор его не особо волновал, в то время как он на самом деле внимательно слушал. — Я не знаю. — Вздохнул Тэхён, подходя к шкафу и беря стакан. — В последний раз, когда я писал ему, он шел на кладбище. Я сомневаюсь, что он все еще там, но я знаю, что это последнее место, где он был. Чонгук замер, почти уронив кусок, когда слова слетели с губ Тэхёна. Тот не заметил реакции Чонгука и просто наполнил свой стакан колой. — Что ты имеешь в виду? Зачем ему идти на кладбище? — Младший поймал себя на том, что его голос стал глубже. Честно говоря, Чонгук уже понимал, но хотел, чтобы Тэхён сказал это, хотел убедиться, что он действительно был прав в своем предположении. — О, ты не знал? — Спросил Тэхён и поднял брови, его глаза слегка расширились. — Его отец умер, когда он был еще ребенком. По какой-то причине Чимин каждый год отправляется на кладбище здесь, в Сеуле, потому что его отец похоронен в Пусане и он больше туда не возвращается, слишком много плохих воспоминаний связано с этим местом. Черт. Теперь все обрело смысл. Это то, что имел в виду Чимин тогда, когда сказал, что его отца больше нет с ним. Чонгук предположил, что его отец все еще живет в Пусане, а не… А не мертв. — Сначала я толком не понимал, почему он ходит на кладбище, потому что то, что его отец сделал с ним, просто… Ужасно. Он заставил Чимина так сильно страдать. Буквально от всего. Что бы это ни было, он винил во всем Чимина с момента смерти его матери. У него остался только отец, который только и делал, что причинял ему боль. — Поделился с ним Ким с грустью в глазах прошлым своего лучшего друга. — Знаешь, Чимин хорошо держит маску. Когда он улыбается, он кажется искренним и выглядит счастливым, но за этой улыбкой скрывается кое-что еще. Сломленный парень со шрамами из детства и семейными проблемами. — Блондин сделал глоток, уставившись в окно и даже не взглянул на Чона. Казалось, он погрузился в свои мысли, думая обо всем, через что прошел его друг. — Ему было трудно снова быть счастливым после всего, через что он прошел, особенно после того, как умерла его бабушка. Тогда Чимин остался совсем один, маленький мальчик в Сеуле, который внезапно стал сиротой. Пару лет он прожил в детском доме. Там к нему хорошо относились, лучше, чем его отец, и действительно заботились о нем. Но детский дом не заменил настоящей семьи, тепла любящих людей. Чимина никто так и не усыновил. Большинство людей хотят усыновлять детей помладше. Чимину было девять, когда он стал сиротой, и он уже был достаточно зрелым для своего возраста, потому что ему пришлось быстро научиться быть независимым и ответственным, его отец не особо заботился о нем. Чимин не мог сильно зависеть от отца. Конечно, у него еще была бабушка, но он видел ее не каждый день. Я познакомился с ним, когда нам было по 10 лет. Детский дом находился на моей улице, и дети все время играли на улице. Нас много ругали, но нам всегда было весело. Мы сразу подружились, он тогда ходил в мою школу. Думаю, я понял, что мы станем лучшими друзьями с первых же дней, проведенных с ним. В нем было что-то такое. Я стал его семьей, мы никогда не расставались. Чонгук застыл на месте, пытаясь обработать всю информацию, в то время как Тэхён просто продолжал говорить, как будто сам находился в трансе и позволял говорить своему сердцу. — Чимин в конце концов захотел уехать из детдома, и они разрешили ему. Он хотел быть независимым и больше ни на кого не полагаться. Вот почему он отказался жить со мной и моими родителями, когда я предложил ему. Он просто никогда не хочет быть обязанным кому-либо. Я думаю, его отец так повлиял на него, хотя он так далек от этого. Мои родители тоже его любят, и они сразу согласились, когда я их спросил, но Чимин отказался. И я уважал его выбор. Я понял, почему он принял такое решение. Что ж, с моей стороны было правильным хотя бы переехать в квартиру рядом с ним, когда я стал взрослее, и с тех пор мы соседи. — Продолжил он, посмеиваясь в конце. — Теперь я его семья, понимаешь? — В его глазах вспыхивали эмоции. Чонгук тяжело сглотнул, голова слегка закружилась. — Переехав в Сеул, он наконец-то смог посещать профессиональные уроки танцев и свободно осуществлять свою мечту. Мы оба подали документы в одну художественную школу и поступили туда. Потом мы встретили Юнги-хена, который взял нас под свое крыло. Когда хен встретил нас, он пообещал заботиться о нас. Я до сих пор помню его слова и то, как он их сказал. «Я буду присматривать за вами, ребята, как ваш старший брат». И он действительно сдержал обещание, до сих пор сдерживает. Тэхен улыбнулся этому воспоминанию, все еще глядя в окно, но внезапно его выражение лица изменилось и сменилось на ужас. — Боже мой, мне не следовало рассказывать тебе все это. Забудь обо всем, что я только что рассказал. — Пробормотал блондин, зажав рот руками, по-видимому, желая вернуть свои слова обратно. Чонгук даже не отреагировал. Он все еще просто стоял, прикованный к своему месту, пытаясь осознать все, что ему только что рассказали. Так много всего нужно было переварить, так много он не знал о Чимине. — Но почему он переехал в Сеул? Разве у него в Пусане не осталась семья? — Спросил Чонгук, нахмурив брови. — Почему он не вернется в Пусан? Тэхён колебался, словно размышляя, стоит ли ему отвечать. Он уже так много сказал, хотя и не собирался этого делать. На самом деле, Тэхен любил говорить, и когда он говорил о чем-то близком его сердцу, ему было трудно остановиться. Старший вздохнул, полагая, что, по сути, нет смысла пытаться скрыть какую-либо информацию теперь, когда он уже многим поделился. — У него никого нет. По крайней мере, он больше никого не знает. Были только отец и бабушка. Его отец сказал ему, что больше никого нет, но Чимин никогда не был полностью уверен, что это правда. Но не было никакого способа убедиться. Он переехал в Сеул со своей бабушкой, потому что она хотела, чтобы у него была лучшая жизнь, и потому, что она знала, какую травму нанес ему дом в Пусане, но вскоре после этого она умерла. — Ответил Тэ. — Я не знаю, почему он не вернулся в Пусан, но я думаю, это из-за всех плохих воспоминаний. Откровенно говоря, там его ничего и не держит. Семьи уже не осталось, и единственным человеком, который жил там и любил его, была его бабушка. Чонгук слегка кивнул, сдвинув брови. Как такое могло быть? Как у Чимина могло не быть других родственников? Это было так маловероятно. В его семье наверняка остались еще люди… — Но почему он ходит на кладбище? Почему он оплакивает этого ублюдка? — Эй, не говори так о его отце. — Отругал его Тэхён, оба парня смотрели друг на друга сердито. — Но ты прав, он был тем еще ублюдком. — А тебе, значит, разрешено так говорить о нем? — Спросил Чон и приподнял брови. — Я его лучший друг, почти как брат, так что да, мне можно. — А я… — Чонгук замолчал, закрыл рот и сузил глаза. Верно, он Чимину никто. Их можно считать друзьями? Может быть. Но не близкими друзьями. — Я просто знаю, что он причинил вред Чимину, и это уже делает его гребаным засранцем. Зачем ему оплакивать его смерть, даже сейчас? — Ты же знаешь, какой Чимин, не так ли? Он просто такой человек. Он всегда старается найти в людях хорошее. Вот почему было так трудно заставить его понять, что его отец был плохим человеком и намеренно обращался с ним как с дерьмом, чтобы заставить его страдать, говоря ему ужасные вещи, искажая его слова, манипулируя им. Он полностью разрушил его, оскорблял его и унижал. Чимин даже не понимал, что его отец делал с ним тогда, но это оставило на нем шрамы. Просто… Мы можем только попытаться помочь ему восстановиться. Конечно, мы можем поддерживать его, но в основном ему приходится справляться в одиночку, потому что это все в его собственной голове. Я просто знаю, что он, похоже, сейчас в хороших руках. На самом деле он на правильном пути, особенно с тобой. Я просто надеюсь, что этот день не сломает его снова и не заставит отступить, понимаешь? — Тэхён произнес это тихим голосом. — Чимин ничего не может с собой поделать. Он хороший человек. Он всегда просто хочет быть хорошим, и я думаю, он считает, что его отец посчитал бы его невоспитанным, если бы он не оплакивал его смерть. Не знаю, это всего лишь мое предположение. Честно говоря, Чонгук не мог с этим не согласиться. Чимин был просто… Ангелом. В его сердце было столько добра. Чимин был просто милым и добрым человеком, всегда желающим всем угодить. Очевидно, это было невозможно и, конечно, не следовало бы этого делать. Иногда ему нужно поставить себя в приоритет. Пак заслуживает гораздо большего. Как он мог быть таким ангелом даже после всего дерьма, через которое он прошел? Как отец посмел так с ним обращаться? Каким идиотом нужно быть, чтобы относиться к такому добросердечному и милому человеку, как Чимин, как к мусору? Чонгук сжал руки в кулаки, его гнев нарастал. Честно говоря, хорошо, что он умер. Чонгук не знал, что бы он сделал с ним, если бы тот был жив. — Не говори ему, что я тебе все это рассказал, пожалуйста. Я не хочу, чтобы он злился на меня. — Прервал его мысли Тэхён, Чонгук посмотрел ему в глаза. — Нет, конечно. Не волнуйся, я ничего не скажу. Тэхен слегка улыбнулся и кивнул. — Не делай ему больно, хорошо? — Вдруг произнес белокурый почти шепотом и так мягко. — Что? — Не обижай Чимина, пожалуйста. Чонгук моргнул, открыл рот, но сразу закрыл его. — Что бы вы ни делали, просто… Будьте осторожны. Прекратите все это до того, как у кого-то из вас появятся чувства. — У меня нет чувств, не волнуйся. Мы просто трахаемся и все. — Что, если у Чимина появятся чувства? Что, если уже появились? Чонгук колебался, обдумывая свои слова. Нет, такое невозможно. Как кто-то мог влюбиться в него? — Не появятся, не волнуйтесь. Если влюбится, то это его вина, я с самого начала сказал ему, что у нас не должно быть никаких чувств. Тэхён фыркнул, качая головой, и взял кусок пиццы. — Это дерьмо никогда не срабатывает, поверь мне. Хотя бы один всегда начинает что-то чувствовать. Это просто факт. — Ну, не в этот раз. Откуда ты вообще знаешь о нас? Старший закатил глаза. — Я его лучший друг, конечно, я знаю об этом. Я предложил ему пойти на это, потому что сначала он колебался. Лучше не заставляй меня жалеть об этом. — Не волнуйтесь, все в порядке. Между нами нет ничего более.***
Чонгук расхаживал по гостиной, набирая номер, который прислал ему его старый друг. — Наконец-то. — Пробормотал он себе под нос. Человеку потребовалось время, чтобы ответить на звонок, и в конце концов он поприветствовал его. — Привет, Чон. — Привет, Бэк. — Давно не звонил. Что я могу сделать для тебя столь поздней ночью? Что ты натворил? Что мне нужно сделать? — Я ничего не делал. Хочу попросить тебя об одолжении. Я заплачу, конечно же. — Без проблем, Чон, в чем вопрос? Брюнет чуть не споткнулся о какие-то чертовы туфли на высоких каблуках, валяющиеся на полу. Пробормотав проклятия себе под нос, он пнул их назад к входной двери. — Мне нужна информация об одном человеке. Мне нужно, чтобы ты узнал больше о Пак Чимине. Он родился в Пусане в 1995 году. Я хочу, чтобы ты узнал, есть ли у него семья и где они находятся, если есть. Более того, узнай, кем был его отец и что случилось с его матерью. Но не смей преследовать его, даже близко не подходи к нему, клянусь, если подойдешь, Бэк, я… — Не волнуйся. — Прервал его мужчина и слегка рассмеялся. — Мы не тронем его, даже близко не подойдем, обещаю. Мы узнаем все, что хочешь, но это может занять некоторое время, я буду держать тебя в курсе. — И ничего не говори об этом моему отцу. — А? Кто этот парень? Чонгук заколебался, внутри него зародилось легкое сожаление за то, что он поделился именем Чимина с этим мужчиной. Тем не менее, Бэк никогда не переходил дорогу ни ему, ни его отцу. Он был сомнительным человеком, но был верен их семье. Он не посмеет прикоснуться к Чимину. — Не твое дело, Бэк. Клянусь, если я узнаю, что ты был даже в том же районе, что и он, я… — Чон, успокойся. — Хмыкнул Бэк, что сильно рассердило Чонгука. — С ним ничего не случится. Я обязательно раздобуду информацию и доставлю ее тебе. — Спасибо. Я заплачу, как только получу от тебя информацию. Удали номер после этого. Ты знаешь, как со мной связаться. — Конечно. Пока. — До свидания. Чонгук сбросил вызов, немедленно удалив номер и любые доказательства того, что он звонил по этому номеру. Давненько он не занимался подобным. Вдруг кто-то позвонил в дверь. Брюнет нахмурился и вздохнул, бросив телефон на диван. Он уже знал, кто это был, полагая, что она забыла пароль или что-то в этом роде. Схватившись за дверную ручку, он с еще одним вздохом распахнул дверь. — Сколько раз я должен… Он застыл при виде парня, стоящего перед ним. Чимин поднял глаза, в которых стояли слезы. Его щеки покраснели, вероятно, он какое-то время находился на улице на морозе, тело слегка дрожало. По ночам на улице сейчас было немного прохладнее, особенно учитывая, что на Чимине была только тонкая футболка с длинными рукавами. Как долго он тогда был на улице? Где он был весь день? — Чимин? — Наконец произнес он, тот смотрел на него, ничего не говоря. Чонгук даже не был уверен, был ли Чимин реально здесь, или он вообразил это. — Чимин-а? — Чонгук-а. — Наконец прошептал рыжеволосый таким сломленным и уязвимым голосом. Казалось, что он довольно долго плакал. — М-можно… Можно войти? Младший не решался, но в конце концов кивнул, отступив в сторону, чтобы Чимин мог войти в квартиру. Он вошел маленькими нерешительными шагами. Как будто он не был уверен, стоит ли ему это делать. Старший оглядел комнату, заметив, что на диване разложены платья, высокие каблуки лежали рядом с туфлями Чонгука у двери. Его сердце упало при виде их, понимая, что он мог чему-то помешать сейчас. Это изначально была плохая идея. Была уже очень поздняя ночь, он не мог просто спонтанно появиться на пороге квартиры Чонгука и ожидать, что у того будет время на него, или, что он вообще захочет его видеть. — О, ты занят. Прости, я не хотел вам мешать. Я пойду. — Рыжий быстро пробормотал и развернулся, пробираясь к выходу, но нежная рука Чонгука удержала его за запястье. — Не уходи. — Прошептал младший, оттягивая его назад и закрывая дверь. — Пожалуйста, скажи мне, что случилось. Что ты здесь делаешь? Чимин уставился в стену, дышать стало труднее, когда он почувствовал, как на его глазах вновь выступают слезы. Это было так сложно объяснить, так сложно рассказать всю историю его детства и почему простой день рождения причинял столько боли. Чимин не был уверен, сможет ли он сделать это прямо сейчас, не знал, хочет ли он вообще говорить сейчас. Честно говоря, он даже не знал точно, что он здесь делает. Не знал, что ему здесь нужно и почему его тело решило само прийти сюда. Что ж, это была ложь. Он знал. Он знал, почему он здесь, почему ему хотелось прийти сюда. Чимин тосковал по Чонгуку, по его прикосновениям. Когда бы он ни был с младшим, он чувствовал себя в безопасности и окруженным заботой. В Чонгуке было что-то такое, что могло его успокоить, утешить, и это то, что ему было нужно прямо сейчас. Он нуждался в нем. Брюнет уставился на него, не совсем понимая, что делать. Он осторожно положил руку ему на плечо и развернул парня. При виде лица Чимина его сердце пронзила боль. Глаза были стеклянными, слезы текли по лицу, нижняя губа дрожала, он пытался сдержать слезы, старался не сломаться. Чимин выглядел подавленным и уязвимым. От этого сердце Чонгука кольнуло. — Чимин-а, что… — Ты мне нужен. — Срывающимся голосом произнес Чимин, подходя ближе и обнимая Чонгука за шею. Младший ни секунды не колебался, с легкостью подхватил Чимина за бедра, позволяя ему обвить ноги вокруг талии. Парень уткнулся лицом в его шею, разрыдавшись. Чон поднялся по лестнице и прошел в свою спальню, закрыл дверь ногой и направился к своей кровати. Чимин трясся в его руках, продолжая плакать. Он осторожно сел на кровать и усадил парня на колени. — Эй, малыш, что случилось, что тебе нужно? — Чонгук прошептал ему в ухо, нежно поглаживая его спину, пытаясь успокоить. — Ты. Мне нужен ты. — Пробормотал старший чуть громче шепота, крепче обнимая. — Кто-то причинил тебе боль? Кто, детка? Чимин поднял голову и немного откинулся назад, чтобы взглянуть в глаза Чонгуку. — Я не хочу сейчас говорить. — Произнес он и покачал головой, вытирая слезы. — Что ты хочешь, малыш? Скажи, и я сделаю. Что бы это ни было. — Пообещал Чонгук, кладя руку на щеку Чимина, нежно проводя по ней большим пальцем. Чимин выглядел сейчас таким хрупким и расстроенным, Чон сделает все, чтобы Чимин снова был счастлив, чтобы рыжеволосый почувствовал себя лучше и снова улыбнулся. Эта красивая улыбка глазами. Та, что каждый раз натягивала струны его сердца. Прямо сейчас внешний вид Чимина тоже задел его сердце, но совсем по-другому. Так, как он не хотел. Нет, он никогда бы не хотел, чтобы Чимин грустил. Пак схватил его руки и положил их себе на живот. — Прикоснись ко мне. — Он выдохнул и наклонился вперед, прижимаясь мягкими губами к Чонгуку. — Пожалуйста, прикоснись ко мне, Чонгук-а. Чонгук не поцеловал его в ответ, он был поражен просьбой. Чимин качнул бедрами вперед, выдохнув, но младший схватил его за бедра и остановил движения. — Чимин-а… — Пожалуйста, Гук-а, ты мне нужен. Хочу, чтобы ты прикоснулся ко мне. Чон колебался, не зная, что теперь делать. Чимин выглядел таким беспомощным, таким отчаявшимся, он просил его о помощи. Как будто он был тем, кто сможет утешить его, был тем, в ком нуждались сейчас. Ни кто-то другой. А именно он. — Чимин-а, я… Я не думаю, что… — Ты мне нужен, Гук-а. Пожалуйста, прикоснись ко мне. Это не могло закончиться хорошо. Чимин был травмирован из-за своего отца, этот день возвращал слишком много плохих воспоминаний, из-за которых Чимин грустил и страдал. Он пытался найти утешение, пытался исправить это состояние, но пытался добиться этого с помощью секса. — Детка, послушай меня, хорошо? Секс не решит твоих проблем. Не решит. Это лишь ненадолго отвлечет тебя, но все, что причиняет тебе боль сейчас, все равно останется после того, как ты займешься сексом. Ты не можешь убежать от своих проблем, ты должен столкнуться с ними, какими бы они ни были. Мы можем поговорить обо всем, что тебя беспокоит, малыш. — Н-нет. — Запротестовал рыжий, слезы снова выступили на его глазах от осознания того, что Чонгук не собирался ему помогать. — П-пожалуйста, ты мне так нужен, Чонгук-а. Ты обещал мне помочь чем бы то ни было. Мне нужно быть рядом с тобой, потом поговорим. Обещаю, обещаю, что потом все тебе расскажу. — Он заплакал и наклонился вперед, прижавшись полными губами к губам Чонгука, умоляя его прикоснуться к нему. Младший обхватил его бедра немного крепче, понимая, что Чимин нуждался в нем сейчас, нуждался в его прикосновениях и его утешении. У него не было возможности отказывать ему в чем-либо. Обещания старшего, что он расскажет о том, что причиняет ему боль, было достаточно, чтобы Чонгук удовлетворился этим и продолжил делать все, что Чимин хочет. — Хорошо, малыш, я здесь. — Прикоснись ко мне. — Умолял Чимин, снова прижимаясь губами к его, на этот раз Чонгук поцеловал в ответ. — Где? — Везде, просто… Пожалуйста. Старший обнял его за шею, и они прижались губами друг к другу, поцелуй был таким медленным и мягким, будто они не хотели причинять друг другу боль. Чимин не знал, что будет дальше, и что это значило. Все, что он знал, это то, что ему нужен Чонгук. Только он мог утешить его прямо сейчас. Парень медленно схватился за край футболки Чимина. — Можно? Тот быстро кивнул, и он стянул ее и швырнул на пол. — Ты замерз, как долго ты был на улице? — Спросил Чон, широко раскрыв глаза, когда проводил кончиками пальцев по холодной коже, заставляя Чимина дрожать и покрываться мурашками при каждом касании. — Н-не знаю. Пару часов. — Ответил тот громким шепотом. Чонгук пристально смотрел на него, будто пытался найти ответы, затем наклонился вперед и соединил их губы в еще одном нежном поцелуе, прижимая его к себе. Чимин целовал в ответ, слегка покачивая бедрами вперед, отчего они оба вздохнули и крепче обняли друг друга. — Гук-а. — Прошептал рыжий в его губы и потянул за его футболку. Чон прервал поцелуй и стянул ее через голову, беззаботно отбросив в сторону. Он мягко поднял Чимина и уложил на кровать рядом, наклонившись над ним и вновь прижавшись к губам в нежном поцелуе, расстегивая молнию на его джинсах. Чимин ахнул, приподняв бедра, чтобы Чонгуку было легче их спустить. Он стянул их до щиколоток и сбросил на пол, сразу же снимая свои спортивные штаны. Теперь оба были только в трусах. Грудь Чимина быстро вздымалась и опускалась, руки тянулись к Чонгуку, который улыбнулся и взобрался на него, упираясь в кровать руками рядом с его головой. — Поцелуй меня, пожалуйста. — Умолял Чимин таким тихим голосом, что Чонгук едва его расслышал. Он наклонился и соединил их губы, нежно облизывая нижнюю губу Чимина, прося открыть рот. Тот со вздохом приоткрыл губы, и они прижались ртами друг к другу, язык Чонгука медленно ласкал его. Так мягко, так невинно. Он прикасался так, словно боялся причинить вред хрупкому парню под ним, так осторожно и нежно бродил руками по телу Чимина. Его прикосновения были опьяняющими, Чимин почувствовал, как ускользает печаль. Не существовало ничего, кроме Чонгука. Он полностью забыл обо всем остальном. Тот вторгался во все его чувства, требуя его полного внимания, которое он всегда получал. В Чонгуке было что-то, что могло делать это с ним. Простой взгляд, прикосновение или слово Чонгука влияли на него так, что он даже не мог объяснить. Чимин даже не догадывался об этом. Он ничего не мог сделать, кроме как просто чувствовать. Он мог сосредоточиться только на красивом молодом человеке над ним. Чонгук утешал его, заставлял чувствовать себя в безопасности и под защитой. Никто никогда не заставлял его так себя чувствовать. Конечно, он знал, что у него есть друзья, которые присматривают за ним — Юнги и Тэхён всегда были рядом, тоже спасли его, но это было по-другому, совсем не так. Чонгук заставил его почувствовать, что в мире нет ничего плохого, будто ничего не могло бы причинить ему вред, если бы Чонгук был рядом. Он многое осветил в его жизни. Это было странно? Наверное. Но факт остается фактом. Чимин не мог этого объяснить, не мог этого понять, все, что он знал, это то, что младший утешал его. — Чонгук-а. — Выдохнул Чимин, когда почувствовал, как тот плавно качнул бедрами к его паху, трение заставило его прикусить нижнюю губу. — Чимин-а, скажи мне, чего ты хочешь. — Прошептал Чонгук ему в ухо, прежде чем начать нежными поцелуями спускаться по его шее, заставляя мягкие вздохи слетать с губ. — Т-тебя, я хочу тебя, Гук-а. — Захныкал он, приподнимая бедра, чтобы усилить трение их членов. Чонгук обхватил его бедра и остановил движение. — Чимин-а, ты хочешь заняться сексом? Хочешь, чтобы я тебя трахнул? — Спросил младший низким, но таким мягким голосом, поднял голову, чтобы встретиться взглядом с Чимином, который даже не колебался, быстро кивнул и невольно заскулил. — Нет, детка, мне нужно услышать, как ты это говоришь. — Да, пожалуйста, займись сексом со мной, Чонгук-а. — Ответил Чимин, прося его с такими большими невинными глазами. Чонгук все еще держал его за бедра и мягко перевернул их обоих, так что Чимин теперь был сверху. Он оседлал его бедра и наклонился, прижавшись губами к чужим в еще одном нежном поцелуе. Не разрывая поцелуй, Чонгук поднял руку и открыл верхний ящик тумбочки, шаря в нем, ища смазку. В конце концов, найдя, он вытащил ее из ящика и снова закрыл его, бросив рядом с ними на кровать бутылку лубриканта. Он обнял миниатюрное тело Чимина, притягивая ближе и наконец чувствуя, как его кожа согревается. — П-пожалуйста. — Взмолился Чимин, двигая бедрами. — Шшш, я понял тебя, ангел. Сердце Чимина затрепетало от нежного обращения, у него вырвался всхлип, когда он снова прижался губами к губам Чонгука. Тот нежно провел кончиками пальцев по его спине, спустился к трусам и, в конце концов, схватился за резинку. — Все нормально. — Заверил Чимин, почувствовав колебания Чонгука. Брюнет потянул за трусы и стянул их с задницы, Чимин снял их до конца и швырнул на пол. Чон, не теряя времени, приподнял бедра, стягивая и свои трусы и отбрасывая их в сторону, прежде чем Чимин снова опустился на него. Он был в таком отчаянии, касался любой части тела Чонгука, до которой мог дотянуться, просто хотел чувствовать теплую кожу под руками. Прикосновения Чона к его телу были такими мягким, как раз то, что ему было нужно прямо сейчас. Его не переставали гладить по спине, пока они целовались, он покачивал бедрами, пока оба их члена не стали твердыми. — Чонгук-а. — Простонал Чимин и прижался лбом к его, закрыв глаза. — Пожалуйста. Сейчас. — Хорошо, детка, я должен сначала подготовить тебя. Нужно убедиться, что ты растянут. — Произнес Чон, убирая волосы Чимина назад, нежно потирая большим пальцем его скулу и хватая смазку другой рукой. — Нет. — Заскулил Чимин и покачал головой, уткнувшись лицом в шею Чонгука. — Пожалуйста, просто… Мне не нужно растягиваться. Я играл с собой два дня назад. Член Чонгука дернулся, он выругался, но покачал головой. — Детка, я не думаю, что ты все еще достаточно хорошо растянут, позволь мне просто… — Нет. — Чимин заскулил. — Пожалуйста. Младший вздохнул, потирая его спину, открыл бутылку со смазкой и выдавил на указательный палец. Он осторожно прижал палец к дырочке Чимина и обвел ободок. Рыжеволосый был немного растянут, но не настолько, чтобы член Чонгука проскользнул внутрь без какого-либо сопротивления. Медленно, он легко протолкнул палец внутрь, заставив Чимина задохнуться, сжать руки в маленькие кулаки и спрятать лицо в изгибе его шеи. — Малыш, будет больно, если я не растяну тебя еще. — Чонгук попытался заставить его понять это, двигая пальцем. Он определенно не сможет легко поместить внутрь еще один палец, не говоря уже о третьем и особенно о его члене. Он требовал бы больше растяжки. — Чонгук-а, пожалуйста, хочу почувствовать тебя внутри. Я не могу больше ждать. — Чимин хныкнул и покачал головой. Младший вздохнул, он не мог заставить Чимина позволить сначала трахнуть его пальцами, но Чонгук не хотел причинять ему боль. — Ты должен быть предельно осторожным. Мы должны использовать много смазки, и тебе нужно время, чтобы привыкнуть. — Ответил брюнет, поднимаясь. Чимину пришлось последовать за ним и тоже сесть. Чонгук приподнялся на кровати с парнем на коленях и прислонился спиной к изголовью, прежде чем протянуть руку и открыть верхний ящик. — Нет. — Чимин остановил его, схватив за запястье. — Мы можем… Ничего же страшного, если мы сделаем это без презерватива? У меня был секс только с тобой. Если только ты… Если ты… — Чимин сделал паузу, оставив часть предложения повиснуть в воздухе. Он всегда задавался вопросом, каково это, когда Чонгук внутри него без презерватива. Была ли вообще разница? Должна быть, скорее всего. Чонгук смотрел ему в глаза, размышляя над просьбой. — Я здоров. — Заверил он. — И я ни с кем не спал с тех пор, как начал трахать тебя. По какой-то странной причине сердце Чимина затрепетало от этого, на его лице появилась легкая улыбка, когда он почувствовал, как краснеет. Чонгук бросил презерватив обратно в верхний ящик и схватился за эрекцию, щедро смазывая и издавая стон. Только он собирался распределить смазку, как Чимин обернул свою нежную руку вокруг его твердого члена и начал двигать ею вверх и вниз. Младший вздохнул, когда тот сжал его, и откинул голову к стене. Чимин приподнял бедра и прижал головку эрекции ко входу. Его сердце сильно забилось в груди, когда он протолкнул ее внутрь, рот открылся в немом стоне от ощущения, как приоткрылась его дырочка с небольшим сопротивлением. Было немного больно, поэтому ему пришлось ненадолго остановиться, тяжело дыша и пытаясь привыкнуть. — Так хорошо, детка, такой молодец. — Прошептал Чонгук ему в ухо, лаская спину и чувствуя, как Чимин опускается ниже. — Гук-а. — Захныкал парень, зажмурив глаза и прижимаясь лбом к нему. Его мышцы немного расширялись, растяжение было некомфортным, но через некоторое время его накрыло знакомое удовольствие от полноты. — Ммм. — Почти все, малыш, ты молодец, так хорошо меня принимаешь. — Похвалил брюнет и поцеловал его в висок, Чимин только всхлипнул, опускаясь ниже. Чем больше Чонгук проникал в него, тем шире раскрывалась его дырочка. Но Чимину было все равно. Ему нужен был Чонгук внутри прямо сейчас. Он хотел этого, хотел быть ближе к нему. Было что-то такое утешительное в такой близости с кем-то, в такой связи, и это наполняло его теплом и чем-то еще, что он не мог ни определить, ни объяснить. — Ах, ах, Чонгук. — Мяукнул он и уткнулся лицом в его шею, когда тот схватился за его бедра. Осталось лишь немного до того, чтобы полностью заполнить Чимина. Чону было трудно сдерживать желание просто толкнуться в парня, но он мог контролировать свое желание и ждал, пока Чимин привыкнет к его размеру. Причинять боль Чимину он определенно не хотел. Рыжий так хорошо его принимал, хотя его почти не растягивали. Чонгук думал, что это займет немного больше времени, но старший был достаточно решителен и довольно быстро приспособился к его размеру. Младший просто надеялся, что Паку не слишком больно. Но он уже стонал ему в ухо, что говорило Чону о том, что тот испытывает удовольствие. Осознание этого успокаивало его. — Гук-а. — Прошептал Чимин, опускаясь дальше, и, наконец, садясь на колени. Член Чонгука теперь полностью заполнил его. Ощущение было поистине невероятным. Чимин не ожидал, что это будет так отличаться от ощущения презерватива. Ему казалось, что главная причина, по которой он так хорошо себя чувствует, заключалась в том, что сейчас он чувствовал себя еще ближе к Чонгуку, и это именно то, что ему сейчас нужно. — Так хорошо, детка, я полностью в тебе. — Произнес младший и прижался губами к чужим в мягком поцелуе, их губы медленно и нежно соприкасались друг с другом, пока Чимин привыкал к нему внутри. Голова Чимина уже кружилась, он тяжело дышал в поцелуй, чувствуя все намного ярче. Как будто все его чувства были полностью захвачены Чонгуком. Все, что он мог чувствовать, вкушать и вдыхать — лишь Чонгук. Этот знакомый запах, который был таким опьяняющим, окутывал его даже через несколько часов. Было неловко, но запах только Чонгука мог его успокоить, Чимину так сильно не хватало его. По правде, он просто скучал по Чонгуку. Его прикосновения, взгляды, его губы, просто… Его присутствие. Он скучал по его присутствию. Прикосновение брюнета к его коже было горячим, рассыпало искры по телу, его поцелуй был таким мягким и медленным, заставляя его сердце трепетать. — Можно двигаться? — Шепнул рыжеволосый в поцелуй. — Давай, если готов. — Ответил Чонгук, уткнувшись носом в его щеку, прежде чем соединить их губы в еще одном поцелуе. Медленно Чимин приподнял бедра и мгновенно опустил их обратно. Сегодня он не хотел брать быстрый темп, не хотел грубо. Нет, сегодня вечером их секс должен был быть медленным и чувственным, настолько мягким, насколько это возможно. Чонгук выдохнул, пока Чимин двигал бедрами вверх и вниз, не прерывая их поцелуй. Парень медленно двигался на нем, движения его бедер были точными, но такими мягкими. Младший с самого начала знал, что именно в этом нуждался Чимин сегодня вечером. Он искал утешения, комфорта и нежности. Он не был уверен, сможет ли дать ему это, но собирался попробовать. Они продолжали целоваться, разрывая поцелуи только для того, чтобы отдышаться, Чонгук иногда скользил по его шее нежными поцелуями, пока тот продолжал медленно двигаться на нем. Чон не мог перестать везде прикасаться к нему. Его руки блуждали по спине Чимина, нежно водили по его коже, чувствуя, как под его пальцами пробегают мурашки. Но его руки всегда возвращались к прекрасным бедрам Чимина, его тонкой талии, которую он хватал, чтобы помочь ему двигаться. Он тоже не мог отвести глаз от него, Чимин всегда такой красивый. Его красота завораживала. Его зрачки расширились, глаза блестели, смотря на него. Щеки Чимина покраснели, на этот раз не от холода, а, скорее, из-за тепла их близости и движений, его довольно полные губы были приоткрыты и издавали самые очаровательные стоны, которые Чонгук ловил своими губами, снова прижимаясь к ним. В целом сегодня в комнате было гораздо тише. Обычно спальня была наполнена рычанием Чонгука, его непристойными словами, приказами, шепотом парню на ухо о том, какой он хороший мальчик. Плач и хныканье Чимина, звуки шлепков кожи о кожу всегда были громче. Но не сегодня. Сегодня все было намного невиннее, мягче. Чимин все еще хныкал, но был тише, и Чонгук заглушал его поцелуями. Он не говорил ему пошлых слов, просто прижимал к себе и нежно целовал. Чимину нравилось. Ему было это необходимо. Чонгук заставлял его чувствовать себя хорошо, утешал его. То, как Чон прижимал его ближе, заставляло его чувствовать себя в безопасности. Чимин не хотел, чтобы этот момент останавливался. Он понимал, что это рано или поздно закончится, но мечтать ведь не вредно, да? Мечтать о том, чтобы засыпать в сильных объятиях Чонгука, когда его прижимают к себе, мягко выводя узоры на коже и обещая защищать. Сердце Чимина дрогнуло от одной мысли. — У тебя так хорошо получается, ангел. — Прошептал Чонгук ему в ухо, помогая двигать бедрами немного быстрее, поднимая его за талию и опуская обратно на свой член. У каждого внизу живота накапливалось тепло, оргазмы приближались почти одновременно. Однако это не заставило их изменить позицию или темп. В их движениях не было ни спешки, ни желания наконец кончить. Они не торопились, касаясь тел друг друга, двигаясь навстречу друг другу. Чимину вспомнился его первый раз, проведенный с Чонгуком, но сейчас все было по-другому. Это было лучше, интимнее, потому что теперь они были намного ближе, с тех пор они узнали друг друга гораздо лучше. Одна мысль закралась в голову Чимина, заставив его задуматься… Это почти, как если бы они занимались любовью, да? Как нежно они обращались друг с другом, как они занимались сексом. Ими все еще овладевали вожделение и желание, как и всегда, но сейчас это было больше связано с близостью друг к другу, было для утешения Чимина в первую очередь. Они занимались любовью? Нет, абсурд. Как такое было возможно, если не было никаких чувств? Ни один из них не любил, это было лишь платоническим. Любви не было. Даже простой симпатии, близкой к любви. — Чонгук-а. — Он выдохнул ему в губы, закрыв глаза от сильного ощущения, когда эрекция коснулась его простаты. — Ты близко? — Спросил Чонгук, убирая волосы Чимина с его вспотевшего лба и чмокая его. Глаза Чимина вновь закрылись от этого нежного прикосновения, он тяжело дышал в губы Чонгука, бедра все еще двигались в том же постоянном темпе. — Ммм, да. — Промурлыкал парень и кивнул. Они оба запыхались от движений и поцелуев. Но все равно не могли насытиться, снова прижимаясь губами друг к другу. Вкус мяты Чонгука и клубники Чимина смешивались каждый раз, когда их языки сплетались. Чимин забыл, какой сегодня день, какое значение он имел, и зачем он вообще пришел сюда. Все благодаря Чонгуку. Младший действительно смог отвлечь его от травмы и утешить, даже не осознавая этого. Пак сжал руки в кулачки, застонал в поцелуй и отстранился, когда жар усилился в глубине живота. Рыжий прижался лбом к Чонгуку, прикусив нижнюю губу и зажмурившись. Чон прижался губами к его щеке, слегка поцеловав его, помогая подпрыгивать на нем и чувствуя, как быстро приближается его собственный оргазм. — Чимин-а. — Он выдохнул на кожу, закрыв глаза, и Чимин уткнулся лицом ему в шею. Брюнет крепче обнял его, положив голову ему на плечо и слыша хныканье. Желая помочь Чимину быстрее кончить, он протянул руку между ними и сжал его член, но тот покачал головой и заскулил, схватив его за запястье. — Я-я хочу кончить просто от… От того, что ты внутри меня, пожалуйста. — Хорошо, детка. — Прошептал тот, поцеловав его в висок, и убрал руку, вместо этого схватив его за бедра. Старший так крепко сжимал его. Это совершенно другое ощущение — трахать кого-то без презерватива. Чонгук не делал этого очень-очень давно. Презервативы были необходимы, чтобы не подхватить какое-либо заболевание, но так было намного лучше. Он чувствовал мягкость и плотность дырочки Чимина так хорошо, что это было невероятно. — Гук-а, я-я близко. — Пробормотал Чимин, крепко схватившись за спинку кровати позади Чонгука, чувствуя приближение оргазма. — Давай, детка. Чувство переполнило его, взорвавшись и заполнив все его существо. Тело Чимина затряслось, сперма вырвалась из члена, он хныкал имя Чонгука на ухо, опаляя его кожу горячим дыханием. Рыжий зажмурился, оргазм волна за волной накатывал на него, пока он доводил до оргазма младшего. Вскоре и он кончил, парень так сжимался вокруг него, что невозможно было сдержаться. Он запрокинул голову, когда оргазм захлестнул, сперма хлынула внутрь Чимина, заставив того взвизгнуть. Пак никогда не чувствовал подобного. — Чимин-ах. — Выдохнул Чонгук, пока тот оставлял нежные поцелуи на его шее, доводя их до пика, и помогал ему двигаться, приподнимая его за бедра. Они тяжело дышали, потные тела слиплись, Чимин рухнул на него, останавливая движения. Голова кружилась, тело расслабилось и почувствовало облегчение. Как будто с его плеч свалилась тяжелая ноша. Все, что Чимин хотел сделать, это заснуть прямо сейчас после утомительного дня. Честно говоря, он плохо спал последние пару дней. Особенно прошлой ночью он совсем не мог заснуть. Было несправедливо, что его отец все еще мог так влиять на его жизнь, Чимин весь день сегодня страдал из-за чувства вины и боли. Он провел весь день, много думая о своем отце и о том, что он с ним сделал. Он знал, что отец всегда делал это специально, хотел, чтобы он страдал, и винил его во всем, что происходило в их жизни. Его отец манипулировал им и хотел, чтобы он стал хрупким, уязвимым и сломленным. Чимин понял все это потом. Понял, что его отец был плохим человеком. Было больно думать о нем, думать обо всех страданиях и травмах, которые он причинил. Он рыдал весь день, вспоминая, как с ним обращались. У него все еще осталась куча вопросов. Почему он так относился к нему? Почему он решил завести ребенка, если они ему не нравились? Был ли Чимин нежеланным? Даже тогда отец решил оставить его, так что же он сделал, что заставило его отца по сути ненавидеть его? Чимин просто этого не понимал и потратил весь день на то, чтобы понять, что заставило его отца так обращаться с ним. Пытаясь найти причину, он вернулся в свое детство, в воспоминания, которые он пытался забыть, которые причинили еще больше боли. День был просто ужасен, наполнен еще большими страданиями. Это ужасно, что его отец все еще так на него влияет. Еще более несправедливо, что Чимин чувствовал себя виноватым за то, что так думал о своем отце. Это был день рождения его отца, и он думал о том, каким ужасным и злым он был, когда, наверное, должен был оплакивать его смерть, как хороший сын. Он много плакал, думая о том, почему отец бросил его, но еще больше плакал от того, что отец так относился к нему и не любил. Можно ли винить Чимина в том, что он не восхвалял своего отца в его день рождения? Он очень старался думать о чем-то хорошем, что сделал для него отец, о чем-то, что доказывало бы его любовь к нему, но ничего не приходило в голову. Единственное, что можно было считать хорошим, — это то, что отец позволил ему жить в своем доме и кормил его. Но отец почти всегда был пьян, Чимин пытался найти что-нибудь съестное дома или наесться в школе за обедом так, чтобы быть сытым до конца дня. Конечно, его бабушка, ангел во плоти, тоже часто приходила кормить его, но… — Хэй, Чимин-а. — Прошептал Чонгук, нежно поглаживая его по спине и потираясь носом о его щеку. Старший вздрогнул. Он был так погружен в свои мысли, не слыша, как Чон неоднократно звал его. Младший обхватил его лицо ладонями и сладко поцеловал в губы, будто чтобы снова отвлечь его от ужасных мыслей. Чимин одновременно испытывал столько эмоций, даже не заметив, что по его щекам текут слезы, пока Чонгук не сцеловал их, шепча: — Детка, почему ты плачешь? — Нет, я не плачу. Просто столько всего… — Пробормотал он, закрыв глаза, и соединил их губы в еще одном нежном поцелуе. Чимин не хотел двигаться, слишком уставший от всего, что произошло сегодня. Он просто хотел спать. — Нужно привести тебя в порядок, малыш. — Пробормотал Чонгук ему в ухо, осторожно вытаскивая свой смягчающийся член из дырочки Чимина. Тот заскулил и издал стон, когда почувствовал, как из него сразу же потекла сперма по бедру, пачкая их. — Я не хочу шевелиться. — Признался Чимин, вцепившись в Чонгука и пряча лицо в изгибе шеи. — Я не хочу, чтобы сперма засохла внутри тебя, детка. Давай. — Мягко прошептал тот, убирая волосы с его лица. Он с легкостью поднял его, крепко прижав к своему телу и вставая с кровати. Веки старшего потяжелели и закрылись, пока младший нес его в ванную. Дальше все было как-то расплывчато, казалось, он уже спал в сильных объятиях Чонгука. Он помнит, как Чонгук шел вместе с ним в душ, теплая вода захлестнула их обоих, заставляя ртом хватать воздух, его поставили на ноги, прижимая к себе, потому что он чуть не рухнул на подкосившихся ногах. Чонгук вымыл его шампунем и гелем для душа, нежно проведя руками по телу. Теперь, в положении стоя, Чимин еще лучше чувствовал, как из него все еще вытекала сперма. Чонгук очень тщательно очищал его чувствительную дырочку, пока он, пряча лицо на его сильной груди, хныкал. — Шшш, все хорошо, почти готово. — Прошептал младший в его висок, чмокнул и продолжил мыть его. Рыжий очень хотел помочь, хотел тоже вымыть Чонгука, но он чувствовал себя слишком слабым. Все, что он хотел прямо сейчас, — это прыгнуть обратно в кровать Чонгука, спрятаться под одеялом и заснуть с этим великолепным парнем под боком. Чимин поднял взгляд, глядя в большие карие глаза Чонгука. Они были такими красивыми, такими завораживающими. Честно говоря, все в нем было таким. Чимин все еще не мог поверить, как он может быть таким красивым. Чонгук встретился с ним взглядом, поймав его за рассматриванием себя с приоткрытым ртом, будто он был своего рода произведением искусства. В чем, честно говоря, Чимин не сомневался, он действительно был. На лице Чонгука появилась ухмылка, и рыжий покраснел и отвел взгляд, снова спрятав лицо на его груди, что заставило младшего усмехнуться. Это согревало сердце Чимина, было что-то прекрасное в том, чтобы слышать смех Чонгука. — Милый. — Чонгук хихикнул и взъерошил его мокрые волосы, наконец-то закончив с душем. Старший слегка улыбнулся его комментарию, краснея еще больше. Они просто стояли под водой, позволяя ей литься на них и смывать пену, ее запах был приятным, успокаивающим. Ему нравилось. Чонгук выключил воду, подняв Чимина, который сразу обнял его руками и ногами. Он вышел из душа с парнем на руках, подошел к тумбе, осторожно посадив Чимина и потянулся за полотенцем. Он набросил его на старшего и захихикал, большое полотенце полностью спрятало его. Чимин услышал его смех и стянул полотенце, показывая свое надутое лицо. Что-то расцвело в груди Чонгука при виде этого зрелища, из-за чего он наклонился и прижался к надутым губам Чимина. — Извини, ангел. Сердце Чимина затрепетало, щеки снова вспыхнули, пока младший вытирал его полотенцем, а потом вытерся сам и бросил его на пол. Чимин следил за его движениями, Чонгук открыл ящик и вытащил две чистые пары трусов, одну из которых помог Чимину надеть, а другую надел на себя. — Давай вернемся в кровать. — Произнес Чон и снова поднял его. Тот обнял младшего и спрятал лицо в изгибе шеи. Душ был освежающим. Чимин почему-то чувствовал себя гораздо лучше, будто Чонгук смыл всю усталость за день, все страдания и боль, которые ему пришлось пережить сегодня. Но также чувствовал себя еще более сонным и хотел уснуть прямо сейчас. Этот момент был другим. Это не было одним из их уроков. Они не собирались сегодня встретиться и заняться сексом. Чимин приехал сюда спонтанно, так… Что же это было? Что должно было произойти сегодня? Что теперь должно было случиться? Чонгук осторожно положил его на кровать, приподнял одеяло и накрыл его. Затем он выпрямился, и Чимину показалось, что тот хотел куда-то уйти. Его тело непроизвольно отреагировало, и он схватился за запястье Чонгука, потянув его на себя. — Останься. — Прошептал он, умоляя и широко распахнув глаза. Выражение его лица и голос натянули струны души Чонгука, он улыбнулся и поцеловал его в лоб, наклонившись. — Я скоро вернусь, малыш, обещаю. Его запястье выскользнуло из хватки Чимина. Когда он ушел, сердцебиение старшего участилось от страха, что он оставит его. Чонгук взял телефон, но когда он еще раз взглянул на Чимина, его сердце сжалось. В чужих глазах, казалось, был настоящий страх, в них вспыхивала боль. Брюнет тяжело сглотнул, вспоминая то же самое выражение, когда Чимин всего несколько дней назад выбежал из его квартиры. Но сейчас он выглядел еще хуже. Брюнет выключил телефон, бросил его на тумбочку, прежде чем отодвинуть одеяло в сторону и лег к нему. Старший почти сразу же прижался к нему, уткнувшись лицом в шею, и обвил своими нежными руками. — Я здесь. Я не уйду. — Заверил Чонгук, обнимая его и мягко водя пальцами по спине. — Обещаешь? — Прошептал Чимин. — Обещаю. — Успокоил младший и прижался губами к его виску. Чонгук чувствовал учащенное сердцебиение Чимина, не знал, почему оно бьется так быстро, но надеялся, что его близость каким-то образом успокоит его. Дыхание парня стало более ровным, мягко скользя по его коже, пуская мурашки. Потребовалась всего пара минут нежных ласк Чонгука по спине Чимина, чтобы тот расслабился в его руках, его грудь поднималась и опускалась почти в гармонии с Чонгуком. Как будто их сердца бились в унисон. — Я хочу спать. — Пробормотал Чимин, закрыв глаза от нежного прикосновения. Было так приятно оставаться в его объятиях, ощущать тепло тела Чонгука, и слушать его ровное сердцебиение, которое каким-то образом расслабляло. Брюнет мягко взял его за подбородок, приподняв голову, чтобы лучше видеть его. Глаза Чимина были закрыты, губы надуты, щеки покраснели, он практически заснул. Чонгук не мог не улыбнуться образу прекрасного парня. Чимин был просто очарователен. Не в силах сдержаться, он наклонился и захватил его пухлые губы в легком поцелуе, ощущая их сладость. Чонгук никак не мог насытиться, он мог целыми днями целовать мягкие губы Чимина, мог годами смотреть на его красивое лицо. Пак почти замурлыкал от поцелуя, его глаза были все еще закрыты, но он нахмурился и поджал губы, прося еще поцелуев. Чонгук усмехнулся этому милому действию и прижался еще раз к его губам. — Котенок. — Он выдохнул, заставив Чимина покраснеть и попытаться спрятаться, но Чонгук снова схватил его за подбородок и поднял голову. — Ты обещал мне рассказать, детка. — Позже. — Пробормотал Чимин все еще с закрытыми глазами, зевнув. — Обещаю, позже, я так хочу спать, я… Его голос становился тише с каждым словом, и в конце концов, совсем стих. Он расслабился, голова опустилась на плечо Чонгука, и мягкое дыхание слетело с приоткрытых губ. Чон улыбнулся, осторожно повернул Чимина на бок и прижал к груди. Он обнял старшего, крепко прижимая к себе, и положил голову ему на плечо. — Тогда спи, малыш. — Прошептал он, зная, что Чимин его уже не слышит. Он начал мягко ласкать его живот, чувствуя, что тоже медленно засыпает. Чонгук знал, что это плохо, что он не должен этого допускать. Но сейчас, когда он прижимал к себе нежное и маленькое тело парня, чувствуя его ровное сердцебиение и слушая его тихое дыхание, ему было все равно.***
Было немного холодно. Чимин больше не ощущал спиной тепло, не ощущал мягкой кожи, касающейся его собственной. Его больше не держали в крепких объятиях. Глаза Чимина открылись, паника стала нарастать, когда он осознал, что остался совсем один. Ему потребовалось мгновение, чтобы вспомнить, что произошло, и где он находится. Он снова ощутил это бремя дня, вспомнив, зачем он пришел сюда. Чимин отметил, что в комнате темно и решил, что сейчас ночь или раннее утро. Где был Чонгук? — Ч-Чонгук-а. — Позвал он сонным голосом, переворачиваясь на другой бок. В нем расцвело облегчение, когда его взгляд остановился на парне, выходящем из ванной комнаты в спальню. — Да? — Спросил он, приближаясь к нему, и остановился перед кроватью, не ложась рядом. — Я… Я подумал, что ты ушел. Чонгук изучал его лицо, протянул руку и убрал рыжие пряди волос с его лица. — Я здесь, детка. Чимин слегка улыбнулся, глаза закрылись, когда Чонгук нежно погладил его по скуле. — Хочешь пить или есть? Я принес тебе воды и печенья. Извини, у меня дома мало еды. Улыбка Чимина стала шире, он приподнялся. — Спасибо. — Произнес рыжеволосый, когда Чонгук открыл бутылку с водой и протянул ему. Пак сделал глоток, чувствуя, как холодная жидкость течет по горлу, освежая. Кровать немного прогнулась рядом с ним, когда Чон снова присоединился к нему с печеньем в руках. Он открыл упаковку и протянул ему, тот взял одно и поблагодарил. Чонгук тоже взял печенюшку, и они оба молча ели, прислонившись спиной к изголовью кровати и уставившись на стену напротив. Чимин знал, что его ждет. Он обещал Чонгуку поговорить, но даже не знал, с чего начать. Это была тяжелая тема, но по какой-то причине было намного сложнее поделиться ею с Чонгуком. Может, потому, что он боялся, что его осудят. Возможно, он боялся, что Чонгук посчитает его странным или сломленным. Хотя и глупо было так думать. Брюнет никогда не делал ничего, что хоть подразумевало бы, что он осуждает Чимина. Он не сделал ничего, что могло бы подорвать его доверие. Чонгук взял еще одно печенье, прежде чем снова положить пачку на тумбочку. Чимин тоже съел еще одно, наблюдая, как Чонгук скользнул по кровати и снова лег. — Иди сюда. — Он мягко указал на свою грудь. Старший сделал еще один глоток воды, поставил бутылку на тумбочку и в нерешительности уставился на грудь Чонгука, но в конце концов оседлал его бедра и положил голову на грудь. Брюнет обнял его и мягко провел кончиками пальцев по спине, поднимая мурашки по коже. Чимин тоже начал рисовать кончиками пальцев узоры на его коже, лаская Чонгука, это каким-то образом утешало. — Я не буду заставлять тебя, Чимин-а. Я понимаю, если ты чувствуешь, что не готов, но разговор о своих проблемах помогает. Тот факт, что тебе больше не нужно жить с ними наедине, может стать серьезной поддержкой и облегчить борьбу с тем, что причиняет тебе боль. Чимин сглотнул, с его губ сорвалось судорожное дыхание. Возможно, это было глупо, но ему было просто нелегко об этом говорить. Ему пришлось столько всего пережить в детстве, что теперь преследует его до сих пор. Было трудно говорить об этом с людьми, потому что это возвращало в те воспоминания. Как будто он заново переживал все это, особенно в день рождения своего отца. Как будто его вернули на 15 лет назад. С другой стороны, разговор об этом с Тэхёном и Юнги фактически снял с Чимина часть бремени, в какой-то мере помог ему. Он больше не жил с этими воспоминаниями один, а нашел друзей, которые поддерживали его. Может быть, если он расскажет, Чонгук тоже поможет ему, и это все упростит. Подумав об этом, он понял, что брюнет на самом деле уже помог ему. Секс с ним снова доказал, что его отец не прав, показал Чимину, что он не попадет в ад из-за этого, что это действительно что-то приятное и прекрасное. Одно лишь воспоминание о том, что было несколько часов назад, вызвало ощущение тепла в груди. Момент был таким чистым, таким прекрасным. Как это могло быть тем, чего Чимину не следовало делать? Чем-то, что ему никогда не понравится? Чонгук показал ему, что его отец всего лишь манипулировал им. — Я даже не знаю, с чего начать, если честно. Думаю, так много всего. — Начни с того, с чего тебе удобнее. Сглотнув, Чимин издал еще один прерывистый вдох. — Сегодня, или… Ну, наверное, уже вчера был день рождения моего отца. Я уже говорил тебе о нем раньше. Он — одна из причин, по которой я никогда не был по-настоящему близок с кем-то, потому что он заставил думать, что это неправильно и что я не должен делать что-то подобное. Фактически, он не поощрял ничего из того, что я делал. Все, что я делал, было для него неправильно. Он винил меня во всем, что с нами произошло, в смерти матери, в том, что он не нашел работу. Мой отец даже обвинил меня в том, что не мог больше купить пиво, потому что больше не осталось денег. Мой отец всегда производил впечатление не любящего отца, и это заставляло меня становиться застенчивым, неуверенным и уязвимым во многих аспектах. Я никогда не чувствовал себя любимым им, он никогда не проявлял ко мне никакой привязанности. А моя бабушка, наоборот, всегда дарила мне любовь, так что, у меня была хотя бы она, но я не мог видеться с ней каждый день, поэтому мое детство в основном было разделено между моим отцом, который по сути ненавидел меня и манипулировал мной, и моей ангельской бабушкой, которая любила и поддерживала всеми возможными способами. Она была единственным источником света в темноте моего детства. Я не знал свою мать. Она умерла, когда я был совсем маленьким, год или два, я не совсем уверен. Мой отец никогда не хотел говорить ни об этом, ни о ней. Но он всегда винил меня в ее смерти. Он был единственным родителем, который у меня остался, но… Он никогда не относился ко мне как любящий отец. Я просто… Мне просто интересно, почему он так относился ко мне. Почему он меня не любил? Что я сделал не так, что он хотел, чтобы я так страдал? — Поделился Чимин, в конце его голос сорвался, и на глазах выступили слезы. Он чувствовал, как Чонгук напрягся под ним, хватка стала немного сильнее, и он поцеловал его в щеку. — Он был зависимым алкоголиком, Чимин-а, вот почему. Ты не причина такого его поведения. Он был неспособен любить, не способен проявить к тебе привязанность не из-за того, что ты что-то сделал не так, а потому, что он просто не знал, как это сделать. Твой отец был куском дерьма, который справлялся со своими проблемами, позволяя своему настроению влиять на тебя. Он был ужасным человеком, который хотел, чтобы другие страдали, потому что он не хотел страдать в одиночку. И нет, Чимин-а, ты ничего не мог сделать, чтобы помочь ему или предотвратить все это. — Произнес Чонгук чуть более твердым голосом. — Ты был ребенком. Ты не должен решать гребаные проблемы своего отца. Ты должен был играть на улице с друзьями, проводить время с семьей, которая любит тебя, а не терпеть отношение к тебе как к дерьму. Ты самый милый человек из всех, кого я знаю, и ты заслуживаешь гораздо большего, чем то, что получал. — Добавил брюнет, когда увидел, что Чимин открыл рот, чтобы что-то сказать, уже зная, что тот снова начнет винить себя за то, что не смог тогда все исправить. Сердце Чимина затрепетало от слов Чонгука. — Я просто не могу не чувствовать себя виноватым. Каждый год в его день рождения я просто думаю, мог бы я сделать что-то, чтобы он изменился, чтобы он меня полюбил. Каждый год я плачу, потому что он оставил меня одного, потому что никогда не любил меня. Я ничего не могу с собой поделать, Гук-а. Я просто чувствую себя виноватым за то, что не был хорошим сыном. — Шмыгнул носом Пак. — Нет, Чимин-а, нет, перестань. — Пробормотал Чонгук, мягко взяв его за подбородок и подняв голову, глядя в глаза. Слезы катились по лицу старшего, он уставился на парня. — Не делай этого с собой. Отпусти это. Все, что он делал, было лишь для того, чтобы навредить тебе. Он плохой человек, а не ты. Не давай ему больше власти над своей жизнью. Он ушел. Он должен был чувствовать себя виноватым за то, что относился к собственному сыну как к дерьму, когда ты самый милый и добрый человек на свете. Ты не сделал ничего плохого. Не ты причина его поведения, а он сам. Твой отец облажался и не мог этого исправить. Ты был маленьким ребенком и ничего не мог сделать, чтобы исправить это. Не чувствуй себя виноватым, у тебя нет причин для этого. Чимин закрыл глаза, обдумывая слова Чонгука. Он был прав, не так ли? Чимин был ребенком, что он тогда мог сделать? Он в течение многих лет даже не знал, что с его отцом что-то не так, думал, что все родители такие. Это было очень тяжелое время, потому что его бабушка относилась к нему с такой любовью, что заставило его задуматься, не должен ли его отец любить его так же. Маленький мальчик на самом деле никогда не думал, что у его отца есть какие-то проблемы, которые он не знал, как исправить. И вместо этого Чимин всегда винил себя. Возможно, Чонгук был прав. Может быть, его отец пострадал сам и был неспособен любить его. Возможно, Чимин не был причиной его поведения, его проявления нелюбви к нему. Может быть, у Чимина больше не было причин винить себя? Старший смотрел в глаза Чонгука, чувства вспыхивали в них, но он не мог правильно понять их. Медленно он наклонился вперед и прижался губами к губам Чонгука в мягком поцелуе. — Спасибо. — Выдохнул он, отстранившись. — Спасибо за эти слова. Я никогда особо об этом не думал. Я просто думал, что проблема была во мне. Дело в том, что даже при том, что он относился ко мне так, я не считаю себя несчастным. По крайней мере, не сегодня. Да, я действительно очень много страдал, но бабушка показала мне, что такое чувство, которое испытывают родители. Я был опустошен, когда она умерла, но я знал, что она не страдала. Она умерла не потому, что была больна, а мирно ушла во сне. На самом деле это было очень больно, потому что тогда я был совсем один, но я почти сразу после этого встретил Тэ, и мы довольно быстро подружились. Позже Тэ и Юнги-хен показали мне, каково чувство любви к друзьям. Они помогли мне снова стать счастливым. После смерти отца большая часть моей жизни была наполнена счастливыми воспоминаниями. Воспоминаниями, наполненными смехом и любовью друзей. Были и некоторые трудности, у каждого человека в жизни есть свои трудности, но я никогда больше не сталкивался с такой болью, какую мне причинял отец. — Чимин прошептал, нахмурив брови. — Может, ты и прав. Может, мой отец просто не мог любить. В любом случае, я хотел бы знать наверняка, почему он относился ко мне так. — Продолжил он. — Больше всего я хочу знать, каким человеком была моя мать и как она выглядела. — Пробормотал рыжеволосый. Грустная улыбка появилась на его лице, когда он подпер подбородком руки, которые положил на грудь Чонгука. — А ее фотографий нет? — Спросил Чонгук, нежно поглаживая его щеку большим пальцем. — Нет. — Ответил старший, качая головой. — По крайней мере, мой отец никогда мне ничего не показывал. Как я уже сказал, он никогда не хотел говорить о ней, поэтому я понятия не имею, что она за человек. — Что ж, она, должно быть, была очень красивой, доброй и милой, потому что ты, черт возьми, не получил ничего из этого от своего отца. — Улыбнулся Чон, и тот хихикнул, чувствуя, как краснеет от комплиментов. Улыбка младшего стала шире от смеха Чимина, что-то теплое наполнило его грудь. — Единственное, что я знаю, это то, что у нее была такая же улыбка, как и у меня. Моя бабушка всегда говорила мне это, когда я улыбался. Она также говорила, что моя мать была очень красивой женщиной, и что моему отцу повезло, что она выбрала его. — Держу пари, ему и правда слишком повезло. — Чонгук улыбнулся. — Но еще она, кажется, была довольно неуклюжей, потому что ты не можешь быть таким неуклюжим сам по себе. Чимин обиженно открыл рот. — Я не такой уж и неуклюжий. — Рыжий надул губы, нахмурился и покачал головой. — Ты всегда путаешься в собственных ногах, и Бомсу сказал мне, что ты чуть не выпадаешь из машины каждый раз, когда он подвозит тебя. — Зачем Бомсу сказал тебе это и разоблачил меня? — Чимин заскулил, его глаза расширились от шока. — И, вообще, это не моя вина. Обычно это после… Ну, после того, как ты… — Его голос стал тише, щеки вспыхнули, когда он увидел, как брюнет приподнял брови с самодовольной ухмылкой. — После того, как я трахну тебя, я знаю. — Он засмеялся и крепче обнял Чимина. — Я просто пошутил, ты не такой уж неуклюжий. — Я действительно не неуклюжий. — Пробормотал Чимин, Чонгук все еще смеялся и поцеловал его в висок. — Перестань дуться, детка, я просто шутил над тобой. Чимин нахмурил брови, но разразился смехом, когда Чонгук начал щекотать его бока. — Это несправедливо, хватит. — Он хихикнул и поерзал на нем, пытаясь заставить его остановиться, схватив за запястья, но ему так и не удалось. — Только если ты перестанешь дуться. — Я перестану, обещаю, просто… Младший замер, улыбаясь Чимину с нежностью в глазах, хихиканье старшего затихло, улыбка в его глазах медленно исчезла. — Ненавижу смотреть, как ты плачешь. Смотреть, как ты смеешься, намного лучше. Мне нравится видеть твою красивую улыбку. Чимин покраснел и спрятал лицо в изгибе его шеи, сердце трепетало от его слов. Брюнет снова начал водить пальцем по его спине, между ними воцарилась тишина. Казалось, что с плеч Чимина сняли очередную ношу. Чонгук помог ему почувствовать себя намного лучше, успокоил и заставил взглянуть на проблемы своего детства с другой стороны. Может быть, теперь он сможет полностью это преодолеть. — Разве у тебя в Пусане не осталось семьи? Я понимаю, что у тебя были отец и бабушка, твоя мать умерла еще до того, как ты смог узнать ее, но разве больше никого нет? Неужели совсем никого? Чимин поднял голову, на мгновение задумавшись. — Нет, насколько мне известно. Мой отец сказал, что у меня нет другой семьи, что у меня только он и бабушка. Но это не первая его ложь, поэтому я не знаю, есть ли еще кто-нибудь. Тем не менее, я думаю, моя бабушка сказала бы мне, если бы это было так, но она тоже ничего не говорила. Так что, думаю, больше никого нет. Тэхён и Юнги-хён стали моей семьей. Они позаботились обо мне. Чимин хмыкнул, снова положив голову парню на грудь. Продолжая ласкать спину старшего, Чонгук не мог не задаться вопросом, как такое возможно. Должен же быть кто-то еще. — Ты бы когда-нибудь вернулся в Пусан? Рыжий напрягся, сглотнув при мысли о возвращении. — Я-я не знаю. На самом деле нет ничего, за чем я мог бы вернуться. Мой дом хранит плохие воспоминания, поэтому я бы никогда туда не вернулся. Я имею в виду, что дом моей бабушки все еще там. Она оставила мне свой дом, но я там никогда не жил, потому что не хотел возвращаться в Пусан. Я не думал о том, чтобы вернуться назад. Кто знает… Может быть, я когда-нибудь сделаю это, когда буду готов. — Я могу поехать с тобой. — Внезапно предположил Чонгук, оба парня замерли. — Я имею в виду… Ну, если ты этого хочешь. Я мог бы поехать с тобой, чтобы тебе не пришлось ехать одному. Чимин изучал его лицо, ища что-то, что выдало бы то, что он сейчас шутил, но все же он выглядел искренним. В глазах Чонгука что-то блестело, что Пак хотел бы понять. На его лице появилась улыбка, он слегка кивнул. — Спасибо, это… Это мило с твоей стороны. Некоторое время они смотрели друг на друга. Оба почти одновременно наклонились вперед и соединили губы в нежном поцелуе. Сердце старшего затрепетало от этого мягкого прикосновения, губы приоткрылись, когда они медленно коснулись губ Чонгука. Тот нежно взял его за подбородок, пока они целовались, Чимин положил руку на шею Чонгука и играл с его волосами. Их губы соприкасались друг с другом, как будто идеально подходили друг другу, знали, как касаться друг друга, почти как кусочки пазла. Их тела были такими же. Маленькое тело Чимина идеально подходило большому телу Чонгука, как будто… Как будто оно было предназначено… Нет. Нет, это не так. Они прервали поцелуй, затаив дыхание, Чимин уткнулся носом в руку Чонгука на его щеке. — Нам надо поспать еще. — Произнес младший, и рыжий промычал в знак одобрения. Его веки все еще казались тяжелыми, тело было измучено утомительным днем. Они еще толком не поспали, поэтому неудивительно, что они все еще были очень уставшими. Чимин положил голову на грудь Чонгука, рука все еще играла с его волосами, время от времени нежно поглаживая кожу головы. А тот все еще нежно проводил кончиками пальцев по его спине, другой рукой обнимая крепче. Их сердца бились в гармонии, грудные клетки вздымались и опускались одновременно. Это так успокаивало. Эта поза, мягкое прикосновение Чонгука — все это. Все это заставляло Чимина чувствовать себя в безопасности и защищенности, заставляло его чувствовать заботу и утешение. Хотя он все еще понятия не имел, почему он решил появиться на пороге именно Чонгука этой ночью, но он был рад, что пришел сюда. Его тело действовало не подсознательно, но это было правильное решение. Чонгук смог утешить его, вытащить из этого печального состояния и взбодрить его. Прямо сейчас Чимин чувствовал себя хорошо и довольно, и все благодаря великолепному парню под ним. Чонгук тихонько вздыхал, когда Чимин нежно массировал его кожу головы, показывая, что ему нравилось это нежное прикосновение. Чимин задался вопросом, трогали ли его так мягко, относились ли к нему так же другие люди, с которыми он спал (учитывая то, как он был шокирован, когда Чимин сделал так впервые). Глаза обоих парней закрылись, сон, которого они так долго ждали, приблизился к ним. Прежде чем Чимин наконец погрузился в сон, он не мог не думать кое о чем. Он никогда не понимал людей в фильмах, которые утверждали, что человек может легко изменить твое настроение, может утешить и успокоить с помощью чего-то даже самого простого. Чимин никогда не верил, что человек может заставить почувствовать себя… Таким защищенным. Но… Теперь он наконец понял. Теперь он понял, что имели в виду все эти люди. Чимин наконец понял, что они были правы. Он также понял еще кое-что. Чон дарил ему то, чего больше никто не мог дать ему. Ни его отец, ни бабушка, ни лучшие друзья. Но он не знал, что именно это было. Это было то, чего он никогда раньше не чувствовал, чего он не мог понять. Однако он наконец понял одну вещь, когда думал о брюнете, который крепко обнимал его. Чонгук был его убежищем.